« А этот мухомор послушается» – спросил я, кивая в сторону приемного покоя. « Как миленький – успокоила меня сестра, – если работать здесь дальше хочет». « Спасибо Вам» – я протянул женщине 50 рублей.
« Рано – она отвела мою руку, – если дело выгорит, тогда и отблагодаришь. Мартьянов – мужик своенравный, езжай, а то поздно уже».
Начальник аптеки жил в трех кварталах от госпиталя, в красивом, трехэтажном доме, явно, не военной постройки. Из-за добротной, обитой черной кожей дверью слышались звуки хорошего застолья.
« Хороший знак» – подумал я, нажимая кнопку звонка.
« Папа, это к тебе» – открывшая дверь девчушка сразу убежала к гостям.
« Здравствуйте, чем обязан» – произнес дородный дядя, лет сорока, сорока пяти, на ходу вытирая «буденовские» усы.
« Размусоливать нечего» – подумал я. Коротко и ясно изложил суть дела в самом конце монолога достал из кармана деньги.
« Кто Вам дал мой адрес» – поинтересовался дядя, спокойно рассматривая банкноты в моих руках.
« Дежурная сестра» – ответил я.
« Дежурная – протянул он, очевидно вспоминая, кто сегодня в смене, – Вера значит, ну ладно».
« Сделаем так, – сказал начальник аптеки, чуть помедлив, – езжай сначала за доктором, вези его в госпиталь, обмен надо сделать быстро, чтобы санитаров не дергать и ночные прогулки по госпиталю не устраивать. Дежурному и в отделение я позвоню, документы на доктора у тебя».
« Да» – сказал я и протянул бумаги.
« Хорошо – сказал он, возвращая их, – на обратном пути заедешь в «Уссури», знаешь, этот кабак, от моего имени попроси в буфете водки, бутылок семь, вина какого-нибудь, шампанского тоже, ребята расходиться не хотят. Там и расплатишься, а потом, сразу ко мне, я тебя дальше проинструктирую».
« Хорошо» – сказал я и с легким сердцем побежал вниз. Самое трудное было решено, остались детали.
« Гони Витя на «губу» – сказал я – знаешь где». « В курсе» – уверенно кивнул водитель.
Во дворе гауптвахты стояла черная «Волга», весь перед ее был разбит всмятку. Помощник начальника караула проводил меня к начальнику гарнизонной гауптвахты. « В.В. Замесов» – прочитал я на табличке.
В комнате меня встретил стальной взгляд серых глаз начальника «губы». Старший лейтенант Замесов оказался тучным, низкорослым и лысым. Выслушав меня, он кивнул в сторону свободного стула и повернулся к прапорщику, который сидел возле него, по другую сторону стола. Напротив прапорщика находился начальник караула, возле двери дежурили два лба. Судя по эмблемам в петлицах, караул несли десантники.
Самый колоритный вид принадлежал прапорщику. Глядя в его бесшабашные глаза, я догадался, что он смертельно пьян, правый рукав кителя болтался на трех нитках, правый погон отсутствовал, вырванный с мясом. Поперек лба, шел густокрасный рубец, как будто человек с размаху ударился о железный прут. Сидел он развалясь, одна нога на другую, демонстрируя всему обществу свою расстегнутую ширинку.
« Прапорщик – спокойным голосом сказал В.В.Замесов – перед тобой бумага, пиши, все, как было, хватит перечислять мне своих знакомых генералов».
« Старлей, ты что, тупой, что ли – улыбаясь, разбитым ртом, пьяно протянул прапорщик, – отпусти ты меня, если я сейчас в Полит. управление позвоню, от тебя только один запах останется».
« Звони, – Замесов кивнул на стоящий, на столе белый аппарат – прямой, с оперативным дежурным штаба округа, попроси, чтобы переключили куда надо».
« Значит, не будешь писать – чуть погодя, спросил начальник «губы» и поднял глаза на начальника караула – в клеть его».
Завязалось нешуточное сражение. Со стола посыпались телефоны, письменный прибор, стулья и табуретки разлетелись по всей комнате. Прапорщик оказался жилистым, цеплялся за все, как барс, через пару минут его удалось вытащить в коридор.
« Козел – Замесов вытирал платком чернила с лица, прислушиваясь к звукам борьбы в коридоре, – адъютант командующего армией, сам напился, водителя напоил, машина вдребезги, хорошо, что никого не угробили». Дверь отворилась, и в комнату влетел помощник начальника караула.
« Товарищ старший лейтенант – выпалил он – командующий армией приехал».
« Пойдем, лейтенант – Замесов устремился к выходу, – подтвердишь, все, как было».
У входа стоял генерал-майор и печально глядел на разбитую машину. Замесов отрапортовал.
« Что с водителем» – спросил генерал. « Перелом ключицы, отправили в госпиталь» – сказал Замесов.
« Машину завтра заберут, а этот, пусть сидит, пока за ним из прокуратуры не приедут» – сказал генерал и направился к уазику. Мы с Замесовым вернулись в его кабинет.
« Да, помню, – сказал он мне, – комбат днем звонил, пошли, покажу твою обезьяну».
Мы прошли в караульное помещение. Дверь первой камеры гудела от ударов и рева разъяренного прапорщика. Спокойно пройдя мимо. Замесов попросил открыть четвертую камеру. В дальнем углу камеры, сжавшись в комок, сидел долговязый, черноволосый, старший лейтенант и смотрел на нас ничего невидящими глазами. Похоже, кроме нас в камере уже давно присутствовали сарацины, дружной толпой, обступившие своего любимца. Собственный китель на голое тело и брюки х\б, подаренные ему в караулке составляли все его одеяние. В камере стоял четкий запах огуречного лосьона. Рассказывать о его внешнем виде, смысла не было, скажу только, что он очень походил на эмблему, чудом, сохранившуюся на петлице его кителя, где змея поднимает голову над рюмкой.
« Горячий, совсем черный – сказал мне Замесов, – на рынке вчера выловили, так возьмешь или связать».
« Лучше связать – попросил я – мне его еще по городу везти, одного майора он уже обманул».
Закинув доктора в багажник уазика и привязав его к железной скобе сидения, мы полетели в «Уссури». Кабак уже закрылся, но Ф.И.О. начальника аптеки настежь распахнуло буфет, где я оставил 150 рублей. Через десять минут мы были у благодетеля.
« Спасибо – сказал он, принимая пакеты, – доктора взял. Хорошо. Давай в госпиталь, все предупреждены. За замполита придется тебе расписку дежурному написать, уперся старый пердун и ни в какую, хотя его понять можно. Я эту расписку заберу, да заодно, с Алтуниным, другом Вашего доктора побеседую. Если шум поднимется, я тебя сдам, не взыщи, но думаю, что этого не будет, смеху тогда будет на весь Уссурийск».
В приемном покое я быстро накатал расписку в том, что я, такой-то такой-то, без лечения забираю такого-то такого-то из 4-го отделения и несу за него полную ответственность. Дежурный врач спрятал ее поближе к сердцу и пошел в отделение.
Через пять минут он вернулся в компании двух санитаров, которые бережно вели под руки замполита батальона. «Под руки» это было крепко сказано, руки его были крепко прижаты смирительной рубашкой. В глазах замполита отражался страх, боль и дикая обида, увидев меня, он, видимо, все понял и часто, часто заморгал глазами, стараясь не заплакать, но не выдержал и заревел, кусая губы. То, что он сопротивлялся пленению, свидетельствовали синяки, ровными кругами, лежащие у него под глазами. Такая оригинальная форма у синяков бывает только тогда, когда удар попадает точно в переносицу, очевидно, ему попался специалист.
« Этот» – спросил дежурный врач.
« Да – подтвердил я, и не выдержав, попер на эту братию – давайте, распеленывайте и несите вещи, эскулапы хреновы, что с человеком сделали».
« Вера, отведи его в ренген-кабинет, пусть там переоденется, – попросил сестру дежурный – а то, мы сейчас виновника поведем, как бы не кинулся».
Железная дверь, чмокнув своим замком, закрылась за доктором, оставляя его наедине со своими видениями. Я зашел в ренген-кабинет и попросил сестру выйти.