– Ну хотелось бы…
– А когда портфель будет?
– Как только скажешь, что ты подготовил комплект чехлов, будешь иметь неприменный атрибут демобилизованного воина.
– Хорошо, я посмотрю, что можно сделать и через Виктора сообщу, – сержант-кладовщик подтвердил готовность к сговору с лейтенантом, сохраняя контакт через Прохорова.
16
После перерыва в танцевальных занятиях Коростелева, вызванного его дежурством, на следующей репетиции Виктор отметил для себя, что не всегда попадал в шаг с партнерами по кадрили, но быстро поправлялся, подхватывая показываемое другими движение. Небольшие задержки с его стороны, конечно, были заметны, но не ломали канвы общего танца, а ко второму прогону и этой заторможенности уже не стало. Когда они с Мариленой остались наедине с чачача, девушка сразу отреагировала на его сосредоточенности:
– Что-то ты какой-то вареный сегодня! Ты хоть раз репетировал танец на дежурстве?
– Репетировал, – просто ответил партнер. Хорошо, девушка не спросила, сколько раз репетировал, иначе ее возмущение докатилось бы до Западного полушария. Реально на дежурстве времени и возможности в смысле свободного, без свидетелей, пространства было немного.
Виктор не стал вспоминать о появлении Насти в дивизионе и рассказал о профилактических действиях особого отдела по проверке соблюдения режима секретности вокруг Карибского кризиса и попросил Лену никому не говорить об их беседах с ее отцом.
– Вот дожили! – возмущенным голосом отреагировала девушка. – Нельзя никому рассказывать о прослушанной политинформации о давно ушедшем времени!
– Политинформация – это идеологическое политико-массовое мероприятие с целью разъяснения актуальных событий международной жизни и формирования определенного отношения к ним. Я этим занимаюсь с моими солдатами на политподготовке, – поправил собеседницу Виктор. – Воспоминания об ушедшем, даже если и предпринимаются с попыткой сформулировать отношение к нему с использованием опыта минувших лет, имеют отношение к прошлому.
– Вот именно, когда это было?
– Все, что сейчас происходит в ракетных войсках, было сформатировано тогда, в шестидесятые годы. И нынешние полковники, майоры, капитаны и лейтенанты играют в служебные игры благодаря поколению твоего отца, по шаблонам, отработанным во времена до, во время и непосредственно после Карибского кризиса. Слушая рассказы Петра Ильича начинаешь испытывать зависть к людям, которые жили и действовали во времени, когда решалось, как будет жить страна, все человечество, когда каждый участник испытывал сопричастность к истории. У них был шанс показать себя в настоящем деле. В любом обществе поддерживается преемственность исторической памяти, чтобы трагедии, человеческие и материальные потери не повторялись, чтобы карибский или афганский синдром учил не только участвовавшее в событии поколение. Из-за чрезмерной старательности спецслужб участникам карибских событий заткнули рот, и нам нужно благодарить судьбу, что Петр Ильич захотел нам что-то рассказать из пережитого, ведь реальная служба кроме рутины наполнена лицемерием и постоянным враньем. Для нас, живущих в ощущениях застоя и отсутствия каких-либо перемен в обществе, общаться с человеком с таким опытом – все равно как дегустировать старый выдержанный коньяк: все должно происходить постепенно, медленно, с осмыслением каждого этапа.
– Ты не охмелел от этого коньяка? Что-то часто в танце сбиваешься! –вернула Лена Виктора к цели занятия.
После нескольких старательных попыток восстановили канву, синхронность и взаимодействие в танце. В небольших перерывах Лена рассказывала кое-что о своей жизни, словно отвечая алаверды на рассказ Виктора о себе и его семье при расспросах Тамары Петровны. В кружок бальных танцев она записалась в начальных классах именно в рубежанском доме офицеров, заполняя пустое время между школой и домашней подготовкой. Дом пионеров в городе в то время еще не успел сформироваться. Как во всякой художественной самодеятельности, девочек было много больше, чем мальчиков, поэтому уроки борьбы за представителей мужского пола Лена освоила много раньше, чем поняла суть половых различий в представителях человеческого рода. Именно тогда сложилось то, что называется буйным характером.
– Я на девяносто процентов – благообразная девочка, предмет гордости родителей, а на оставшиеся десять – источник порывов без тормозов. Мне рядом нужен человек, который бы меня одергивал и говорил: иди по дорожке ровно, – со смешком призналась Лена. – Сама не понимаю, как во мне сочетаются крепкая расчетливость и наивная инфантильность. Со стороны это выглядит странно. Меня называют влюбчивой, осуждают за легкость романтических увлечений. Просто каждый раз, когда я влюбляюсь, я думаю, что это серьезно и навсегда. А получается, как получается. Но тем не менее я не перестаю верить в любовь. И не жалею ни о чем. Если я полюбила, меня ничего не может остановить: ни моральные принципы, ни чувства других людей. Почему женщине нельзя первой признаться в любви, ведь искренние чувства предполагают равенство прав? Почему я должна это скрывать? Мужчинам ведь тоже приятно проявление внимания.
Более осознанно к танцам Лена стала относиться, когда поступила в техникум советской торговли в областном центре. Именно тогда увлеклась она постановкой танцевальных композиций, благо руководители художественной самодеятельности это только приветствовали. Увлеченность чем-либо характеризует женщину как личность. Часто такое свободное занятие связано со структурной организацией образов с помощью красок, ритма, форм. Кто-то вышивает, рисует, пишет стихи, бренчит на гитаре. Особо упорные и одаренные достигают уровня, когда о результате их труда начинают говорить другие, хотя большинство женщин, выскочив замуж, ничем не увлекаются, ограничивают себя только рутинной семейной работой. Вон сколько офицерских жен в Рубежанске сидят без дела, ни кружки их не интересуют, ни самостоятельные занятия чем-либо, даже в женсовет не ходят, сидят у скучного телевизора. Как так можно жить! Лена больше рассуждала, Виктор же в основном слушал.
– Мама уже тебя, конечно, посвятила в историю с Юнусом-Юрием? – с искренней непосредственностью спросила Лена. – Для меня любовь – это когда тебя несет, и ты каждую секунду готов делать все, чтобы любимый был счастлив. Любовь – полная самоотдача. Но когда это взаимно – это в десять раз круче. Иногда мы даже не замечаем, что тот, в кого мы влюблены, не испытывает сильных чувств. Но это не самое страшное. Самое страшное – терять любимых. Навсегда. Когда я узнала, что он уезжает в Афганистан, ощущение было, что он от меня сбегает. А когда стали приходить ответы, что мои письма нельзя передать адресату в виду его отсутствия, в душе выросла дыра, и через нее понес дикий сквозняк. Сложно описать мои чувства. От подозрений, что он сам организовал такие ответы, до страхов, что он попал в плен к душманам. Пострадала несколько месяцев. Это раньше у матерей-одиночек для детей был готов ответ на вопрос «А где мой отец?» в варианте погибший летчик или подводник. В моей истории вполне правдивый ответ – геройски погиб в Афганистане – применить не пришлось, так как такого следа в моей жизни Юнус не оставил. – И содержание информации, и интонация Лены говорили о том, что в отношениях с Виктором она дошла до стадии полного доверия. – Это событие меня поменяло – я осознала, что жизнь может закончиться в любой момент, поэтому ничего не боюсь и научилась быть счастливой в каждый текущий момент. Каждый человек счастлив, потому что он живет: просыпается, пьет чай-кофе, радуется утреннему солнцу, доволен, что родные здоровы и живы. Счастье – в ежедневных мелочах. Радостным бывает только то, что ты принимаешь сам, навязанное только раздражает.
В этом девушка была абсолютно права: Виктор принимал латиноамериканций танец с Мариленой, он ему нравился и многое легко получалось, принося удовлетворение обоим партнерам. Лена правильно поняла предупреждение о действиях особого отдела и не стала настаивать, когда Витя, проводив ее до дому, отказался зайти на чай.
Общение с ветераном Карибского кризиса само по себе затухло: сначала Левко был на дежурстве, затем подошла очередь лейтенанта, вызвав перерыв и во встречах с Мариленой, затем на дежурстве был Володя Сержантов, поэтому сразу после проводов Лены Виктор еще дальше удалялся от своей квартиры для встречи с Валечкой.
В финале операции с чехлами для ракетной тележки кладовщик принял пластмассовый портфель от лейтенанта без демонстрации каких-либо эмоций, словно он такие принадлежности для дембеля получал каждый день, равнодушно отложил в сторону и предъявил готовый к выдаче подержанный комплект чехлов и попросил Коростелева расписаться в каком-то формуляре, по структуре которого лейтенант понял, что к нему имеет отношение не только строчка, где нужно было проставить подпись, а весь формуляр. Он начал его пристально разглядывать, вызывая беспокойство кладовщика.
– Да не переживай ты, я дипломат уже отдал без обмана, мне лично он не нужен. Просто хочу понять, что все это значит в этом формуляре. Покажи мне, пожалуйста, документ, на основании которого чехлы поступили на склад, – Коростелев понял, что информация о комплекте, отраженная a подписываемом им формуляре, должна была перекочевать с предшествовавших документов, и проявил разумную въедливость.
В итоге оказалось, что кладовщик предлагал Коростелеву получить комплект чехлов, оказавшийся штатным комплектом восьмой батареи. Во время зимнего выхода в Хутру чехлы были повреждены, и предшественник Коростелева в должности начальника стартового отделения сдал их для ремонта в хозвзвод, так как простегать толстый брезент можно только с использованием специального оборудования. Разглядывая формуляр, лейтенант понял насколько глупо с его стороны выглядела попытка возместить утерянные чехлы полученными со стороны: каждый чехол имел свой индивидуальный номер, и при дотошности проверяющего подмена была бы разоблачена. Копия накладной, увиденной на складе, оказалась подшитой в одной из папок, с которыми осуществлял проверку имущества старший лейтенант Ефимов. Комбат Туркин, поставивший свою подпись в документе, забыл о событии, которое лично его материальной ответственности не касалось. После ремонта чехлы лежали на складе в ожидании требования на выдачу. Прапорщик Авдеенко просто не знал о сдаче чехлов в ремонт, так как сразу после выхода в Хутру слег с простудой, и вся операция прошла без его участия. Коростелев правомерно заподозрил замкомбата Ефимова в организации интриги против него:
– При подготовке проверки ты же видел накладную в папке, почему не сказал, где чехлы? Зачем попытался навести подозрения в хищении, рассказав об использовании чехлов для организации больших застолий? – недовольно высказал он, показывая накладную Ефимову.
– В армии колхоза нет, казенное имущество значится в описи, и каждый отвечает за свой участок. В мои обязанности входит знать вооружение батареи, лично проверять наличие материальных ценностей и их боевую готовность. Форма проверки – по моему выбору, – старший лейтенант с искренним цинизмом пояснил свои действия. – Ты же в должность заступил без проверки имущества, хотя в твоей должностной инструкции ответственность за вверенное имущество закреплена.
В этом он был прав. Сдав зачет на допуск к несению службы, Коростелев, как и другие двухгодичники, даже не задумался о смысловом значении остальных пунктов должностной инструкции начальника отделения. Но действия Ефимова по выявлению материальных потерь в приписном имуществе он все равно счел неблаговидными, нетоварищескими, что послужило зарождению устойчивой неприязни к этому человеку. Армия – это не только уставы и наряды, приказы и доклады, обучение и зачеты, дисциплина и взаимопомощь, но и место интриг, неформальных отношений, весов и противовесов, подстав, всего, что входит в понятие «школа жизни». Очень удобная структура для тех, кто смыслы ищет не в себе, а вовне себя, для себя, иногда со злоупотреблением должностными полномочиями.
Через короткое время после водворения второго комплекта чехлов в ракетное хранилище выявилось, что суета с ними имела глубокий личный интерес для старшего лейтенанта Ефимова – его назначили руководителем группы по сопровождению ракеты восьмой батареи на обслуживание в техническую базу в Зарайске. Узнал Коростелев об этом от ефрейтора Володина, оператора установщика его отделения, когда тот выбрал укромный момент для обращения к начальнику с разумной инициативой:
– Старший лейтенант Ефимов набирает группу для отправки ракеты на техническую базу. Вы не будете против, если я туда поеду? Все-таки у меня в батарее больше всех опыта с поднятием и перемещением ракеты с тележкой. Кроме того, отпуск, как я понимаю, мне не светит, пусть эта поездка будет мне наградой за честную службу.
Для сержантов и рядовых, постоянно находившихся в дивизионе, любой повод вырваться из леса был редкой возможностью подсмотреть за сильно подзабытой гражданской жизнью. Приезд же на свидание родственников или подруг, когда можно выехать в город одному, снабженному документом от придирчивых патрулей в полном соответствии с песней «У солдата выходной» – это вообще праздник, заканчивающийся раздачей в казарме содержимого привезенных мешков с едой, сладостями и сигаретами. Но такое событие случалось не с каждым.
На технической базе в Зарайске обслуживались ракеты со всей страны, дело было поставлено на поток: одну состарившуюся красавицу сдавали на проверку, и вместо нее забирали и привозили обратно в батарею другую, уже проверенную. Для соблюдения требований секретности ракеты перевозились в вагонах, оформленных под купейные. Соответственно, и сопровождавший ее наряд перемещался в купейном вагоне, откуда с ощущением заслуженного комфорта можно было смотреть в окно за постоянно меняющимися пейзажами, а на отведенных стоянках в глухих уголках железнодорожных станций перекурить на свободе, словно безнаказанно сходить в самоволку, глотнув пьянящую внеармейскую жизнь. Ну и в конце концов, почему бы немножко не попутешествовать за государственный счет в комфортабельном вагоне? Ефрейтор Володин был старательным воином, у начальника отделения числился на хорошем счету, прeтензий к нему не было.
– Хорошо, поезжай, – Коростелев дал согласие ефрейтору, но почувствовал укол самолюбия: почему такое важное мероприятие, как отправка ракеты на техническое обслуживание, осуществляется в обстановке таинственности, без постановки задач по командированию военнослужащих, без согласования персоналий с непосредственными командирами, без инструктажа, наконец? Почему руководитель группы сопровождения не ставит в известность его, начальника отделения, о желании видеть в ней ефрейтора Володина, а предлагает тому самому договориться с начальником, словно это его частное дело? Поразмыслив, Коростелев отнес все это к привычкам старшего лейтенанта Ефимова в одним случаях проламывать все приказом, в других – действовать по сговору. Служение секретарем комсомольской организации полка выразилось не только в заметной обрюзглости тела от сменяющих друг друга заседаний, собраний, конференций, президиумов и кабинетной работы, но и в выработке житейских навыков своевременно получить информацию, предложить себя, договориться, привлечь нужных людей, застолбить, подготовить резервы и решить. Командир группы сопровождения старший лейтенант Ефимов всесторонне оценил обстановку и предусмотрел меры по обеспечению выполнения задания по транспортировке ракеты на техническую базу и привлек в группу специалиста, знакомого с погрузочно-разгрузочными работами с ракетной тележкой.
Группа Ефимова отбыла в Зарайск по-тихому, не поставив в известность офицеров батареи, под покровом ночи. Коростелев узнал об этом, когда на занятии заметил отсутствие ефрейтора Володина. Документов на использование защитных чехлов и убытие числящегося за ним оборудования он не подписывал. Набор служебных правил и принципов организационного единства вооруженного подразделения использовался выборочно, в зависимости от обстоятельств, двухгодичнику не понятных и не объясненных.
17
Генеральный прогон праздничного концерта прошел на сцене Дома офицеров вечером в пятницу, за день до дня полка. В темном зале сидел худсовет: начальник Дома офицеров, политрук Светлаков и другие ответственные лица с значительным и сознательным выражением. Татьяна Лихарева слегка нервничала, объявляя концертные номера и отслеживая процесс переодевания артистов и их готовность к выходу на сцену. В костюмерной Дома офицеров нашлись народные костюмы для кадрили и коротенькое обтягивающее светло-голубое платье из воздушной ткани с нашитыми блестками, расклешенное внизу, для чачача. Лена дома его отстирала с синькой, привела в порядок. Виктору придали оттенок латиноамериканского мачо, позаимствовав пеструю рубашку у Сережи Кириенко, таких в 1962 году советским военным не выдавали, рубашка в клетку партнерше показалась слишком строгой и чопорной. На этом экзотика и набор костюмных красивостей ограничились в пользу телесности и ритма. Партнерша волосы сколола тугим пучком на темечке, отчего вся ее стройная фигура вытянулась, изумительно подчеркивая ее гибкость и грациозность. Вся танцевальная группа с любопытством ждала чачача, так как Лена на все репетиции танца никого никогда не пускала, закрывая зал на ключ. После поклона партнеров воображаемой публике в зале, Таня не удержалась от похвалы:
– Как у вас чувственно все получилось!
По завершению прогона майор Светлаков посмотрел на присутствующих своими прозрачными убежденными глазами, потом куда-то в глубину сцены, размял свои уставшие от долгого молчания губы при подборе подходящих формулировок, лозунгов, резолюций:
– Ну что ж, неплохих артистов я вам откомандировал! Все вышло сбалансировано, идейно выдержано, с учетом исторических и народных традиций. По завершению дня полка можно будет походатайствовать о поощрениях для участников концерта, – напомнил он о своей организаторской и направляющей роли в подготовке дня полка.
– А нельзя сделать ходатайство на помощь по вступлению в партию? – Леша Княжнин попытался найти пользу от текущего внимания политработника. Вступить в партию хотели многие, членство помогало в построении карьеры и установлении необходимых связей и при возврате к гражданской жизни было бы серьезным подспорьем.
– Членство в партии – это привилегия для того, кто себя затвердил в профессиональной среде, для кадровых военных в нашем случае. Может, ты и считаешь себя подходящим кандидатом, инициативным, напористым, поешь хорошо, рассуждать любишь, но кандидатуру твою рассматривать будет собрание профессионально связанных людей.
Сделайте решительный шаг, и мы будем внимательно смотреть на все необходимые условия для вашей хорошей карьеры.
– Жаль, что партия превращается в секту вместо дискуссионного клуба, – не удержался Алексей от острого слова. – В секту, которая все канонизирует и не желает никаких перемен, а каждый сектант пропагандирует понятый им канон.
– Партия вооружена передовым учением построения общества… – майор Светлаков не хотел никакой дискуссии, время было позднее, нужно было деликатно использовать общий настрой побыстрей разойтись. Володя Сержантов сбежал с прогона сразу после кадрили, его сильно беспокоило состояние Валечки, ее неконтролируемые переходы от депрессии к чрезмерной активности и обратно. Да и остальные участники художественной самодеятельности держались ближе к выходу.
– Вот это и странно: людей, подтвердивших положительными оценками на экзаменах знание и понимание марксистско-ленинской философии и научного коммунизма, этого передового учения построения общества, вы принимаете в партию неохотно, но доверяете им растолковывать рядовому и сержантскому составу ее стратегию и текущую политику…
– Это подчеркивает умение партии использовать резервы, но она не желает быть партией умников и начетчиков, и вы знаете правило: подводите к вступлению в партию трех солдат, и ваше заявление будет тут же рассмотрено.
– Это напоминает примитивный базарный обмен, баш на баш, и попахивает торгашеством и фарисейством.
– Товарищ Княжнин, если у вас есть желание подискутировать, запишитесь в дискуссионный кружок при доме офицеров, – Светлаков говорил с таким выражением, словно у него во рту было что-то неприятное на вкус, что хотелось сплюнуть, но сделать это публично он не мог. – Танечка, ведь кружок функционирует? – обратился он за поддержкой в Татьяне Лихаревой.
– Я за это не отвечаю, но мне кажется, что у них заседания проходят раз в неделю, – громко откликнулась Татьяна, принимая пас от политработника, и уже тише обратилась к Княжнину: – Леша, зайди после дня полка, и я тебе помогу туда записаться. – И тут же громко ко всем присутствующим, подводя черту мероприятию: Прошу завтра в одиннадцать быть всем в доме офицеров в парадной форме, у нас жесткий график перемещений между местами выступлений.
– Вместо живой дискуссии все формализовано, и это есть применение самого передового учения, – негромко отреагировал Княжнин в то время, как основная масса присутствующих слова Татьяны приняла за сигнал завершения общего мероприятия и заглушила его слова шумными перемещениями. Виктор сопроводил Лену и Вику до их дома в вечерних сумерках.
– Сегодня ветеран Карибского кризиса снова на дежурстве. – проинформировала Марилена, как только Вика оставила их одних. – Мы его увидим только на концерте в дивизионе.
– Ну тогда я выполнил свой долг, проводив тебя до дома, пойду.
– Надеюсь, тебя это не сильно напрягло, – фыркнула в ответ Лена. Она послала достаточно сигналов своему танцевальному партнеру, усиление внимания с ее стороны могло бы означать, что она навязывается.
18
В сухой и знойный августовский день единственную площадь провинциального районного центра заполонили граждане в надежде, что Военторг будет продавать дефицитные колбасу, копченую рыбу или консервированные ананасы, а может, и увлекательные книги Мориса Дрюона об интригах королевского двора Франции – не всем же под силу набрать двадцать килограмм макулатуры, чтобы завладеть таким духовным богатством в размере одного тома. В праздновании приняли участие духовой оркестр Дома офицеров, футбольные команды всех воинских частей города, отдельная группа для показательной демонстрации плац-концерта и боевых противоборств и артисты художественной самодеятельности. Татьяна Лихарева была довольна: концерт продолжался около часа, сохраняя пафосность и в наборе, и в объявлении исполняемых номеров. Хор офицеров и прапорщиков с «Днем Победы» и «Шел солдат», отрывок из поэмы «Василий Теркин», Леша Княжнин с «Грянул выстрел в тишине» под гитарное сопровождение, народный танец кадриль в исполнении танцевальной группы дома офицеров, снова стихотворение о войне и другой солирующий певец, кубинский танец чачача в исполнении солистов танцевальной группы (!!!), народная казачья песня от Леши Княжнина и в финале хор с пахмутовской «Надеждой». Все вышло слаженно. После торжественной части празднования, убедившись в скудном предложении товаров на временных прилавках Военторга, жители городка вставали в очередь за бесплатной армейской кашей, в честь такого праздника дома салат «оливье» никто не готовил. Для всех участников празднования дня ракетного полка и просто любопытных полевую кухню развернули на центральной площади Рубежанска, приманивая желающих аппетитным дымком. Никаких столов и салфеток, все по-походному – штампованные ложки и миски, пол-половника гречки с тушенкой – весь аттракцион. Артистам художественной самодеятельности отвели пятнадцать минут на перекус у полевой кухни – еще нужно было выступить с концертами в дивизионах полка, рассусоливать некогда. Командир полка, партийное и административное руководство города получили свою пайку без очереди, подойдя к котлу с тыла. Но все справедливо – всем по полчерпака, подпитывая массовый энтузиазм разливом напитков из-под полы, никаких намеков на спецраспределители и отделы заказов. Казалось, все были довольны. Городская власть поучаствовала в проведении масштабного праздника силами ракетной части и дома офицеров, торговцы обеспечили массовость, пообещав распродажу дефицита, организаторы – бесплатное угощение, народ на халяву закусил гречневой кашей. И хотя все сделано по лекалам Ходынки, милиция никаких эксцессов не зарегистрировала. Те, кто ждал праздника – его им дали. В спокойной очереди стояли офицеры в парадных мундирах с одетыми на выход женами, случайные прохожие в застиранных рубашках и футболках, пенсионерки в ситцевых платьицах с повязанными на голове платками, вездесущие школьники, застрявшие в городке на время каникул. Обещанных Мариленой шестнадцаток среди зрителей не оказалось – программа праздника не совпадала с их интересами. Не заметил Виктор среди зрителей ни четы Левко, ни Насти. Люди обрадовались тому, чему положено радоваться, а праздники – серьезный повод для радости и памяти. Вспомнили личную причастность и поделились с теми, кто тоже любит и помнит. Выбрались из казарменной повседневности, прошлись свободно без строя, ощутили нечто влекущее и вечное. Интерес к частной истории, будь то воинская часть или захолустный городок – вещь ситуативная, вряд ли непричастным людям интересно знать подробности про то, что и в общем им мало известно и интересно. Подарили улыбку незнакомому человеку и получили в ответ такую же. Вспомнили о том, что мужчина должен быть мужчиной, а женщина – женщиной. В общем, развлеклись неплохо и хорошо поели, оставив коммунальным службам фронт для уборки мусора.
День полка в каждом дивизионе. как и все другие праздники, отметили торжественным маршем перед командиром и работниками штаба с заходом по завершению в клуб на концерт. Тот же порядок номеров, что и на площади в городе, та же торжественность и явное самолюбование в голосе Татьяны, взявшей на себя роль конферансье. Нагрузка для артистов была в беспрерывном перемещении с центра города сначала в первый дивизион, затем через весь город и прилегающий лес – во второй, при этом отследить, чтобы элементы одежды и оформления сцены не потерялись в спешке. Это был первый раз в жизни двухгодичников, когда они появились в своем дивизионе в гражданской одежде – по прибытии для прохождения службы они несколько дней болтались при штабе части, пока не получили назначение и обмундирование, а уже обмундированные явились в свои батареи. Узнав знакомых лейтенантов-участников концерта через окна автобуса, лихой сержант при КПП дерзко подмигнул их попутчицам. Выгрузились у клуба и прошли в помещение с заднего хода, не пересекаясь с ждущими в зале солдатами. Для танцоров в заднике сцены устроили тесный гардероб для переодевания по очереди, сначала женщины, потом мужчины, для остальных участников концерта такое удобство не предусматривалось, после своих номеров они ожидали окончания мероприятия у автобуса.
Стройная, как тростинка, в обтягивающем платьице Марилена перед выходом на сцену родного Виктору дивизиона выдохнула в ухо партнеру:
– Не переживай, все будет, как задумано!
Виктор немного удивился сделанному предупреждению – это уже было третье выступление за день. Пошла запись мелодии, и тела партнеров синхронно двинулись, поигрывая бедрами. Через несколько тактов танцевальная пара уже вела диалог с легким налетом флирта, то передвигаясь совместно, то расходясь друг от друга, не отпуская сцепленных рук. Инстинкт охотников сконцентрировал всеобщее внимание бойцов на движущихся объектах. При разворотах Ленина воздушная юбочка взлетала, замирала, собиралась в складки и облегала красивые линии бедер, прижималась к самым интимным местам, а при вращениях ободок юбки поднимался выше и выше, открывая стройные загорелые ноги и подставляя жадному взгляду то, на что бесчувственно мог смотреть только незрячий. Легкий латиноамериканский флирт в глазах неискушенной публики выглядел самым настоящим проявлением страсти. Множество зрительских глаз следили за скольжением Витиной ладони по телу партнерши, удерживавшей ее при совместных шагах и служившей опорой во время заклонов и откидываний. Вот партнер под напором чувств расстегнул свою рубашку, оголяя грудь, и партнерша прильнула всем телом и тут же, вращаясь, переместилась в сторону, сохраняя в позе притяжение и призыв. А в конце танца в финальном вращении Лена подняла руку с пальцами, раскинутыми веером, и опуская, как бы невзначай выдернула заколку из пучка волос на голове, и он от резкого движения головой рассыпался, накрыл плечи плотной вуалью, которая тут же вступила в синхронные эротичные движения со складками юбки под завершающие звуки «Феличиты». Виктор не смог скрыть своего удивления и восхищения: случайно это получилось или задумано, но это было эффектно. В зале тоже раздался одобрительный гул. Чачача, сеньор! Чачача, бонита! Кто бывал в Латинской Америке, знал, что женщины носят длинные волосы до глубокого среднего возраста, они – признак молодости и неотразимой привлекательности, и танцовщица обладала всеми этими качествами в избытке, а роль соблазнительной кубинки ей несомненно удалась. Под бурные аплодисменты Марилена рванулась за кулисы, выскочила оттуда с приготовленным букетом цветов, и через мгновение, спрыгнув со сцены, оказалась в третьем ряду, рядом с отцом. Пока на сцене Виктор, ведущая концерт Таня, да и все наблюдавшие со стороны артисты растеряно соображали, что происходит в этой этюдной импровизации, Лена вручила букет капитану Левко и громко на весь зал сказала:
– Поздравляю, я люблю тебя, папа! Это твой праздник! – зал ответил гулом и аплодисментами. С камчатки донесся подбадривающий свист, кто-то что-то крикнул с чувствительной интонацией. Признание дочери отпечаталось красной губной помадой на щеке капитана. Пусть в небольшом размере историческая составляющая дня полка восторжествовала и нашла яркое человеческое выражение в отношении того, кто к кубинскому эпизоду его истории имел прямое отношение.
– Иди к нам, – донеслось с последних рядов в то время, как светлое пятно Лениного платья уже отвернулось от темного зала в сторону освещенной рампы.
После выступления, когда концертная бригада усаживалась в автобус, капитан Левко, неловко придерживая цветы, добродушно пробурчал, остановившись перед Коростелевым:
– Кариньо, ты кайфанул в танце и на глазах у почтенной публики общупал мою дочь во всех местах и теперь, как честный человек, должен на ней жениться.