Криминальные каникулы – 1. Том первый. Под знаком орла

Глава 9 (Брянск)

От Москвы до Брянска удалось добраться быстро и без особенных происшествий. Погода была хорошей, дорога – тоже более-менее сносной. Выехав утром из столицы, вечером кладоискатели уже въезжали в Брянск.

– Искать гостиницу смысла нет, – решил Брайтон. – Переночуем в машине.

«Форд» удалось втиснуть между длинномерным фургоном «Совтрансавто» и бетонным забором пригородной промзоны, вдоль которого робко, словно редкие зубы в старческом рту, торчали чахлые деревца. В сотне метров впереди виднелось монументальное сооружение из каменных букв, которые все вместе составляли слово «БРЯНСК». Высота конструкции едва ли была меньше пяти-шести метров.

Все уже уснули, а Брайтон опершись руками на руль, разглядывал буквы, темнеющие на фоне закатного неба. Каждая была высотой метров пять, не меньше.

Профессор дивился русской гигантомании. Даже в Америке – богатейшей державе на свете, никто бы не додумался обозначать въезд в областной город чем-нибудь кроме простенькой таблички с названием населённого пункта. Есть там, конечно, национальная достопримечательность – «HOLLYWOOD». Но на то она и национальная знаменитость, чтобы на неё глазели туристы со всего мира.

Буквы же на въезде в Брянск, хотя и гораздо меньшие по размеру, но всё равно были весьма крупными. Однако никакого интереса у жителей и гостей города не вызывали: машины, мягко шурша по асфальту шинами и разбрызгивая мелкую водяную пыль, не задерживаясь, проносились мимо.

Стараясь не хлопнуть дверью, профессор выбрался из автомобиля, потянулся, разминая затёкшие члены, и закурил. Курил он очень редко и то большей частью тогда, когда нечего было делать; вот, примерно, как сейчас.

Небольшой дождик был почти не заметен.

Он выпустил в темноту клуб дыма.

Ребёнок, проклятый ребёнок! Откуда он свалился на их бедные британские головы?! Первые несколько часов после знакомства с ними он надеялся, что девочка попросит притормозить на ближайшем перекрёстке, а потом тихо-мирно уйдёт по своим делам. Чем больше проходило времени, тем слабее становилась эта уверенность.

Когда путешественники прибыли в Москву, стало понятно, что Даша никуда не собирается исчезать. Более того: она настолько освоилась, что стала считать салон «форда», точнее, заднюю его половину, чем-то вроде своего второго дома. Хотя, почему – второго? А был ли у неё первый? Может быть она банально сбежала от своих родителей, а те теперь её разыскивают?

Брайтон оправдывал своё бездействие языковым барьером, перелезть через который в некоторых случаях становилось весьма затруднительно, даже если в качестве трамплина использовать спину Альберто. Файшер не расставался со словарём и пытался, насколько это было возможно, быть полезным своему компаньону.

У него это получалось с переменным успехом. Посредством многочасовых усилий удалось узнать, что девочку зовут Даша, её никто нигде искать не будет, поэтому она может путешествовать где ей вздумается без всяких проблем, и у самой себя, и у тех, кто решится её помогать.

Насколько далеко она едет – об этом она и сами толком не знала.

«Там видно будет», – отмахнулась девочка, и Альберто дословно перевёл. Где именно – «там» – этого никто не понял, а последующие расспросы ни к чему не привели.

Мимо, обдав профессора грязными брызгами с головы до ног, промчалась очередная машина. Брайтон бросил под ноги намокшую сигарету и тихонько выругался. Пока он курил, стемнело окончательно, и теперь даже буквы с названием города, которыми он любовался несколько минут назад, почти слились с ночным небом.

И тут Брайтон почувствовал что-то неладное. Через секунду он понял, в чём дело. Машина, которая только что проехала мимо, вдруг остановилась поодаль, в полусотне метров впереди, звук её двигателя смолк. Профессор нахмурился и замер.

В голове зароились множество негативных мыслей. В том автомобиле мог быть кто угодно: от вполне мирных обывателей, которые тоже почему-то решили переночевать на подъездах к областному центру, до заурядных дорожных бандитов, увидевших остановившуюся иномарку и решившие поживиться чем Бог послал.

Почему его так насторожила эта машина – этого Брайтон, пожалуй, не смог бы объяснить даже под дулом пистолета. У него в голове нарисовалось два варианта своих действий. Первый – совсем идиотский – подойти к этим джентльменам и вежливо поинтересоваться, всё ли у них в порядке. И второй: сесть в свою машину и проехать пару километров, отыскать просёлочную дорогу – и там, в стороне от большой трассы, переждать ночь.

Пока профессор раздумывал, ситуация разрешилась сама собой. Неизвестная машина, ни марки, ни цвета которой он не успел заметить, вспыхнула габаритными огнями и тихо поехала вперёд. Вскоре она исчезла из поля зрения.

С кривой улыбкой, не понятно, к чему относящейся, Брайтон уселся на своё место, привычно откинулся на спинку кресла, и вскоре уже крепко спал, чуть приоткрыв рот и слегка похрапывая.

Короткое ночное происшествие на въезде в Брянск было напрочь забыто.

Следующий день начался более чем удачно.

Не прошло и нескольких часов, компаньонам-кладоискателям удалось отыскать центральную городскую библиотеку. Громадное здание бедно-жёлтого цвета вольготно раскинулось сразу по двум улицам в виде громадной русской буквы «Г». Пожилая сотрудница, взяв за услуги символическую плату и коротко переговорив с друзьями на сносном английском, за четверть часа развила бурную деятельность, в результате которой отыскала потрёпанную книжицу по истории Дятьковского района.

– Перечисленные вами населённые пункты находятся в Дятьковском районе, – сообщила она. – который в свою очередь граничит с нашим городом. Так что если Вы туда поедете, то сможете добраться довольно быстро, максимум – за час.

– И где всё это? – Тут же уточнил профессор. – На какой-нибудь карте сможете показать?

– Сейчас я на ксероксе сделаю копию атласа. Это будет стоить…, – она назвала цену, и Брайтон, распоряжавшийся деньгами, послушно полез в карман за кошельком.

Через четверть часа партнёры по поиску сокровищ сидели в своей машине. Брайтон держал в руке альбомный лист с отксерокопированной картой окрестностей Брянска.

– Всего час – и мы у цели! – Бесхитростно радовался Файшер. – Видите, как всё удачно складывается! А вы не верили в успех нашего… гм… предприятия.

– Я и до сих пор не очень в это верю, – отозвался профессор. – Как видите, места здесь довольно людные. Брянск – не такой-то уж крохотный городок, как мы предполагали в самом начале. Тут и без нас могли найтись предприимчивые люди.

– Но ведь сокровища не здесь, они…

– Тихо! – Зашипел Брайтон и оглянулся на Дашу, которая скучала на заднем сиденье. – Не нужно говорить этого слова. Девочка уже три дня листает словарь. Вполне возможно, она что-нибудь выучила.

– Вряд ли она успела добраться до буквы «g». (gold – сокровища, богатство)

– Лучше не рисковать.

Отъехав от библиотеки, машина медленно тронулась по широкой Брянской улице. Файшер сначала пытался разобраться в карте города, которую они ещё утром купили в киоске с газетами и даже весьма бодро начал показывать дорогу, но после того, как они заехали в какой-то овраг, Брайтон взял управление в свои руки. Ориентируясь только по солнцу, он довольно быстро вывел автомобиль за пределы города.

– Я вам вот что скажу, мистер Брайтон, – зашептал Файшер, наклоняясь к уху соратника. – Этот ребёнок – не такой простой, как вы думаете.

– Это почему же? – Сухо осведомился профессор.

– Вы думаете, она случайно попала именно в нашу машину?

– Думаю – да. Мы же сами её взяли.

– Вы не понимаете. Я тут вот подумал и понял: всё и шло именно к тому, чтобы мы взяли её с собой…

– Ты говоришь полнейшую ерунду! Откуда ей было знать, что мы едем по той дороге? Да и маленькая она ещё! Вообще: если ты в самом деле думал над нашей ситуацией, то в первую очередь должен ответить сам себе на простенький вопрос: кто тут вообще в курсе, зачем мы приехали в Россию?

– Хороший вопрос, – кисло усмехнулся Файшер.

Всю оставшуюся дорогу они молчали.

Оказавшись на месте, англичане поняли, что всё выходит не так просто, как казалось в самом начале. Город Фокино раскинулся по левую сторону реки с уже знакомым названием Болва, которую они сразу взяли за ориентир. Шибенец – тоже город, только гораздо меньше по размеру, находился на правом берегу. Место же, указанное на карте, находилось как раз между этими двумя населёнными пунктами.

– Фокино – это, похоже, не совсем то, что нам нужно, – сказал Брайтон, попетляв на «форде» по узким грязным улочкам. За неполный час белая машина превратилась в серую, стёкла покрылись белесой плёнкой цементной пыли. Выезда к реке как такового не было: на пространстве между городом и рекой громоздились горы строительного мусора и тени каких-то недостроенных бетонных строений. Это здорово напоминало постапокалиптический пейзаж из какого-нибудь голливудского фильма.

Профессор выехал из города по той же дороге, по которой заезжал в него, и медленно поехал обратно в сторону Брянска.

Он притормозил около небольшого моста. Внизу было болото. С левой стороны виднелся небольшой перелесок, с правой – ровными рядами стояли металлические коробки гаражей. Профессор вышел из машины, позвал за собой Файшера, и теперь они разговаривали, стоя на обочине, на некотором отдалении от автомобиля. На горизонте мощно дымили трубы цементного завода.

– Цементный завод – градообразующее предприятие города Фокино, – заметил антиквариат.

– Ты прямо ходячая энциклопедия, – усмехнулся Брайтон.

– Я умный, – скромно заметил антиквар.

– Знак орла находиться как раз между двумя здешними городами, но на правом берегу, так что предлагаю обследовать правый берег. Что ты об этом думаешь?

Файшер встал в позу Наполеона, обозревающего окрестности Москвы, подумал, сделал совсем уж харизматичное лицо и этим живо напомнил начитанному археологу Воланда на крыше иерусалимского храма:

– Я думаю, нам стоит это попробовать, а если там ничего не сможем отыскать, тогда…

– Договорились, – Брайтон отвернулся, чтобы скрыть усмешку.

Его веселье объяснялось просто. Стоило только антиквару услышать от своего компаньона какой-нибудь вопрос, тот тут же воображал, что имеет реальные 50 процентов акций и поэтому может принимать какие-то решения; тогда он раздувался от гордости и строил весьма значительные мины, и это здорово развлекало профессора.

Даша из окна машины внимательно следила за ними; чтобы было лучше видно, она даже чуть опустила стекло, благо этому девочка научилась в первый же день. Ей становилось понятно, что путешествие приближается к концу.

Глава 10 (Брянщина)

Ветер приподнял и медленно опустил лёгкие тюлевые занавески. Голубь обратил внимание на это неожиданное движение и встревоженно повернул голову, потом встряхнулся и продолжил свой путь по металлическому карнизу. Цоканье его лапок раздавалось ритмично и звонко. Оно было назойливым, словно комариное жужжание.

Алиса склонилась над книгой и сдула упавшую на щёку прядь русых волос.

Девочка сидела на кухне. На столе перед ней лежали две раскрытые тетради и небольшая брошюра на английском языке «Справочник по грамматике русского языка»

– Я бегу, ты бегишь…, – прошептала Алиса, досадливо поморщилась и тут же поправилась, – то есть, бежишь. Они бежут…, – она озадаченно погладила подбородок, – или «бегут»? … I don’t know how to remember it! (Не представляю, как всё это запомнить!)

Алиса захлопнула книгу и с тоской уставилась в окно. Летние каникулы в России ей представлялись более интересными.

Девочка снова опустила глаза в книгу и забормотала:

– Я бегу, ты бежишь, он бежит… или бегит?… Что за дурацкое слово! – Последняя фраза тоже прозвучала на русском языке.

С глаголом «бежать» у Алисы не складывались отношения с самого начала. Он имел множество форм, настолько отличных друг от друга, что они не могли уместиться в бедной англоязычной голове. Девочка была убеждена, что среди всех неправильных глаголов русского языка этот, пожалуй, был самым неправильным.

Со стороны окна послышалось тихое басовитое жужжание. Алиса бросила туда взгляд и испуганно замерла. В окно медленно и торжественно, словно самолёт во время парада, влетал большой шмель.

Насекомых и всяких членистоногих Алиса не очень любила. Точнее – очень не любила. Можно даже сказать больше – на дух не переносила. А если уж совсем честно – жутко их боялась. В медицине это называлось красивым словом арахнофобия. Алиса осознавала, что это, как ни крути, диагноз и такая фобия – не совсем нормальное свойство психики, однако поделать с собой ничего не могла.

Шмель сделал круг над абажуром, чуть рыская из стороны в сторону, из-за чего ещё больше стал очень похож на сильно перегруженный бомбардировщик, наконец уселся на самый верх шторы.

Алиса вздохнула и захлопнула книгу. Всё складывалось против того, чтобы можно было всерьёз заняться учёбой. Чудесное солнечное утро, визги довольных ребятишек за окном, пряный запах молодой весенней листвы, доносимый ветром – и – одна и самых сложных тем в русском языке – спряжение неправильных глаголов.

А залетевшее на кухню насекомое оказалось последней каплей.

– У меня нет практики, – сама себе сказала Алиса, глядя на закрытую брошюру. – А то, что я делаю здесь… этим я вполне могла бы заниматься у себя дома.

За два дня, что девочка провела в этой квартире, ей опротивело всё, что тут было, любые детали обстановки; даже цвет обоев – и тот внушал стойкое отвращение. Да что говорить про обои – в этом доме даже нормальных книг не было, только развлекательные журналы и толстые справочники по бухгалтерскому учёту!

На улице тоже как-то не складывалось: малыши сбивались в стайки и были заняты своими малышачьеми делами, а к сверстникам Алиса подходить не решалась. Во-первых, стеснялась, а во-вторых, все как один – и мальчишки, и девчонки – не вызывали особенного доверия и вровень подходили под те критерии «плохой компании», которые Алиса обозначила сама для себя. Хотя, вполне возможно, утешала она себя, нужные люди пока ещё ей не встретились.

В первый же день после своего приезда Алиса за полчаса обошла весь посёлок, вернулась домой и решила, что бродить по улицам просто так, без всякой цели, слишком глупо. Да и приключений на свою голову можно было отыскать проще простого, не прикладывая к этому никаких усилий.

Алиса уединилась в квартире и принялась за учёбу, но и это ей быстро наскучило – двух дней хватило за глаза. Неужели она приехала в Россию для того, чтобы сидеть на чужой кухне и пялиться в учебники?!

Нужно было придумать для себя хоть какое-нибудь занятие.

Некоторое время девочка бродила по маленькой кухне, слегка пиная из угла в угол крохотный пёстрый половичок и время от времени поднимая глаза к потолку, где на абажуре продолжал деловито ползать шмель. Дома всегда находились какие-нибудь дела, и Алиса никогда не задумывалась, чем можно заняться. Здесь же, в чужой квартире, среди незнакомых вещей, без подруг, без родителей, без привычного с детства окружения, она чувствовала себя очень неуютно.

«Пойду прогуляюсь, – решила она. – Тут, говорят, есть санаторий – место для отдыха людей. Хоть посмотрю, что это такое. Не могу я больше тут сидеть!»

Собралась она быстро – шорты, футболка и панама с большим козырьком. Не прошло и пяти минут, Алиса уже выходила на улицу.

Ясное тёплое утро уже перешло в жаркий день. Яркое предполуденное солнце заливало улицу каскадами яркого света, по асфальтным дорожкам носились малыши, ребята постарше гоняли на велосипедах. Маленький провинциальный городок жил своей обычной жизнью.

На лавочке перед подъездом, как всегда, сидели бабушки.

Алиса вежливо поздоровалась. Старушки воззрились на неё с неподдельным интересом. Все предыдущие дни они во все глаза разглядывали нового ребёнка, который неожиданно появился в их доме, но заговорить пока не решались.

Куда идти дальше, Алиса пока ещё не решила, поэтому чуть замешкалась. Одна из старушек, самая любопытная, оживилась:

– Внученька, ты чья будешь?

– Я? – Растерялась девочка, лихорадочно пытаясь понять смысл вопроса. – Я – моя… То есть – своя.

По изменившимся лицам старых леди она поняла, что сморозила что-то не то, и попробовала исправить ситуацию.

– Я живу в квартире шесть-один, у тёти Тани и дяди Миши. Я сюда на лето приехала по программе обмена, – скороговоркой объяснила Алиса и быстренько пошла прочь. Ей совсем не улыбалось во всех подробностях объяснять дотошным старушкам, каким образом она – жительница далёкого американского штата очутилась в провинциальном российском городке.

– Этим бабушкам скучно, – сама себе сказала Алиса, – вот они и сидят изо-дня в день на одном и том же месте и обсуждают всё происходящее вокруг.

Девочка подозревала, что теперь и она сама станет темой для пересудов и слухов, а этого ей не очень хотелось. С другой стороны, что этим старушкам ещё делать?

Даже нынешние родители Алисы (как она обозначала их сама для себя) – люди, в принципе, не самые бедные, экономили на всяких хозяйственных мелочах, а из еды покупали не самые лучшие продукты. Что уж говорить о престарелых людях, живущих на крохотное пособие, которое в английском обозначалось как retirement pension. Перед поездкой в Россию девочка, конечно, слышала, что экономика страны находится в кризисе, но она не представляла, что дела обстоят настолько плохо.

Эти сидящие у подъездов бабушки даже на еду вряд ли могли собрать достаточное количество средств, в отличии от своих зарубежных пенсионерок, которые и одевались не в пример лучше, и в быту были достаточно обеспечены, а раз в год даже имели возможность бесплатно путешествовать в любую точку мира.

Задумавшись, Алиса дошла по тропинке до соседнего дома, завернула за угол и, подняв глаза, увидела, что оказалась на детской площадке. Она едва смогла вспомнить эту лингвистическую конструкцию. Помниться однажды её как-то здорово позабавило название русское выражение «детский сад», сразу возникали стойкие ассоциации с расхожим афоризмом про то, что дети – цветы жизни. А вот название «детская площадка» – это было что-то новое, в английском языке даже не было похожего понятия. Как-то само собой подразумевалось, что около любого детского учреждения должны иметься места, где малыши могут проводить свой досуг, но какого-либо особого слова для этого не было.

Детская площадка была в таком же упадке, как и экономика страны – в пределах, огороженном сеткой, находилась небольшая песочница, в которую домашние животные справляли свои естественные надобности, конструкция из металлических дуг в форме шара, высотой в два-три человеческих роста, металлическая горка, пригодная разве что для совсем крохотных детей, трое качелей, из которых в более-менее сносном состоянии были только одни, дуги и седушки остальных переломала и согнула под совершенно немыслимыми углами какая-то нечеловеческая сила; толстые дуги, толщиной с большой палец руки, можно было согнуть разве что трактором.

Единственные целые качели были заняты. На них, погружённая в чтение, медленно раскачивалась девочка, во возрасту едва ли старше самой Алисы, скорее младше года на два-три. Её светлые волосы опускались чуть ниже плеч, незнакомка была одета в светлую футболку и длинные, до колен, шорты. Она была полностью занята чтением толстенного тома и не замечала ничего вокруг. Впрочем, замечать-то особенно было нечего: больше на площадке никого не было.

Алису заинтересовало такое поведение. Она не видела, чтобы здесь, в посёлке, кто-то из молодёжи занимался таким интеллектуальным занятием как чтение, тем более на улице. Да и том в руках незнакомой девочки одними своими размерами внушал невольное почтение.

Алиса подошла ближе. Девочка продолжала читать.

– Привет!

Девочка вздрогнула и подняла глаза.

– Здравствуй…, – и, запнувшись, добавила, – те.

– Ко мне можно обращаться на «ты».

– Ко мне тоже, – улыбнулась девочка. Лицо у неё, как не без зависти отметила Алиса, довольно симпатичное, а от улыбки на щеках появились две аккуратненькие ямочки.

– Что-то я тебя раньше здесь не видел, – отметила девочка. – Ты кто?

– Я в том доме живу, – махнула рукой Алиса, показывая в сторону ближайшей пятиэтажки.

Девочка улыбнулась:

– Я тоже. Странно, что мы друг друга не знаем. Ты, наверное, недавно переехала?

– Можно сказать и таким образом. Я приехала из Америки и буду тут жить до окончания летнего сезона.

Девочка уронила книгу и сама чуть не грохнулась с качелей в траву вслед за ней:

– Что – правда?! – Вскрикнула она.

– Правда.

Первое удивление прошло. Девочка соскочила с качелей и принялась вытирать обложку книги.

– То-то я думаю, что ты очень странно говоришь, – заметила она.

– У меня есть сильный акцент?

– И это тоже. Да и вообще…, – незнакомка поморщилась, – «летнего сезона». Так обычно не говорят.

– А как говорят?

– «До окончания каникул». Или «До конца лета».

– Но я же всё правильно сказала? – Не поняла Алиса.

Девочка снова запрыгнула на качели и принялась объяснять, чуть покачиваясь вперёд-назад:

– Если литературный язык, а есть разговорный. И они немножко отличаются.

– Ты говоришь правильно. Мы это были проходить в школе.

– Просто – «проходили».

– Я постараюсь запомнить этот факт. Только вот с точки зрения теории русского языка прошедшее время глаголов образуются не только простым способом, с помощью суффикса «л», но и сложным, когда к глаголу прибавляется другой глагол – «быть». Странно, что тебе это не известно.

Девочка захлопала глазами:

– Ну, ты и загнула!

– Кого? – Удивила Алиса. – Я ничего никуда не нагибала!

– Ладно, проехали! – Отмахнулась незнакомка. – Говорить надо на обычном языке. А ты говоришь слишком правильно…, – и хмыкнула, – …с какой-то стороны.

– В классе по русскому языку у меня были самые лучшие отметки.

– А вообще ты английский знаешь, да?

– Я не могу его не знать, это мой родной язык.

– А, ну да… Кстати, меня зовут Данила. Воскресенский. Я тоже живу в твоём доме.

– Данила – красивое имя. Я таковых ещё не слышала.

– Что – вообще?

– Да.

– Странно. Сейчас мальчиков часто так называют.

– Так ты мальчик?! – Удивилась Алиса.

– Меня все за девочку принимают! – Обиженно сказал Данила. – И ты туда же!

– А волосы не пробовал стричь?

– Не хочу! Мне так идёт! – Он тряхнул головой.

– Да, идёт, – была вынуждена признать Алиса. – Ещё как идёт!

Мальчик почувствовал себя неуютно, поэтому предпочёл перевести разговор на другую тему:

– Так ты говоришь, из Америки приехала? И как ты сюда попала?

– Существует такая программа по обмену детьми. Я выиграла школьный конкурс на знание русского языка и на лето приехала в Россию, а другая девочка отсюда отправилась ко мне. Я до конца августа имею проживание здесь, в русской семье, а она – у меня, а потом мы сменяемся обратно.

– Поменяемся, – поправил Данька. – Правильно говорить – «поменяемся».

– Спасибо. Ты исправляй меня, если заметишь, что я не так говорю. Я за лето хочу иметь много практики в вашем языке, чтобы знать его в совершенстве. Я хочу после школы поступить на переводчицу.

– Да ты и так неплохо по-русски говоришь, – ободрил её новый знакомый. – Если бы не акцент, я бы вообще подумал, что ты русская.

– Спасибо на добром предложении.

– На добром предложении? – Удивился Данила. – Вообще-то говорят «на добром слове».

– Но ты же предложение сказал?

– Ну, да, – задумался мальчик. – Я и сам не знаю, почему так говорят. Но правильно всё-таки «на добром слове».

– Я постараюсь это запомнить, – снова улыбнулась Алиса.

– Кстати, а тебя-то как зовут?

– Элис.

– Элис? – Удивился тот.

– Ну, да. По-вашему – Алиса.

– А-а, – успокоился мальчик, – Алиса – это нормально. Совсем русское имя. Ты в каком доме живёшь?

– В том! – Алиса снова показала на пятиэтажку.

– Здорово! И я там! А в какой квартире?

– В квартире шестьдесят первая.

– Шестьдесят первая? – Задумался Данька и оживился. – А, знаю! Там Лариска живёт! И Катька – младшая, – но её сейчас на всё лето в деревню увезли. А Лариска просто куда-то пропала. Так она значит, сейчас в Америке? Ты С НЕЙ поменялась?

– Да, с ней. Сейчас пребывать в городе Хоултон, штат Мэн. Я там проживаю.

– Понятно. – Данька помолчал. – А чем ты занимаешься?

– Здесь или вообще?

– И здесь, – мальчик замялся, – и вообще.

– Вообще – я просто живу, ничем таким особенным не занимаюсь, – пожала плечами Алиса. – Русский язык учу, он мне очень нравится. Классику вашу люблю читать. И вообще, всё, что интересно. А ты любить читать?

– Люблю. – Данька хлопнул рукой по обложке книги. – Только не классику. Фантастику. И приключения всякие. Они интереснее, чем классика.

– Это очень хорошо. А здесь я вообще ничем не занимаюсь. Просто так ходить по улице – скучно, и местности я совсем не знаю. Вчера вообще чуть не заблудилась. А потом целый день просидела дома, чтобы читать книги. Только книг там совсем есть мало. У тебя нет чего-нибудь интересного?

– Идея! – Оживился Данька. – Я как раз собираюсь в библиотеку. Пошли вместе? – Предложил он.

Алиса заулыбалась:

– Если я с тобой пойду, то мы с тобой будем друзья, да?

– Мы с тобой вроде как уже друзья. Или у вас в Америке всё по-другому?

– У нас всё совсем по-другому. – И соскочила с качелей на землю. – Вперёд – и с рок-музыкой! Так у вас говорят? – С беспокойством осведомилась девочка.

– Просто – «с музыкой». Точнее, «с песней».

– Я выучила много русских пословиц и поговорок, но иногда путаю слова. Но ведь ты меня понимаешь?

– Понимаю.

– Значит всё в порядке, – успокоилась Алиса. – Что мы сейчас будем делать?

– Сначала зайдём ко мне домой, мне нужно книги взять.

– Пойдём!

Данила жил в соседнем подъезде. Там тоже сидели бабушки. Они с таким же интересом воззрились на проходящих мимо детей.

– У них такой вид, словно они хотят меня спросить «Внученька, ты чья такая будешь?» – Шепнула Алиса.

Данила фыркнул:

– Ты-то откуда знаешь? – Он аккуратно прикрыл дверь подъезда, отсекая лишние уши.

– Со мной было то же самое половину часа назад.

– Полчаса, – поправил мальчик. – Эти старые бабушки на редкость предсказуемы.

– Я считать, что «старые бабушки» – это тавтология.

Данька даже споткнулся:

– Ты откуда такие слова знаешь?

– Какие?

– Ну, это… «тавтология». Даже я не знаю, что это такое.

– Это значит «избыточное сравнение». К примеру, то же самое, как если говорить «масло масляное». Или «асфальтный асфальт». Или «мокрая вода». А в вашем языке разве такое слово отсутствует?

– Нет, конечно, оно есть. Просто я его ещё не встречал.

– Сool! (Классно!) Значит, я некоторые слова русского языка знаю лучше, чем ты!

Мальчик заметно помрачнел:

– Получается, что так.

Мало того, что они жили в соседних подъездах одного дома, у них ещё и квартиры оказались на одном этаже – на втором. Да и планировка их, как поняла Алиса через несколько минут, абсолютно идентична.

– Проходи, не стесняйся! – Данила повернул ключ в замке и прошёл вперёд, оставив дверь открытой.

– Я не стесняюсь. – Маленькая американка сделала шаг вперёд и напрягла слух, пытаясь различить, есть ли кто-нибудь в квартире. – Ты здесь есть один?

– С тобой, – логично ответила Данила.

– А где твои родители?

– На работе.

В тесной прихожей мальчик сбросил туфли и босиком протопал в комнату.

– Мои тоже на работе, – в спину ему сказала Алиса. – Не представляю, как здесь живут дети – их родители постоянно на работе.

– Почему же постоянно? – Донёсся голос мальчика из дальней комнаты. – У них выходные бывают. И отпуска. А у вас что, как-то по-другому? У вас взрослые меньше работают?

– Они не так рано уходят на работу. И не так поздно возвращаются. И вообще, как мне показалось, у наших родителей имеется больше возможностей проводить время с детьми.

Данила появился в прихожей с солидной стопкой книг.

– Wow! – Тихонько удивилась Алиса. – Ты так много читаешь?

– Ну, да, – чуть смутился Данька, – мне нравится читать.

– Поэтому я с тобой и завязать дружеские отношения, – призналась маленькая американка.

– Это как?

– Я увидела, что ты читать книгу и сразу поняла, что ты умный и воспитанный. А с другими и не хочу начинать подружиться.

Мальчик, явно польщённый, заулыбался.

– Давай теперь ко мне домой зайдём, – сказала Алиса. – Мне ведь какие-нибудь документы понадобятся?

– Ну, если ты на всё лето хочешь записаться в библиотеку – тогда да.

Бабушки на скамейках перестали нервировать Алису – да и те, решив для себя, кто она такая, и сами в это поверив, перестали обращать на неё особенное внимание. Но через их строй она всё равно проскакивала словно нашкодивший котёнок мимо хозяев – пригибаясь, будто под обстрелом, вжав голову в плечи, чтобы быть как можно быстрее и незаметнее.

В отличии от Алисы, Данька застеснялся заходить в чужую квартиру, и ей стоило приложить много усилий, чтобы он хотя бы зашёл в прихожую.

– В настоящий момент ты ведёшь себя не очень обычно, – наконец, сформулировала Алиса. – Не желаешь заходить в данный дом. Почему ты так поступать?

– Да, ну, – отмахнулся Данила. – Как-то неловко, тут одни девчонки живут!

А про себя подумал, что вряд ли ему хватит целого лета, чтобы научить новую подругу говорить на нормальном русском языке. Ошибки в предлогах и окончаниях – это было не самое страшное, но слишком правильная речь – это была слишком критическая ошибка и вряд ли её можно было легко исправить. Как сформулировать, что Алиса говорит слишком правильно для русскоязычного человека? Слишком правильно и поэтому необычно.

И ещё он подумал, что летние каникулы начались позитивно: только вчера был последний день занятий, и всего за сутки каникул он успел познакомиться с американской девочкой. За все двенадцать лет его жизни с ним ничего подобного не случалось.