– Добро пожаловать в Эгернах, – седоусый повел рукой в пригласительном жесте, – Это одно из наших небольших поселений. Здесь живут наши мастера среднего звена, что не смогли позволить себе жилье в столице. Однако здесь есть хорошая гостиница, в ней мы и заночуем.
Пока они шли по главной улице, предводитель торгового каравана, гном по имени Кервин, рассказывал гостям об укладе жизни гномов и истории заселения здешних земель.
С его слов гномы обжили эти места совсем недавно, а пришли они с юга, когда здесь уже обитали люди. В результате не слишком кровопролитных войн и мелких стычек, гномы смогли отвоевать себе немного земли и поселились у горной гряды, что располагалась севернее Эгернаха. Там, у одной из гор, которая по странной случайности не была самой высокой, они основали свою столицу – Каллинд. К нынешнему времени город сильно разросся, покрыв каменным одеялом все подножие горы. В этих же горах гномы копали шахты, добывая руду, камень и даже самоцветы. Чужаков к таким месторождениям не допускали. Впрочем, процветали и другие ремесла, пусть и с меньшим успехом.
Местное население предпочитало вести с гномами деловые отношения, а не воевать. Таким образом, гномы расплодились и места в Каллинде им стало не хватать. Тогда они стали расширять свои владения на юг, строя деревеньки и маленькие города. Одним из таких и был Эгернах.
В нем Паша и его спутники наконец-то оказались под крышей перед миской горячей каши с бараниной. После сытного ужина тело тут же потребовало сна. Впрочем, гномы тоже устали, а потому томить Павла долгими разговорами не стали и разошлись по комнатам, снятым у краснощекого хозяина местной ночлежки, который безостановочно что-то говорил, но так, что ничего было не разобрать.
Этой ночью Павел не видел снов, а потому утро наступило моментально, так, что даже показалось, будто он совсем не спал. Но эти ощущения быстро рассеялись, едва он поднялся с лежака. Потянувшись, он почувствовал прилив бодрости и сил, будто и не было за его плечами изнурительной дороги и переживаний. Остальные так же поднялись в хорошем расположении духа, и, после скорого завтрака, быстро собрались в путь.
Гномы вели Павла в самое сердце своей страны, далеко не каждому человеку оказывалась такая честь. Торговля с людьми велась через пограничные городки и селения, вроде Эгернаха. Тут заключались сделки, сюда подвозили товар, здесь же его оплачивали. Свою же цитадель гномы предпочитали не показывать.
А ведь там было на что посмотреть, это Паша понял, едва город показался на горизонте. Тот рос от окраин к центру, становясь все выше с каждым кварталом, будто пирамида. Что удивляло еще больше, город постоянно двигался, будто огромный организм. Дело было в том, что большинство домов являлись мастерскими, оснащенными всякого рода механизмами – огромными мехами, какими-то исполинскими колесами, которыми крутили жернова и прочим, что Паша пока не мог разглядеть. Впрочем, механизмы приводились в действие живой силой, коей в городе обитало немало.
Сами гномы, те, что не носили доспехов и оружия, одевались пестро, в разноцветные штаны, меховые шубы и куртки, плащи и смешные, шарообразные шапки, которые были явно больше головы. К своим шубам гномы обязательно подвязывали разноцветные лоскутки ткани, пояса и металлические побрякушки. Что означают эти подвески, Паша не знал, но заметил, что гномы носят определенные наборы этих украшений, вероятно, таким образом, разделяя себя на касты.
Пока они двигались к горе, где располагался исторический центр города и дворец вождя, Паша пытался сосчитать все виды гномов по их украшениям, но постоянно сбивался, отвлекаясь на работу какого-нибудь механизма. Постройки в основном были каменными, так как материала в окрестностях было предостаточно. Встречались и гранитные дома, впрочем, были и деревянные. Особенными архитектурными изысками они не отличались, обыкновенные серые коробки с кучей пристроек, которыми дом обрастал со временем.
В центре города мастерских было меньше, в основном тут располагались обыкновенные жилые дома и торговые лавки. Над центром города навесной стеной высилась гора. Паша думал, что гномы живут и в ней, что наверняка там прорублено немало туннелей и шахт, однако сами гномы утверждали, что добыча их находится дальше, а жить внутри горы они не способны.
Трех этажное, чуть округлое здание из зеленоватого камня возникло перед Павлом буквально из ниоткуда. Может потому, что он постоянно вертел головой, а может и потому, что находилось оно за небольшим холмиком и внимания не привлекало. Это и был дворец вождя, в котором жил и правил вождь клана Белого Камня.
Дворец был достаточно красив, хоть и не слишком грациозен. На зеленоватых, с черными прожилками, стенах ютились высеченные изображения, повествующие о быте гномов. Охоте, ремесле, войнах и прочих занятиях, которым посвящали себя жители города. Однако все это не оказало на Павла должного впечатления. Он ожидал чего-то большего. В конечном итоге, вождь могущественного клана мог бы позволить себе более роскошное жилище. Оставалось надеяться, что камень, которым был обложен дворец, был крайне редким и драгоценным. Как сказал Кервин, цвет камня не был естественным, его покрывали специальным раствором. А гравюры на нем создавались не одно поколение, каждый вождь стремился запечатлеть на нем какое-то особое событие. Таким образом, по гравюрам можно было прочитать всю историю клана от первого его вождя в этих землях.
Во дворце гостей не ждали, но приняли любезно, хоть и с непониманием. Впрочем, отношение к гостям заметно потеплело, как только гости удосужились пояснить, с какими вестями они пожаловали.
Внутри дворца было немало каменных изваяний, включая лавочки и столики. Такая любовь к каменным предметам интерьера была вполне объяснима, такую мебель было нелегко сломать. Так, пиршественный стол в одноименном зале не менялся с самого основания дворца в Каллинде. Правда, сидеть зимой на каменных лавках в плохо отапливаемом дворце – сомнительное удовольствие, сулящее разного рода заболевания. По крайней мере, людям. Подушек и ковров нигде не было видно, голые каменные полы, голые лавки и голый стол. Ощущения складывались неприятные, но Паша понимал, что культуру другой расы он не изменит.
Наконец процессия добралась до тронного зала, где вождь, восседая на своем каменном троне, принимал гостей и прочих страждущих встречи. В самом зале никакой мебели, кроме самого трона, не имелось. Лишь голые стены, выложенная мрамором дорожка, ведущая к трону, да несколько окон. Впрочем, сам зал был небольшим, а оттого в нем было теплее, очевидно, его стены отапливались печами, находящимися в прилегающих комнатах.
На втором этаже дворца располагались гостевые покои и пиршественный зал поменьше. На третьем же этаже жила прислуга. Имелся у дворца и обширный нижний этаж, там располагались кухни, придворные ювелиры и мастеровые. Рядом с дворцом стоял и клановый монетный двор, клан чеканил собственную монету. Вероятно, было у дворца и много других примечательных мест, но о них Кервин рассказать не успел. Напоследок он шепнул, что обращаться к вождю следует «Янох Белый Камень», без прочих помпезностей и приставок, а в награду за спасенного лучше вообще ничего не просить.
В какой-то момент Паша засомневался в советах Кервина, справедливо опасаясь остаться без всякой награды. Более того, он заподозрил, что седоусый купец хочет оную награду присвоить себе, оставив Пашу с носом. Однако ослушаться торговца он не решился.
Как оказалось, вождю даже не кланялись. Не использовали и иных, известных Паше жестов, чтобы выказать свое уважение к вождю. Сложилось впечатление, что трон – некая формальность, а сидит на нем обыкновенный гном с длинной бородой, которого быстро поменяют на нового, если возникнет необходимость. Подавив в себе инстинктивное желание кланяться и раболепствовать, Паша просто рассматривал вождя. Складывалось впечатление, что последнего не стригли и не брили с самого рождения, и, чтобы он не запутался в своей густой, каштанового цвета, растительности, его носят с места на место на руках. Что, пожалуй, было бы трудно, так как вождь оказался весьма упитанным гномом, чего не скрывала даже бесконечно длинная борода. Паша предположил, что такую бороду вождь должен был бы растить не менее пятидесяти лет, но ни единого седого волоска в ней не было, а потому Паша не брался определять возраст правителя. К тому же, старению гномы были подвержены куда меньше, чем люди или эльфы, и жили они в среднем по три сотни лет.
– С чем ты пришел ко мне, человек? – глядя прямо на Пашу, детским, очень тонким, голосом спросил вождь.
Паша чуть не рассмеялся от неожиданности, но вовремя собрался и серьезно ответил:
– Я привез твоего племянника, по имени Смарагд, Янох Белый Камень, – он обернулся и указал на носилки, – Я встретил его обессиленным, он убегал от храмовников, которые отравили его смертельным ядом. Он попросил о помощи и принял противоядие, которое погрузило его в сон. В пути я встретил Кервина, который и привел меня сюда, узнав Смарагда.
Воцарилось молчание. Паша ждал любой реакции, но никак не подобного равнодушия. Гном, сидящий на троне, казалось, вообще не был заинтересован услышанным. Паша почувствовал себя неуютно, будто пришел хвалиться четверкой перед отличниками. Создавалось впечатление, что его обманули, и никто этого племянника не искал, а он, Павел, теперь вынужден терпеть на себе непонимающие взгляды.
Но так лишь казалось, непонимающий взгляд был лишь один – взгляд вождя. Стоявшие подле трона стражи вообще не выражали никаких эмоций, они смотрели куда-то в бесконечность, не позволяя себе ни малейшего движения.
– Хорошо, – наконец-то сказал вождь, – Что ты хочешь за свою услугу?
– Ничего, – это Паша сказал абсолютно искренне, а не по совету Кервина.
Ему просто хотелось поскорее покинуть этот дворец, а затем и город вместе со всеми его гномами. Конечно, какая-то слабая надежда на то, что он не уйдет отсюда без награды, в его душе все еще теплилась. Но она была слишком слабой.
– Хм, – вождь склонил голову набок, словно сова.
Паша переминался с ноги на ногу, уже не имея сил сохранить в тайне свою растерянность и раздражение. Ему казалось, что ситуация выглядит не только комичной, но и несколько зловещей.
– Янох Белый Камень, – не выдержал Паша, – позволь мне просто уйти.
– Иди, – будто ожидая именно этой просьбы, быстро согласился вождь.
Паша кивнул головой, и, развернувшись на пятках, быстро пошел прочь. За ним поспешили и его спутники, включая Кервина. Когда они вышли из зала, торговец принялся убеждать Павла, что никак не ожидал подобной реакции вождя. Что они спасли действительно уважаемого и ценного гнома и им полагается высокая награда. Он действительно выглядел удивленным до глубины души, но Паша уже не хотел никому верить. К тому же его не слишком волновало золото, его больше волновала собственная безопасность, а в душу закрадывались неприятные предчувствия. Любви к племяннику вождь не выразил, а если учесть род занятий Смарагда и его значимость для клана, становилось понятно, что тут может быть скрыта некая дворцовая интрига.
– Скажи мне, Кервин, – вдруг остановился прямо на шумной улице Павел, – Считает ли народ вашего клана своего вождя добрым и мудрым руководителем? Или же есть недовольные.
– Нет, вождей выбирают общим собранием, в котором участвуют представители каждого сословья, каждого ремесла. И пока они не проголосуют за одного и того же кандидата, вождь не будет избран, – объяснял Кервин, – Так что вождь очень уважаем всеми гномами клана.
– А сам Смарагд высказывал когда-нибудь недовольство правлением вождя? – тут же задал второй вопрос Паша.
– Нет, никогда! – возмутился Кервин, – Я лично видел их за одним столом, и Смарагд восхвалял мудрость Яноха, ведь при его правлении мы победоносно закончили две войны, открыли торговые пути и расширили свои владения. Не без помощи самого Смарагда, конечно, но…
– Ясно, – перебил Павел, – Слушай, я не хотел бы показаться грубым, но нам нужно как можно скорее покинуть город.
– Как, почему? – гном не переставал удивляться и совсем запутался, – Если Янох сегодня не был гостеприимен, то ничто не мешает мне принять вас своими гостями? В моем доме вы сможете отдохнуть, и останетесь настолько, насколько пожелаете.
«И что теперь? Соблюдать этикет? Или послать все к чертовой матери? Может я просто паникер?»: в Пашины мысли закрались сомнения, он не мог решиться с ответом.
И тут, в этот самый момент, его спутники наконец-то без всяких возражений и лишних вопросов приняли его решение. Да, их лошадям нужен был отдых, и в такой ситуации неизбежно бы возникли споры, но не в этот раз.
– На самом деле мы очень спешим, – вступил в разговор Мигэль, – Мы не могли отказать в сопровождении Смарагда, но теперь, когда он в безопасности, нам пора двигаться дальше.
– Да, – поддержал Паша, – Мы очень признательны тебе за гостеприимство, однако, мы вынуждены отказаться. Мы могли бы стать твоими гостями на обратном пути, а сейчас мы просто не имеем права останавливаться.
– О, если так, то могу ли я вам чем-то помочь? – тут же спросил Кервин.
– Конечно, можешь, – поспешила согласиться Ясмина, справедливо полагая, что Павел от помощи откажется, – Нет ли отсюда иного пути? Нам нужно попасть в Ситгуну.
– Самый быстрый путь был закрыт, как вы помните, – Кервин немного смутился, ведь у гномов не было принято общаться с женщинами на равных, – Но есть и другой путь. Он лежит в горах, а потому не подходит для обозов и караванов. Но одинокий всадник вполне может пройти. Правда, в течение пяти дней пути вы не встретите ни одного поселения. Вряд ли вы встретите хоть кого-то, так как по этой дороге никто не ходит более десяти лет. Там остались лишь старые, заброшенные шахты, в которых, как говорят, поселилась нечисть. Я бы не стал верить этим рассказам, но… Я мог бы вывести вас на эту дорогу и дать вам карту. Она у меня с собой.
С этими словами он полез в свою сумку. Через минуту он нашел в ней коробочку темно-красного цвета, а из нее достал свиток. Это и была карта.
– Вот, здесь проходит этот путь, – тыкая в карту пальцем, возбужденно пояснял гном, – Вот здесь вам нужно будет подняться на гору Корит и спуститься по южному склону, обойти ее не выйдет. Как только вы спуститесь, окажетесь за пределами наших земель.
Сам футляр выглядел куда лучше, чем карта. Изображение на ней походило, очевидно, было нарисовано левой ногой во время эпилептического припадка. Понять, что и где находится, было абсолютно невозможно, но Паша не подавал виду и понимающе кивал. При детальном рассмотрении карты, Паша все-таки смог уловить примерные ориентиры, по большей части, благодаря пояснениям Кервина.
– Спасибо тебе, Кервин, – скручивая карту, поблагодарил гнома Павел, – Подскажи, где мы могли бы купить себе припасов?
– Зачем покупать? – возмутился гном, – Я дам вам все необходимое! Мой обоз остановился неподалеку в одной гостинице. Мы всегда останавливаемся там, чтобы отпраздновать удачное возвращение.
Через десяток минут спешного шага, отряд оказался около шумного постоялого двора, под завязку заполненного гномами из числа охраны каравана Кервина. Все они ждали своего предводителя, очевидно, не решаясь приступить к пиршеству без него.
– Сюда, – Кервин повел Пашу в обход здания, – Здесь есть вход для особых гостей.
– Ясно, – пробормотал Паша, глубоко проваливаясь в снег. Дорогу для особых гостей никто не расчищал. Они вошли в сени, даже там в нос бросался запах жареного мяса, пива и чеснока. Паша едва удержал слюну во рту, поняв, как сильно он голоден. Хотелось погрузиться в мирную жизнь, сесть пировать с гномами, позабыв про спешку, бесконечную погоню за неизвестностью, холод глубокой зимы и коварство врагов. Но оставаться было нельзя, даже на час, даже на кружку пива.
– Кервин, – Паша остановил суетящегося гнома, который вновь заговорил о застолье, – Мы правда торопимся. У нас есть не более четверти часа, чтобы захватить с собой продукты. Мы были бы тебе очень признательны, если сборы не затянутся.
– Да, конечно, – ничуть не смутившись, согласился гном, – Сейчас все необходимое принесут, и снегоступы, и веревки, и кирки.
«Кирки? Нам что, придется пробивать себе туннели?»: мелькнула вопрос в Пашиной голове, но вслух он ничего не сказал, лишь кивнул головой.
Из сеней они прошли в хорошо освещенную комнату. За широким столом в ней собрались все участники торговой экспедиции, многих из них Паша помнил по имени. Кроме стола в комнате имелся и высокий шкаф с посудой, а так же маленький алтарь в углу, на котором стояла чаша с какой-то жидкостью. Жидкость эта, судя по всему, наполняла комнату едва уловимым запахом ели и горных цветов. Других источников такого аромата Паша просто не находил.
Мужчины за столом, вопреки ожиданиям, вели себя очень тихо, будто на столе вовсе отсутствовали спиртные напитки, а разговоры велись строго деловые. Как только в комнату вошел Кервин, гномы встали, чтобы поприветствовать его, и только тогда Паша заметил, что их кружки и тарелки пусты, трапеза еще не началась, все ждали их. Это Паша понял, когда подсчитал свободные места.
– Надеюсь, ты не станешь держать на нас обиду, однако к застолью мы не присоединимся, – тихо, почти шепотом, сообщил Паша Кервину на ухо.
– О, нет. Это грустно, но я понимаю, что на все есть свои причины, – искренне ответил гном, – Сейчас все будет готово.
С этими словами он подозвал притаившегося в углу безбородого гнома прислужника и, что-то прошептав ему на ухо, подошел к столу. Прислужник же быстро удалился из комнаты.
– Дорогие друзья, – начал седоусый, – К сожалению, наши новые знакомые не могут разделить с нами трапезу, так как очень спешат. Однако они обещали погостить у нас на обратном пути, чтобы как следует отметить возвращение Смарагда.
Сидящие за столом отреагировали понимающим молчанием и одобрительными кивками. Если кто-то и обиделся или удивился, то виду не подал. Это обрадовало Павла, так как ему не хотелось лишний раз оправдываться.
Вскоре вернулся прислужник, с ним был еще один слуга. Оба принесли на себе несколько увесистых тюков с провизией и прочим снаряжением. К этому времени Паша успел лично попрощаться практически со всеми участниками застолья, все это заняло, как и планировалось, около пятнадцати минут. Тогда Паша принял у слуг тюки, распределив их между товарищами, и тихо обратился к Кервину:
– До встречи, Кервин, – приобняв гнома, сказал он, – Еще раз благодарю тебя за все.
– Возвращайтесь, мы будем рады, – тут гном перешел на шепот, – Если вы хотите выйти из города незамеченными, идите к восточным воротам. Там всего два стража, наверняка они сидят в своей каморке и играют в кости.
Кервин заговорщицки улыбнулся и открыл перед Павлом двери. Так они и простились. На улице давно стемнело, было около семи часов вечера. Паша решил положиться на гнома и пройти к восточным воротам. По пути к воротам им никто не встретился, гномы, закончив дневной труд, давно разошлись по домам, на улицах остались лишь патрули стражников. Но им Паша на глаза не попадался, предусмотрительно держась в тени домов.
У восточных ворот их ждали далеко не два стража, и даже не три. В кости они не играли, напротив, бдели и даже соорудили какую-то баррикаду перед воротами. Баррикада вышла несерьезной, так как через нее все равно проходили покидающие городские стены торговцы, что жили за городом. Из отдельных выкриков Паше удалось понять, что все выходы из города перекрыты подобным образом. С каким-то облегчением Павел подумал, что Кервин все-таки не виновен.
Гномы не на шутку испугались, ведь подобные манипуляции стражи могли бы быть связаны с охотой на каких-то особо опасных преступников. А таковых в клане Белого Камня давно не видели. Чаще здесь умирали от старости или болезни, реже от случайных стычек и практически никогда от ножа в темной подворотне.
Паше стало не по себе, его подозрения подтвердились. Охотились именно за ними, и пройти мимо стражей не выйдет. Перебраться с лошадьми по стенам также не представлялось возможным. Оставался лишь вариант с колдовством.
– Может, поступим так же, как в деревне смарглов? –предложил Мигэль.
– Нет, тут так не выйдет, нужно взять личины гномов – вступила Ясмина.
– А кони? – усмехнулся Паша.
– А что кони? – непонимающе спросила ведьма.
– Наши лошади почти вдвое крупнее, чем гномьи, – пояснил Паша, – Их тоже нужно будет околдовывать. Вот только они не поймут, что с ними произошло. Они будут идти в полный шаг, что исказит наше заклинание. Мы будем схвачены.
Тем временем поток выходящих за ворота почти иссяк, стражники приготовились к закрытию ворот.
– А ты уверен, что нас вообще будут задерживать? – засомневался Мигэль.
Эти сомнения прокрались и в Пашину душу, но он не решился высказать их вслух, опасаясь гнева поверивших ему товарищей.
– Да, я потом объясню, почему, – уверенно заявил Паша, – А сейчас на коней и вперед!
С этими словами он вскочил на свою лошадь и прямо по протоптанной дороге помчался к воротам. За ним ринулись и его товарищи. Лошади успели отдохнуть в стойлах, а потому шли бодро, даже будучи загруженными под завязку.
Паша очень удачно выбрал момент для своего дерзкого побега. Стражники как раз начали закрывать массивные ворота и процесс этот, видимо, был трудно обратим. Гномья любовь к механизмам сыграла с ними злую шутку. Два гнома должны были крутить широкий барабан, похожий на штурвал судна, в результате чего и закрывались ворота, медленно, но верно. Чтобы не мешать воротам, стражники расступились, и сомкнуть ряды перед беглецами попросту не успели. Они кричали и пытались вытащить свои топоры и воткнутые в землю копья, но все произошло слишком быстро и неожиданно. К тому же, пуститься в погоню сразу же гномы тоже не смогли, так как ворота закрылись, едва не оторвав хвост лошади Мигэля, который скакал последним. Паша и сам не верил, что все получится ровно так, как он задумал.
Сбавлять темп они не стали, так как сзади опять гремели ворота, которые теперь раскрывались. Как по команде, резко, с неба посыпал снег, быстро скрывая следы. В диком танце, снежные хлопья шлепались на землю, щеки, руки. Кружились и застилали собой небо. Снегопад стал превращаться в метель, но Паша был только рад. В такую погоду погоня будет обречена на провал, снег быстро скроет следы.
Пройдя еще около трех километров, они сошли с дороги и направились к высокой горной гряде, как и пояснял Кервин. Идти пришлось по бездорожью, однако, это не слишком смущало отряд, к подобному они уже привыкли. Никакого намека на погоню они так и не заметили, а потому решили наконец остановиться для отдыха. Местом для лагеря они выбрали небольшую рощу, где голые стволы деревьев кое-как укрывали путников от ветра и посторонних взоров. Наскоро перекусив, они быстро уснули.
Проснулись так же быстро, около пяти утра. Мороз сильно окреп за ночь, а потому было решено быстрее выдвигаться, чтобы согреться в движении. Рассыпчатый снег толстым покрывалом укрыл землю, мешая передвижению. Переносить мороз приходилось без помощи магии, так как заклинания вкупе со сложностями передвижения сильно изматывали. Вскоре они добрались до горной гряды, миновав предгорья. Щеки отмерзли и онемели, из носов торчали мутноватые сосульки, люди и лошади сильно замерзли.
– Может отыскать одну из шахт? Кервин говорил, здесь их много, – предложила Ясмина.
– Еще он говорил, что посещать их не стоит, – заметил Павел, – Но и терпеть этот холод я больше не могу.
Поиски оказались недолгими, темный вход в шахту возник перед ними, будто по приказу. Занесенный снегом, он был не сразу заметен глазу, нельзя было понять, пещера ли это, или же несколько валунов с небольшой ложбиной меж ними. Сразу же войти внутрь было страшновато, но мороз быстро переборол чувство страха, отряд ввалился в узкий проход и замер на входе. Паша вспомнил о фонаре, и, немного покопавшись в сумке, извлек его наружу.
Робкий луч света, то и дело мигая, выхватывал отдельные очертания шахты, деревянные балки, обтесанные камни и стены. Длинный коридор уводил куда-то вниз.
– Что-то не очень светит эта твоя штука, – заметила Ясмина.
– Залежался он, – постукивая фонарь, прокряхтел Паша.
Не добившись никакого эффекта, Паша уложил прибор обратно в сумку, вместо него он зажег над головой маленький огонек.
– Тут все равно холодно, нужно спускаться вниз. К тому же здесь не из чего растопить костер, – переступая с ноги на ногу, Мигэль отряхивал свою лошадь.
– Да, надо, – согласился Паша, и пошел вперед.
Коридор все сильнее уходил вглубь, постепенно меняя угол наклона. Что поражало Павла, так это высота потолка, лошади почти не касались его. Вскоре они дошли до первой развилки, было решено всегда поворачивать направо, пока не найдут какую-нибудь площадку для остановки. Под толщей горной породы было гораздо теплее, чем снаружи, но костер был необходим.
Наконец они дошли до небольшого зала, где, очевидно, ранее располагались залежи полезных ископаемых. Стены были истерзаны кирками и ломами, на полу же были разбросаны обломки креплений, тележек и другой мусор. Этот мусор и стал пищей для костра. Заклятьями удалось предать древесине повышенную огнеупорность, чтобы костер не прогорел слишком быстро. На этом костерке наскоро разогрели еду, удивляясь тому, что в шахте имелся сквознячок, уносящий дым из комнатки.
Молча, не тратя сил на лишние беседы, путешественники покушали и приготовились ко сну. Пробираться по горам можно было только днем, при свете солнца. Ночью такие путешествия могли быть слишком опасны, а потому кроме сна отряду ничего не оставалось.
– Так мы за четыре дня не пройдем, – Мигэль укладывался в свой спальник, – И все-таки, почему за нами нет погони? Может этот писклявый вождь совсем не против того, чтобы племянник оставался в живых?
– Думаю, погони нет потому, что мы выбрали заброшенную дорогу. Нас будут ждать на выходе, если будут, – ответил Паша, – А может, мы просто не так важны. В конечном итоге, мы же привезли им Смарагда, а сами бежали, никому ничего не рассказывая. У нас теперь одна задача, уйти из владений Белого Камня, стараясь не лезть в их интриги.
– Мы уже влезли, – встряла Ясмина, убирая посуду, – И теперь мы будем вынуждены убивать гномов, если встретим их на пути. Зная наше везение, мы вполне можем стать причиной смены власти в клане. И я не удивлюсь, если ты будешь рубить бороду своим мечом этому Яноху.
– Надеюсь, ты просто шутишь, – вздохнул Паша, понимая, что за преувеличением всегда кроется доля истины.
В пещере стало тихо, даже костер, будто боясь потревожить кого-то, совсем не гудел огнем и не трещал угольками. Где-то далеко, у самого выхода из шахты, едва слышно завывал ветер, и его отголоски казались таинственным посланием гор. Непонятным, а оттого пугающим.
Спать решили по очереди, разделив оставшееся время до утра, благо Пашиными наручными часами умели пользоваться все члены отряда. Ночь протекала спокойно, но было невероятно скучно. Ножи, мечи и прочие лезвия были наточены, все что могло быть починено, Павел починил. Книг для чтения не было, не хотелось и делиться мыслями с бумагой. В потоке ленивых, полусонных, мыслей Паша несколько раз полностью отключился, но врагов не проспал. Их попросту не было. Оставалось ждать рассвета.
Следующий день выдался солнечным, а потому прошли они дальше. Следов погони по-прежнему не было видно, впрочем, следов в горах было совсем немного. Пару раз встречались следы каких-то некрупных животных, других признаков жизни горы не подавали.
На ночлег обустроились в очередной шахте. Эта выглядела почти рабочей, даже паутины в проходах было не в пример меньше. Действовали они уже по отработанной схеме, дежурили поочередно. На этот раз Паше выпало бдеть первым.
Он что-то чертил в своей тетради, размышляя о каких-нибудь действенных и простых методах борьбы с холодом. В голову ничего ценного не приходило. Наконец его внимание привлек шум, до этого пребывавший где-то на фоне, сливаясь с общим звуковым наполнением шахты. Судя по всему, звук постоянно усиливался, Паше показалось, будто кто-то усиленно молотит киркой о камень.
«Шахта же заброшенная»: подумалось ему, но меч и щит он подтянул поближе. Так, в ожидании, он и просидел до конца своей смены. Постоянное напряжение чуть спало, так как звук не менял своего тембра, не приближался, и оставался неизменным. Паша даже подумал, что это вода, которая капает с потолка, но из-за особенной акустики шахты звучит как неустанный шахтер. Эта мысль казалась несколько абсурдной, но Паша так долго прислушивался к гулу ударов, что мог услышать в них все, что пожелает.
Настало время разбудить Мигэля. Тот сонными глазами взглянул на Пашу и каким-то образом понял, что тот несколько встревожен.
– Что случилось? – спросил он, резко приподнявшись на локтях.
– Пока что ничего, – спокойно ответил Паша, – Так, шумят где-то.
– Кто шумит?
– Не знаю, ко мне он не подходил, себя не показывал.
Мигэль прислушался, воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь монотонным стуком и слабым потрескиванием гаснущего костра.
– Хм, может эти шахты секретные, а не заброшенные? – предположил эльф.
– Настолько секретные, что работать тут дозволено только одному рудокопу, при том только ночью? – усмехнулся Паша, – Нет, тут что-то другое. Но пока оно нас не трогает, будем дальше спать.
С этими словами Паша быстро залез под одеяло и сомкнул глаза. Уже через несколько минут он беззаботно спал, оставив эльфа наедине с самим собой и странным шумом. Тот чувствовал себя бодро, но эта бодрость быстро улетучилась, ведь обстановка вокруг него оставалась неизменной. Сопение товарищей, монотонный гул ударов, шелест костра и едва слышные завывания ветра. Впрочем, через час звуковая окраска ударов несколько изменилась. Мигэль даже встрепенулся, будто кто-то рядом с ним уже проломил стену и угрожает киркой. Но ничего подобного не произошло. Удары о камень оставались такими же далекими.
Под конец его смены удары наконец-то прекратились. Мигэль даже испугался, когда понял, что его отголоски остались лишь в его голове. Мозг сам пытался продолжить эту монотонную канонаду, но Мигэль справился со своим подсознанием, прислушиваясь к новым звукам. В какой-то момент он даже решил и вовсе не будить Ясмину, но передумал, зная, что она будет долго обижаться. Она всегда обижалась, если кто-то пытался заботиться о ней больше, чем она дозволяла. Женщина воин воспринималась несерьезно, а это сильно угнетало Ясмину, делало ее вспыльчивой и обидчивой.