Глава
XIV
. Слёзы
Павел шагает по коридору с двумя книгами в руках. В голове не укладывается, что недавно он бегал по этим коридорам наперегонки со смертью. Вокруг новый интерьер с отреставрированными деревянными панелями, новыми обоями, новой мебелью, коврами и шторами. Недавняя перепланировка добавила к каждой спальной комнате собственный туалет и ванную, отчего пустых комнат стало меньше. Вещи бывших владельцев предусмотрительно уничтожили.
За несколько дней заброшенное имение было отремонтировано снаружи и внутри. Теперь от прежнего плачевного вида не осталось и следа. Простенький фасад здания изменили, усложнили, дополнили. В саду вопреки зимнему времени года под специальным экраном медленно расцветают цветы. Содержание огромного особняка ложится на плечи ковенанта, но право владения перешло к Кормаку. Было решено, что сюда будут присылать на учёбу и стажировку чародеев желающих изучать духов. Кормак станет их наставником в этом нелёгком деле. А он, правда, знает о духах очень много – мальчик убедился в этом во время их прогулок.
Вначале Павел чувствовал себя совсем неуютно в стенах этого особняка, слишком сильный ужас он здесь пережил. Потому на ранних порах он часто проводил время за приделами этих комнат и страшных коридоров. Он даже сумел уговорить Кормака, брать его с собой в рейды по лесу. Эти прогулки нельзя назвать приятными: холод и страх пробирают до костей, тишину то и дело прерывает чьё-то шипение или крик, и далеко не всегда источником звука являются окрестные птицы. С исчезновением сильнейших духов в Опустошённом Лесу стали появляться разные создания, мальчик видел их лишь издалека, они разные, непохожие, удивительные. Однажды вдали он увидел гигантского волка, что блуждал по дороге вдоль деревьев. Эти создания появляются неоткуда, и также неожиданно исчезают.
Но что не менее важно, после истории с призраком Павел стал в период сильного страха видеть тёмные расплывчатые силуэты в лесу. Он поведал об этом взрослым, они выслушали и сказали:
– Твоя духовная сила соприкоснулась с астральной материей, – спокойно объяснил Соломон, – и теперь ты всегда будешь невольно реагировать на неё. Каждый день будешь видеть, и чувствовать всё больше и больше.
У Соломона в последнее время много работы. Перечитав несколько увесистых томов, он долго накладывал на имение защитные чары всех назначений. Стены так же дополнительно укрепили колдовством для предотвращения износа.
Кормак до последнего придумывал поводы не покидать своё старое жилище. Он протестовал против всего. Столовая и кухня отдельно – зачем? И зачем такой большой стол в столовой? Тут же человек тридцать усадить можно, а он, видите ли, один, ему этого всего не надо. Гостиная уютная, тёплая – тоже нет. Выдумали со своими коврами и шторами. Но с появлением в новой гостиной большого удобного кресла, как раз под него, он стал меньше ворчать. Большой камин ему тоже приглянулся: «есть, где ноги согреть вечером». Скоро и новая спальня с большой кроватью, на которой он сразу проспал два дня, ему тоже понравилась.
Павлу, разумеется, выделили отдельную комнату, просторную и с новой мебелью. У окна он поставил стол – конечно света от пасмурного неба много не дождёшься, но уж лучше так. Вид из окна масштабен, можно очень далеко разглядеть погибший лес, вот только смотреть не на что. От греха подальше он обклеил всю комнату бумажными оберегами: рукописными заклинаниями. Призрака больше нет, но страх остался. Первые два дня он не вспоминал о призраке, но стоило раз подумать о ней, как она тут же стала его кошмаром. Особенно часто она припоминается ночью и от одной мысли о ней его бросает в дрожь.
Даже спустя пару недель Павел не до конца оправился от схватки с ней. Порезы ушибы и синяки по всему телу налились болью на следующее же утро. Особенно досталось плечам и спине, а ссадины на коленях и локтях обнаружились в тот же день. Но самой сильной болью отозвалось чрезмерное использование магии – из-за притока адреналина он не сразу ощутил последствия, они напомнили о себе посреди сна, которому он легкомысленно предался по возвращению. Четыре последующих дня он не мог встать с кровати, болели даже кости. Зелья и чары помогли, поставили его на ноги, восстановили повреждённые ткани, излечили ожоги на руках. Раны и травмы, конечно, залечатся, а вот душевные ранения так просто не исцелишь. Когда победная эйфория иссякла, наступило смятение, за ним злость, а затем и печаль. Неоднократно оказавшись на волосок от смерти, пережив чудовищный непосильный ужас, он кажется, теперь всегда будет терпеть эти раны в своём сердце. Он по-прежнему выбит из колеи, настроения нет, а прошлая радость кажется позавчерашним сном. Было бы проще будь ему под силу просто взять и забыть об этом, прогнав её из ночных кошмаров и жить как раньше.
Первые десять ночей ему снились ужасные кошмары, а при пробуждении пот каплями стекал с него. От страха он часами не мог уснуть. И дело не в банальной детской боязни темноты – нет, он столкнулся с настоящим призраком и теперь знает, что может таиться в темноте. Потому ложась спать, он подгибал под себя одеяло, закутывался с ног до головы, чтобы призрак в случае появления не смогла просунуть руку под одеяло и схватить его. Одеяло как защита – глупость конечно, но ничего не поделаешь, страх враг логики, а в ночной темноте он обретает чудовищную силу. В такие моменты Павел лежал на спине неподвижно, боялся, даже набок перевернутся: вдруг она нападёт со спины, а он не увидит, не успеет среагировать? Под одеялом было невыносимо жарко, он засыпал и просыпался в поту одеревенелым, вымотанным. Тело затекало, болело, но он всё равно не менял позу. Периодически вынуждал себя выглянуть, обыскать глазами комнату.
Недавно в одну из ночей он решился: нарисовал на полу ловушку супротив нее. Теперь, когда становится невыносимо страшно, он спрыгивает с кровати, садится по центру круга, держа кольцо наготове. Но она ещё не появлялась и не появиться. Её кости похоронили рядом с костями её семьи и провели небольшой обряд: уничтожили дневник, сказали добрые слова, прочли пару молитв и зажгли несколько свечей за упокой её души. Странно то, что стоя у её могилы он смог на время забыть о зле, которое она ему причинила, и даже нашёл на прощание добрые слова. Думал он не о страшном призраке, а о несчастной девушке, которая когда-то счастливо улыбалась на семейной фотографии. Павел посочувствовал ей, пожелал ей мира и покоя. С тех пор он более не чувствовал её присутствия. Но сколько бы раз он не напоминал себе об этом, сидя ночью на изрисованном полу, страх его никуда не уходит. Стоит подумать о том, чтобы вернутся в кровать, как сразу в ногах возникает слабость, а в душе тревога. Пережитые в ту ночь чувства навсегда отпечатались в сердце, они заставляют его подсознательно избегать лестницы, по которой он от неё удирал, и оглядываться в тёмных коридорах. Отдушину он нашёл в учёбе, теперь он часами просиживает за книгами, практикует магическое ремесло, слушает истории Кормака и учится у него.
Павел спустился на первый этаж, дошёл до входа в столовую, услышал голоса, и непроизвольно среагировав на это, заглянул внутрь. Взрослые сидят за длинным столом. Соломон ножом снимает кожуру с зелёного яблока, полностью поглощённый этим занятием. Эрехтей наслаждается горячим напитком и старой книгой. Оклус и Кормак, поедая бутерброды, смотрят на Соломона.
– Возможно, – первым начал лепрекон, – что Иерарх, так же как и ведьма уже сбежал отсюда, от греха подальше?
– А может просто затаился? – предположил Кормак.
– Он точно здесь и уходить не собирается, – не отвлекаясь от яблока, ответил им обоим ведьмак.
– И чего он тогда не появляется? – возмутился Кормак. – Чего ждёт?
– Пытается предугадать наши будущие действия и копит силы для борьбы.
– Ты думаешь, – нахмурился оборотень, – что он напасть на нас собирается, драться с нами хочет? Хотя если подумать, то чего ещё от него ожидать.
Соломон кивком подтвердил его вывод и добавил:
– Вот только мы ничего о нём не знаем, и подготовиться не можем.
– Придётся импровизировать, – поморщился Оклус. – Ну, а что с ведьмой?
– Ну, а что с ней? – возбудился Кормак. – Умотала она. Следов нет, как прикажешь её ловить?
– Она обязательно вернётся сюда, – зазвучал голос Эрехтея. – Стоит только коту из дома выйти, как мышка тот час объявиться.
– Зачем ей сюда возвращаться-то? Знает же, что мы её ищем.
– Затем Кормак, что она не закончила то, зачем пришла, – произнес ведьмак, пережевывая кусок яблока. – А ей нужно завершить свой ритуал.
– А с нападениями, что делать будем? – вопросил Кормак. – Они не прекращаются. Пока мы с духами возились, это лихо ещё троих задрало.
Соломон помрачнел. Эрехтей поднял на него взгляд, пронзительно всматриваясь, начал читать движение лицевых мышц ведьмака.
– Нетрудно проследить закономерность в действиях этого неведомого лиха, – спокойно молвил старик. – Его жертвы могут показаться случайными, но можно заметить, что оно весьма избирательно: не трогает животных и детей, атакует за приделами барьера, но обитает где-то здесь и все убитые им люди…
– Я разберусь с этим, – угрюмым тоном отрезал ведьмак.
– А стоит ли? – Эрехтей вперил свой взгляд в Соломона. – Поручи кому другому, не терзай свою душу.
– Не могу. Хотел бы, но не могу взвалить это на кого-то другого. Павел, что ты хотел? – немного резковато спросил Соломон, вдруг повернув голову в сторону мальчика. – Подслушивать нехорошо.
– Прости, я не нарочно, – повинился мальчик. – Так получилось.
– Можешь сесть с нами, – чуть мягче сказал ведьмак.
– Нет спасибо, я пойду, почитаю, – выдавил из себя Паша и удалился.
Он ушёл в библиотеку, сел за стол. Библиотека большая, деревянные полки высотой до потолка рядами выстроены вдоль стен. Но из-за вечной мрачной серости на улице вся древесина, которая превалирует в интерьере, кажется чёрной. После ремонта Кормак перенёс сюда всю свою литературу. Они разбили книги по разделам, категориями и циклам, проще говоря, навели порядок. Теперь здесь Павел занимается самообучением. Тщательно изучает и запоминает информацию о разнообразных духах, а так же способы борьбы с ними.
Он разложил на столе чистые листы, открыл книгу с разнообразными заклинаниями против духов и забегал глазами по страницам. Скрупулезно как ювелир осторожными движениями начал перерисовывать картинки, схемы и тексты. Сначала неуверенные эскизы карандашом, после тщательная обводка перьевой ручкой – это хорошо развивает рукописный навык. Когда чернила подсохли, собрал все листы, аккуратно скрепил, наполнил магией кольцо и произнёс:
– Исулет да’вик.
Листы исчезли из его рук – это вложенные в кольцо чары, переместили их в маленькое карманное измерение внутри кольца. Удобная магия, к которой он уже успел привыкнуть. Там он может хранить разные объекты внутри кольца.
Больше он не расстаётся с кольцом. Жаль, что такая желанная и долгожданная радость от обладания магическим инструментом смазала недавними потрясениями. Но он использует кольцо, постоянно тренируется с ним, ведь кольцо даёт ему необходимую практику в использовании магии. Труднее всего проходят тренировки транспозиционных свойств кольца – простые чары для перемещения в пространстве, но использовать которые можно только под открытым небом. Вчера он в который раз вышел на улицу, спустился по ступенькам вниз, сконцентрировал внимание на площадке в десять метрах прямо по курсу, поднял руку и молвил: «Шаэн апонат».
Он обратился ярким синим лучом, взмыл вверх и тут же появился в десяти метрах от места старта – весь этот сложный процесс занял меньше секунды. После этого всё тело болело, словно его в руке сжали, а затем пропустили через угольное ушко. Так он может легко перемещаться под открытым небом, однако пока не рискует осваивать большие пространства. Для безопасного перемещения нужно отчётливое представление о месте прибытия. Соломон может перемещаться, используя только координаты, у Павла же чары куда проще.
– Ну как успехи? – спросил Кормак, зайдя в библиотеку с книгой в руке.
Паша поднял голову, улыбнулся оборотню. За время, проведённое здесь, мальчик окончательно прикипел к нему душой. Они много времени проводят вместе. Кормак научил его разнообразным кругам против духов, обучил, как делать обереги, ловушки и защиту. Показал, как превратить обычную бумагу в мощное оружие против призраков. Кормак добрый учитель, терпеливый.
Оборотень обошёл стол, взял себе стул и сел напротив Павла.
– Что ты там рисуешь? – спросил он, раскрывая свою книгу.
– Заклинания и печати, – тихо произнёс мальчик, оторвав взгляд от листа. – А ты не шутил когда говорил, что все эти заклинания знаешь наизусть?
– Не шутил. Я большую часть жизни заклинателем духов проработал, с духами и призраками навоевался. Когда с такой опасностью дело имеешь, быстро полезную информацию запоминаешь.
– Ты не раз упоминал, что духи могут поглощать духовную силу людей… а что с человеком происходит, если из него всю духовную силу выкачать?
– Смерть, – немного помолчав, хмуро ответил Кормак. – Духовная сила напрямую связанна с жизненной силой, они неравны в объеме, но если душа ослабнет, источится, то и с жизненной силой то же самое произойдёт. Опустошённая душа начнёт угасать и человеческий организм вместе с ней.
Опасения Павла подтвердились, он понурил голову, пододвинул к себе книгу, уткнулся в неё. Через пару минут мыслями успокоил свои тревоги и вновь взялся за текст. Несколько минут и описание к очередному рисунку законченно.
– Кормак, а ты можешь научить меня управлять духовной силой?
– Зачем тебе это?
– Если на меня ещё раз нападут, хочу быть готовым.
– Не нападут они на тебя. Тут же другое дело было – источник рядом. А в доме Соломона тебе ничего не грозит, никогда не один дух не пойдёт в жилище ведьмака. А когда ты вырастешь, они и сами начнут, тебя боятся. Ну, а с телесными духами ты уже умеешь сражаться.
Паша поник головой. Будь у него в арсенале больше средств против духов ему было бы спокойней спать по ночам. Кормак сочувственно посмотрел на него.
– Поверь мне, не хочешь ты их постоянно видеть. С этим трудно жить. Ну, вот как ты думаешь, почему я вокруг своего жилища всегда барьеры возвожу и амулеты развешиваю? Чтобы спокойно спать по ночам. Чтобы они кошмары не насылали.
– Духи насылают кошмары? – мальчик резко поднял голову.
– Да. И видения тоже могут внушать. Их способности безграничны. Ты только не подумай, что все кошмары тебе именно они внушают, нет.
– Раньше я не говорил этого, но тогда когда вы сражались с призраком, я не только видел их, но даже смог коснуться одного.
– Сила твоя уже пробуждается, – вздохнул Кормак. – Но не спеши лесть в это, ещё успеется. А если прям, очень понадобиться, то помнишь глаз, что Эрехтей рисовал на твоей руке? Значит, знаешь что делать. Но не забывай, что это очень опасно. Тут же, как: раз ошибёшься и всё.
***
– СОЛОМОН! СОЛОМОН!! – прилетел из холла крик Кормака.
Ведьмак вышел на площадку второго этажа, положил ладонь на перила, глянул вниз.
– Что ты кричишь?
– Ещё одно нападение… на женщину… выжила! В больнице лежит… оно… ух дай отдышаться… со всех ног мчался как угорелый. Ух! Оно у неё крови выпило, но она в сознании была, убежать смогла и видно запомнила, откуда убегала!
Тревожные новости. Соломон рад, что в этот раз жертва уцелела, но был бы счастлив, если бы эти нападения вовсе прекратись сами собой. С нестерпимой тяжестью на сердце он детально расспросил Кормака, затем собрался и ушёл.
Он нашёл жертву спящей в пустой палате на втором этаже госпиталя. Заколдованный им врач любезно открыл перед ним дверь, затем направился к пациентке и разбудил её. Женщина открыла глаза, увидела ведьмака и испугалась. Подчиняясь его воле, доктор успокоил женщину, спросил о самочувствии, расплывчато представил Соломона, не объясняя толком, кто он такой, но поведал ей, зачем он здесь. Сыграв свою роль, доктор сел на соседнюю кровать и замер.
Худощавая женщина, лет сорока на вид, уставилась на ведьмака серыми глазами. Тихим убаюкивающим тоном Соломон прошептал длинную формулу, что прорвалась через дебри её разума. От этого заклинания она немного успокоилась и добровольно выпила принесённый им напиток, который легко развязал ей язык.
– Как выглядело существо, что на вас напало?
Женщину передёрнуло. Учащённо дыша, она судорожно забегала глазами по комнате – даже магия не может унять её ужас.
– Я не знаю. Маленькое, но сильное как… я не знаю с кем сравнить.
– А где и как оно напало на вас?
Глаза женщины заслезились, голос стал ломким:
– Я с работы возвращалась, шла по обочине вдоль леса. Я-я услышала звук, остановилась и посмотрела в лес. Там вдоль края обочины высокие дикие кусты торчат и ничего невидно. Вокруг никого не было. Я занервничала и пошла дальше.
– И что же вас остановило?
– Плач. Я не уверена, может мне показалось, но я думаю, что я услышала что-то похожее на невинный жалостливый плач, – слёзно проговорила она. – Я совсем про страх забыла. Я остановилась и подошла к кустам.
– А что потом? – ещё больше насупился Соломон.
– Потом меня что-то схватило. Я почувствовала боль в ноге, чуть выше стопы, – женщина откинула одеяло, обнажила тёмно-фиолетовою щиколотку. – Я упала на спину и ударилась головой. Последнее, что я помню, перед тем как потерять сознание, это то, как ветки кустов расцарапали мне кожу, когда оно потянуло меня.
– Когда вы очнулись?
– Не знаю. Первый раз, когда открыла глаза, почувствовала страшную боль, поняла, что меня тащат, – женщина расправила руки, показала страшные последствия волочения по земле. – Мне было плохо. Я скребла промерзлую землю ногтями, но ничего этим не добилась.
– Долго вы оставались в сознании?
– Нет. Помню, как за торчащий корень ухватилась, не знаю, откуда силы нашла. На секунду я даже затормозила, но оно одним рывком рвануло меня вместе с корнем и поволокло дальше, тогда я снова сознание потеряла.
– А затем?
– Я проснулась в кромешной темноте, тело меня не слушалось, я и пальцем пошевелить не могла. А потом была боль, ужасная боль вот здесь в руке, – женщина указала на повязку. – Оно укусило меня, но больно было недолго.
«Оно не убило её сразу, оставило для питания…».
– Как вы выбрались?
– Сама не знаю, было темно, я-я… я ничего не видела, лежала на спине где-то под землёй. Я чудом вылезла, там было очень тесно, я даже на живот перевернуться не могла. Помню, как упиралась ногами в землю и как могла отталкивалась. Выползла головой вперёд, а когда воздух свежий… – женщина стала давиться слезами и кашлять, слёзы капают из её глаз.
Он успокоил её, деликатно выждал время, осторожно без нажима спросил последние интересующие детали, на том простился и ушёл из палаты. Тревога гудит внутри, опускается в ноги. Теперь он знает, где искать следы.
Проделав долгий путь, по описанию женщины нашёл место, где на неё напали: обочина у дороги, как она и сказала в десяти метрах от автобусной остановки. Шагнул в непроглядные кусты, оглядел местность, нашёл след. Здесь оно повалило её наземь и оглушило. Вот обломок её каблука, но следов существа ожидаемо невидно. Посмотрел далее, среди грязи и листвы разглядел след от волочения тела и пошёл по нему. След длинный извилистый уходит глубоко в лес. Дорога получается с препятствиями: небольшой овраг, за ним бурелом. Как же оно сумело протащить её по этому пути? По ходу заметил кое-что странное, остановился, свернул со следа. Отошёл на несколько метров к груде камней. Интуиция подсказывает, что здесь есть что-то. Склонился над камнями, раскидал их, нашёл человеческий череп – мужской пробитый, его буквально оторвали от позвоночника.
«Это тоже дело рук существа. Мужчин оно убивает».
Осмотрелся. Сейчас он находиться далеко от дороги, однако если постараться и кричать во всё горло можно докричаться до прохожих. Вдруг у кого-то хороший слух? Возможно, поэтому оно унесло женщину вглубь леса. Догадалось, что за барьер жертв утащить не сможет и поэтому обустроило логово здесь, хотя прячется там, в лесу, поближе к чёрному озеру. Но оно явно не интересуется источником, тогда почему? Может, поняло, что здесь его будет легче отследить и отловить, чем там среди прочей нечисти? Либо оно разумно, либо просто чувствует такие вещи на уровне инстинктов.
Соломон вернулся, продолжил идти по следу. Скоро кривой след запутался на месте, видно здесь жертва пришла в себя и попыталась вырваться. Её история полностью подтверждается: вот сломанный корень, вот засохшая кровь.
Проследовал дальше. След привёл его прямо к логову – мелкая берлога под небольшим холмом, в упор посмотришь, не увидишь. Наклонился, снял очки, взглянул сквозь тьму. Берлога невысокая, но широкая, вход открывает лишь небольшую часть пространства. Что-то шевельнулось в темноте. Что-то там внутри. Оно слабо дышит, едва слышно. Соломон насторожился.
– Кто там? – угрожающим тоном произнёс он.
– П… – прозвучало в напряжённой тишине.
Он напряг слух.
– По… о… помо…
Надел очки. Рукотворная формула раздвинула землю холма в разные стороны, обнажило берлогу. Молодая едва живая девушка лежит неподвижно. Она прищурилась, захрипела. Он склонился над ней. Пульс слабый, дыхание тоже. Она бледна как мел и совсем обессилена. Волосы спутались, она вся вымазана в земле; холодная и измученная, но ещё живая. Недалеко от неё ещё два тела, оба женские. Одной не больше восемнадцати, другой лет двадцать пять – обе мёртвые.
Взял девушку на руки, бегом помчался через лес обратно к дороге. Эта девушка лежит здесь уже давно. Существо приволокло её раньше той женщины из больницы. Спешно спасаясь бегством та счастливица, её не заметила, не услышала.
Должно быть, это неединственная берлога, наверняка есть и другие. Но оно ещё вернётся сюда и скоро – здесь у него была припрятана ещё живая добыча. Теперь у Соломона не осталось сомнений о природе этого существа, хотя внутри ещё теплиться слабая надежда на ошибку в этих суждения. Страх поселился в нём, инеем покалывая его нутро. Страх перед тем, что ему предстоит сделать. Возможно, Эрехтей был прав, и ему стоит поручить это кому-то другому, тому, кому не придётся идти против себя.
Через час Соломон вернулся в дом. Открыл входную дверь, вошёл в холл. Слабые лучи из новых окон по бокам двери тускло освещают огромное пространство холла. Перед глазами до сих пор стоит образ умирающей девушки, руки ещё помнят вес её тела. Он доставил её в больницу, но после оказания медицинской помощи она прожила всего тридцать две минуты. По-прежнему раздосадованный случившимся он быстро поднялся по ступенькам на второй этаж.
«Слишком долго я не уделял внимание этой части своих владений» – со злостью на себя подумал он.
Вышел на площадку второго этажа, повернул налево, устремился по коридору. Спустя несколько шагов услышал голос Кормака, что доносится через открытую дверь слева. Соломон намеренно ускорил шаг, но избежать слов Кормака невозможно: голос оборотня эхом разносится по пустому коридору.
– …это Папа. Я только хотел спросить как у вас дела, но вы видно заняты так что… А вот ещё: я переехал, и номер телефона поменял. Вот звоню новый номер сообщить, ну это, вдруг позвонить мне надумаете, вот… Я скучаю и… в общем, если вдруг у вас будет свободное время… Я люблю вас. Как прослушаешь это сообщение, то передай привет мужу и маленькой, и маме тоже… пока.
Сердце в груди Соломона как рукой сжали.
***
Паша коротает день в гостиной сидя у окна в кресле с высокой спинкой. В руках наполовину прочитанная книжка. Кроме него в комнате только пожилой Эрехтей. Обычно мальчику трудно всецело сосредоточиться на чтении когда рядом сидит другой человек, однако старый чародей у него таких проблем не вызывает, он никоим образом не отвлекает. О его присутствии очень легко забыть – эту его особенность мальчик осознал не сразу, лишь спустя несколько дней наблюдений за непримечательным с виду старцем. Чтобы Эрехтей ни делал, это всегда незаметно глазу. Когда мальчик входит в комнату, он обращает внимание на что угодно и на кого угодно, но не старого чародея, ибо тот никогда не делает ничего интересного или заметного, нет в нём ничего, чем бы он мог обратить на себя внимание. Старец может спокойно встать и выйти из комнаты, и никто даже не спохватиться. Долго наблюдать за ним не получается, рано или поздно становиться скучно и внимание самостоятельно переключается на что-то другое. Но кое-что Павел всё же подметил. Первое: Эрехтей опрятен и дисциплинирован, он просыпается, ест и работает строго по своему расписанию. Второе: он предельно сосредоточен, за что бы ни взялся, он отдаёт этому занятию всё своё внимание. Третье: он очень наблюдателен, мгновенно подмечает мельчайшие детали и кажется, знает всё и обо всех.
Мальчик оторвался от книги, посмотрел на чародея – тот, молча разгадывает кроссворд. Карандаш в его руке выглядит совсем новым, но совсем несовременным. Среди вещей, что Эрехтей использует в быту, Павел часто наблюдает, предметы из прошлого столетия, например: расчёску, перьевую ручку, часы.
Эрехтей поднял глаза, поймал его взгляд.
– Что тебя заинтересовало? – усмехнулся он.
– А-а… ваш карандаш, сколько ему лет? – поспешно промямлил Паша, стремясь оправдать своё любопытство.
– Ему всего пара недель. Ты этим удивлён? Фокус в том, что карандаши новые, а формула нет. Я купил формулу этих карандашей в сорок шестом году и когда они заканчиваются, я просто материализую новые.
Почтенный чародей отложил кроссворд и, улыбаясь, поведал о своём приключении в Египетской пустыне, после которого он и купил ту самую формулу. Рассказ оказался на редкость интересным, однако у Павла возник вопрос:
– А как вам удалось так легко одолеть того мага и его соратников? Из вашего рассказа выходит, что они были сильнее вас.
– Ключом к победе над ними была информация. Интересуйся своими врагами, изучай не только их способности, но и их характер, повадки, образ мышления. Они были местами изобретательны, но в целом мыслили примитивно. Вот скажи мне, откуда ты знал, что призрак пойдёт за тобой?
– Я не знал, – с настороженностью ответил Паша. – В голове возникла такая мысль, но я не знаю откуда. Я… я решил попробовать, что-то сделать и не ожидал на самом деле, что она клюнет. И не ожидал, что у меня всё получиться.
– Твоя неуверенность и подтолкнула её. Ты подсознательно понимал, что ей захочется тебе отомстить, что она не видела в тебе угрозу. Возможно, она хотела, чтобы ты трансгрессировал и убил своих спутников, может, надеялась каким-то образом сама убить тебя, но в обоих случаях она ошиблась, поскольку недооценила тебя. Опьянённая своей злобой и гордыней она просчиталась, а это можно назвать слабостью. У каждого есть слабости, свои ты обязан тщательно скрывать, а чужие знать наизусть. Это даст тебе полное представление о твоих друзьях и оппонентах, так ты сможешь предугадать их действия.
– А как мне скрыть мои слабости? – после недолгой паузы, тихо поинтересовался Павел.
Чародей хитро улыбнулся.
– Позавчера Соломон и Оклус закончили ремонт в одной из спален. Ты не раз туда заходил и много раз видел комнату. Скажи мне, какого цвета были обои в той комнате до ремонта?
– Зелёные? – неуверенно пробормотал Паша.
– Нет.
Покопавшись в голове Павел не нашёл ответа, за эти недели он поведал много стен в этом особняке, все старые тусклые. Эрехтей видно ожидал такого ответа.
– Что ты заполнил в той комнате? – хитро ухмыляясь, спросил старец.
– Окно, кровать, пол, шкаф… и ещё картину с фруктами!
– Яркая должно быть была картина? А другие картины ты помнишь? Они там тоже были, три штуки, одна даже размером была на четверть стены.
– Я не помню, – после некоторых раздумий ответил Павел.
– Ну, а что я ел сегодня за завтраком?
– Яблоко? – сразу и без раздумий припомнил Павел.
– Верно. Ещё что?
– Овсянку? Хотя нет, её ел Оклус. Надо подумать… нет, простите, я не помню.
– А должен был помнить. Я ел яичницу. Ты запомнил только то, что я позволил тебе запомнить. Я специально положил то яблоко. Как и та картина, оно было ярким, бросалось в глаза, перетягивало на себя всё внимание и поэтому отложилось в твоей памяти. Ты заметил его, но не заметил ничего остального. Тайны и секреты не лежат на самом видном месте, но всегда у всех перед глазами. Они не хранятся в сейфах и тайниках, их не прячут, а маскируют, обезличивают, отводят от них внимание. Иногда даже самая незначительная черта в поведении человека может многое о нём рассказать. Потому и говорят, что в деталях кроется…
– Народ скорее бегите сюда!! – зазвучал крик Оклуса в холле.
Старец и мальчик вышли к нему. Со второго этажа показался Соломон, из коридора первого этажа появился Кормак. Оклус убежал обратно.
– Ну и что мы должны увидеть? – ворчливо спросил Соломон, лениво переставляя ноги. Ведьмак первым вышел на улицу, нехотя поднял голову и резко застыл в изумлении. Кормак и Эрехтей вышли следом, взглянули вдаль и так же замерли с восторженным удивлением на лицах. Павел обошёл их, остановился рядом с лепреконом, как и все посмотрел на горную возвышенность вдалеке.
На вершине сидит что-то большое живое тёмное и похожее на птицу. Оно высунуло голову из-под крыла, и величественно расправила огромные крылья.
– Это грифон, – тихим голосом произнёс потрясённый Паша.
– Он самый, – восторженно подтвердил Кормак. – Красавец, правда?
– Откуда он здесь? – просил мальчик.
– Должно быть, пришёл с ночным туманом из Плана, – с едва уловимым восхищением в голосе изрёк Соломон.
Крупный грифон с полностью чёрным окрасом комфортно устроился на четырёх когтистых лапах там, где человек бы уже свалился. Диковинное существо приковало к себе их взгляды, каждым своим движением будоража воображение.
– Кормак, нам же не придётся его обратно гнать? – спросил Павел.
– Нет. Как пришёл, так и уйдёт. Видать очень любопытный самец.
– Это самец?
– Ага, видишь какой крупный. Должно быть это царский грифон, вон как важничает. Ох-ох, воображала! Смотри, как красуется-то! Ха-ха!
Все вместе они ещё долго любовались грифоном, пока величественное создание не улетело далеко за горизонт.
Прошло два дня, поскольку просьба Соломона уже исполнена Эрехтей собрался домой. Павлу, как и всем остальным, грустно с ним расставаться.
– Этому лесу не помешал бы леший, – указал Эрехтей, стоя в дверях с чемоданом в руке. – Думаю Соломон, у тебя есть как минимум один на примете. Не криви лицо усмешкой, знаю, что тебя смущает: «леший в Ирландии?». Да и я о таком не слышал, но ведь и дриады не отсюда родом. Леший может привести это запустение к процветанию, да и местных духов будет в узде держать, чтобы никто печать не разрушил. Сами лешие черпают энергию из деревьев и земли, а значит, он обязательно добьётся их благополучия. Подумай над моими словами.