***
В это время мать, ставшая когда-то инвалидом, вдруг неожиданно для себя поднялась с кровати. Сделала несколько шагов и, сама не веря этому, обратно села на кровать. Вернувшись домой, Зара увидела самостоятельно стоящую маму. Девушка обомлела. Мама протянула к ней руки.
– Доченька, что с твоей ногой, почему хромаешь?
Зара не слышала слов матери, в это время она даже забыла о боли в ногах.
– Мама, ты встала на ноги?
Оба вместе утвердительно кивнули головой, заплакали и бросились обнимать друг друга.
– Чудеса, мама!
– Да, деточка, сегодня наш самый счастливый день!
Зара в ответ лишь моргала глазами, хотела заплакать, но вдруг почему-то улыбнулась, взяла пульт в руки и включила телевизор. Когда услышала новость, пульт упал из ее руки. «Самолет, совершавший рейс в Германию, разбился, не достигнув пункта назначения. Все пассажиры погибли…»
В тот же миг включился ее телефон. Девушка приняла сообщение. Сообщение от Дана, в нем было всего лишь одно слово. «Прости».
***
Теперь Зара поняла, что имел в виду Зулава: «Вы с ним не встретитесь. Дух города не велел, он тебя любит, он не желает тебе плохого». Да, ради ее спасения все пути к аэропорту были перекрыты.
И сегодня Зара после работы по пути домой свернула к памятнику журавлям. Две прекрасные фигуры, устремленные вверх, по-прежнему стояли на месте, но среди них не было Зулавы. Долго стояла Зара возле памятника.
Шли дни, месяцы. Зара внимательно присматривалась к дорогам, поворотам, переулкам, спускалась в подземные переходы. Но нигде не встречала своего друга.
– Дочь, я все увереннее начинаю ходить, сегодня подольше погуляем, – сказала мама Заре.
Зара захлопала от радости.
– Мамочка, дорогая! Это же прекрасно! Значит, сегодня я повезу тебя показать набережную. Там все современное, удобное и там так уютно. Ты вернешься с набережной воодушевленной – я уверена.
– По твоим словам, я оттуда не просто приду, а на крыльях прилечу! – посмеялась мать.
– Договорились! – улыбнулась Зара, и они вместе направились к намеченному маршруту.
Мать и дочь сегодня гуляли дольше обычного.
– Я давно не была в этих местах. Вообще-то не вижу особых перемен, – сказала мама. – Видишь тех журавлей. Они стоят там же, где и прежде.
– Журавли, – повторила Зара грустным голосом. – Я их каждый день вижу, когда иду на работу или возвращаюсь домой.
– Говорю же, я их сто лет не видела. Слава богу, теперь я могу ходить тут самостоятельно, – сказала мама довольная. Потом долго смотрела на фигуры журавлей и внезапно громко засмеялась. – Зулава!
– Мама, как ты сказала? – переспросила Зара, не веря тому, что услышала.
Мама повернулась в сторону дочери.
– Ты не помнишь про Зулаву? Впрочем, ты была совсем маленькой тогда.
Зара закрыла глаза, пытаясь что-то вспомнить.
– Я вспомнила, мама!
Вот малышка протягивает свои ручонки к журавлику.
– Зулава! – произносит радостно.
– Что ты сказала? – папа наклонился к дочке. – А-а-а, понял, журавль хочешь сказать! Да-да, журавли. Двое.
Девочка очень хотела, чтоб он обратил внимание на журавлика.
– Малыш Зулава!
– Эх, было бы неплохо им малыша тут, – согласился папа.
– Есть у них малыш Зулава, есть!
Папа и мама, переглянувшись, улыбнулись, потом взяли девочку за ручку.
– Ты погляди-ка, как уверенно убеждает в том, что есть тут еще журавлик. Ну что, дочка, пойдем дальше!
Но девочка видела, что журавлик хотел поиграть с ней.
– Как она сказала, Зулава, так ведь? – переспросила мама.
– Пока не получается у нее с «р», но ничего, скоро все будет произносить как надо. А к твоему Зулаве придем завтра, хорошо, Зара?
Слезы скопились в уголках глаз Зары. Да, с тех пор журавлик навсегда остался Зулавой. Потому что он принял это слово как собственное имя. Зулава – частица счастливого, светлого детства. Но почему же Зара кричала на него, прогнала его прочь? Ведь Зулава всегда ее ждал.
Какая же она была счастливая в те годы. У нее была семья – любящие родители. Через несколько лет папа уйдет из семьи. Все мечты разрушатся в один миг. И Зара долгие годы не встретит своего Зулаву. Более того, совсем забудет о его существовании.
– Мам, как ты думаешь, есть ли на самом деле Зулава? Птица мечты?
– Ни один человек не может жить без мечты.
Услышав эти слова, Зара облегченно выдохнула. Мать с дочерью повернули в сторону набережной. Сама Зара, даже не заметив этого, прибавила в темпе. Кто знает, может быть, именно там – на набережной – ее ждет замечательный друг Зулава? Ждет, чтобы открыть ей дверь в волшебный мир.
Справка об объекте
Жанровая скульптура «Журавли»,
Россия, Республика Башкортостан,
г. Уфа, парк «Кашкадан»
Большим событием стало появление в парке «Кашкадан» скульптуры готовящихся к полету журавлей. Ждали ее почти год – столько прошло с момента объявления конкурса на лучшую идею до реализации – открытие состоялось в июле. Автором композиции стал известный скульптор Халит Галиуллин.
Выбор художника неудивителен – журавли всегда были и остаются символом семейной верности и преданности. Идею создания скульптуры именно в этом месте в социальных сетях поддержали местные жители. Эскиз для нового арт-объекта был отобран в ходе голосования.
Источники: Три шурупа. Парк «Кашкадан» скульптуры готовящихся к полету журавлей
Комсомольская правда. В Уфе появилась новая пятиметровая скульптура журавлей
Хамиса и Карим
Земфира Шемчук
Уфимские краеведы до сих пор спорят, закладывала ли Софьюшкину аллею сама Софья Александровна Аксакова, супруга первого Уфимского губернатора Григория Сергеевича Аксакова, попечительница первого городского театра и сиротского приюта для девочек? Или же первая прогулочная аллея в Уфе «унаследовала» свое название от заложенного ею Театрального (Софийского) сада, который в свое время часто в народе называли Софьюшкиным садом? Для нашего повествования это не имеет никакого значения. Но липы этой аллеи не раз возвращали к жизни, вдохновляли и настраивали на лирический лад тех, кто прогуливался под их кружевной кроной.
Так случилось и с героями нашей истории.
В небольшом ветхом домике, что над Белой, жила семья из двух человек: мамы и сына.
Жили они скромно, но весело. Каждый день кроме испытаний являл им чудеса: чудо первого снега или нежной, юной, весенней листвы, что стучалась в оконце их домика, чудо цветения подснежника и трели соловья. И для этого им не надо было выезжать из города или даже выходить из дома, достаточно было распахнуть окно. Карим, так звали мальчика, любил вечерами сидеть с мамой у окна, слушать ее рассказы и засыпать под ее негромкие напевы. Даже когда прохудилась крыша в их доме, они не стали печалиться, а принялись любоваться звездным небом, укрывшись теплым домотканым одеялом. Несмотря на все трудности, Карим был счастлив, ведь рядом с ним была она – его добрая, любящая мама.
Но однажды в его жизнь ворвалась настоящая беда: мама тяжело заболела. Чувствуя, что скоро покинет этот мир, Хамиса, так звали маму мальчика, позвала сына.
– Карим, Каримушка, любимый мой. Помнишь аллею позади сада на Случевской горе? Если вдруг меня не будет рядом, когда тебе станет грустно и захочется меня обнять, поднимись к аллее, обними пятую липку и расскажи ей о своих горестях. И она обнимет тебя своими ветвями и заберет твою печаль. Если ярость и обида будет клокотать в твоей груди – не выплескивай их в мир, от этого он не станет лучше. Поднимись к Софьюшкиной аллее, оббеги каждую липку. И не останавливайся, пока ярость и обида не выйдет вместе с усталостью и потом из тебя. А если случится большая радость, не забудь подняться к аллее и рассказать о ней пятой липке, и я вместе с ней порадуюсь за тебя.
Вскоре мамы не стало. Много испытаний выпало на долю Карима, но ничего не могло его сломить. Он вырос добрым, честным и уважаемым человеком, потому что никогда не забывал маминых заветов. И в горести и в радости он приходил к липам Софьюшкиной аллеи, и под их сенью обиды растворялись, ярость испарялась и очищающие слезы освобождали его душу от всех невзгод.
Важно ли, кто заложил аллею? Наверно… Но важнее всего то, что доброе дело, сделанное людьми, посадившими эту аллею, служит уже не одному поколению уфимцев, радует гостей и вдохновляет творцов.
Справка об объекте
Софьюшкина аллея,
Россия, Республика Башкортостан,
г. Уфа, ул. Цурюпы
Софьюшкина аллея – историческая и единственная пешеходная аллея классического типа в Уфе: деревья на ней высажены в шахматном порядке параллельно друг другу с двух сторон пешеходной дорожки. Расположена по центральным осям улиц Тукаева и Зайнуллы Расулева, начинается от Советской улицы и заканчивается улицей Салавата. Имеет Г-образную форму: спускается от Семинарской горы вниз и, поворачивая, проходит по Случевской (Шугуровской) горе. Одна из достопримечательностей Уфы, непосредственно связанная с дворянским родом Аксаковых.
Первая прогулочная липовая аллея в городе по Воскресенской улице и в Случевском переулке была заложена по инициативе попечительницы городского театра и сиротского приюта Софьи Александровны Аксаковой, жены первого уфимского губернатора Григория Аксакова, в начале 1860-х годов как часть Театрального (Софийского) сада. Однако в разговорной речи закрепилось название Софьюшкина аллея.
Источник: Википедия. Софьюшкина аллея
Семь звезд
Елизавета Юркова
Теплым летним вечером я добирался до дома непривычным путем. Я задержался на работе, автобусы уже не ходили, но я решил не вызывать такси, а преодолеть свой путь пешком. Не знаю, почему я так поступил. Может быть, пожалел денег, а может, мое тело требовало тренировки. Так или иначе, родная Уфа, с ее знакомыми улицами и переулками, представала передо мной в совершенно новом свете. Обычно я ехал на автобусе, закрыв глаза и не обращая внимания на величественную архитектуру, на памятники, на то, как красива набережная реки. Знаете, я вообще никогда не увлекался искусством, не был завсегдатаем музеев и театров, не ходил на поэтические вечера. Мне куда интереснее были спорт, походы на природу с друзьями, рестораны и телевизор. Но сегодня… Сегодня все изменилось.
Впервые за много лет я шел в полном одиночестве по улицам своего родного города, не отвлекаясь на собеседника, не глядя в телефон, не погружаясь в свои мысли. Я шел, широко открыв глаза, забыв о том, что я иду домой, и просто наслаждался видом городского пейзажа.
Потеряв счет времени и не осознавая, куда я иду и зачем, я попал в необычайной красоты место. Вечерний, а может быть, уже и ночной сквер, с одной стороны которого возвышался театр оперы и балета, а с другой – университет имени М. Акмуллы поражал своим великолепием. Подняв глаза к небу, я увидел семь мерцающих звезд Большой Медведицы. Мне казалось, что я попал в сказку. В центре сквера был огромный фонтан, по кругу которого стояли, словно вышедшие из легенд, прекрасные девушки. Вокруг не было ни единой души. Словно под гипнозом, в какой-то прострации, я подошел к одной из красавиц и почувствовал ароматы меда, экзотических цветов и тимьяна. Казалось, что все происходящее – это сон.
На улице совсем стемнело, и только от статуи, как по волшебству, исходило тусклое мерцание. Неожиданно мраморная фигура повернула свою голову в мою сторону и прошептала усталым, но манящим голосом:
– Здравствуй, путник. Порадуй меня, послушай мою историю, я так давно ни с кем не беседовала.
Будучи не в состоянии сказать и слова, я лишь с глупым видом кивнул. Статуя улыбнулась и сказала:
– Люди приходят к фонтану, любуются мной и сестрами, нашим танцем. Но никто не знает нашей истории. Сейчас я расскажу ее тебе.
Давным-давно, в то время, когда еще не было больших городов, машин и электричества, в степи жила наша община. У меня была самая большая семья: мать, отец, семь братьев и семь сестер. Мы жили счастливо, много работали и весело отдыхали. Я и сестры танцевали лучше всех в общине, и люди из других селений зачастую приезжали, чтобы посмотреть на наши танцы.
Но нежданно пришла беда. Напали на общину злые кочевники. Все мужчины встали на защиту селения… и все погибли… Меня и сестер забрали в плен. Дважды мы пытались бежать, и дважды нас ловили. Обозлившись, кочевники разрезали нам ступни и в надрезы вставили конский волос, чтобы не смогли мы еще раз устроить побег. Но наша гордость была сильнее боли, и мы нашли в себе силы и решились на новый побег. За нами пустилась погоня, и мы, понимая, что не сможем скрыться, прыгнули в озеро и утонули. Выбирая между смертью и рабством, мы выбрали смерть, но не позор. В это же время зажглись на небосводе семь ярких звезд. Эти звезды ты можешь увидеть и сейчас. Я прошу тебя рассказать нашу историю другим людям. Пусть почаще смотрят в ночное небо и думают о нас. А мы будем радовать всех своим танцем.
Завороженный, я не мог пошевелиться. Рассказ статуи задел меня за живое.
– Конечно, я расскажу всем, кому смогу, вашу историю, – ответил я.
Статуя кивнула мне, прошептала «спасибо» и замерла.
Потрясенный, пошел я домой. Я не понимал, было это видение или явь.
Но теперь я каждый день смотрю на звезды и вспоминаю историю семи сестер. Всем друзьям, сослуживцам и просто знакомым людям я рассказываю эту историю. И надеюсь, что, прочитав этот рассказ, и вы посмотрите в ночное небо и подумаете о семи сестрах и их судьбе.
Справка об объекте
Фонтан «Семь девушек»,
Россия, Республика Башкортостан,
г. Уфа, Театральный сквер
Фонтан «Семь девушек» появился в Театральном сквере относительно недавно, в 2015 году. Новая достопримечательность сразу же стала популярной среди жителей и гостей города.
Композиция диаметром 18 метров состоит из семи двухметровых бронзовых статуй девушек, застывших в танце. Вечером струи фонтана освещает художественная подсветка. А зимой «Семь девушек» получают второе дыхание благодаря оригинальной иллюминации.
Скульптор Ханиф Хабибрахманов.
Золотые патишки сарматов
Галина Шкирдова
Ночь легла мягким покрывалом на еще не успевшую остыть от знойного дня землю. Душно. Ночная прохлада придет под утро. Отвлекаешься от дневных забот и начинаешь прислушиваться к шорохам, шелесту, приглушенным ночным звукам… Жизнь не останавливается. Вот на фоне полной луны почти бесшумно летит степная сова на поиски добычи. Это ее время. Зоркий глаз видит беспечную мышку, вынырнувшую из норки на разведку. Сова плавно разворачивается и мгновенно пикирует вниз. Все! Добыча в цепких лапах. Мелкая степная лиса, остановившись недалеко от лагеря людей, энергично водит своим чутким носом в поисках пищи. И наконец ее нос учуял остатки мяса в казане. И пока все вроде как уснули, плутовка мелкими шажками, аккуратно ступая подушечками лап между повозками, кибитками, спящими быками, идет на запах еды. Добравшись до казана и постоянно оглядываясь, рыжая бестия встает тихонько на задние лапы и опускает мордочку внутрь посуды, где так вкусно и притягательно пахнет остатками пищи. Взяв в пасть довольно увесистый кусок кости с кусочками недоеденного мяса, плутовка стремглав кидается прочь от стоянки людей. Только пушистый хвост, мелькавший под звездным небом, выдает ее присутствие. Вот лошадь встрепенулась, заворочала ушами, как будто ей что-то мешает. Стрекочут цикады… Ночь полна звуков и жизни. А небо! Какое звездное небо шатром раскинулось до самого горизонта! А вон падающая звезда! Рядом еще одна. Как метеоры они стремительно проносятся вдоль небосклона и падают за горизонт. Большая Медведица подмигивает созвездию Ориона. Да-да, звезды по ночам общаются друг с другом: перемигиваются, шепчутся, оглушенно хохочут вслед проносящимся мимо метеоритам и осколкам других планет. Они могут петь колыбельную песню – надо только уметь это слышать. Ночь всегда полна жизни.
Наше племя вот уже несколько дней спокойно отдыхает. Но часовые не спят. Они бдительно несут вахту, пока все расслабились и вдоволь стараются отоспаться. Что нас ждет впереди? Очередной обход наших границ на окраине, где осуществлялся контакт земледельческих и кочевых народов Степи – вперед, вперед, вперед. А пока…
Я лежу, закинув руки за голову, и с интересом вслушиваюсь в голоса ночи. И только перед рассветом мои глаза неожиданно смыкаются и я засыпаю богатырским сном. Но уже пошел сигнал побудки. Старший нашего похода подает знак – гортанный крик орла. Я мгновенно открываю глаза и вскакиваю с места. Многолетняя выучка научила меня просыпаться в любых условиях быстро и бесшумно. Молодость не знает усталости. А я еще очень молод – мне только-только исполнилось полных 18 кругов, как зима сменила лето и обратно. Учить военному искусству меня начали с малолетства – с пяти лет мальчиков забирают у матери и отдают «дядьке» на воспитание. Условия суровые – на выживание. Нас учат бегать, прыгать, лазать по голой земле в любую погоду: дождь, град, метель, снежная или пыльная буря, палящий зной, свистящий в ушах и сбивающий с ног ветер. Нам не страшны горные или водные преграды: мы одинаково хорошо лазаем в горной местности по уступам и скалам и превосходно плаваем и ныряем, задерживая дыхание, на необходимую глубину. Нас учат мгновенно закапываться в песок при приближении песчаной бури и остаться в живых в этих экстремальных условиях. Мы – отличные всадники. Нас обучают общаться с любой породой лошадей. Охота для нас – не развлечение и соревнование в ловкости, меткости, силе. Это способ выживания. Поэтому школу «дядек» оканчивают не все. Многих отсеивают уже в первый год обучения. Они в дальнейшем становятся мастерами – ремесленниками (изготавливают различные вещи и предметы, обучаются ткачеству); земледельцами (ведут оседлый образ жизни и выращивают сельскохозяйственные культуры); ювелирами (очень почетная и высоко ценящаяся работа).
А те мальчишки, что остаются постигать искусство воина, постепенно приобщаются к умению пользоваться различными видами оружия. Это и меч (именно наш народ – сарматы – придумали кривой меч для удобства пользования им при верховой езде, сарматский меч-акинак этому подтверждение); и лук со стрелами, у которых бронзовые острые наконечники – черешковые, самые болезненные; короткие копья, дротики. А еще нас учат не бояться врага и нападать первыми, будучи сброшенными с коня. Для этого обучают искусному обращению с металлическим боевым ножом, топором, кистенем и булавой, которая очень тяжела для неокрепших детских рук. В ближнем бою с противником мы виртуозы. Слава о сарматских воинах вышла далеко за пределы наших владений.
– Неёли, сегодня ты впередсмотрящий. Остальные – выводим лошадей и в путь. Племя спит. Дозорные остаются с ними. А у нас своя дорога.
Отойдя метров на двести, я легко прыгаю в седло, и все десять человек пристраиваются за мной. Старший сзади, для подстраховки. Я машу рукой, и наш отряд растворяется в утренней дымке. Ехать нам часов десять. Бурдюки наполнены водой, вяленое мясо, соленый сыр уложены в торбы, в торсыки налит кумыс, простокваша и шубата. Все надежно прикреплено у седла. Впереди нас ждут опасности, погони, рукопашный бой – но это наша обыденная жизнь.
Наши выносливые скакуны неслись как вольный степной ветер. Я внимательно всматривался вперед, чтобы оградить отряд от неожиданных неприятностей – засады. Враги – они ведь тоже не дремлют. Да, про удаль и ловкость сарматов слагают легенды, но и бдительность терять нельзя. Поэтому я на ходу успеваю вертеть головой на все четыре стороны, замечая рассыпающихся в стороны от копыт полевых мышей, юрких тушканчиков, вдалеке мирно пасущихся сайгаков. Но вот вдали я наконец-то увидел первые признаки жилья – легкий дымок поднимался над степью. Кто это? Кочевники или оседлое племя? Свои или чужаки? На окраине Степи в пограничной зоне нас мог ждать кто угодно.
Наш маленький отряд спешился и стал дожидаться ночи. Старший отозвал меня в сторонку и тихо, почти одними губами спросил
– Помнишь? Ты глупый озорной балагур. Твоя задача – отвлечь людей от нас, от их внимательных вопросительных взглядов, рассеять напряженность, появившуюся с нашим появлением. Дальше ты действуешь по своему плану, у нас – свои задачи. Встречаемся через сутки здесь, на этом месте.
Дело в том, что вот уже третий год, как пропала десятилетняя дочь – принцесса нашего царя сарматов Илинея – сероглазая хохотунья и певунья Пати. Все племена сарматов скорбят по этому поводу и прикладывают все силы к поиску девочки. Это произошло на прогулке, в огороженном высоким забором царском саду. Пати гуляла со своими служанками, но в назначенный час не вернулась к обеду. Начался переполох, суматоха. В гневе царь казнил 30 человек из окружения его дочери, но никто ничего не видел. Ребенок как в воду канул. И с тех пор самым преданным подданным из числа истинных степняков-сарматов доверен поиск пропавшей принцессы. По всем племенам озвучена баснословная сумма награды – мешок золота каждому, кто принесет благую весть и укажет местоположение принцессы Пати.
Во все направления от кочевий сарматов были тайно направлены на поиски сотни дервишей – переодетых лучших воинов – лучников, владеющих любым оружием, знающих несколько языков: греческий, немецкий, язык росов – язык наших русскоговорящих предков. Они заходили в различные племена, стойбища, поселения, шли вместе с караванами в страны по Великому шелковому пути в надежде что-либо узнать о принцессе. А в передовые отряды, охранявшие границы обширных пространств степной полосы Евразии от Уральских гор до Дуная, были внедрены специальные молодые люди, умеющие и байки рассказать, и сплясать под незатейливую музыку, и дурачка свалять при надобности, только бы что-то выведать у населения, куда они направлялись. Вот одним из доверенных молодых людей был я – Неёли.
Пати – пропавшая принцесса – была не совсем обычным ребенком. Ее не наряжали в красивые платья, не учили жеманничать, вышивать шелком. Наоборот. Ее учили счету, каллиграфии, искусству дипломатии, хорошим манерам. Но ко всему прочему сюда добавлялись уроки метания ножей, стрельбы из лука как стоя, так и со скачущей галопом лошади, китайским приемам ручной борьбы, выживанию в любых погодных условиях. Поэтому ее не могли просто так взять и выкрасть. Надо было четко знать: зачем и кому потом можно было бы предложить такой «товар».
И то, что за два года никто не потребовал выкуп, никто не вышел с предложением о каком-либо обмене, наводило на мысль о самом страшном – о смерти девочки. Но в это никто не хотел верить. Поэтому поиски упорно продолжались. А как же можно было узнать принцессу? Узкий круг осведомленных людей знал, что на пояснице у Пати была небольшая цветная татуировка в виде сказочного дракона, взлетающего ввысь. Вот по этой примете ее и пытались найти прежде всего.
Вот и ночная мгла птицей-черногрудкой накрыла степь. Сегодня много облаков, поэтому звезды редко проглядывают в просветах между сгрудившимися тучами. Оставив одного члена нашей команды с лошадьми, мы кошачьей поступью выступили вперед. Идти нам пришлось не долго. Пламя от костров, вокруг которых сидели и ходили кочевники, было хорошо видно с того места, откуда мы пришли. Разделившись, каждый пошел выполнять свои задачи.
К рассвету вся наша группа сбилась за пределами повозок и кибиток и рысью побежала к месту сбора. Мы успели до восхода солнца, и нас уже невозможно было разглядеть издалека.
Перед нашим взором предстала картина, от которой мы сначала онемели, не в силах вымолвить ни слова. Стреноженные кони мирно дремали в сторонке. На войлочном коврике крепко спал оставленный дозорный, а в его ногах, свернувшись клубочком, мирно посапывал подросток в непонятной одежде. Рядом лежала его торба, которую он продолжал сжимать кулачком.
Мы окружили спящих и начали шепотом переговариваться.
– Смотри, смотри, как сопят! Наработались, бедняги!
– Эва, даже солнце не мешает и стыдиться их будить!
– Нет, вы только посмотрите! Десять раз могли украсть наших лошадей, а никто даже ухом не ведет!
– Эй, сони, не пора открыть свои ясные очи?
Незнакомец неожиданно резко сел, и мы наконец смогли его разглядеть. Это действительно был подросток. На глаза глубоко нахлобучена шапка, давно потерявшая свою форму и цвет. Глаза все в чирьях, язвах, слезятся. Кожа лица в струпьях, нарывах. Губы потрескавшиеся, и кое-где выступает засохшая кровь. Кисти рук в лишаях. Тело прикрыто грязной, латанной-перелатанной рубахой, заправленной в такие же неприглядные штаны. На ногах на удивление слегка рваные, но кожаные сапоги, правда размера на два-три больше, чем сама ступня, потому что носы сапог совсем сбиты.
– Эй, малец, ты чей будешь? – Старший вопросительно смотрел на парнишку.
– Пш-кхы-я, – еле расслышали стоящие вокруг воины.
– Ты, наверное, голодный? Пить хочешь?
Парень утвердительно кивнул. Мы поднесли к его губам бурдюк с водой. Скривившись от боли, он сделал несколько глотков. Есть не мог. Тогда мы разломили лепешку, которую прихватили во время вылазки, намочили ее водой и дали ему в руки. Он начал аккуратно, осторожно пытаться положить в рот размоченный хлеб, не задевая опухших губ, но ничего не получалось. Парень глухо застонал и упал на землю.
Мы переложили его на чистую войлочную подстилку и отошли в сторонку, чтобы держать совет.
– Я предлагаю не бросать его здесь. Он и дня не проживет. Его разорвут на части волки.
– Жалко мальца. Мы потратим несколько дней, пока доберемся до наших женщин и детей. Сможет ли он перенести такой поход? Мальчишка совсем плох…
– Я предлагаю по очереди везти его на лошадях, а самим идти рядом. Раз он пришел к нам, то наверняка надеялся на нашу помощь…
Да, нам пришлось отступить от своих планов. Но почему-то всем захотелось спасти жизнь этому совсем еще юному созданию.
Наш отряд молча выдвинулся вперед. Мы знали, где наше племя, в котором остались женщины, дети, старики, располагалось в настоящее время. В начале осени они становились на зимовку рядом с Уральскими горами, в которые упиралась наша Степь. В холодные, лютые зимы племя пряталось в каменных пещерах, куда не проникал студеный ветер. В этих пещерах можно было спокойно греться у костра, готовить пищу. Быки, овцы, козы, лошади также ютились в этих пещерах.
Вот туда мы и направлялись.
Подросток, которого мы обнаружили, плохо переносил дорогу. Он бредил, его лихорадило, тело горело огнем. К концу похода мы совсем были не уверены, что поступили правильно, что довезем его живым до нашего стойбища.
Наконец мы дома! Я на руках несу больного парнишку в кибитку своей матери. Она местная ведунья-травница. Она уж точно вылечит, выходит мальца.
– О Духи Степи! Что с ним?
– Он пришел к нам уже больной. Мы не знаем, кто он и что с ним. Оставляем его на ваше попечение, дадим отдохнуть скакунам и завтра в путь.
– Когда вас ждать снова?
– Матушка, это знает только степной ветер…
Неёли обнял мать, сестер. Опустился на войлочный ковер и прикрыл глаза. Усталость во всем теле гнула, ломала, выкручивала руки и ноги. Мать бесшумно достала из угла кибитки сосуд и налила оттуда какую-то жидкость в чашу.
– Сынок, выпей! Это придаст тебе силы!
Неёли молча осушил чашу и скоро крепко спал, не видя никаких снов.
Мать опустилась на колени, осторожно провела по лицу сына теплой рукой, взъерошила жесткий ежик волос на голове и аккуратно поцеловала его в темечко. Материнское сердце всегда болит по сыну! А с тех пор, как его в пять лет забрали к «дядьке», она его видела всего-то пару раз, и то мельком. И вот теперь он рядом, здесь. Как возмужал!
Она помнила его совсем еще ребенком: любознательным, шумным, говорливым. А сейчас перед ней спал взрослый мужчина: красивый, статный, русоволосый, как его отец. А глаза зеленые – ее. Черты лица благородные, правильные. Как бы хотелось прижать его к своей груди, зацеловать с ног до самой макушки… Нельзя. Надо к больному. Он ждет помощи.
Легко встав с колен, женщина подошла к больному.
– Надо же, совсем еще ребенок! – вздохнула Мади. А руки уже привычно ощупывали подростка.
Мади осторожно сняла головной убор. Под ним оказались сальные, давно забывшие мыло и расческу волосы непонятного цвета, стриженные тупыми ножницами. От них исходил кислый запах. Одежда тоже не внушала доверия. Пока Мади снимала с больного грязную одежду, старшая дочь принесла горячей воды, мыла, тряпку. Другая дочь быстро постелила чистое белье на ковер. Женщина осторожно попыталась умыть лицо, руки, но парнишка застонал от боли и потерял сознание. Его аккуратно перенесли на чистую постель, успев снять обувь и рубашку. Знахарка достала мази. Убрав с воспаленных глаз гной и грязные потеки от слез, она потихоньку нанесла мазь, сверху наложив чистую тряпицу. Потом занялась лицом. Все лицо было в струпьях, кожа шелушилась. Ребенок был настолько худ, что под кожей выступали скулы, нос заострился.
– О Духи Степи! Помогите этому несчастному! Он так мало пожил в этой жизни. Вдохните в него силы. Дайте возможность вернуться из мира мертвых к нам, обратно, в мир живых! Сейчас он там, бродит в темноте: глаза его не видят, тело свое он не чувствует. Рано, рано вы пришли за ним. Услышьте меня!
Мади достала из рукава маленький мешочек с травой. Посыпала на голову, руки, ноги, тело ребенка. Зажгла полынь-траву. Окурила все вокруг. Водой из стеклянной бутылочки окропила больного. И вдруг в полнейшей тишине раздался вздох, и слабый голос произнес: «Воды…»
– О Духи Степи! Благодарю Вас! Вы услышали меня!
Старшей дочери было приказано найти в стойбище самого крупного барана. Завтра его принесут в жертву Духу Степи. А сегодня его надо как следует накормить, хорошенько расчесать.
Ведунья всю ночь провела у постели больного. Напоила его, обмазала, где могла, мазями. Наконец парнишка перестал метаться и уснул.
Рано утром Неёли простился с матерью, сестрами и со своей командой уехал нести службу.
Прошло пять лет. Неёли продвинулся по службе. Он теперь служил при дворце. Выполнял личные поручения государя, которые тот отдавал через своего помощника. Объездил разные страны-государства, много чего повидал. Из последней поездки в Китай он привез несколько рулонов шелка. Это считалось целым достоянием, сокровищем. В Китае за ткань он рассчитывался фигурками животных, очень искусно вырезанных из дерева. Они были настолько хороши, что каждый, кто брал их в руки, восхищался красотой линий, завитками шерсти, мускулами животных. Было ощущение, что мускулы играют в руках держащего их человека. А еще эти фигурки украшали пластины из чистого золота. Причем золота необычного сплава – белого и желтого вперемешку. Такого не было ни у кого из народностей, кроме как у сарматов. Фигуры не повторялись. Поэтому эти изделия и ценились так высоко. Многие хотели бы знать секрет этого золотого сплава и выучиться мастерству работы с деревом, как это умели делать степные кочевники-сарматы.