Панорама

– Я – следователь Бирюков. У меня заявление от гражданки Назаренко из деревни Гришино о пропаже её дочери Ольги, 2000-го года рождения. Предъявите для опознания девушку, которую вы забрали четыре дня назад из больницы Тосно, – потребовал он.

Когда Антон подвел к двери свою квартирантку, женщина выскочила из-за спины полицейского и бросилась с объятьями.

– Оленька! Доченька!

Девушка оторопело уперлась взглядом в следователя, в то время, как родная мать буквально повисла на её шее.

Бирюков раскрыл паспорт и внимательно сличил фото с оригиналом.

– Гражданка Назаренко Ольга Петровна? – вопросил он.

Мария, она же Ольга Назаренко, растеряно молчала.

– Да она это, она! – выкрикивала женщина, отпустив своё чадо из объятий.

– А вы, что скажите? – обратился полицейский к парню с крысиным взглядом.

– Да! Точно она! Олька! – скривился в улыбке свидетель опознания. – Ещё бы я её не узнал! Я же говорил: сбежала она, гулена! Давай, квашня, поехали домой!

Девушка отступила назад и помотала головой.

– А вы кто такой? – поинтересовался Ларин.

– Хахаль это её, Дениска Утюгов! – ответила мать Ольги. – Пашка то погиб, – добавила она и перекрестилась.

– Давай, Олька, не выделывайся! – Утюгов попытался схватить свою пассию за руку.

Ольга отдернула руку, сделала шаг назад и стала за спину хозяина квартиры. Её взгляд был насторожен, в глазах читался страх. Она ухватилась левой рукой за рубашку на спине Антона.

– Ты чё это?! – с угрозой вопросил Денис.

– Она не хочет идти с вами, – констатировал Ларин.

– Она моя невеста! – предъявил права Утюгов.

– Была твоя – теперь моя! – неожиданно выпалил Антон.

– Как это!? Ты чё, козёл городской, мою деваху увёл?

– Товарищ лейтенант, – обратился Ларин к следователю, – объясните этому гражданину, что он не в праве насильственно удерживать человека. Это статья.

Полицейский задумчиво посмотрел на Ларина. Открыл паспорт Ольги, глянул дату рождения, закрыл корочки и протянул владелице документа.

– Можете быть свободны, Ольга Петровна! А вам, – он повернулся к матери и жениху, – придется подписать протоколы опознания и отказа в требованиях.

– Но как же это…? Доченька! Чего это ты…? – Мать Ольги переводила растерянный взгляд с дочери на полицейского.

– Мне ваши семейные разборки не нужны, – пояснил следователь. – Она совершеннолетняя.

Антон протянул руку и захлопнул входную дверь перед носом незваных гостей. Снаружи доносился голос разъярённого «жениха».

– Ты думаешь, козёл, что вот так: забрал мою невесту и всё?! Денег мне теперь должен будешь! Двадцать косарей! Понял, козёл!? Двадцатка с тебя!

Они сидели друг против друга: Ольга на диване, он на кресле, которое раскладывал каждый вечер, чтобы улечься спать. Антон внимательно смотрел в её глаза, ставшие вдруг внимательными и спокойными. И понял: она вспомнила всё!

– Значит, тебя зовут Оля?

– Теперь не знаю, – девушка пожала плечами .

Это «теперь» не понравилось Ларину. На что она намекает?

– Хочешь поменять имя? – решил уточнить он.

– Мне имя ни к чему. Если хочешь, зови меня Олей или Марией, мне всё равно.

– Почему?

– Потому, что я не могу точно сказать, кто я?

– В каком смысле? – насторожился Антон.

Оля внимательно посмотрела на хозяина квартиры, словно старалась прочесть его мысли или определить меру доверия.

– Я попробую тебе объяснить. Как смогу, так как словарный запас ваших слов пока у меня не велик. Той ночью ты остановился на шоссе у тела девушки. Это была Оля Назаренко. К этому моменту она находилась в состоянии клинической смерти. Сердце её билось, мозг умирал. Если бы не ты, тело от большой кровопотери через час остыло. Ты спас только тело Оли Назаренко, но не успел спасти её мозг. Даже, если бы она выжила, и смогла сохранить двигательные функции, то разум потеряла бы навсегда.

– Но ты же…, – не смог сформулировать Антом.

– Жива и здраво мыслю? – окончила Ольга. – В том то и дело, что это я мыслю, а не Назаренко Ольга.

– В смысле? – тупо спросил Ларин. – Ты, но не Назаренко? Кто это – «ты»?

– Я – волна. Когда ты поднял девушку с земли, я вошла в её мозг.

Ольга/Мария замолчала, оценивая впечатление от своего признания. Антон с изумлением смотрел на неё. Тишина длилась минуты две. Наконец, Ларин произнес:

– Значит, ты – волна. То есть, в твоей голове волна. Какая волна? Электромагнитная? Гравитационная? Квантовая? Хотя… ты разговариваешь, значит, нейронная волна?

– Я никогда не задавалась таким вопросом. Потому что в нашем мире не существует различий. Но теперь ты понимаешь, что меня, как индивид, нельзя однозначно квалифицировать. Физически я – Оля, то есть имею тело Оли. Но метафизически я – волна.

– Постой, постой! В твоём мире? В каком мире? Где этот, ваш мир?

– По вашим звездным картам – в созвездии Лебедя.

– Ты из созвездия Лебедя? – Антон смотрел на невысокую курносую девушку одуревшими глазами. Ну, всё, подумал он, приехали: «шизофреники вяжут веники, а параноики – рисуют нолики». Не зря мне говорила бабушка: «Береги честь смолоду, а голову – всегда».

– И какая длина этой волны? – вспомнил свое университетское образование Ларин.

– У меня нет понятия длины. – Оля на секунду задумалась. – К примеру: у вас есть складной метр. Но если его сложить, то это будет уже не метр. А если каждый дециметр сложить по сантиметру? А далее – по миллиметру. Это ведь тот же метр, только в другом измерении.

– То есть, ты можешь сжиматься?

– Ну, можно и так сказать. Но это не совсем верно. Я могу менять не только форму, но и состояние. Основное свойство волны, перенос энергии без переноса вещества.

– Мне надо поспать, – пробормотал Антон и стал раздвигать кресло. Его мозг отказывался понимать и анализировать полученную информацию.

О процедуре опознания своей квартирантки Антон поведал за обедом Виталику. Про волну из созвездия Лебедя умолчал, а то, подколов не оберешься.

– И что ты думаешь делать? – поинтересовался друг-сослуживец.

– Не решил ещё. До выходных подожду, а там…. Может, отвезу её в это Гришино. Мне проблем не надо.

Вернувшись с работы и открыв дверь, Антом почувствовал запах запечённого мяса и какой-то сладковатый аромат видающий по квартире. Мария, она же Ольга, она же волна, встретила его одетая в синие джинсы и голубую майку с надписью «Wrangler».

– Я приготовила нам ужин!

Антон открыл рот от изумления. В его холодильнике кроме яиц, масла и пива другой еды не наблюдалось.

– Мясо? – вопросил он.

– Свиной окорок с печеной картошкой под помидорным соусом.

– А…?

– Продукты? У соседки по площадке выменяла на одежду. Мне ведь столько не надо.

Кушали молча, обмениваясь мимолетными взглядами. Под конец пиршества Ларин достал початую бутылку виски и налил в стаканы.

– За знакомство? – спросила она.

– Да! Только я так и не понял, как тебя называть?

– Как хочешь.

– Волной? – улыбнулся Ларин.

– Можешь и Волной, – серьезно ответила Ольга/Мария.

– Договорились. Но всё-таки…, – замялся Антон. – Много вас в созвездии Лебедя, таких волн?

Они взяли стаканы, и пересели на диван в комнате. Обстановка располагала к доверительному разговору.

– Много? Не знаю. Вся Вселенная состоит из волн.

– Это так. Но…, – Ларин пытался сформулировать вопрос о волшебной, рассуждающей про метафизику, волне, но в мозгах вертелась только ассоциация с говорящей обезьяной.

– Как получилось, что я оказалась в голове Ольги? – закончила вопрос Волна.

– Да!

– Не знаю. Меня направили.

– Кто?

– Не знаю. Я попала в мозг уже фактически погибшей девушки. Восстановила разрушенные нейронные связи, систематизировала оставшуюся информацию, обновила чувствительность рецепторов, и ожила. Только теперь я не Оля. Я – Волна.

– Волна – слово женского рода, – изрёк Антон, которому, после сытого ужина и ста граммов шотландской самогонки, нравилось сидеть с незнакомкой и слушать фантастическую историю про разумные волны из созвездия Лебедя. Даже отвозить эту Олю-Волну в её Гришино расхотелось.

– У нас нет гендерного различия. У нас нет семей, детей и всего прочего, что имеете вы – люди.

– То есть, у вас нет чувств?

Волна посмотрела в глаза Ларина, чуть задумалась.

– Нет! Чувств у нас нет. – Она приподняла стакан. – Этот напиток замедляет действия нейтронных потоков.

Это хорошо, что замедляет, подумал Антон. Может одно замедляет, а другое ускоряет. Надо проверить. Длительное отсутствие женской ласки, спиртное и запах чистого женского тела возбудили в нем непреодолимое желание обладать этой девушкой по имени Волна. Прямо сейчас! Невзирая на отсутствия чувств!

Вечером Ларин пришёл домой вместе с Таисией Андреевной. Пока медсестра делала Волне перевязку, он разгружал продукты в холодильник.

– Вот молодец! – доносилось из комнаты. – Рана совсем зажила. Помажу йодом – и всё! А волосы отрастут. Домой-то собираешься или здесь останешься?

Вариант развития дальнейших событий, озвученный Таисией Андреевной, заставил Ларина призадуматься: действительно, а что дальше? Вчерашняя спонтанная близость воспринималась им, как случайность. Он думал об этом весь день. В последние месяцы, после гибели Маргариты, Антон находился в состоянии сексуальной сублимации. Постоянные воспоминания, терзающие его душу, создали психологический барьер на стремлении к знакомствам и близости с другими женщинами. И внезапный прорыв этой стены морального опустошения, спонтанный секс с незнакомой девушкой, воспринимался им, как предательство ещё жившей в его сердце любви. Почему это случилось?! Ведь Ольга, то есть Волна, далеко не красавица. Да, девчонка «скроена» прилично. Всё при ней. И это горячее, как огонь тело! Антон вздрогнул от воспоминания, и прилив страсти поднялся к груди и разнесся по всему телу. Он понял, что готов прямо сейчас опять испытать этот огонь чувств и страсти. И завтра, и…. В общем, об отъезде Ольги в родную деревню не хотелось даже думать. Тем более, что она теперь Волна!

– Хорошая девушка! – негромко говорила Таисия Андреевна, прощаясь с Лариным. – Смотри, не потеряй. Да, не красотка! Но это и хорошо: другие заглядываться не будут. А так вижу: хозяйственная, прибрала везде.

Они поужинали молча. Пришелица из других миров выглядела совершенно спокойной, Ларина напрягало, её молчание.

– Я помою! – сказал он, опередив Волну.

Она не стала спорить, просто стала рядом и взяла в руки кухонное полотенце.

– А эта девушка на фотографии? – задала вопрос. – Это твоя жена?

– Нет. Просто любимая девушка. Но её больше нет. Погибла. Сбила машина.

Волна промолчала, взяла тарелку и стала вытирать.

– У тебя ведь тоже жених погиб.

– У меня? – Она подняла взгляд.

– Твоя мать говорила. Паша, твой жених. Он же погиб?

– Паша…, – задумчиво произнесла Волна. – Да. Погиб на СВО.

– Ты его любила?

– Любила? Не знаю. Может, Оля и любила. Я – нет.

– А вы, волны, умеете любить?

– Я не знаю, что такое любить. Ведь любовь – это чувство, вызванное химическими реакциями вашего организма. Мне это не присуще и не с чем сравнить.

Ларин хотел напомнить ей прошедший вечер, но не решился. Ведь то была не любовь, а просто секс. Вместо этого он предложил:

– Пойдем, посидим. Расскажешь мне о своём созвездии Лебедя.

– Я надеялась, что ты мне расскажешь про себя.

Они расположились на диване на расстоянии ладони друг от друга. Ларина опять бросило в жар.

– Чем занимаешься? – спросила Волна безучастным голосом.

– Работаю на режимном предприятии, – взял себя в руки Антон.

– Что делаете?

– Выпускаем оборудование для армии.

– Танки?

– Нет, – усмехнулся Ларин. – Разные военные машины и оборудование.

– Нравится работа?

– Да так себе. Никакого креатива. И особой перспективы не вижу.

– А должна быть перспектива?

– Конечно! Вот, если бы я придумал что-нибудь, какую-нибудь систему, или прибор, то появилась уверенность в себе. У меня был бы другой уровень, другая должность.

– Так придумай.

– Как? Что-то ничего в голову не лезет. Тупо довожу до нормы чужие разработки. Вот сейчас трудимся над контейнерной маскировкой. Ничего не получается. Раскладываться сетка нормально, а как сложить, хотя бы за пять минут, не получается. Я вижу, что это тупость. Не понравится она военным. Но сам-то ничего альтернативного предложить не могу.

– А для чего нужна эта контейнерная маскировка?

– Чтобы маскировать машину на местности. Тот же танк, к примеру.

Волна откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Антон, расстроенный, что разговор принял рабочий характер, думал, как повернуть к более интимной тематике. И тут Волна произнесла:

– А пространственное схлопывание? Не думал о нём?

Как машина, мчавшая к своей мечте и врезавшаяся в фонарный столб, так и мысли о сексе в голове Антона разлетелись в разные стороны, при словосочетании – «пространственное схлопывание».

– Чего? – вымолвил он и ошарашенно посмотрел на Волну.

– Скрывает любой массивный объект до 0,02 единицы астро-винта от любых источников обнаружения в пределах радиуса двух световых лет.

В комнате повисла гробовая тишина. Только где-то далеко на просторах улиц доносилась сирена кареты неотложной помощи. Надеюсь, это не за мной, подумал Ларин.

– Впрочем, – продолжила девушка, – это не подойдет. У вас ещё нет технологий контроля антиматерии. Может, флуктуационная воронка? – Она посмотрела на остолбеневшего хозяина квартиры. – Я стараюсь подбирать более понятные тебе слова. У вас на Земле уже изобрели рондовый генератор?

Ларин и слов-то таких не знал и тупо помотал головой.

– Ну, тогда может самый простой оптический обман – волновая отражённая модуляция?

Вроде все слова были знакомы Антону, и он кивнул, хотя совершенно не представлял о чем речь.