– Впереди лес Блоодсу, будь осторожен. Спрячь все открытые участки тела, – прервал лидер мои мысли.
– Кто там обитает?
– Блоодсу.
Логичный и короткий ответ от Тороса, нечего добавить.
Лес заполняли небольшие малахитовые деревья. От тонких изогнутых стволов отходили спиралеобразные переплетающиеся длинные ветви. Стволы казались каменными на ощупь, а ветви, чем дальше от ствола, тем мягче. Вначале таких деревцев было негусто, но потом они между собой переплетались, образуя непроницаемую стену.
Среди растений мы наткнулись на привязанный к ним скелет человека. Затем ещё один и ещё… Их в лесу десятки.
– Исты так расправляются с неугодными, убийство у них под запретом. Прикрываются заботой о местных обитателях. Кормят человечиной, – увидев мой немой вопрос, пояснил Торос.
– Страшное место.
Лидер старался распутывать некоторые ветви, не рубя их. Тропинок, по которым можно двигаться в лесу, проделано много.
– Наши мантии сделаны из этих ветвей. Получается прочная и лёгкая ткань. Ценный ресурс.
За спиной появились звуки неприятного чавканья. В воздухе надо мной извивалось тонкое существо, напоминавшее земную пиявку, только до метра в длину. Тело плотное, мускулистое. Спинка была того же цвета, что и деревья, а брюшко чёрное. По бокам была линия, которая излучала жемчужное свечение. Ртом она беспрерывно что-то жевала. Такой омерзительный звук. Приближаясь ко мне, существо вызывало неприятные чувства.
– Торос, что мне делать?
– Не давать прикрепиться.
– Пошли скорее.
– Не бойся, если не присосётся, она не опасна.
– Она мерзкая!
– Вон ещё одна к нам петляет!
Они перемещались не очень быстро, медленнее нашей ходьбы, но их появлялось всё больше. Каждая противно причмокивала. В результате формировался чавкающий хор.
Мне вспомнились комары, ночной звон которых раньше казался верхом раздражающих звуков. Но я не думал, что буду по этому звону скучать, когда здесь такое.
На спину Торосу одна приземлилась и начала по ней ползти. Мне захотелось выстрелить в неё из Иякулы. Но вместо этого отбросил её веткой. А затем случилось страшнейшее… По моей спине кто-то пополз, прямо между лопаток, и ещё что-то пониже.
– Торос, снимите их скорее! Фу! Они у меня сзади!
– У тебя она закрыта?
– Снимите их! Само ощущение, как они прижимаются и ползают с причмокиванием, ужасно! Фу!
– Хорошо.
Торос сбил их ножнами. Следующая села мне на плечо. Подняв головной конец, пыталась найти место, где можно присосаться. Её я сбил веткой в руке.
– Фу! Давайте ускоримся!
Блоодсу медлительные, но представляли опасность количеством. Они прятались на деревьях, имея такой же зелёный цвет. Некоторые, извиваясь, свисали прямо с веток.
– Блоодсу защищают деревья от других обитателей. Они дают воду и часть питательных веществ.
– Пускай деревьями бы и питались, к нам-то чего лезть.
– Им для роста нужны белки из твоей крови, это ещё не самые крупные особи.
– Фу! Даже представлять не хочу. Идём скорее.
Искривлённые деревья редели, а вместе с ними уменьшалось количество блоодсу. Когда чмокающая беда оказалась позади, случилось самое противное зрелище. На рукав к Торосу села одна особь и пролезла в дырку от топора.
– Торос! Она пробралась! Она заползла! Прямо в дырку! Быстрее снимите!
– Лес уже заканчивается.
– Она присосётся и высосет всю кровь!
– Так и быть.
В этой противной ситуации его интонация звучала так, словно он пытается шутить.
Лидер засунул руку себе в рукав и с такой же интонацией добавил:
– Там никого нет!
– Раздевайтесь, она присосётся!
– Альтер, вот она!
Он взял её извивающееся тело в руки. Меня чуть не вырвало.
– Выбросьте! Меня тошнит!
– Хорошо, – уже не шуткой сказал Торос. – Не думал, что тебе так мерзко. Декстракарды приучены не обижать и уважать всех, кого можно съесть.
– Только не говорите…
– Ты уже ел, Триментрий их мясо великолепно готовит.
Я ускорил шаг, чтобы не слышать чавкающие звуки.
Когда мы наконец-то выбрались из этого причмокивающего ада, я не переставал оборачиваться.
– Они не могут покинуть лес днём. Быстро сохнут, не волнуйся.
– А ночью?
– На приличное расстояние.
– И до города могут добраться?
– Могут, но не делают этого. Любят свежий воздух, которого в Руборе нет.
«Хвала мусору и загрязняющим заводам!» – подумал я.
Лес сменили алые острые скалы, которые с продвижением делались всё выше. Многие из них напоминали шипы, торчащие из недр. Одни высокие и ровные, другие врезались друг в друга. Путь перекрывало множество сломанных, через которые приходилось перелезать.
За алыми возвышалась гребень-скала, удерживающая пустыню. С приближением становилась похожей на ровную, высокую не покоряемую стену, за которой мечтает спрятаться любой замок.
Среди красных шипов встречались глубокие, бездонные трещины. Одна из них огромная, почти ровной круглой формы с уходящим вглубь чёрным дном. Неподдельный страх появлялся, когда приближаешься к краю и смотришь в бездну. Особенно эту боязнь усиливали внезапные порывы ветра. Возле края стоял большой глиняный указатель с надписью «В темноте найди ответы!».
– Только не говорите, что нам нужно туда прыгать. – Очень осторожно посматривая в дыру, бросил туда камень. Удара о дно так и не дождался. – Так глубоко.
– Почему эта мысль возникает?
– Прыжок веры и всякое такое. Решившись на какой-то роковой шаг, получаешь бесценное вознаграждение. В фильмах и книгах всегда так. Это из наших прошлых жизней.
– Так вот, как синистрокарды попадаются.
– В смысле?
– Когда некоторые азордные узнали о возможном местоположении Моорба и попытались найти, он установил этот указатель. Я прокомментирован как «бестолковая идея». Долго настраиваясь, многие туда прыгали, другие медленно спускались. Непонятно зачем…
«А ведь и у меня проскочила мысль прыгнуть».
Я бросил ещё один камень и также не услышал заветного стука.
Неровная трещина за огромной ямой была нашей целью. Чтобы спуститься, среди камней была запрятана верёвка, при помощи которой мы и оказались на дне извилистой пещеры. Торос взял два камня и несколько раз постучал ими друг о друга. В ответ на стенах зажглись стеклянные ёмкости для фосфорит. Но в этих колбах растения отсутствовали, и свет казался более ярким.
Чем глубже мы продвигались, тем усиливался неприятный запах.
– Чем это так воняет? – не удержался я.
– Прояви уважение, это Моорб.
Пещера заканчивалась расширением, в котором находилось небольшое круглое подземное горячее озеро. В нём плавала плотная куча, состоящая из какой-то вонючей ткани и бинтов. На берегу стояло много различной еды в корзинах и зажжённые благовония.
– Торос! – донеслось хрипучим голосом из этой груды и эхом умножилось по пещере.
Она зашевелилась, подняв зловонные пузыри, от которых у меня пошли слёзы и чуть не вырвало.
– Моорб! Старый друг! Я предполагал, ты покинул свою обитель.
– Нет! Никуда не хочу! Здесь всё идеально! Царство тишины и покоя.
– Раньше ты не выносил тишину.
– Раньше у меня было тело и внимание женщин.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как гниющая куча мусора, на которую все испражняются.
– Всё по-прежнему…
– Кто это с тобой, Торос? Он же совсем юн для этого места.
– Это – Альтер.
– Новая «иголочка»? Предыдущая мне больше понравилась. Как там её звали? Авал? Нет. Авия. Точно, Авия! Как она, жива ещё?
– Жива и многообещающий иттатер. Пытается открыть третий уровень способности.
– Это хорошо. – Груда подплыла в мою сторону. – Новая «иголочка» Альтер, сейчас посмотрим… Хмм…. Ты не только юн возрастом, но и совсем недавно здесь. Хотя успел даже в тюрьме побывать. Вы что, недавно были в «Оке злоречья»? Какие-то проблемы, Торос?
«Как тут все и про всех узнают? Вот откуда он мог узнать про тюрьму и «Око злоречья»? В блокноте расписаны болезни в его способностях…» – подумал я.
– Стычка с «Домом Пустоты».
– А-а-а-а, «пустые». Бывший их предводитель был с честью. Нынешняя свора – заносчивые сцыкуны.
– Согласен.
– Раз привёл ко мне Альтера, он хочет присоединиться к нам, иттатерам. Ну что ж, приятно, что уважил, и я до сих пор посвящаю твою молодёжь. Альтер, ты готов?
– К чему? – Почему-то моя рука потянулась к Иякуле.
– К рассказу… Кто мы такие и как появились.
– Да, наверное.
– Не слышу! Готов, юнец?
– Да!!!
Даже сложно припомнить, как давно мы здесь. Я появился ещё очень юным. Тогда патрулей в пустыне не существовало. В песках исшаривали ловцы, хватали беспамятных адвенов и запирали их в клетки. В те времена это был самый выгодный бизнес. Как же страшно было вначале … Ни мамы, ни папы. За плач и крики избивали палками.
В моей юности не существовало стран. Все проживали в небольших городишках, разбросанных по континентам. Поэтому клетки доставляли в разные места. Сортировали только по возрастному критерию: в одних дети, в других старики, более всего не везло взрослым. Самые тесные клетки. Эти торчащие руки и ноги, которые ловцы могли просто отрубить, если они мешали.
Мне ещё повезло. В ближайшем городе нашу клетку выкупил чёрствый и строгий медиакард. Как же повезло, что он относился к нам без жестокости. Ему от детей не нужно было извращений и издевательств, просто мы выполняли любую порученную работу. Но не всем так свезло, как нам…
Наш Повелитель требовал стопроцентной отдачи. Все должно быть выполнено чётко и в срок. Если и наказывал за ошибки, то при помощи голодовки и бессонницы. Особо провинившимся доставалось железным кнутом по конечностям, и это не доставляло ему изощрённой радости. Выкупал Наш Повелитель только детей. Все росли в дисциплине и правилах, которые нам устанавливали. Обучал наукам и заставлял заниматься спортом. По мере взросления перепродавали в несколько раз дороже. Крепкие дисциплинированные рабы, были в цене.
Там я познакомился с нынешним Примусом. Он исполнял роль старшего брата, заступаясь, заботясь о нас. Когда пришло время его продавать, я попросил сбыть меня вместе с ним, и покупатель согласился.
На этот раз нас приобрёл оружейник из нынешнего Альгема. Тогда эта территория представляла множество государств. Каждый, кто считал себя главным в городе, объявлял небольшой участок территории как страну. У оружейника нам приходилось чистить до блеска различное оружие, как новое, так и старое, оттирая застывшую кровь и ржавчину с него. Этот Повелитель уже имел извращённую привычку душить. После потери сознания расслаблял хватку. Но летали слухи, что некоторых он не успел вовремя отпустить. Это был его способ снимать напряжение.
В оружейной я познакомился с остальными, с кем в будущем буду воротить дела: очень сдержанной Ациидой, робким Авиоленом и чудаковатым Куэстио.
Впятером мы подружились и даже придумали план спасения. Всё благодаря моментам, когда можно было заначить что-то из вооружения себе. За его подсчёт отвечала Ациида, это давало возможность провернуть всё у медиакардов под носом. Куэстио припрятанное оружие пытался улучшить.
В оружейной мы прознали об ещё одной расе угнетённых – декстракардах. Им повезло ни чуть не больше, хоть они и не выполняли грязную работу. Все знали про их необъяснимые узы с одним из предметов, с которым те появлялись. Научившись владеть им, они имели большой боевой потенциал. Поэтому декстракардов в основном продавали в боевые академии, где их учили драться. Выращивали их не как боевую единицу, а как проходное мясо для Эстирары. Самый жестокий спорт, если это можно так назвать.
На протяжении многих анно, нам удавалось копить оружие, деньги. Примус скрытно агитировал адвенов сопротивляться. В результате создалось тайное движение, численность которого стремительно увеличивалась. Но с большим количеством людей уменьшился и контроль. Кто-то поведал о наших планах медиакардам. Нужно было срочно что-то предпринимать.
Началась война. Кровавая беспощадная война. Её прозвали Первой Планетарной. Синистрокарды вместе с декстракардами, противостояли медиакардам. Наши технологии опережали, огнестрельное оружие коренные жители не использовали. Но этого не хватало. Медиакарды крупнее, сильнее и их численность гораздо больше. К тому же их кости срастались быстрее, а раны стремительно затягивались.
От неизбежного провала спасло нас только то, что на нынешней территории Альгемма разразилась, используя суматоху с нами, война за власть. Каждая «страна» хотела расширить свою территорию. Это дало нам шанс отступить и собраться с силами. В пути возникли проблемы – декстракарды раскололись. Одни, предвещая наш проигрыш, решили спастись за счёт присоединения к медиакардам. Совсем юный Торос был в числе тех, кто остался с нами.
Мы и представить не могли, что за небольшой промежуток времени вся основная территория медиакардов подчинится одной стране Альгемм. Она стала целым континентом. Всё полученное время мы готовились к обороне в нынешнем Руборе, тогда ещё он представлял вырытый в земле лабиринт непонятного предназначения. Мы использовали это историческое сооружение как подготовленные окопы.
Как же все недооценили, насколько могущественен будет единый Альгемм. Медиакарды с крупицей декстракардов сметали все укрепления, не оставляя пленных. Мы не тактически отступали, а убегали что было сил.
Нас загнали в пустыню, в которой мы появляемся. У медиакардов есть древние записи о том, что нельзя адвенам возвращаться обратно в пустыню. Там они подцепят опасную болезнь. Верование медиакардов в эту хворь спасло. Они прекратили преследовать и заняли оборону вокруг пустыни. Мы тоже боялись сюда вернуться. Это страх, заложенный в нас при появлении и подпитанный легендами медиакардов.
Прячась в так называемых Пьющих скалах пустыни, не оставалось ничего, кроме как обдумывать дальнейшие действия. Многие предлагали сдаться, другие двигаться дальше. Хотелось бы поступить, как предлагали другие, но война и пустыня всех изранили и измучили. Ациида получила колотую рану в области живота, мы не могли её бросить. Впятером твёрдо решили никуда не уходить с Пьющих скал, несмотря на страх перед пустыней, пока не придумаем победный план. Направили наше войско двигаться дальше к огромному кораблю, в обломках которого можно было укрыться.
Эту ночь не забудет никто из нас. Ничто не заслоняло троелуние. Дона, Малия и Лета были в апогее. Своим светом они опьяняли. Это самые прекрасные ощущения, их лучше испытать, а не слушать рассказы.
Мы очнулись под утро, чересчур расслабленными и эйфоричными. Привёл нас в чувства Авиоленн, когда стал горячим, конечности его просто висели из-за слабости. Мы убедились, что оставаться в пустыне и вправду опасно. Происходящее подтвердило существование неведомой болезни. Авиоленна не бросили и по очереди тащили на себе.
Очень быстро болезнь настигла Примуса, далее Ацииду. С Куэстио мы пытались их доставить до наших войск, но смогли только до ближайшего побитого транспорта, в тени которого и спрятались. Дальнейшее я не помню.
Очутился уже в нашем лагере на корабле. Возле меня тяжело дышал Куэстио. Друзья смачивали полотенца и обтирали нас.
Все остались живы и чувствовали себя замечательно. Первые изменения заметили после ночи, когда все наши травмы затянулись, как у одаренных медиакардов. Не заживала только рана на животе у Ацииды. Она превратилась в омерзительный свищ, через который подтекали выпитая вода и еда.
В ближайшие дни со всеми стали происходить удивительные вещи. Лично я мог на коже образовывать волдыри, внутри которых выращивал определённые бактерии. Ими можно было на короткое время травить почву, еду, воду. Так я создавал болезни.
У остальных были свои особенности.
Наши войска тоже попытались получить силу. После множества попыток мы поняли, что получить эту болезнь можно только в определённое время и в определённом месте.
Но этих перемен всего у пятерых человек хватило, чтобы изменить ход войны. Наши диверсии делали медиакардов безоружными, их поглощали мои болезни. Как они ни пытались нас схватить, ничего не получалось. За наши головы назначались баснословные награды, которые только увеличивались. Так родился блеф Сееона основанный на эмму. Среди своих появлялись предатели, у которых не получалось с нами справиться.
Более половины их армии мы своими выходками сделали небоеспособными. Затем пришло время, когда вся наша оставшаяся армия смогла получить способности. Но мы оказались очень наивными. Многие раненые не выдерживали и погибали в ту же ночь, другие во время жара и слабости. Так мы лишились более половины немногочисленных войск. Те, кто выжил, долго не могли разобраться со своими особенностями. Они не понимали изменений, происходящих в них. Запасы истощались, и в кратчайшие сроки мы смогли организовать первую масштабную иттатерную атаку…
Мы победили! Медиакарды согласились освободить адвенов!
В Руборе началась постройка новой страны. Но всё не стало красочным и праздничным.
Декстракарды тоже раскрыли новые возможности своих предметов и многократно усилились. Все синистрокарды, узнав о болезни, стремились получить силу. Многие первым делом начинали мстить медиакардам.
Слишком много появилось людей со способностями. Каждый желал своего с уверенностью, что этого достоин. Способности стали использоваться для краж, убийств, шантажа, порабощения. Хаос и разруха захватили шесть континентов.
Началась Вторая иттатерная война. Ещё более масштабная, ибо иттатеры проживали везде. Все выясняли, кто главный, между собой. Мы пытались навести порядок в одном месте, но как только уходили в другое, беззаконье возвращалось. Приняли решение разделиться по шести континентам, чтобы каждый со своими приспешниками навёл порядок.
Альгем достался мне. Стыдно, очень стыдно, но меня тоже опьянила эта сила. Я истреблял целые города, если они не хотели со мной сотрудничать и продолжали бесчинства. От моих болезней умирали не только агрессоры, но и непричастные: дети и старики. Мы часто прибегали к зачисткам, после которых в городе умирало всё живое.
Рубор зачищал один из талантливых иттатеров, прекрасно проявивший себя в Первой континентальной войне, Гемматум.
Самым первым со своей задачей справился Примус, дав себе это имя. Он не только усмирил всех на континенте своим авторитетом и могуществом, но и стал править этой территорией, основав страну Функциола. В ней зародились свои порядки и ценности.
Ациида, последовала примеру, основала Калор. Остальные сделали так же. Поэтому часто говорят не Примус, а «первый» или «страна первого». На Ацииду – вторая, Авиоленн – третий, Куэстио – четвёртый, Гемматум – пятый. Он-то и решил во избегание повторных беспорядков запретить иттатерство. Скрыть от недалёких масс само понятие.
Он возвёл Инитию прямо на вырытом лабиринте, закрыв его досками и плитами. В результате и получились тоннели, через которые за нами следят. Город от этого имеет нелогичное и причудливое направление улиц.
Забавно, насколько стали различными страны у друзей с годами. Ценности изменились, вплоть до противоположных.
Я не основывал страну. Поздно, но одумался. Альгемм остался за правителем, который смог её объединить …
Несколько зловонных пузырей лопнули так, словно Моорб выдохнул.
– Альтер, что ты почувствовал, услышав мой рассказ?
– Ну… – задумался я.
– Давай, юнец, я сам отвечу на свой же вопрос. Тебе кажется, что иттатерство – это прекрасно. Это – сила, это – интересно, это – власть, это – весело. Небось уже задумался, какие у тебя возможности будут?
– …
– Не спеши, есть и другая сторона. Это – ответственность! Это – терзание! Это – война! Это – боль!
Посмотри на меня. Видишь моё тело? Ты чувствуешь вонь? Это я! Я! Моё тело разлагается! Очень медленно и с нестерпимой болью! Я не могу самостоятельно передвигаться. Уже второй десяток анно разлагаюсь!
Это побочные эффекты способности. Их только два. Первый ты получаешь, когда только становишься иттатером – бесплодие. У иттатеров нет детей и быть не может! Мы никогда не будем родителями. Не узнаем чувство, когда в первый раз берёшь своё дитя на руки и с улыбкой по твоей щеке стекает слеза. Наш род на нас и прекращается. Мы не выполняем главную функцию, заложенную высшими силами.
Правитель страны Альгемм мне посочувствовал так: «Домой вернуться не можете, после себя плоть не оставите». Это правда!
Второй побочный эффект будет зависеть от твоей способности. У меня зародились бактерии, которые разрушают моё тело. Сам постоянно создаю микроорганизмы, чтобы отстоять оставшееся и разум. Поэтому гнию так долго. Убивает то, что долго защищало меня и мои идеалы. Я могу расслабиться, и тогда побочный эффект победит, ведь это многие жизнью не назовут. Но мне даже в таком состоянии хочется жить! Очень хочется! Я давно стал любить жизнь! Я мог бы себя вылечить, но побочный эффект всё быстро вернёт к этому состоянию и может повредить рассудок. Я знаю, я пытался.
Все, кому доверяю, знают, где меня найти. Мне импонируют их редкие визиты. Одиноким, как и нелюбимым, нравится внимание. Я даю советы, рассказываю историю иттатеров таким юнцам, как и ты. Мне кажется, это продлевает мою жизнь, давая силы не расслабляться и дальше. Но сколько так проживу, не знаю… Не ведаю, проснусь ли завтра. Может, и к концу беседы испущу дух. Да, я боюсь смерти! Некоторые иттатеры, переусердствовав со способностями, стали инвалидами, менее чем за анно. Другие быстро опочили! Есть и те, кто просил их убить, чтобы мучения окончились.
Какие теперь у тебя ощущения? Твоё желание всё такое же?
На этом вопросе наша беседа с Моорбом закончилась. Торос попросил меня направиться к выходу, чтобы наедине переброситься парочкой слов. Я погряз в мыслях об иттатерах.
Метровые «пиявки» уже не сильно пугали – боялись запаха Моорба, которым пропиталась наша одежда. Блоодсу держались на расстоянии, но всё же следовали за нами. Малахитовый лес в конце пути оставил мерзкое впечатление…
За то время, что мы разговаривали с Моорбом, кто-то привязал двух полуобнажённых бедолаг к дереву. Их очень плотно облепили эти чмокающие создания. Они извивались в удовольствии и переплетались между собой, высасывая все соки из плоти. Их насчитывалось столько много, что лица жертв были неузнаваемы, а некоторые особи не могли найти себе место, где пристроиться. На моё предложение их спасти Торос с сочувствующим видом покачал головой. Они уже мертвы.
Пункт шестьсот семьдесят пять. На этот раз мы издалека заметили, что наше приближение обнаружено. В мусоре кто-то активно зашевелился и пытался спрятаться. Когда приблизились к зданию, ситуация с азордным, вооружённым двумя топорами, повторилась.
– Ну, давайте! Шагните в зону смертельной атаки! Мои детки уже соскучились… – Внезапно он замолчал, опустил «деток» и расстроено продолжил: – А, это вы! Уже возвращаетесь?
– Да. Как и раньше, никому ничего не расскажем, – пообещал Торос.
– Ну, тогда ладно.
Азордный нехотя отворил дверь, словно впускал нас не в замусоренную Инитию, а в свою жизнь. Когда мы вышли из здания, Торос спросил:
– Напарник где?
– Спрятался в засаде. Эй! Если не хочешь вновь получить по рёбрам, не атакуй, это опять Торос и мелкий шкет.
– Хорошо, только не показывай им, где я спрятался! – донеслось из-под листа металлической жести.
Мы с Торосом переглянулись и в дальнейшем пути пытались не смотреть на место «несостоявшейся» засады. Азордный с топорами остановился, но продолжил кричать нам в спину:
– И помните, никому нельзя рассказывать, что мы вас пропустили. А если захотите, то лучше рассказывайте, как мы жестоко сражались. Это было самым сложным испытанием в вашей жизни. Никогда вы так не выкладывались. В бою задействовали весь свой потенциал и наш потенциалище. В этом бою смешалось всё: пот, кровь, слёзы и… дерьмо! Вот же ступил неудачно! А бой был не дерьмо, бой был наоборот – огонь. Хотя огонь не противоположность дерьма…
Мы прилично отдалились, а азордный всё ещё продолжал махать руками и рассуждать по поводу воображаемой схватки.
Инития – самый огромный и запутанный район Рубора. Даакс советовал ориентироваться, глядя на дым от заводов и огромные башни. Карта в обновлённой армилле недостоверная. Расположение домов она указывала правильно, но многие из них разрослись корявыми пристройками из подручных материалов, из-за которых улицы стали ещё запутаннее.
Я уверен, что, если Торос резко подорвётся и убежит, наше пристанище мне не найти. Придётся начать воровать, браться за скверные делишки, чтобы прокормить себя. Затем соберу банду из таких же потерявшихся. Мы будем плохо питаться, одеваться, пахнуть и начнём писать уличный реп. Для здешних мест это будет в новинку и потому быстро наберёт популярность. С ростом известности начнём меньше времени уделять искусству. В результате песни станут рутиной, и у нас с друзьями наступит творческий кризис. Чтобы из него выйти, нам предложат наркотики. Все согласятся, что это только на один раз. Наступит новая волна популярности.
Заметив эффективность наркотических средств, мы подсядем на них. В один из дней самый укуренный из нас в момент создания очередного шедевра решит, что «если выпороть два глаза, откроется истинный». Эксперименты продолжатся, и я останусь без ушей, носа, пальцев. Осознав, что натворили, они выбросят меня на улицу. Фанаты не узнают моё изуродованное лицо, и я умру в мучениях голодной смертью… Лучше не буду отходить от Тороса!
Всегда, всегда нужно брать с собой немного воды и еды! С тех пор как мы покинули «Око злоречья», в мой желудок ничего не попадало, кроме печенья. А так хотелось пить. Каждый прохожий, отпивающий с фляги, вызывал зависть и усиливал жажду. Сначала казалось, что попросить у них воды мерзко, особенно смотря на их запущенный внешний вид. Но со временем и вправду об этом задумался. Торос, в отличие от меня, продолжал упорно двигаться. Он точно пройдёт всю Инитию и даже не почувствует обезвоживания. Такое чувство, что, если ему не давать пить, он и не будет хотеть.
– Вода есть? – в ту же секунду спросил Торос.
– Нет…
– Моя осталась Моорбу. Воды захотелось. Не люблю терпеть жажду.
Я только секунду назад подумал о противоположном. Хочу заставить вселенную работать на меня при помощи материальных мыслей. Нужно предположить что-то, и через мгновенье случится обратное.
«Я сегодня не поцелуюсь с красивой девушкой. Я сегодня не поцелуюсь с красивой девушкой…»
– Эй, парень. А ты ничего! – в ту же секунду мне сделал комплимент обладатель самых редких и дырявых жёлто-чёрных зубов, что до этого обмочился.
«Вселенная, я больше так не буду! Прости».
Торос завернул в сторону к ближайшей лавке с мясными изделиями. Лысый продавец, громко бранясь на безденежье, огромным ножом разрубил кусок белого мяса. Посмотрел на нас и сразу поменялся в лице. Лидер положил в желобок несколько пекуний, которые покатились внутрь лавки. Продавец бросил две фляги с водой и, наклонившись поближе, показал язык, вдоль которого нарисован глаз, как на столе у Аристо.
– Уважаемые, вас уже ждут. В том числе и почтенный Триментрий.
– Где сбор? – поинтересовался Торос.
– Можете воспользоваться проходом в моей лавке, будет гораздо быстрее.
Продавец показал вход, спрятанный под мнимым опорным столбом лавки, и пожелал нам «продуктивного времяпровождения».
Тоннель привел к гладкому квадратному проходу, где нас сразу встретил одетый, как бездомный, сопровождающий. Золотой квадратный коридор – мы на территории «Ока злоречья».
– Пройдёмте со мной. Вода и угощения будут поданы по прибытию. И большая просьба нашего предводителя: оставить всё оружие нам на сохранность.
Как только отдали вооружение, он нас привёл в ту же янтарную комнату с круглым столом. Там находилось несколько человек, среди которых возле стены стояли Триментрий и Авия. Она, не вписываясь в мрачную атмосферу, задорно махала нам рукой. Среди присутствующих меня пугало наличие Три Четверти в компании какого-то очень безжизненного парня в чёрном одеянии. Он посмотрел на нас с Торосом своими красными усталыми глазами и шепнул что-то Три Четверть. На ухе у него был пирсинг с шестью шипами. Я его узнал, это – Сполох. Среди присутствующих находилось много незнакомых мне лиц.
Аристо вошёл в комнату в компании высокой, тонкой, светловолосой женщины, которая была одета в облегающее кожаное платье и прихрамывала. Она остановилась возле меня, неспешно приподняла указательным пальцем подбородок, взглянула мне куда-то глубоко своими чёрными глазами и надменно произнесла:
– Малыш, ты даже не иттатер. Совсем недавно здесь. Будь осторожен, малыш.
– Эль Ц 'Иола, будь любезна, не запугивай парня, – попросил Аристо, заняв место у стола, на котором стояла лёгкая закуска. – Уважаемые, не робейте, присаживайтесь, а желающие угощайтесь. Собрал я вас по поводу бесчинств, которые от безденежья совершает «Дом Пустоты». Ещё утром «пустые», разыскивая стоящих за срывом их сделки, одного из моих подчинённых вынуждали дать им нужную информацию, не желая вносить плату. Его труп обезображивается в лесу Блоодсу. Данным поступком они осквернили «Око злоречья»! Также им подвернулся подчинённый нашей неповторимой госпожи Эль Ц 'Иолы. Он привязан к соседнему дереву всё того же леса. Вчера вечером у всех на виду при помощи способностей был убит азордный. Его личность нам удалось установить, подневольный Прорсуса – Тээн. Не столько страшна смерть этого низкорангового азордного, сколько их безответственность. Публичность происходящего обеспокоила мирные массы. – Он сделал паузу. – Данный инцидент азордные, которые на многие наши дела смотрели сквозь пальцы, не смогут оставить всё без внимания. От них затребуют радикальных действий. Здесь собраны представители незаконных организаций, имеющих достаточно весомое влияние. Если мы не примем срочные меры, пострадаем все.
– Моему бизнесу «пустые» не помешают, мой товар всегда востребован! – громко сказал мужчина, чем-то напоминающий пирата, с татуировкой на лице, как и у Триментрия.
– Вы хотите, чтобы мы разобрались с «пустыми», но мы даже не знаем, говоришь ли ты нам, Аристо правду, – заявил самый полный мужчина, возле которого толпилась охрана, напоминающая татуированные скелеты. – Твой бизнес не только информация, но и манипуляция.
– Лично видел два свежих тела, которые облеплены блоодсу, – вмешался Торос.
Все стали перешёптываться.
– Тем не менее, моему бизнесу ничего не угрожает! – продолжал настаивать на своём мужчина, похожий на пирата. – Пускай с «Домом Пустоты» разбираются те, кто заинтересован.
– Некоторые клиенты «Дома Пустоты» при должностях, – произнёс самый полный из всех. – Затевать с ними войну очень опасно.
– Тогда поступим так: кто не желает вступать в склоки с «Домом Пустоты», покинет наше заседание немедленно! – заявил Аристо.
Большая часть людей без возмущений направилась к выходу. «Толстяк» успел захватить миску с закусками с собой.