Дом на песке

Глава 6. Бокс пригодился

На следующий день по дороге в город Петр окончательно решил связаться с Александром Ивановичем и записаться в секцию бокса. Он отлично понимал: два года учебы в ремесленном училище пролетят незаметно, нужно будет идти в армию, а, по рассказам уже отслуживших знакомых, легче пройти эту школу мужества тому, кто физически лучше подготовлен. А если спортсмен, то будет возможность попасть в спортроту. Если же служба понравится, можно будет и в военное училище поступить.

После занятий Петр созвонился с Александром Ивановичем и направился по указанному адресу. Подойдя ко Дворцу порта «Сибирь», на минуту остановился: огромное здание впечатляло своим величием и архитектурой. Поднявшись по фасадным ступенькам, Петр подошел к входной двери. Она казалась такой большой, что он засомневался, хватит ли у него сил ее открыть. Найдя табличку с надписью «Приемная директора. Тов. Бойко Александр Иванович», Петр постучался и заглянул внутрь. Молодая девушка оторвалась от печатной машинки, спросила:

– Что вы хотели?

– Мне нужен…

В это время дверь директорского кабинета открылась, и появился Александр Иванович с каким-то бумагами в руках.

– Здравствуй, Петр! Молодец, что пришел. Заходи в кабинет. Я сейчас Катеньке кое-какие поручения дам, и мы с тобой поговорим.

После пятнадцатиминутной беседы Александр Иванович и Петр направились в тренировочный боксерский зал. Там как раз шла тренировка и было довольно шумно. Пока Александр Иванович разговаривал с одним из тренеров, Петр принялся рассматривать помещение, все забитое спортивным инвентарем. В зале были оборудованы два ринга, на которых ребята колошматили друг друга. Остальные боксеры кто бил по груше, кто прыгал через скакалку, кто, приняв боксерскую стойку, отрабатывал перемещение, делая шаги в разном направлении. Александр Иванович подозвал Петра к себе и представил:

– Знакомьтесь, это Петр. А это Павел Юрьевич. Он сейчас проверит, из какого теста ты сделан.

Павел Юрьевич крепко пожал руку Петру и окликнул с ринга семнадцатилетнего парня. Тот немедленно подбежал к тренеру.

– Костя, подбери новенькому спортивную одежду. Освободите ринг, побоксируешь с молодым человеком. Только не слишком, мне нужно на него посмотреть.

Петр тогда еще не знал, что Костя был чемпионом города среди юниоров. Когда они вернулись с ним в зал из раздевалки, никто уже не тренировался, все ребята и тренеры собрались возле ринга. Павел Юрьевич помог Петру надеть боксерские перчатки и сказал:

– Запомни: ниже пояса не бить, локтями и ногами тоже нельзя. Иди и дерись.

Когда Петр забрался на ринг, многие ребята улыбались и что-то выкрикивали, а когда на ринге появился Костя, гул усилился. Но Петр никого не слышал, он был полностью сконцентрирован на противнике. Большой опыт уличного драчуна помог ему собраться, но больше всего не хотелось опозориться перед Александром Ивановичем. Павел Юрьевич объявил, обращаясь к Петру:

– Внимание, по удару гонга вперед!

Как только был дан старт, Петр резко ринулся в сторону противника, при этом молниеносно выбрасывая руки вперед, чтобы нанести точный удар. И, хотя цель не была достигнута, Костя отступил к канатам. Тогда Петр уперся вытянутой левой рукой в противника, а правой по-деревенски, наотмашь, изо всех сил ударил Костю в голову. Удар получился настолько точным и сильным, что противника отбросило от каната и он рухнул на пол в нокаут. Все присутствующие ахнули. А Павел Юрьевич вбежал на ринг вместе со штатным медиком, который принялся протирать появившуюся из носа Кости кровь и давать нюхать нашатырный спирт, чтобы тот пришел в себя. Павел Юрьевич подошел к Александру Ивановичу и сказал:

– Мне, оказывается, надо было не Костю, а вашего Петра предупреждать, чтобы не слишком.

Так Петр был зачислен в секцию бокса. Ему выдали два комплекта спортивной формы, указали дни и время тренировок. Теперь, идя по городу, он все время был в приподнятом настроении. В советское время патриотизм был на очень высоком уровне, особенно он проявлялся в праздники. Вот и сейчас, накануне очередной годовщины революции, все, от мала до велика, вышли на улицу. Кто-то занимался уборкой, кто-то – оформлением города. В парке культуры и отдыха имени товарища Сталина репетировали множество коллективов художественной самодеятельности. Повсюду играли духовые оркестры, звучали песни. Самое большое впечатление на Петра произвел коллектив акробатов. На центральной площади они выстроили огромную пирамиду, на самом верху которой парень и девушка символизировали рабочего и крестьянку.

На следующий день, когда Петр пришел на тренировку, Павел Юрьевич собрал ребят и объявил:

– Смотрите, 7 Ноября всем строго-настрого в семь часов утра нужно быть здесь. Пойдем на парад. Кто не из города, предупредите родителей и шестого оставайтесь ночевать во Дворце спорта. По вашим учебным заведениям я прозвоню и предупрежу, что на параде вы будете в нашей колонне. Это постановление горкома комсомола. А сейчас все во двор, будем готовиться к параду.

И вот он настал, великий праздник – 7 Ноября, День революции. Будучи из деревни, Петр помнил, как в праздники проходили собрания в школе, директор выступал с торжественной речью, отличникам вручались подарки и грамоты. А здесь, в городе, происходило что-то невообразимое: возвышенные эмоции вырывались наружу, он, простой деревенский парень, маршировал в праздничной колонне, принимал участие в параде! И вдруг громкий голос объявил на всю площадь:

– К трибуне приближаются воспитанники и преподаватели городского Дворца спорта «Сибирь». Поприветствуем, товарищи, будущих чемпионов, которые приумножат великую славу советского спорта! Ура! Ура! Уррра!

Громогласное приветствие, казалось, возвышалось до самых небес. А когда проходили мимо высокой трибуны, Петр увидел, как множество больших начальников машут красными флажками, сурово улыбаясь при этом.

…Так незаметно и пролетели для Петра два года учебы в ремесленном училище. Он успешно сдал выпускные экзамены, получив направление на работу на городскую автобазу водителем. После торжественного вручения диплома Петр приехал домой. Отец, Николай Никифорович, увидел, как сын входит во двор нарядно одетый:

– Ну, Петруха, показывай, что выездил за два года?

Петр подошел к отцу и протянул ему диплом и водительское удостоверение.

Николай Никифорович громко позвал:

– Бабка, а ну иди сюда с Верой.

Первой прибежала сестра Петра. Отец, обращаясь к ней, сказал:

– Я безграмотный. На вот, прочти, что мне Петруха дал.

Затем все направились в дом и уселись за стол на кухне. После того как Вера поставила на стол еду и бутыль самогона, Николай Никифорович налил полстакана себе и столько же сыну, поднялся и начал говорить:

– Поздравляю тебя, Петр, с получением хорошей специальности. Теперь ты стал настоящим мужчиной, сможешь работать и обеспечивать себя, а в дальнейшем и свою семью. Нам с бабкой не страшно умирать будет, что кто-то из детей останется без куска хлеба. Я тебя, Петр, пить не заставляю, знаю, что спортсмен. Сам решай. Просто теперь я могу с тобой разговаривать и сидеть за столом, как мужик с мужиком. Я горжусь, что все мои дети выучились, получили специальность, а не оболтусы, как братья Козловские: сидят на шее у родителей, пьют да гуляют. Ну, Петр, за тебя!

Петр взял свой стакан, чокнулся с отцом, но пить не стал, а поставил обратно на место. После застолья Петр отправился к брату Григорию. По дороге встретил своего друга Смирного Сергея с подружкой Зиной. Договорились вечером пойти на танцы.

Во дворе брата возле сарая Петр увидел плачущую Ольгу, жену Григория.

– Что случилось, Ольга, почему ты плачешь?

Женщина, вытирая слезы, ответила:

– Гришка с работы пьянющий пришел, всю зарплату пропил или потерял, не знаю. Уже стыдно у людей да у родителей деньги занимать. Меня ни за что обматерил, чуть не ударил. Отец еле с ним справился. А сегодня у дочки день рождения. Мороженое не за что купить. Ему что: он сейчас до утра продрыхнет, а завтра похмеляться пойдет, новая пьянка. И так каждые выходные! Надоело мне все это. Не жизнь, а каторга!

Петр достал из кармана пятьдесят рублей и, отдавая Ольге, сказал:

– Вот, возьми. Я хотел ему отдать, за то что когда-то по-братски меня выручил. Вы же семья, у вас дети, вам деньги нужнее. Но, вижу, ему отдавать не стоит. Да, Григорию про деньги можешь ничего не говорить. Скажи, так заходил, хотел свидеться.

Вечером Петр погладил свою единственную парадную белую рубашку и брюки, начистил до блеска туфли и, предупредив отца, отправился на поселковые танцы, которые проходили на площадке за клубом под деревянным навесом. Местный радиомеханик Илья по прозвищу Лампочка умудрился подсоединить патефон к микрофону громкоговорителя, поэтому пластинки звучали на всю округу. Когда заиграл вальс, к Петру подошла Валентина, дочка местного участкового. Высокая беловолосая девушка в светлом сарафане выглядела очень эффектно. Она была одногодкой Петра и только что закончила десятый класс. Училась и жила в городе у родственников, а на выходные приезжала к родителям. – Петр, разрешите вас пригласить на танец?

Они закружились, и, хотя Петр не очень любил вальсировать, с такой симпатичной партнершей он получал удовольствие. После танца кавалер проводил девушку к ее подружкам и собрался уходить, но Валентина, извиняясь, спросила:

– Вы не могли бы меня сегодня проводить домой? Ни разу не была под защитой боксера.

Петр согласился и отошел.

Сергея Смирнова нигде не было видно, и тут к Петру подбежала Зина:

– Петя, Сережку Козловские отозвали. Они возле центрального входа, и их там много.

Прибежав на место, Петр увидел, как Сергей отдает Вовке Козловскому свои папиросы и деньги. А Сеня в окружении неместных ребят, из соседнего поселка Восточного, о чем-то громко разговаривают. Увидев Петра, старший Козловский развел руками и, обращаясь к толпе своих приятелей, присвистнул:

– Вы посмотрите, кто к нам пришел друга выручать! Петруша! Смелый-то какой! Зря ты сюда приперся, выхватишь на полную катушку.

Незнакомцы окружили Петра. И вдруг кто-то крикнул:

– Пеца, ты, что ли?

Из толпы в круг вышел высокий парень. Петр сразу узнал Славу Еремина, они почти целый год вместе тренировались у Павла Юрьевича. Еремин был сыном профессора. Вопреки запретам отца с четырнадцати лет занялся боксом, забросил учебу, затем попал в армию, отслужил два года и вернулся в секцию бокса. Александр Иванович помог с работой: Слава устроился помощником завхоза при Дворце спорта. Еще до службы Славы в армии в семью Ереминых пришла беда. Отца отправили в командировку, куда-то в западную страну, и профессор-физик не вернулся: остался там жить и работать. У семьи сразу же забрали благоустроенную государственную квартиру, мама лишилась работы в горкоме партии, да и для Вячеслава все дороги оказались теперь закрыты. Вот и пришлось матери с сыном переехать к родственникам в поселок Восточный.

– Мужики, – обратился Вячеслав к своим теперь уже односельчанам. – Да это же Пеца, друг мой, Петька! Мы целый год вместе боксом занимались. Он уже первый взрослый разряд выполнил. Пусть они с Вовкой Козловским в своей деревне сами разбираются, а мы лучше пойдем на девчат посмотрим.

И, обращаясь к старшему Козловскому, добавил:

– А должок за тобой остается, иначе я тебе самолично рыло начищу. Пеца уж точно за тебя не заступится.

Гости отправились на танцплощадку. Старший Козловский моментально превратился в трусливое, жалкое существо, закрыл лицо руками из-за боязни получить по морде и затараторил:

– Петя, Петр, я все верну Сергею, только не бей.

Зина со своей подружкой после услышанного захихикали. У Петра пропало желание наказывать обидчика своего друга. Он просто приблизился к нему и сказал:

– Сергею ты, конечно, все вернешь. А вот скажи-ка мне, чем это ты перед восточными провинился, что за должок такой?

Козловский, радуясь, что его не побьют, что-то замямлил, но тут его младший брат Сеня, одноклассник Петра, со злостью начал пинать родную кровь. Петр унял Сеню, а тот закричал:

– Говорил я тебе, придурок, что добром это не кончится! Теперь с нас не слезут, никто не поможет!

Успокоившись, Сеня поведал Петру гадкую историю, которая произошла с ними полгода назад. Однажды зимой Козловские поехали гулять в город и на обратном пути в ожидании рейсового автобуса решили попить на автостанции пивка. Так как в то время отпуск спиртных напитков лицам, не достигшим двадцати одного года, был строго-настрого запрещен, Сеня заприметил в кафетерии одиноко сидевшего пожилого мужчину, попивавшего пивко. Возле его стула стояла пустая бутылка портвейна. Мужчина оказался разговорчивым и пригласил ребят за стол. Он возвращался домой в поселок Восточный из городского военкомата, где ему вручили орден Красной Звезды, затерявшийся еще с самой войны.

– Апанас, – представился собеседник, распахнул бушлат, и Козловские увидели военную гимнастерку, всю увешанную наградами.

– Вот он! – герой указал пальцем на новенький, блестящий орден.

Апанас полез во внутренний карман и достал карманные часы «Чайка» на цепочке.

– Их мне лично сам военком подарил. Вот тут снизу даже мои инициалы имеются.

Выпивший ветеран купил еще одну бутылку портвейна, и все втроем ее быстро раздавили, так как нужно было уже идти на посадку. Поселок Восточный являлся конечной остановкой пригородного автобуса и находился в пяти километрах от Низменного. Трястись предстояло почти час, поэтому новые знакомые уселись на задние сиденья и тут же задремали. Сеня проснулся от страшного крика своего брата. Орденоносец Апанас двумя руками держал на изломе кисть старшего Козловского и громко возмущался:

– Ах ты выродок! Решил мои наградные часы утащить? Это за то, что за мои гроши вино жрал?!

Автобус остановился, среди пассажиров началась шумиха. Было принято решение в поселке Низменном сдать воришку в милицию.

Участковый Кашкин Андрей Ефимович поочередно поглядывал на братьев Козловских:

– Ну что, допрыгались, бездари? Я вам сколько раз говорил: хватит бездельничать, добром это не кончится, работу надо искать или учиться.

В кабинет вошли Апанас и отец Козловских Семен Макарович. Ветеран, усевшись на стул, заговорил:

– Значит, так. Заявление писать пока не буду, а завтра пришлю к Семену Макаровичу внуков. Мы с ним договорились за продажу быка по выгодной для меня цене. Позвольте откланяться: хлебовозка ждет, водитель пообещал подкинуть до поселка.

Рассказ Сени прервал прибежавший Михась:

– Пацаны, вы чего тут торчите? На танцах восточные драку затеяли. Музыканта Лампочку ножом полоснули, наши, местные взросляки сбежались и так им всем вломили! Половина врассыпную, а остальных Кашкин в клубе закрыл, разбирается.

Когда Петр узнал, что Вячеслав Еремин тоже в клубе и не причастен к ранению Лампочки, а, по рассказам очевидцев, просто оборонялся и даже неоднократно пытался прекратить массовую драку, он подошел к братьям Козловским и попросил:

– Кашкин – ваш дядька. Так вот, если вы хотите, чтобы Славик-боксер со своими дружками оставил вас в покое, идите к Андрею Ефимовичу и скажите, что Еремин Вячеслав (и еще пару человек назовите) – ваши друзья, пусть отпустит.

Козловские пошли в клуб и примерно через полчаса вышли обратно со Славиком и парой восточных пацанов.

На окраине поселка Низменного Петр, прощаясь со Славиком, попросил:

– Дружище, оставьте наших Козлов в покое, за то что они упросили своего дядьку-участкового не раздувать бучу за драку. А с нашим музыкантом Лампочкой вы уж, пожалуйста, по-человечески разберитесь, ни за что человек пострадал. Буду очень признателен.

Друзья крепко пожали друг другу руки и разошлись.

Глава 7. Первые шаги в профессии

В понедельник рано утром Петр вошел на проходную городской автоколонны.

– Пропуск? – обратился к нему вахтер. Петр вынул из кармана направление и положил в маленькое окошко.

– А-а-а, новенький, по направлению… Ну что ж, сейчас я тебя в журнал запишу, и пойдешь становиться трудящимся гражданином. Да, зайдешь в контору и направо по коридору до конца, там отдел кадров. Ступай.

После оформления документов в отделе кадров Петр нашел в коридоре табличку с надписью «Директор городской автоколонны», постучал и вошел.

– Вы по какому вопросу, молодой человек?

– Мне нужно директору представиться. Я новенький водитель, к вам по направлению.

Секретарша зашла в кабинет директора и через минуту пригласила:

– Заходите.

Петр вошел в кабинет директора, представился.

– А я Павел Петрович. Давай-ка сюда свои документы.

Руководитель принялся читать характеристику Петра. В кабинет заглянула секретарша:

– Павел Петрович, завгар по вашему вызову явился.

– Пусть заходит, – директор не отрывался от характеристики.

Петр увидел маленького толстенького мужичка в смешной кепке, напоминавшего колобка из детской сказки.

– Так, Александр Александрович, передаю тебе в подшефные нашего нового работника: водитель третьего класса, спортсмен-перворазрядник по боксу. Будет теперь за нашу автошколу в соревнованиях участвовать. Ты его два раза в неделю на час раньше с работы отпускай, пусть тренируется.

Директор поднялся из-за стола, скрывавшего его довольно высокий рост, и подошел к Петру:

– Не ты первый и не ты последний должен будешь следовать нашему золотому правилу: «Прежде чем стать хорошим водителем, сначала стань первоклассным механиком». Скоро ты поймешь, что я имею в виду, а сейчас иди в приемную и подожди там Александра Александровича.

Петр с завгаром прошли вдоль всех гаражных боксов и в самом конце остановились у кучи металлолома. Среди множества разбросанных железяк, как памятник, на пеньках без колес стоял старый «ЗИЛ». Деревянная кабина покосилась, стекол не было. Водительская дверь еле держалась на петлях. Кузов наполовину разобран. Создавалось впечатление, что грузовик попал под авиабомбежку. Завгар взглянул на Петра:

– Ну вот, боксер, это твой объем работы. За три месяца стажировки ты должен эту рухлядь восстановить. Запомни: для водителя ремонт – это ползарплаты, и чем быстрее машина у тебя отправится в рейсы, тем больше закроешь путевых листов, лучше заработаешь. Начни со списка необходимых запасных частей, но все сразу не набирай, по мере необходимости. Да и называй меня Сан Санычем, так привычней. Если что-то тяжелое, нужна помощь – обращайся к ребятам, они всегда подсобят и подскажут, у нас так принято. Ну все, мне нужно идти. Не стесняйся, обращайся.

Петр взялся за дело с большим энтузиазмом. Он приезжал на работу на час раньше, а вечером задерживался. В автобусе по дороге из дома и обратно читал книжку по механике. Возле него постоянно крутились, подсказывали и помогали шофера, удивлявшиеся работоспособности и стремлению молодого парня. Петр даже поставил магарыч поселковому столяру Ивановичу и неделю возил его за свой счет на работу, чтобы тот помог ему восстановить деревянную кабину и отремонтировать кузов. Так незаметно пролетел целый месяц. Невероятно уставая на работе, Петр все же находил в себе силы три раза в неделю ходить на тренировки в спортзал.

…И вот он, выйдя из бухгалтерии с талончиком, встал в очередь в кассу за зарплатой.

– Ну что, Петр, поздравляем тебя с первой зарплатой. Теперь надо проставляться: прописка в коллективе – дело серьезное, – шутили мужики.

Получив на руки пятьдесят четыре рубля семьдесят семь копеек, Петр побежал в магазин, купил бутылку водки, буханку хлеба, две консервы, полкилограмма сосисок. В мастерской гаража мужики уже организовали застолье и приняли на грудь горячительного напитка. Когда Петр поблагодарил всех за содействие в работе и объявил, что ему нужно срочно бежать на тренировку, никто не стал возмущаться. Петр поставил на стол купленную водку с закуской, и с ним все попрощались, уважительно пожимая руку.

Вечером за семейным ужином Петр сказал отцу, что получил сегодня первую зарплату. Он достал из кармана двадцатипятирублевую купюру:

– Возьмите, батя. Я себе на жизнь оставил, а вам на семейные нужды деньги пригодятся.

Николай Никифорович, похлопав сына по плечу, ответил:

– Петруха, на семейные нужды и моей пенсии хватит, а эти гроши я спрячу. Они надежнее, чем в банке, храниться будут. Ты старайся деньгами заработанными экономно, по-умному распоряжаться, но не в ущерб своему желудку и внешнему виду. На дворе октябрь, зима на носу. Посмотри, что у тебя с вещами теплыми, мерзнуть нельзя, заболеешь – не сможешь работать. Так что запомни, сынок: настоящий мужик зарабатывает деньги, чтобы жить по-человечески, а не прячет их, как куркуль. Всех денег не заработаешь и не прогуляешь, чтобы в долг вечно не жить и быть кому-то обязанным.

Петр ложился спать с хорошим настроением, чувствуя, что втягивается в жизнь рабочего человека, в первые дни показавшуюся ему ужасно тяжелой.

Он продолжал с огромным усердием трудиться над восстановлением своего грузовика. Зима в Сибирь приходит рано, и, как только выпал первый снег, Петра вызвал к себе завгар:

– Послушай, парень, у тебя что – языка нет? Ты что, собираешься под открытым небом, на морозе свою рухлядь чинить? Я, понимаешь ли, занят, за всеми не услежу… А сам не мог попросить, чтобы тебя в бокс гаражный, под крышу определили? Спасибо мужикам, похлопотали. Ладно, ступай к бригадиру Еремеевичу, он покажет твое место зимовки.

Когда мужики помогли Петру закатить его автомобиль в гараж, на указанное Еремеевичем место, старый бригадир обратился к нему:

– Сынок, я вижу, парень ты трудолюбивый, уже вот дело к ремонту двигателя подошло. Так я к тебе в помощь Павла приставлю. Его хотя и отстранили за пьянку от баранки, но механик он отличный, все равно по гаражу без дела шарахается. Так что не переживай, научит он тебя в движках разбираться лучше любого института. Да, не вздумай ему магарычи покупать: сорвется, запьет – вообще с работы выгонят.

Павел был сорокалетним мужчиной среднего роста и оказался очень разговорчивым человеком. К тому же, пока снимали двигатель и занимались его разборкой, Павел поведал Петру много шоферских хитростей: как можно на государственной машине шабашить, зарабатывая при этом больше, чем зарплата. С каждым днем Петр все больше узнавал о Павле, его шабашках, любовных приключениях и даже героических поступках. Работать с ним оказалось приятно, это действительно был Механик с большой буквы.

И вот настал долгожданный момент. Павел, улыбаясь, посмотрел на Петра и сказал:

– Ну что, коллега, сегодня пятнадцатое октября, полмесяца мы с твоим двигателем провозились. Будем пробовать заводить.

Павел попросил Еремеевича выделить машину для буксировки. Бригадир дал распоряжение кому-то из шоферов. Петр закрепил трос от своего заново рожденного автомобиля к фаркопу подъехавшего и ставшего впереди грузовика. Испытывая огромное волнение, Петр уселся за руль и включил зажигание.

– Господи, помоги… – неоднократно повторял он про себя.

Когда открыли ворота гаража, Еремеевич махнул рукой и громко крикнул:

– Поехали, с Богом!

Все мужики что-то кричали, давали советы, но Петр был настолько сосредоточен, что никого не слышал и, как только выехал из гаража, выжал педаль сцепления и включил вторую передачу. Какую радость испытал Петр, услышав шум работающего двигателя! Достигшее максимума волнение погасилось восторженными эмоциями, перенасытившими Петра. Подбежавший Павел отсоединил трос и крикнул:

– А меня прокатишь?

– Давай в кабину!

Сделав круг по территории автоколонны, Петр остановился, и они с Павлом вышли из автомобиля. После поздравлений все разошлись, а Еремеевич спросил Павла:

– Ну, что скажешь?

Тот ответил:

– А ты, бригадир, сам попробуй проедь. Я лично считаю, что с двигателем полный порядок. Осталось печку отремонтировать и с электропроводкой разобраться. Но это уже не по моей части, хотя Петьке могу помочь, там ничего особо сложного нет.

Еремеевич почесал затылок, задумался на минуту и сказал:

– Павел, я с директором о тебе на днях разговаривал. Так что, если Петр не против, можете стать напарниками. Доделывайте машину, а как сдадите в эксплуатацию и пройдете технический осмотр, вперед в рейсы. Ты, Павел, смотри, будешь у меня на особом крючке, так как я на себя ответственность взял, чтобы последний раз тебя к баранке допустить. Не дай Господь, хотя бы запах услышу. А тебе, Петр, комсомольское поручение: следить за старшим товарищем. Хороший работяга, еще бы в сторону бутылки не смотрел…

Ровно неделя понадобилась Петру и Павлу, чтобы довести до ума свою кормилицу. И вот после сдачи автомобиля в эксплуатацию и прохождения технического осмотра они вместе с бригадиром стояли в приемной директора. Дверь кабинета открылась, вышедшая секретарша пригласила всех войти. Выслушав Еремеевича, директор подошел к Петру и крепко пожал ему руку:

– Молодец, можешь считать, что стажировка у тебя закончилась. С понедельника твой грузовик бригадир включит в разнарядку – и поедешь в первый рейс.

Павел Петрович также пожал руку Павлу:

– Смотри у меня! Если услышу хотя бы одним ухом о твоих пьянках, выгоню с такой характеристикой, что даже в тюрьму не возьмут. Тем более у тебя сейчас напарник молодой. Ты должен ему пример во всем показывать. Молодец, что помог Петру машину восстановить, но, если подведешь, пощады от меня впредь не жди. Все, не смею вас больше задерживать, до свидания.

Выйдя из конторы, Еремеевич еще раз поздравил Петра с окончанием стажировки и сообщил, что директор подписал приказ о назначении его водителем.

– Да, Петр, так как ты полноправный работник нашей автоколонны, можешь в бухгалтерию подать заявку и выписывать уголь за полцены. Машина для этих целей у нас выделяется бесплатно, так что порадуешь стариков. Ну, давай, хороших выходных!

– Спасибо, Еремеевич! – ответил Петр и направился к проходной.

Вечером за ужином Петр рассказал обо всем отцу. Николай Никифорович порадовался за сына и похвалил его.

– А теперь, Петруха, пойдем спать. Завтра с утра нам с тобой нужно от Гришки несколько тележек угля перевезти. На улице с каждым днем холодает, а у нас через неделю нечем будет печь топить, замерзнем.

– Батя, так я в понедельник на работе пару тонн могу заказать за полцены, к тому же в счет будущей зарплаты. И машину для доставки бесплатно дают. А с утра, может, лучше ремонтом сарая займемся, а то и ворота плохо открываются, и крыша прохудилась.

Отец одобрительно покачал головой:

– Я полностью, сынок, с тобой согласен, и мне приятно, что у тебя такие хозяйские взгляды на жизнь.

В понедельник утром Петр вышел на автобусной остановке у проходной автоколонны.

– Петр! – окликнул его Еремеевич. – Доброе утро. Ну, как насчет угля? Поинтересовался у родителей?

– Да, Константин Еремеевич. Как раз уголь срочно нужен, запасов совсем немного осталось.

– Значит, ступай в бухгалтерию, выписывай – и ко мне с бумагами. Как раз на шахту «Центральная» продукты повезете, заодно уголь получишь и отвезешь домой. Ну, дуй быстрее. Я жду.

Получив у бригадира путевой лист, Петр и Павел поехали на городской продовольственный склад, где загрузили машину какими-то ящиками. Им выдали необходимые документы на груз, и они отправились на шахту. После выгрузки кладовщик расписался в путевом листе и указал время. Петр поинтересовался, как найти контору и к кому обратиться насчет получения угля.

– Так это мы сейчас быстро на угольном складе узнаем. Зачем тебе контора! – и кладовщик принялся звонить по внутреннему телефону.

…На обочине дороги появился знак: «Поселок Низменный». Подъехав к своему дому, Петр вышел из кабины и увидел во дворе удивленного отца.

– Петька, это ты? А я думаю: что за грузовик подъехал?

– Да, батя, это я, с углем.

Через несколько минут набежали соседские мужики, чтобы полюбопытствовать и, если нужно, помочь.

Кто застал то время, помнит, как дружно жили люди. Несмотря на трудные времена, присутствовали взаимовыручка и доброта. И тогда, конечно, были изгои общества, но основными канонами являлись человечность, трудолюбие, честность, и все это объединял огромный патриотизм, который жил в сердце каждого человека.

Меньше чем за час уголь не только выгрузили, но и перенесли в сарай. Закончив уборку в кузове, Павел обратился к Петру:

– Слушай, напарник, время уже шесть вечера, рабочий день закончился. Ты оставайся дома, а я машину в гараж сам отгоню. Какой смысл тебе со мной в город ехать, чтобы потом назад на автобусе тащиться?

Петр поблагодарил Павла за помощь, и они попрощались.

За год трудовой деятельности в автоколонне Петр ни разу не опоздал на работу, никогда не отказывался от невыгодных, малооплачиваемых рейсов, добросовестно выполнял все поручения начальства, за что часто получал премии, а на собраниях его неоднократно ставили в пример. Когда пришло время увольняться в связи с предстоящей службой в армии, бригадир от лица всех мужиков подарил Петру новый рюкзак и сказал:

– Ну что, Петр, привыкли мы к тебе за год. Желаем хорошей армейской службы. Когда демобилизуешься, милости просим назад, в наш коллектив. А не захочешь, так в гости заходи, всегда будем рады видеть. Ты нам здесь многим в сыновья годишься, возмужал на глазах, так что служи добросовестно, не подведи. Мы в тебя верим.

Получив расчетные документы, Петр направился в спортивный комплекс «Сибирь», чтобы попрощаться с Александром Ивановичем и товарищами. Приехав под вечер домой, после ужина Петр с отцом долго сидели на веранде и разговаривали. Было видно, что Николай Никифорович волнуется, но старается не подавать вида. Когда время было уже за полночь, отец сказал сыну напутственные слова:

– Петр, мне уже шестьдесят шесть лет. Не знаю, дождусь ли тебя после службы, уж больно много здоровья в шахте оставил. Но ты, сынок, запомни: жизнь человеческая состоит из ступеней, и идет человек по этой лестнице сначала в гору, а потом вниз. Споткнешься на подъеме, время потеряешь, как уже спускаться надо. И самое страшное – это когда будешь чувствовать, что осталось несколько шагов до конца, а ты так и не побывал на вершине и не познал смысл жизни. Поэтому, Петр, всегда обдумывай каждый свой шаг и ступай твердо и уверенно. Я в тебя верю, мой сын. А предстоящая служба – отличная школа мужества, один из основных факторов становления мужчины, приобретения важных черт характера, чего нельзя получить в гражданской жизни. Армия – это мужской коллектив, а значит, чтобы выжить, нужно быть справедливым, смелым, добросовестным, ответственным, иметь твердый характер, и нет здесь места трусости, подхалимству и высокомерию. Петруха, не так страшен черт, как его малюют. Мне пришлось на двух войнах побывать, а дед твой, Никифор Степанович, вообще три войны прошел. Что на роду написано, так тому и быть, от судьбы не уйдешь. Ну, пошли спать, а то мы так с тобой до утра проболтаем, а завтра нужно к проводам готовиться. Люди придут – по-человечески нужно встретить.