Ne estas vivo sen morto

Но… Он то для себя уже всё решил. Умер он в тот же день, что и его семья. Умер. Просто забыл покинуть этот мир. Поэтому сейчас так страдает.

Время пришло.

Однако револьвер был в моих руках. И кто знает, может «счастливый билет» выпадет мне. Это ничего не изменит, для меня. Но что с ним? Печально конечно. Вот только это не мы придумали правила.

Игра должна продолжаться.

Моя рука вновь вращает барабан. Дуло вновь у меня во рту. Я ощущаю его металлический вкус. Интересно, будь я смертным, с чем бы этот вкус у меня сейчас ассоциировался? С угрозой? Страхом?

*Щёлк*

Хм. Если Сверху на нас Кто-то смотрит, то Он явно растягивает себе удовольствие. Свечи догорают, скоро мы останемся в кромешной тьме. Но «игра» кончится только тогда, когда и так почти пустой барабан револьвера опустеет. Сейчас он вращается. Парень крутит барабан ещё и ещё, но больше не избегая смерти, а хватаясь за неё. Так кто является кукловодом во всём этом представлении? Господь? Нечто предписанное вам, смертным, заранее? Или простая удача? Если последнее, то он мог бы сейчас пойти за лотерейным билетом и наверняка выиграл бы миллион. Вот только ему не это нужно. Тогда получается, что он неудачник? Либо же не этот день ему назначен.

– Эй?

Он обратился ко мне. Впервые за всё это время. Я молча посмотрел ему в глаза.

– Как ты думаешь, – начал он, – что меня ждёт там? Я их встречу?

– Не знаю. – Я пожал плечами. – Но на твоём месте я бы искренне в это верил. Только в это.

Он лишь кивнул в ответ.

Только вопросы. Подойдя к этой определённой черте, у нас скопилось ещё больше вопросов, хотя пытались тут найти ответы. Но не нашли ни одного. Я за тысячелетия в жизни. Он в смерти. И не смотря на то, что мы с ним столь разные, сейчас мы находимся в одинаковом положении. Искать ответы в этом мире не стоит. Жизнь существует не для этого… *БАХ*

Тишина плавно поглотила звук выстрела. Затем металлически звякнул, упавший на пол револьвер. Мёртвое тело медленно повалилось со стула. Я встал и взглянул на опустошённый сосуд души, чьё содержимое наверное уже на пути к своей семье. И я очень надеюсь, что он найдёт там всё то, чего хотел.

«Ох, друг мой, разве ты не знал, что в любом случае выйдешь из этой игры победителем?»

Одним взмахом руки я погасил почти догоревшие свечи и сквозь беспросветную осязаемую тьму направился к выходу. Теперь я здесь нежеланный гость. Не стоит нарушать пиршество Смерти.

Часть IV

Свадьба

Осень. Капризное время года. Сначала она лицемерно ослепляет тебя холодным солнечным светом, а спустя несколько минут уже поливает мерзким дождём, обложив небо свинцовыми тучами. Сегодняшнее утро было мрачным, серым. Такими же были и люди вокруг. Будто осень в их жизнях никогда не заканчивалась. В чьих-то возможно и да. Таков, к примеру, и вот этот мой новый «приятель». Мы встречаемся здесь почти каждое утро. Только он об этом не знает. Он не видит меня, как и все. Зато я прекрасно вижу его. И в отличие от всех, он куда интереснее.

Каждый день, почти в одно и то же время, он проделывает этот короткий путь от своего дома до продуктового магазина. Ничего необычного. Список покупок у него стандартный. Безобидный. Чего нельзя сказать о мыслях в его голове. Один раз мы с ним встретились глазами. Он этого даже не запомнил, а я очень многое прочитал в этом взгляде. Многое, чего вы никогда не увидите. Тем более в таком неприметном человеке, вроде моего «друга».

Сегодня на нём была старая потрёпанная кепка и тёплая джинсовая куртка. Из кармана торчал белый пакет, в который он позже упакует покупки из своего ежедневного списка. Я стоял на другой стороне улицы и проводил его взглядом сквозь до магазина, за дверьми которого он на какое то время скрылся от моего взора. Что он там делает, что покупает, я знал и так.

Этим утром дождя не было. Но вокруг всё равно было сыро. Пасмурность будто поглотила все краски. Мир выцвел. А он и в ярких цветах представляет собой не особо приятное зрелище. Хотя, может, я просто устал от него за столько то лет. Вам, за ваш короткий срок, он не успевает надоесть.

Я опустил руку в карман пальто и достал оттуда пачку сигарет. Вот только она, к моему сожалению, оказалась пуста. Мне оставалось только тяжело вздохнуть, смять пачку и оглядеться в поисках урны для мусора. Её поблизости не оказалось, так что пришлось вернуть мусор в карман на временное хранение. Там, кстати, помимо пустой пачки с надписью «курение вредит вашему здоровью» лежал скомканный бумажный лист. Я вытащил и развернул его.

«ВНИМАНИЕ, ПРОПАЛА ДЕВУШКА»

Такая надпись большими буквами красовалась в самом верху листа. Ниже располагалась фотография пропавшей. Тёмные кудрявые волосы, ничем не примечательные черты лица, может, нос чуть шире, чем надо бы. На такую вряд ли обратишь внимание, пройдя мимо на улице, и уж точно не запомнишь этой короткой встречи. Ниже фотографии следовало описание. Имя, фамилия. Где и когда примерно пропала. Куда обратиться, если располагаете какой-либо информацией о девушке. Я сорвал это объявление о пропаже с одного из городских столбов. Там оно провисело уже ни один день. Таких, по всему этому небольшому городку, было расклеено ещё множество. Наверняка этим занимались её родители, друзья, может бойфренд, если таковой у неё был. И все они хотели знать, где же сейчас дорогая им девочка. Но знала об этом только она сама. И ещё кое-кто, вышедший в эту минуту из магазина с полным пакетом продуктов, что находились в его ежедневном списке.

Возможно, встретив их на улице вдвоём, кто-то из вас сказал бы: «Какая хорошая пара». Но на улице вы их не встретите. Они не любят выходить в свет. А точнее – он не любит…

Каждое утро, на протяжении последних недель, первые лучи восходящего солнца пробивались сквозь маленькое грязное окошко подвала и светили ей в глаза сквозь закрытые веки, недвусмысленное давая понять, что пора просыпаться. Спать на этом продавленном затёртом матрасе с каждым днём становилось всё холоднее и холоднее, в зависимости от понижения температуры снаружи. Всё-таки на дворе уже глубокая осень. Но выбор был невелик. Даже сменить один угол подвала на другой не представлялось возможным. Цепь наручников была удлинена несколькими звеньями, но не настолько, чтобы далеко отойти от той металлической трубы, к которой прикован другой их конец. Вторая, свободная, рука сегодня болела не так сильно. Или она просто уже привыкла к боли. Кое-как замотанный бинт почти сполз с руки этой ночью, пока она спала. С рукой всё было в порядке, пока однажды он не спустился в подвал и не заметил, как его гостья пытается этой рукой избавиться от кляпа во рту, ремешок которого крепился на затылке. Пара ударов молотком избавила девушку от этой глупой идеи. Все пальцы, за исключением большого, на левой руке оказались сломаны. Нельзя же было бросить даму в таком плачевном положении. Он перебинтовал ей пальцы и ладонь, вроде туго. Скорее всего, кости срастутся неправильно. Ну, да ладно. Пусть будет ей уроком.

Просыпался он в то же время, что и она, почти с первыми лучами солнца. Девушка слышала, как он там, наверху, поднимается с кровати. Сперва идёт в туалет. Звук смывающейся в унитазе воды. Затем топот ног направляется на кухню. Он готовит завтрак. Ей всегда в первую очередь. Через некоторое количество минут дверь в подвал со скрипом отворяется. Он спускается по лестнице с подносом в руках и привычной фразой: «Доброе утро, милая». Подойдя, парень опускался рядом с ней на колени, ставил поднос на пол и освобождал её рот от ненавистного неудобного кляпа. Это было приятное чувство, свести обе челюсти вместе. Хотя нижняя с каждом днём слушалась всё хуже. Жевать твёрдую пищу сейчас девушке вряд ли удастся. Как и выдавливать из себя звуки. Хотя пытаться делать это точно не стоило. Хозяин дома ясно дал понять, что подобная инициатива здесь не приветствуется. Кормил он её всегда сам, с ложечки, словно малое дитя. И лицо его в этот момент было такое же довольное и счастливое, как у родителя, которому успешно удаётся попотчевать своё чадо. На завтрак обычно была каша. Вроде овсяная. И чай с долькой лимона. Чаем он её тоже поил с ложечки. Покончив с кормлением, незнакомец целовал свою избранницу в щёку, помещал кляп обратно и говорил: «До скорой встречи, милая». Уходя с подносом в руках, стоя уже на пороге, перед тем, как закрыть дверь, он всегда кидал ещё одну, всегда одну и ту же фразу: «Скоро это закончится. Совсем скоро».

Но это «скоро» не наступало. Уже долгое время. Что оно могло значить? Спасение? Или наоборот? Он знал.

Каждый день он заходил в спальню покойной матери. Любящий сын не трогал там ничего с самого дня её смерти. Даже протирая пыль, был предельно осторожен, боясь сдвинуть какой-либо предмет с его законного места. Для него это был музей. Музей, который, подобно совершению ритуала, он посещал ежедневно. Возможно, в надежде встретить там свою мать. Больную, не покидающую свою кровать, но живую. В надежде получить от неё совет. Ведь эта мудрая женщина всегда хорошо знала, как её сыну будет лучше. Но она была мертва. Вот уже много лет. А её голос у него в голове был лишь эхом. Эхом прошлого.

Лишь иногда он позволял себе прикасаться к её вещам. Это был особый случай. В назначенный день он открывал двери старого матушкиного шкафа. Оттуда сын доставал её свадебное платье, которое она за всю свою жизнь надела единожды, выходя замуж за его отца. Много лет минуло с тех пор, но платье по сей день оставалось белым и прекрасным. Оно идеально подойдет его невесте. Так же, как подошло нескольким прошлым. Он не помнил о них. Или не хотел помнить. В любом случае, близкие люди этих девушек, семьи и друзья, больше никогда их не видели.

Сегодня он счастлив Завтра тот самый день. Завтра у них свадьба.

Он уже представляет, как будет прекрасная его невеста в этом платье. Жаль, матушка не увидит всего этого. И не порадуется за сына. Но наверняка она где-то Там. И всё видит Оттуда. В этот сомнений у него не было. С самого раннего детства, когда мальчик только начал понимать, что ему говорят, он слышал от матери: «Однажды меня не станет, дорогой. Но это не значит, что я покину тебя. Я всегда буду смотреть на тебя, Оттуда». Такая у неё была поговорка. Она повторяла её весь остаток жизни, с момента рождения сына. Повторяла при любом случае, ругала ли она своё дитя, поучала ли или хвалила. Теперь, в чём он был уверен наверняка, так это в том, что любимая мамочка рядом, хоть и не так, как раньше. Иногда она даже разговаривала с ним. Когда он засыпал. «Сынок», – говорила она, – «я очень хочу, чтобы ты был счастлив, хочу видеть тебя с девушкой, которую ты любишь… Но ты выбрал невероятно опасный путь. Пожалуйста, будь осторожен. Не позволь им найти тебя. Иначе они тебя никогда не отпустят».