Когда Максим, наконец, подходил к дому, был второй час ночи. Он уже порядком устал, и ему жутко хотелось спать. К тому же его вымотала дорога до дома. Вначале он получал от этого удовольствие, но приятные ощущения в конце концов закончились, и усталость начала брать свое. Ему срочно нужно было поспать ― организм прямо-таки трубил об этом.

Но вот он поднял по привычке голову, чтобы как обычно найти окна их квартиры, и к собственному удивлению обнаружил, что в одном из них горел свет. Чего это родителям не спится, пронеслось у него в голове, после чего он вошел в подъезд, а спустя несколько минут зашел в квартиру. Не успел он даже скинуть ботинки, как в прихожую влетела Лидия Витальевна, его мама. Максу хватило лишь кинуть на нее быстрый взгляд перед тем, как он принялся развязывать шнурки на втором кроссовке, чтобы понять ― она из-за чего-то переживает. Он тут же начал крутить в голове, что же он мог натворить? Ну посиделки с одноклассниками не в счет, ведь он их заранее предупреждал. Но что же еще?

– Сынок, ― начала Лидия Витальевна с озабоченным выражением на лице, ― мы же просили тебя не задерживаться… Мы же могли опоздать…

Брови Макса, как раз выпрямляющегося после возни с кроссовками, поползли вверх. И тут в его памяти начало кое-что проясняться…

– Ох, мам… ― произнес он с сожалением. ― Прости меня, пожалуйста. Я забыл.

Ее глаза смягчились.

– Ну ничего, мы еще успеваем, ― сказала мама, после чего добавила: ― проходи давай, чего застыл, как неродной, ― и прошла обратно на кухню, из которой и выходила его встречать.

Когда Максим прошел вслед за ней, его догадки подтвердились ― на кухне сидел и его отец.

– Ну и где это мы шляемся, прекрасно зная, что тебя ждут? ― сходу выпалил он Максу в лицо, едва тот переступил порог самого главного места в квартире. ― Или тебя память покинула?

Выпалив столь негативное приветствие, Андрей Евгеньевич наткнулся на взгляд жены и мгновенно смягчился.

– Макс, ― снова начал он, в то время как Максим садился на свободный табурет. ― Ну мы же обо всем договорились заранее… Как ты мог об этом забыть? Неужели поездка в Крым тебя нисколько не привлекает?

– Прости, пап, ― ответил Максим отцу. ― Голова была забита воспоминаниями. Реально, забыл, ― а спустя секунду, добавил: ― Ну я же не специально, елки-палки.

– Ну ладно-ладно, успокойтесь, мальчики, ― Лидия Витальевна поставила перед сыном вечерний ужин, после чего нежно поцеловала его в макушку. ― Андрей, сколько у нас еще осталось времени до выхода?

– Еще полчаса, ― взглянув на часы на левой руке, сказал он хмуро. ― Но, в принципе, должны успеть.

– Кушай, кушай, сыночка, ― мать Максима погладила его по руке, ― а мы пойдем собираться.

Его родители поднялись и уже хотели выйти из кухни, как их сын неожиданно произнес:

– Подождите, мне нужно вам кое-что сказать…

Они остановились, и, когда повернулись, на их лицах можно легко было прочесть удивление и заинтересованность.

– Я с вами не еду, ― наконец сказал Максим, после чего на несколько секунд воцарилась мертвая тишина, в течение которой муж с женой переваривали услышанное.

– Сыночка… ― первой пришла в себя Лидия Витальевна. ― Мы же хотели поехать все вместе… Неужели тебе больше не хочется побывать в Крыму? Ты же так мечтал об этом…

Максим помотал головой, но, увидев по выражению лица матери, что это ее не удовлетворило, добавил:

– Может, когда-то и хотел, но это прошло. А вообще, туда больше хотели вы, чем я. Ну вот и езжайте. Отдохнете хоть по-человечески, ― после чего он попытался улыбнуться.

Его родители странно переглянулись, словно хотели сказать, что не верят своим ушам.

– А как же ты? ― в голосе мамы слышалось неприкрытое беспокойство за свое чадо.

Максим не спешил с ответом. Его лицо, да и вообще все его тело говорили о его неуверенности в своем решении, и сейчас он, видимо, взвешивал последние за и против.

– Я поеду в Простоквашино к тете Насте, ― наконец выдавил он из себя то, о чем думал.

Его отец сильно нахмурился, даже не пытаясь скрыть своей неприятной реакции.

– И как долго ты хочешь там пробыть? ― сухо спросил он сына.

– Пока не знаю, ― плечи Максима слегка поднялись вверх, а на лице было написано что-то вроде «без понятия». ― Может быть останусь там на месяц, а может и на все лето.

– И что тебя туда так тянет? ― казалось, Андрей Евгеньевич обращался больше к самому себе, чем к сыну, но Максим принял это на свой счет.

– Не знаю. Я там давно уже не был. Соскучился что ли. Хотя я даже не знаю, будут ли мне там рады, ― в этот момент все чувства, которыми он терзался внутри, отразились у него в глазах, и Лидия Витальевна не могла этого просто так оставить. Она тут же подошла к сыну, и ее рука нежно погладила Макса по волосам.

– Ну конечно тетя Настя будет тебе рада, ― сказала она, кинув быстрый взгляд на своего мужа. ― Даже не смотря на некоторые ссоры с твоим отцом.

– Мам, ― Максим поднял взгляд на гладившую ее по волосам маму.

– Да, сыночка? ― в ее голосе было столько нежности, что и описать было трудно.

– Я тебя люблю, ― сказал Максим с горечью в голосе, после чего как в детстве обнял ее. У него внутри словно что-то оборвалось, и Лидия Витальевна тут же поняла, что с ним сегодня что-то произошло. А может быть, на него просто накатили воспоминания.

– Ну что ты, сыночка, я тоже тебя люблю, ― на глазах матери Максима вдруг появились слезы, но она даже не пыталась стряхнуть их. Она была потрясена до глубины души, ведь в последнее время между ними словно кошка пробежала, а отношения ухудшались по наклонной. И тут такое проявление любви… В ней вдруг снова проснулось то ощущение, когда ребенок еще совсем маленький, и ты готова сделать для него, что угодно.

А у нее за спиной с таким видом, словно его сейчас стошнит, как вкопанный стоял Андрей Евгеньевич. У него просто глаза на лоб полезли, когда он услышал такие речи. Лучше б мужа своего приласкала, чем этого поганца, вдруг пронеслось у него в голове, и он тут же произнес вслух:

– Лида, может начнем собираться?

Лидия Витальевна словно очнулась ото сна.

– Ах да, конечно, ― немного нервно произнесла она, и последовала за своим мужем.

Максим же принялся доедать ужин, размышляя о своем решении. Он все еще сомневался, что сделал правильный выбор, когда отказался от поездки в Крым. Ведь там скорее всего было бы довольно интересно. Тут он попытался ответить сам себе, почему выбрал вместо Крыма обычную деревеньку? А может ему и не нужно никакой шумихи? Что, если ему просто хочется отдохнуть от всего в тишине и спокойствии в компании понимающего и проникновенного человека. И, насколько он помнил, тетя Настя как раз такой и была.

За размышлениями он и не заметил, как прошли полчаса.

– Максим, ― донесся до него голос матери из прихожей. ― Иди попрощайся с нами.

Максим как тень выплыл из-за угла, и глаза его встретились с глазами матери. Она посмотрела на него с нежностью, но почему-то не встретила в его взгляде ответа. Ее сын лишь формально присутствовал здесь, душою пребывая где-то другом месте, и это так огорчило Лидию Витальевну, что ей тут же захотелось развернуться и уйти отсюда как можно дальше, лишь бы не возвращаться больше в эту квартиру, в которой она выращивала вот это свое чадо.

Она уже хотела развернуться и уйти, так и не попрощавшись, но в последний момент взяла себя в руки, и глаза ее снова встретились с взглядом Максима. На этот раз в нем появились жизнь и понимание, и в душе у мамы Максима снова воцарилась надежда, что не напрасной была так запомнившаяся ей сцена. Глаза стали наполняться слезами, и одна из них мгновением позже скатилась по ее щеке.

– Максим, ― сказала Лидия Витальевна, даже не пытаясь вытереть слезы. ― Разве ты не хочешь обнять свою маму напоследок?

Так ничего и не ответив, он молча подошел к ней вплотную, после чего крепко обнял.

– Это же всего лишь на одно лето, мама, ― тихо произнес он.

И ей стало неожиданно легко после этих простых слов. Настолько легко, что она смогла наконец собраться с духом и выйти из квартиры, оставив своего сына наедине с отцом, который совершенно неожиданно для Максима протянул ему руку. Максим был потрясен до глубины души, но несмотря на это, совершенно искренне протянул ему свою. Когда обмен рукопожатием был завершен, Андрей Евгеньевич тоже вышел из квартиры, и Максим остался один.

Стараясь ни о чем не думать, он расправил постель в своей комнате и тут же лег спать. Но уснуть не мог. Как бы он ни старался, сон не хотел овладевать его разумом, а мысли, которые он уже отчаялся прогнать из головы, заняли место у руля.

Сегодня для него был до ужаса странный день, и это обстоятельство сильно беспокоило Макса. Он уже давным-давно столько не крутил в своей черепной коробке и с огромным удовольствием не крутил бы еще столько же, да только не мог остановиться думать. Мысли текли обо всем, что его окружало и что беспокоило.

Во-первых, мама. Его душой овладело двойственное ощущение. С одной стороны, ему хотелось, чтобы она никуда не уезжала. Хотелось, как в детстве, искать у нее спасения ото всех бед и чувствовать ее заботу. Но с другой стороны, он понимал, что от этого нужно было избавляться, и как можно скорее. Ведь совсем скоро его ждет взрослый мир, а уж он-то не любит слабых. И именно поэтому он сделал правильный выбор, решив отказаться на целое лето от опеки родителей.

Во-вторых, отношения с отцом. Они уже давненько стали недолюбливать друг друга, и откуда это пошло, Максим до сих пор не мог понять. Хотя ему очень хотелось ощутить отцовскую поддержку, все, что Максим слышал от своего отца, это вечные отмазки и нежелание что-либо делать. Шло время, а отношение отца Максима к сыну только ухудшалось. Более того, он взял привычку придираться к нему по каждому пустяку, и Максима это, ясное дело, жутко бесило. А потом дело даже дошло до ссор и скандалов, после одной из которых Максим на несколько дней ушел из дома. Ночь провел, шатаясь по городу, а потом пару дней отсиживался у друга, пока его мама не позвонила Лидии Витальевне. После этого в их семье воцарился шаткий мир, нарушать который не хотел никто. Максу было очень трудно признать, что он и его отец абсолютно разные люди, хоть и одной крови. Но щемящее чувство в груди меньше от этого становиться не желало.

Ну и в-третьих, у него до сих пор не выходило отношение с одноклассниками. Что же с ним произошло, что он больше не может притворяться их другом и товарищем? Что же с ним случилось? Ведь между ним и Андрюхой не было больше никаких обид после той драки. Они даже стали лучшими друзьями. Но сейчас Максу не хотелось видеть никого из класса, и в особенности Андрея. Быть может до него наконец дошло, что все это фальшь, или же он просто устал от то и дело нахлынывающих воспоминаний, только не мог больше с улыбкой на лице притворяться, что все в полном порядке.

Максим нервно выдохнул и перевернулся на другой бок.

***

Близкое знакомство с одноклассницей Машей произошло вскоре после той драки. Школьная жизнь Максима к тому времени стала налаживаться, и никто больше не лез к нему под кожу. Данное обстоятельство не могло не радовать его, но расслабляться он все-таки не спешил, продолжая усердно посещать тренировки по боксу и заниматься на них в поте лица. Но все-таки он начинал постепенно успокаиваться, уже увереннее чувствуя себя в коллективе и не ожидая подвоха на каждом шагу. Вот в этот-то момент она и подошла к нему.

Нельзя сказать, что Максим не думал о девушках, но постепенно он настолько свыкся с ролью неудачника, что мечтания оставлял лишь мечтаниями, не давая им хода в реальность. Но все когда-то бывает в первый раз…

– Красиво, правда? ― раздался голос с левой стороны от Максима, когда тот стоял возле подоконника на пятом этаже, любуясь красотой зимы. Услышав голос, Максим вздрогнул, и голова его повернулась в сторону источника звука. Взгляду его предстала Маша Звеньева, девушка, которая уже не раз перед этим представала в его фантазиях. В ней было столько харизмы, что она обращала на себя взгляды большинства парней не только в их классе, но и во всех соседних тоже. Главную роль в ее столь привлекательной внешности играли, конечно, ярко-рыжие волосы, сплетенные в аккуратную прическу. Дополняли картину зеленые глаза, очень эффектно сочетавшиеся с волосами. Но и это было еще не все. Волосы, глаза и даже губы не вызывали бы столько внимания, не обладай она уже тогда слаженной фигуркой, так манящей взгляд. Ну а все вместе это создавало просто эффект бомбы, что не мешало Маше отшивать всех бегающих за ней парней. И вот она сама подошла к нему, ничем не примечательному одиночке, пытаясь завести разговор.

– Д..да, ― согласился с ней потрясенный Максим. Он никак не мог сосредоточиться и понять, что же нужно сказать дальше. Она находилась так близко к нему сейчас, а с ее улыбкой не нужно было солнца. Максим вдруг резко повернул голову обратно к окну, боясь снова взглянуть на волнующую кровь девушку.

– Знаешь, ― продолжила она начатый разговор, ― мне нравится иногда полюбоваться красотой природы. В ней можно найти столько спокойствия, столько единения с миром, что сразу становится как-то легче на душе. Ты ведь именно поэтому стоишь один? Ищешь спокойствия и легкости, чтобы можно было прожить еще один день?

На лице Максима выползла улыбка.

– Возможно, ― сказал он с какой-то простотой, которой раньше не мог представить в отношении к девушкам. ― Но получить ожидаемый эффект выходит не всегда.

– Почему же? ― спросила она, подходя к Максиму ближе.

– Иногда это просто природа, и она не вдохновляет ни на что. Уж не знаю, как так получается, и от чего это зависит. Может быть, в это время в душе нет столько смирения и готовности слиться с ней. А может в это время я бываю слишком раздражителен, ― Максим кинул быстрый взгляд на стоявшую рядом девушку. Ее волосы были так близко, что кровь в нем тут же побежала быстрее.

– А сейчас? Сейчас она тебя вдохновляет? ― казалось, что этот вопрос волновал ее.

– О да… Сейчас она вдохновляет меня особенно сильно, ― слова вырвались из него прежде, чем он смог хоть что-нибудь понять, а когда сказал, затаил дыхание.

Молчание. Максим не мог понять, почему она ничего не говорит, но и сам боялся сказать еще хоть слово, будто оно должно было тут же взорваться как ядерная бомба.

– Максим, ― еле слышно позвала она, одновременно с этим плечом прижимаясь к нему.

– Да?

– Ты мне нравишься… ― все так же шепотом произнесла она слова, которые, видимо, мучили ее.

Вместо ответа Максим взял ее руку в свою и сжал мягко, как бы говоря этим о своих ответных чувствах. Такое с ним происходило впервые, но ему нравились эти легкие ощущения, эти волнующие кровь прикосновения. В тот момент он был готов отдать все, чтобы только это не кончалось никогда.

***

Довольно часто утром приходится рано вставать и бежать куда-то по делам. Но для Максима это утро было совершенно не таким. Он проснулся сам по себе, а не от назойливого будильника, ставшего за годы учебы его постоянным утренним товарищем, и одного этого факта хватало, чтобы почувствовать необычные ощущения. Выходные не в счет, потому как даже в эти дни ему никогда не давали нормально, по-человечески выспаться. Максим даже начал забывать, какого это ― просыпаться самому.

И вот он лежит в постели, смакуя мысль, что ему никуда не нужно спешить, ведь, по сути, у него впереди целых три месяца свободы. Целых три месяца он будет вдали от родителей, так сильно опекавших его. При мысли об этом Максим невольно улыбнулся, не в силах сдержать своей радости. Нет, он ни в коем случае не хотел выразить этим нелюбовь или ненависть по отношению к маме с папой, ведь в его душе теплилось столько любви и благодарности к ним. Он просто немного устал от их вечного контроля, хотя прекрасно понимал, что для них он навсегда останется маленьким ребенком, которому постоянно нужно подсказывать правильный путь. В Максиме проснулось желание некоторой свободы, и он лишь теперь осознавал, на сколько сильно ему ее хотелось.

Вот так он и лежал, размышляя о том, о сем, пока, наконец, ему это не надоело. По его жилам вдруг разлилось предвкушение сегодняшнего дня, и ему с нетерпением захотелось поскорее начать что-то делать. Мышцы, пребывавшие до этого момента в спокойном состоянии, повинуясь командам мозга, ожили, и Максим, поднявшись с постели, сладко потянулся.

– Ох, как хорошо то, ― произнес он в пустоту, после чего быстренько направился на утренние процедуры.

Через несколько минут по его телу уже сбегали горячие струи воды, приятно согревая и даря ему заряд бодрости на весь день. Вода словно смывала с Максима всю грязь, накопившуюся за последнее время в его душе, очищая ее от сомнений и позволяя в дальнейшем устремиться дальше. Максим старался получить как можно больше удовольствия от ласкавших его тело струй воды, ведь он понимал, что в деревне, куда он собирается поехать, никакого душа, конечно, не будет, так что только и оставалось, что кайфовать в последний раз перед долгой разлукой с этим чудом человеческой мысли.

Но как бы не хотелось растянуть эти приятные ощущения, бесконечно это продолжаться не могло, и Максим, наконец, выключил воду. Выбравшись из кабинки, он взял большое махровое полотенце, и руки его тут же начали растирать им все тело досуха. Покончив с этой нехитрой процедурой, он почистил зубы, и уже только после этого отправился на кухню приготовить себе завтрак. В холодильнике, к его превеликому счастью, мигом отыскалось несколько яиц, которые одно за другим отправились на шипящую раскаленным маслом сковороду. Несколько минут ― и главное блюдо всех холостяков готовым дожидалось на столе своей недолгой участи.

Завтрак получился что надо. К яичнице прибавился свежесваренный кофе, своим ароматом могущий свести с ума кого угодно, так что Максим в полной мере насладился нехитрой трапезой, поглощая все с таким аппетитом, будто не ел миллион лет. В процессе этого действа он обдумывал ожидавшую его поездку. Как ходят автобусы, у Максима из головы вылетело напрочь, ведь прошло уже пять лет, и поэтому он решил глянуть расписание в интернете. До следующего рейса оставался час с небольшим, так что стоило немного поспешить.

Когда последний кусок омлета исчез со сковородки, а чашка из-под кофе опустела, Максим принялся по-быстрому споласкивать посуду, попутно вспоминая, где что лежит из тех вещей, которые стоит взять, так что собирание сумки не заняло у него много времени. Скидывая необходимое в спортивную сумку, Макс вдруг подумал, как это у людей так получается все укладывать красиво и аккуратно, в то время как у него в сумке черт ногу сломит, если, конечно, туда заберется. Ну да ладно.

Когда Максим окончательно собрался, то решил проверить, все ли везде выключил в квартире, и, лишь полностью удовлетворив свою совесть, уже со спокойной душой вышел из квартиры.

***

Он еле успел на автобус. Водитель уже хотел отправляться, когда Максим с сумкой на перевес подбегал к контролерше, выкрикивая ей в спину:

– Подождите… Пожалуйста, подождите.

До контролерши все-таки донеслись эти слова, и она вовремя остановила водителя. А когда она повернулась, ее внимательный взгляд упал на взмыленного паренька с умоляющим выражением на лице. Поначалу в ее душе пронеслось негодование на всех опаздывающих вместе взятых, но внезапный порыв контролерского гнева был задушен в зародыше, и уже через пару секунд от него не осталось и следа. В этот самый момент паренек наконец приблизился к ней, и она сразу поняла, что билета у него нет.

– Беги быстрее в кассу, ― произнесла она ему, мигом проникаясь ситуацией. А когда паренек уже развернулся в сторону кассы, поспешила добавить: ― Сумку то можешь оставить, никуда она не денется.

Доброй контролерше был тут же подарен благодарный взгляд, и сумка мгновением позже встала возле входа в автобус. Максим кинулся к кассе, и его даже пропустили вперед, но как назло, кассирша отказывалась продавать ему билет, так как автобус уже должен был отправиться. Внутри Максима начало брать верх отчаяние, но он тут же взял себя в руки, и с удвоенной, если не с утроенной силой принялся убеждать вредную кассиршу. Его труды не заставили себя ждать. Женщина просто не могла устоять перед таким напором, и, кинув взгляд на все еще стоявший автобус, отбила парню билет. На ходу запихивая сдачу в кошелек, Макс ломанулся обратно к контролерше, чуть ли не силой удерживающей водителя на месте.

– Двадцать девятое место, ― с улыбкой сказала она, когда Максим подал ей с таким трудом доставшийся ему билет, и уже буквально через полминуты его тело поглотило мягкое сидение.

Автобус тронулся, и вся спешка осталась позади. Впереди было только два с половиной часа спокойной езды, в течении которой стоило бы немного отдохнуть. Из маленького кармашка сумки вылезли наушники и мягко легли в ушные раковины своего хозяина. Звонкая музыка влилась в сознание Максима, его голова откинулась на подголовник, а глаза тут же закрылись. Нет, он не собирался спать, просто с закрытыми глазами музыка обретает более четкие образы, которые частенько помогают расставить все у себя в голове на свои места.

Вот, например, сейчас ему вдруг вспомнилось, как он бывал в Простоквашино в детстве.

***

В то время он ездил туда с мамой и папой, и ему там очень нравилось. Тетя Настя всегда была к нему добра, а ее дети, уже тогда бывшие достаточно взрослые, с удовольствием водились с маленьким Максимкой. А он был и не против, и чуть не визжал от радости, когда его очередной раз щекотали. Зимой они ходили кататься с горки, и это тоже было очень весело. На горке по вечерам собиралось много народу, но никто и не думал драться или что-то делить. Все с удовольствием бесились в одной куче, неожиданно подталкивали друг друга с горки, а маленький Максим смотрел на все это с искренней радостью. Тот мир был прост, и эта простота придавала ему очарование.

А когда они приезжали в деревню летом, дети тети Насти учили Максимку плавать. Они все вместе барахтались в воде чуть ли не по полдня, пока губы уже не становились совсем уж синими. Их, конечно, за это наказывали, но они все равно делали свое, дружно и весело проводя время.

Бывало, что они на весь день уходили в лес, предварительно запасаясь кое-какой едой. Грибы и ягоды сами просились в корзинку, и им никак нельзя было отказать, так что уже к обеду, когда они останавливались на полянке, у них было, чем подкрепиться. Они искали хворост, и уже через несколько минут умелые руки разжигали огонь. Костер весело разгорался и покорно принимался греть воду в подвешенном над ним котелке, а чуть позже и жарить грибы на палочках. Еда получалась очень вкусной, а впитанный от костра дым придавал ей особый вкус, который в домашних условиях повторить просто невозможно. То время для Максима было поистине великолепным, и, слава Богу, ему есть, что вспомнить.

***

Когда Максим очнулся, наконец, от раздумий, и глаза его открылись, автобус как раз сворачивал к деревне. Ехать оставалось совсем немного, поэтому наушники тут же были убраны обратно в сумку, потому что сосредоточиться на музыке сейчас, когда нервы натянулись до предела, Максим был бы просто не в состоянии.

Как же давно эта дорога не проносилась под ним… Как же давно он не видел этих мест… Поля, казалось, были бескрайними, но эта иллюзия быстро рассеялась, стоило лишь автобусу переехать через небольшой пригорок, и дорога потянулась книзу. Впереди сразу же глазам предстала и сама деревня – вся немного затхлая и старая престарая. При одном взгляде на нее в сердце проникала ее атмосфера, когда люди живут совершенно не так, как в городе. Здесь все друг друга знают, и в какой-то мере деревню можно назвать большой-большой семьей. Да, несомненно, бывают ссоры, но где ж их не бывает то…

Чем ближе автобус приближался к деревне, тем больше в душу Максима проникало предвкушение. Но вместе с предвкушением там же очень уютно разместилось волнение, которое мгновенно породило вопросы. Как его примут здесь? Найдет ли он здесь хотя бы маленькую частичку счастья, так необходимую ему сейчас… Эти вопросы могли породить новый поток самых разных мыслей, но Максим силой отогнал их из своей перегруженной головы, потому что ему совершенно не хотелось загрузиться именно сейчас, ведь это могло испортить все впечатление от приезда. Он вообще давно стал замечать, что не так уж важно, что на самом деле происходит вокруг – гораздо важнее, как ты к этому относишься. Иными словами, твое восприятие действительности порождает твой позитив или негатив. И чем больше человек погружается в плохие мысли, тем больше они затягивают его в свои глубины.

Максим все это прекрасно понимал, и его попытки измениться и стать позитивным человеком были поистине огромны, но он не мог себя изменить полностью, как ни старался, что, конечно, его сильно огорчало. И именно по этой причине он сейчас старался выкинуть из головы плохие мысли, потому что боялся, что они затянут его слишком глубоко, и он просто не сможет потом из них выбраться.

Деревня оказалась уже совсем близко, и до нее оставалось буквально две-три минуты езды, что, с одной стороны, не могло не радовать, так как от поездки на автобусах сильно утомляют, но с другой стороны, волнение резко усилилось, и никакие очередные попытки сдержать его больше не имели успеха. Плюнув на все, Максим стал просто дожидаться приезда. Ясное дело, его никто не ждал на остановке, так как тетка не была предупреждена о приезде племянника, но все равно в животе свербело, а предвкушение, появившееся еще минут десять назад приобрело просто невероятное действие. Ему почему-то казалось, что сейчас, когда автобус, наконец, остановится, должно произойти что-то необыкновенное, что-то такое, когда говорят: «Wow».

Но вот автобус повернул на главную улицу деревни, и уже совсем рядом показалась остановка. Сердце начало выпрыгивать из груди, дыхание участилось, ведь цель была так близко. Он ведь ждал этого все последние дни, и вот это сбывается. Скрипнули тормоза, и после того, как автобус остановился, поток поднявшихся пассажиров строем направился к выходу. Максим тоже встал, ожидая своей очереди, и волнение словно бы аккуратненько проткнули иголочкой. На сердце становилось все легче, и его потихоньку начало отпускать.

Подошла его очередь, и, когда он вышел, его подошвы мягко стукнулись о местную твердыню. Голова поднялась вверх, и взгляду Максима предстала деревня, в которой он не был уже пять лет. Несомненно, многое здесь изменилось, но в основном все было то же самое. Честно говоря, Макс ожидал чего-то большего, и то ощущение чего-то необычного начало очень быстро куда-то пропадать.

Люди таращились на него во все глаза, нисколько не стесняясь, но Максим понимал их. Деревня являлась своим маленьким мирком, в котором редко появлялся кто-нибудь незнакомый, а когда появлялся, это сразу же становилось известным всем и каждому, потому как секретов в деревне быть никак не может. Как говорится, в одном конце пернул – в другом сказали обосрался.

Максим все-таки справился с направленными на него заинтересованными взглядами, и, повернувшись в сторону, в которой, если ему не изменяла память, находился теткин дом, направился в его сторону. Ноги сами несли его по маршруту, по которому он ходил в детстве, в то время, как в памяти его всплывали картинки из прошлого. То здесь, то там, пока он шел, дома стояли уже не те, что были раньше. Некоторые из них приобрели более красивый вид и расширились за счет пристроек к дому, а некоторые прозябали в полнейшей заброшенности, так что становилось понятно лишь при одном взгляде на такие дома, что в них никто не живет.

В деревне Простоквашино было лишь три улицы, но и здесь, если, конечно, постараться, можно было заблудиться. Улица, на которой жила тетка Максима, находилась на улицу выше от той, на которой останавливался автобус, а сам дом стоял практически в самом ее конце. Но этот факт нисколько не огорчал Макса, и вообще, у него на лице играла широченная счастливая улыбка. Он только сейчас начал понимать, что жутко скучал по этой деревне. Здесь все было другое, и Максим словно попал в совершенно другой мир, в котором природа сохранила более первозданный вид, чем в городе. Но самая большая разница ощущалась в воздухе. Дышалось очень легко, и это было очень необычно для Максима. За пять лет, в течении которых он ни разу сюда не приезжал, он уже совершенно забыл, что значит по-настоящему чистый воздух, и лишь теперь в памяти его начали понемногу просыпаться те ощущения детства, когда дышишь чистым деревенским воздухом, полным кислорода.

Но кроме всего прочего в глаза сильно бросалось отсутствие людей. За то время, пока Максим шел по Первомайской улице, на которой и находился дом тети Насти, ему повстречалась лишь одна бабулька преклонных лет. Она даже остановилась, когда увидала незнакомого юношу, и глазенки ее начали сквозь очки прожигать его лицо насквозь, пытаясь извлечь из памяти, откуда она его может знать. Но видимо память подвела ее, потому что взгляд ее даже не думал сменяться на более дружелюбный, и Максиму пришлось продолжить свой путь, наплевав в глубине души на эту бабульку. Если обращать внимание на каждого, кто не так на тебя смотрит, можно и с ума сойти.

Но вот вдалеке показался знакомый домик, который очень хорошо запомнился Максиму. Правда в воспоминаниях он казался немного больше, но это, скорее всего, из-за того, что воспоминания принадлежали тому Максиму, которому было лет одиннадцать, не больше, а сейчас он вон как вырос, что самому дивно в зеркало глядеть. Домик все приближался и приближался, в то время как Максим все больше замедлял шаг. Он пытался найти ответ на вопрос, почему он это делал, но внутри его черепной коробки на этот счет не удалось найти абсолютно ничего. Может, он банально боится? Но чего? Ведь всего лишь минуту назад в нем все было полно решимости поскорее увидеть драгоценную тетушку, по которой Максим очень соскучился. Но вот теперь им овладевал полнейший ступор, и он уже был на грани полной остановки. Нет, еще шаг. И еще… Макс заставлял идти самого себя, как какого-то раба, ведь он прекрасно понимал, что иначе не получится ― слишком уж велик страх.

И он все-таки осилил оставшееся расстояние, хоть и с большим трудом. Ноги с приближением к домику начали наливаться свинцом, и переставлять их становилось все труднее и труднее. Когда же Максим увидел тетушкин домик вблизи, сердце его застучало быстрее, разливая внутри непослушного тела горячее волнение. Казалось, что его воспоминания в один миг приобрели настолько яркие краски, что не выдержали и выбрались в реальность, и вот он стоит перед домиком, который видел последний раз мелким пацаном, и который все эти пять лет звал его к себе.