– Он был добрым человеком?
– Очень добрым, – Паша шмыгнул носом, вытер слёзы с лица. – Он никогда на меня не ругался. Даже если я себя плохо вёл.
– А часто ты вёл себя плохо?
– Иногда, – без радости в голосе признался мальчик. – Если я сильно проказничал, дедушка меня наказывал, редко, но наказывал.
– И как же? – без улыбки осведомился ведьмак.
Паша перевёл дыхание, собрался с мыслями.
– Однажды я взял чужое. Дедушка не ругался. Он молчал, лишь потом дома спросил, зачем я это сделал. Мне очень понравилась та игрушка, и я же не один был, это ребята со двора придумали. Когда нас застукали, я игрушку выбросил – не знаю зачем, наверно подумал, что это искупит мою вину.
– И что он сделал?
– Заставил меня возместить материальный ущерб, продав часть моих игрушек. Я обещал, что больше так не буду, но Деда всё равно заставил меня. Он запретил мне гулять на улице, и мы каждый день ходили на барахольный рынок. Я выбрал игрушки, которые мне не особо нравились, но их я продать не сумел, ведь никто их не брал. Прошло две недели, а я очень хотел гулять. Мне было скучно, ребята на улице играли, им было весело, а я только из окна на это смотрел.
Паша подтянул колени к груди, обхватил их руками, помолчал, поглядел на траву и лишь спустя несколько мгновений продолжил:
– У меня было мало игрушек, и лишь одна из них была целой, самая любимая – робот, который в самолёт превращался. Я не хотел его продавать.
– Но продал? – мрачно с сочувствием спросил Соломон.
– Да, мальчику из моего двора, – глаза вновь заслезились, но он не заплакал. – Он сломал и выкинул моего робота в первый же день. От обиды я проплакал весь вечер. Деда сказал, что ему тоже обидно за меня, но иначе я бы не усвоил урока.
– После этого тебе разрешили гулять на улице?
– Да, но весело мне не было. Дедушка сказал, что так будет всегда, что если я возьму чужое, то расплата за это обязательно будет намного дороже украденного.
Соломон, до этой секунды внимательно смотревший на Пашу тяжело вздохнул, перевёл взгляд на море и сказал:
– Жестоко. Но стоит отдать твоему дедушке должное, раз он сумел так доходчиво объяснить ребёнку столь сложную концепцию как преступление и наказание. Большинство взрослых людей, прожив целую жизнь, не понимают этого. За всё приходиться платить, – лицо ведьмака вновь лишилось всех эмоции, глаза смотрят куда-то вдаль. Он словно выпал из реальности.
Паша, стараясь не заплакать начал рвать траву рядом с собой, делая вид, будто это имеет какой-то смысл.
– Соломон, а вы теряли любимых?
– Да, – ведьмак вернулся из своих воспоминаний. – И не раз.
– Как вы думаете, мы встретимся с ними – после смерти?
– Уверен, что да.
– Почему? Вы же не можете этого знать.
– Я знаю, – с твёрдой уверенностью сказал Соломон. – Я видел.
– Что вы видели? – Паша посмотрел на Соломона красными глазами.
– То, что словами объяснить нельзя. А даже если сам увидишь, то поверить будет трудно. Я видел это. Я знаю это наверняка.
Повисло молчание.
– Почему мы встречаем людей, а потом их у нас забирают? Какой в этом смысл? Неужели всё это только для того, чтобы причинить нам боль? – этот вопрос вырвался у него сам собой. Дверь в его душу приоткрыта, и, кажется, сама закрыться она не сможет.
– А разве то время, что ты провёл со своим дедушкой, было бессмысленно? Каждому из нас отмерен свой срок на этой земле. У каждого своя судьба и люди, которых мы любим, так же рождены каждый со своей судьбой, а не только для нас. Как бы то ни было, в одном я уверен точно: ты вырос таким, какой ты есть, только благодаря своему дедушке. Он сформировал тебя, дал тебе всё, чем ты обладаешь и в итоге из тебя получился такой прекрасный и сильный человек, – лицо Соломона посветлело. – И наверняка у тебя есть о нём и счастливые воспоминания, так ведь?
– Да, есть, – Павел улыбнулся. – Много, очень много.
– Расскажи.
Мальчик смахнул последние слёзы, собрался с мыслями и рассказал историю двухлетней давности. Соломон, улыбаясь, с интересом выслушал его, задал пару вопросов и в конце чуть посмеялся вместе с ним. Они потеряли счёт времени, просто сидя на траве и разговаривая. Всё это время Соломон внимательно слушал истории, которые Паша вспоминал, а воспоминания нахлынули одно за другим. На время Павел позабыл о печали, тяжесть воспоминаний спала, боль от утраты притупилась. Они оба улыбались друг другу. Павел удивился тому, что этот незнакомый, холодный и вечно угрюмый Соломон улыбается и столь охотно говорит с ним. Кажется, они наконец-то нашли общий язык. Впервые за эти месяцы у одинокого сироты появился тот, кому он смог всё это рассказать и до чего же это приятное чувство. Это его успокоило и на душе стало немного легче.
– Это прекрасные воспоминания, – сказал Соломон, – сохрани их в своём сердце, как доказательство того, что он за свою жизнь минимум одного человека сделал счастливым. Это важно, ведь нельзя допустить, чтобы из-за горя ты забыл всё хорошее, что было с ним связанно, оставив место только для боли и тоски.
Ободрённый Паша кивнул в знак согласия.
– И всё-таки я не люблю тучи, – улыбаясь, сказал он после краткого молчания.
Соломон усмехнулся.
– Глядя на тучи, ты не должен забывать, что солнце всегда там, на небе, смотрит на тебя. Оно сокрыто, но никуда не уходит. Однажды тучи неизбежно рассеются, и теплые солнечные лучи вновь согреют тебя и прогонят твою печаль.
Вдруг словно подыгрывая Соломону, солнце насквозь пронзило лучами серое небо. Тучи быстро рассеялись, и над ними раскрылся синий небосвод.
– У тебя вся жизнь впереди, – продолжил ведьмак, – будет много хорошего и плохого. Но помни, как бы плохо тебе не было, рано или поздно это закончиться. Страдания, какими сильными бы они небыли, не могут длиться вечно. И вслед за ними обязательно наступит светлая полоса, даже если в какой-то момент тебе покажется, что на это нет надежды. К моему сожалению, боль неотъемлемая часть жизни каждого из нас и этого не избежать.
Паша ещё раз кивнул в ответ.
– О, уже полдень, – обнаружил Соломон, глянув на часы. – Пойдём домой, скоро обед. Ох, я же забыл тебя предупредить: сегодня у нас поселиться гость.
– Какой гость? – изумился мальчик, новому обстоятельству.
– Его зовут Эммануэль. Он необычайно талантливый управленец, поэтому несколько лет назад я сделал его своим виконтом. Именно он с моей стороны помогал оформлять бумаги о твоём усыновлении. Кстати ты не проголодался?
– Проголодался, – Паша сам удивился лёгкости своего признания.
– Хорошо, поскольку есть мы сегодня будем много.
Павел с сомнением посмотрел на мужчину, ведь Соломон редко ест. Он, не пропустил ещё не одной трапезы, но чаще всего он ограничивается чашкой кофе. Ведьмак худощав, но выглядит приемлемо, что странно при таком питании.
Вернувшись в библиотеку, Павел едва успел расставить оставшиеся на столе книги по местам и закрыть за собой окно, как вдруг услышал громкие голоса.
«Павел будь любезен спустить вниз» – прозвучал голос Соломона в его голове. Мальчика подобный способ общения на время ошеломил.
Он подошёл к перилам, посмотрел вниз на первый уровень – внизу пусто, значит, голоса звучали не из библиотеки, а из холла. На втором уровне библиотеки есть дверь, открывающая путь к лестничной площадке второго этажа – по вечерам через неё он уходит в свою комнату. Открыл дверь, вышел на площадку, прошёл к лестнице, спустился вниз. Внизу он обнаружил Соломона, рядом с которым спиной к лестнице стоит незнакомец в деловом костюме серого цвета.
– Эммануэль хочу представить тебе моего воспитанника, с которым ты уже знаком по бумагам, – сказал ведьмак, указав рукой в сторону Павла.
Гость обернулся, доброжелательным взглядом посмотрел на мальчика. У него очень доброе лицо с немного детскими чертами, хотя на вид ему лет сорок. Волосы у него чёрные, коротко стриженые. Глаза голубые, нос курносый, лоб длинный, а ещё у него есть ямочка на подбородке. Ростом он чуть выше среднего.
– Здравствуй Павел, – гость протянул ему руку. – Я необычайно рад наконец-то встретиться с тобой.
– Здравствуйте! – Паша подошёл к нему и с улыбкой ответил на рукопожатие.
– Эммануэль моя правая рука в ковенанте, – Соломон похлопал чародея по плечу, как доброго друга. – Кстати Эммануэль, ты без проблем добрался сюда?
– Ну, как сказать, этот ваш барьер – мне пришлось минут пятнадцать идти пешком до вашего дома.
– Опять на вы? – прервал его Соломон. – Мы у меня дома, так что прекращай.
– Прости, быстро я от этого отвыкаю. В общем, я чуть не заблудился. Отменный ты барьер возвёл над этой территорией.
– Прости, что доставил тебе столько хлопот, но ты мне нужен здесь.
– Я всё понимаю, – Эммануэль с улыбкой посмотрел на Павла. – Мне даже полезно немного пройтись. От сидячей работы в офисе я уже начинаю понемногу терять форму. Только чемодан тяжёлый, а левитационные чары я применять не рискнул, поскольку эти края густо населены простолюдинами.
– Я приготовил тебе комнату на втором этаже.
– Спасибо. А ничего если я отлучусь туда прямо сейчас? Я сегодня даже толком побриться не успел.
– Конечно. Только на обед не опаздывай.
– Разумеется, – Эммануэль, улыбаясь, сделал элегантный жест ладонью и его тяжёлый чемодан на колёсиках тут же взмыл над полом. Чародей зашагал по лестнице, а его чемодан следом за ним поплыл по воздуху.
Паша с отвисшей челюстью уставился на это диво.
«Я к этому никогда не привыкну, – подумал мальчик. – Сто раз увижу и всё ровно не привыкну».
Привлекая внимание Павла, Соломон коснулся рукой его плеча, затем призывно кивнул в сторону столовой. Всё ещё немного взволнованный присутствием незнакомца мальчик открыл двери в столовую, сразу невольно глянул вправо и обомлел – большой обеденный стол, накрыт белоснежной скатертью и ломится под тяжестью теснящихся тарелок и блюд со всевозможной едой. Он посмотрел немного левее, обнаружил ещё пару белых столиков с десертами.
– Мы с тобой так и не отпраздновали твой переезд сюда, – сказал Соломон, стоя у него за спиной. – Но лучше поздно, чем никогда. Ты хандрил в последние дни, вот я и решил, что сейчас самое время.
– Это… – изумлённо протянул Павел.
– Это для тебя. Небольшой праздник в твою честь.
«Для меня? – попытался осознать мальчик. – Праздник для меня?».
– Сейчас Эммануэль придёт, и мы все сядем за стол. Ты чего молчишь? Тебя обилие еды ввело в ступор? Я подумал, что пировать, так пировать, но немного переборщил с заказом. Теперь придётся всё это съесть. Да труд предстоит не из лёгких, но вот увидишь, мы справимся, я верю в нас.
Паша забыл о недавней печали, радостные чувства переполняют его – какие забытые ощущения. Но тронуло его не обилие вкусной еды, а то, что Соломон устроил всё это ради него. Никто кроме дедушки, не проявлял к нему подобного внимания, а настолько большой стол ради него ещё никто не накрывал. Даже его дни рожденья проходили очень-очень скромно. Неужели он хоть раз окажется в центре чего-то подобного, ведь до этого он видел такое только со стороны?
– А вот и я! – воскликнул из холла Эммануэль, направляясь к ним.
– Отлично, идём. Павел, ты чего застыл? Давай, смелее.
Как и всегда Соломон сел во главе стола, Паша по привычке устроился по левую руку он него, а Эммануэль по правую. Глаза разбегаются в разные стороны при виде блюд, руки не знают, за что браться. После переезда сюда Павел не испытывает голода, поскольку стараниями ведьмака ест досыта и вкусно. Но даже сотворённая Соломоновой магией еда уже на уровне запахов уступает вкусностям, что лежат сейчас перед ним.
Заметив очередной приступ нерешительности у своего воспитанника, Соломон взял пустую тарелку и сам положил обед для мальчика. После такого Паша решил, что больше стесняться не может, посему поблагодарив хозяина с огромным удовольствием, приступил к трапезе.
Гость не упустил возможность завязать разговор, его стараниями в столовой воцарилась непринуждённая атмосфера, лишённая напряжения и привычной неловкости. Кого же было изумление мальчика, когда в этих стенах впервые на его памяти прозвучала шутка. Чародей не лишён обаяния, и его приятные манеры располагают к нему. Мальчику редко доводилось встречать подобных людей. Из слов взрослых Павел понял, что Эммануэль является подчинённым Соломона, однако ведут они себя как близкие друзья. В присутствии этого человека Соломон стал чуть менее хмурым и чуть более расслабленным.
Павел заметил на пальце гостя металлическое кольцо – обычный на вид кусок металла без изящных узоров и камней, но с приметным изображением ворона. Почему-то это заинтересовало Пашу.
– И так Павел, нравиться тебе жить здесь в этой глуши? – приветливо поинтересовался гость. – После такого крупного и шумного города как Петербург, здешняя атмосфера для тебя вероятно непривычна?
– Мне здесь хорошо, – ответил мальчик. – Мне нравиться, что здесь тихо.
– Тут как говориться каждому своё, – чародей, наклонил вилку в сторону ведьмака. – Я бы наверно долго здесь не протянул, жить вдали от цивилизации для современного чародея непростое испытание.
– А где вы живёте? – набравшись смелости, поддержал тему Павел.
– В Париже. Я родился там, очень люблю этот город и вряд ли смогу заставить себя покинуть его. В наше время чародеи редко живут в городах простолюдинов: чародейские города несопоставимо комфортней для жизни, там всегда имеется более развитая инфраструктура, всевозможные развлечения и денег там намного больше. Они лучше, но… – Эммануэль соединил кончики пальцев обеих рук, – у Парижа есть своя притягательная атмосфера какой в иных местах не найдёшь; в этот город легко влюбиться, а разлюбить сложно. К тому же в Париже у каждого дома и у каждой улицы своя богатая история. Это если угодно отдельный мир, который вполне можно изучать целую жизнь. Да я признаю, что даже такие города как Париж не могут тягаться в красоте с архитектурой чародейских полисов, но всё же.
– Быстро же тебя с одного бокала вина понесло, – ухмыльнулся Соломон, разделывая мясо на своей тарелке.
– Не смеши, я так быстро не пьянею. И вот знаешь что Соломон, пусть тебя смешит моя увлечённость Парижем, но вот увидишь однажды именно там я встречу ту самую единственную, – гость погрузился в свои фантазии. – В этом городе мы построим наши отношения. Там же мы с ней поженимся и заведём детей.
– Пора тебе кончать с чтением женских романов, – уже с откровенно-наглой ухмылкой заявил ведьмак. – А то твоя фантазия уже утратила связь с реальностью.
– Что? – не понял ещё задумчивый гость. – Блин, да ну тебя.
Спустя секунду все трое хором засмеялись, с разной степенью веселья. В таком ключе они проговорили ещё долго, попутно поедая разные блюда. Однако общее количество еды на столе всё не уменьшается. Паша ест медленно, понемногу, но старательно съедает всё, что волшебным образом появляется у него на тарелке. Взрослые увлеклись разговором, сути которого Паша не смог понять.
– Я к тому, что вам ведьмакам намного проще в налаживании связей. Вы прекрасно понимаете любого человека, даже не зная его языка, – заявил Эммануэль. – Да что там человека, любое живое создание можете понять.
– А что чародеи так не умеют? – вдруг спросил Паша.
– Ну, сейчас умеют, – сказал чародей, – уже давно умеют, но до этого не умели, и это накладывало большой отпечаток на нашу жизнь.
Ведьмак вытер рот салфеткой, протянул руку и вдруг в его руке, с яркой вспышкой появилась бутылка вина.
– Вот Эммануэль попробуй. Об этом вине я рассказывал тебе в прошлый раз, – хозяин налил гостю вина.
– Спасибо, – сказал чародей, принюхиваясь к содержимому своего бокала. – Хм, боюсь тебя расстроить, но это вино я уже пробовал.
– И когда ты его пил? – Соломон с сомнением прищурился. – Не припомню, чтобы повышал тебе зарплату.
– Меня угощали. Сам бы я деньги транжирить не стал. Без обид.
– И кто же тебя угощал?
– М-м, ну… Лукреция, – пробормотал темноволосый мужчина.
– Лукреция? Я уже слышал это имя, – ведьмак, нахмурил брови, задумался.
– Не утруждайся, по её словам ты с ней лишь раз виделся и вряд ли её запомнил. Она служит Клоду из Мельда.
– Что ей… Что ему от тебя было нужно?
– У него возникли трудности в создании нового месторождения…
– М-м. Знаю, слышал, – Соломон разом потерял интерес к этой теме. – Пусть наймёт полсотни толковых чародеев и их руками закончит начатое.
– Клод категорически отказывается привлекать к этому делу посторонних. Его нынешнему уже иссекающему месторождению более двухсот лет и все эти годы его семейству удавалось скрывать секреты добычи. Сам понимаешь, чем меньше людей в процесс вовлечено, тем меньше шансов утраты секретности.
– А ты здесь причём? – спросил ведьмак.
– Я? Не причём, а вот ты да. У тебя уже есть успешный опыт в этом, ты в одиночку создавал целые горы. Вот он устами Лукреции и пригласил меня на ужин, в ходе которого уже сам осторожно и как бы невзначай, расспросил о тебе.
– Ах, вот оно что. Ха-ха, он молодец. Решил подкупить тебя? Почему же он сразу не пришёл ко мне?
– Ты бы отказал ему. В таких случаях нужно действовать осторожно издалека, заранее подготавливая почву.
– Ну, спасибо, что просветил меня. О чём ещё вы говорили?
– В основном он рассказывал о своём проекте и об огромной прибыли, которую в обозримом будущем ему сулит разработка нового месторождения. А так же о расширение торговли, о новых рынках сбыта, о влиятельных партнёрах, среди которых мечтает оказаться каждый уважающих себя ведьмак, – чародей ухмыльнулся. – Так что Соломон времени не теряй, для такого как ты это возможно единственный шанс выбиться в люди.
Ведьмак и чародей разразились саркастическим смехом. Паша за компанию тоже улыбнулся.
– Как же мне повезло, что есть люди готовые помочь такому неудачливому человеку как я, – отметил Соломон. – И долго он занимался саморекламой?
– Да почти весь ужин. Потом принялся нахваливать мои способности в ведении дел. Говорил, что если бы ему удалось вовлечь в этот проект такого талантливого специалиста как я, то он бы сразу поставил меня на руководящий пост. «Не задумываясь»! Таланты подобные мне «должны руководить в самых верхах». Ты бы, кстати, приглушался к его словам, он иногда дельные вещи говорит.
– Он говорит вещи очевидные. Но ты хорошо меня знаешь и можешь догадаться, каков будет мой ответ на его предложение, так что не будем об этом.
Эммануэль одобрительно кивнул.
– М-м, кстати о вине, у меня есть для тебя хорошие новости. Помнишь, ты в своё время интересовался возможностью приобретения виноградника баронессы Вивьен Тиринганской, дочери покойного ведьмака Кистуса из Алавара?
– Да, – заинтересованно протянул ведьмак.
– Ну, такая возможность появилась. Баронесса продаёт поместье и виноградники. Буквально сегодня утром у меня состоялся телефонный разговор с её представителем. Заявленная им цена выше той, что ты ранее предлагал.
– Будет аукцион?
– Меня заверили, что пока это эксклюзивное предложение. Если хочешь знать моё мнение, то лучше у неё на поводу не идти. Поместье рассыпается и земли в запустении. Ты же не передумал реставрировать поместье?
Ведьмак отрицательно помотал головой.
– Тогда готовься к немалым тратам. Все тамошние постройки были возведены руками простолюдинов, оттого не отличаются долговечностью и уже нуждаются в капитальном ремонте. А сколько сил и средств уйдут на восстановление виноградников и садов, – чародей развёл руками. – Лучше вначале сбить цену.
– Вначале стоит всё хорошенько обдумать.
– Ну, это само собой. Меня признаться, удивил этот звонок, потому что раньше она категорически не хотела ничего продавать.
– Ничего удивительного, она же несильна в финансовых делах, всё, что у неё есть, досталось ей от Кистуса. К сожалению, наследство не безгранично, а она большая любительница тратить деньги. Пока был жив властелин Алавара, Вивьен вела себя мало-мальски пристойно, но после смерти отца как с цепи сорвалась. Она, не задумываясь, скупала дорогие омолаживающие эликсиры и тратила деньги на друзей и многочисленных любовником. Но видимо денежные горы слишком быстро иссякают, и возможно уже начинает проглядываться дно.
– А отказаться от привычного образа жизни она не собирается?
– Вряд ли, – Соломон подался вперёд. – В любом случае я заинтересован в приобретении этой земли. Кистус когда был мал, часто гостил на виноградниках своего дяди на юге Франции, по его словам то были лучшие дни его жизни. Затем дяди не стало и поездки прекратились. Когда он приехал туда в зрелом возрасте, это место уже не было похоже на детскую сказку. Поэтому он создал сказочную землю на основе своих детских воспоминаний. Я там был пару раз, место воистину волшебное, жаль он не согласился продать мне его тогда. Он всё мечтал, что по этой земле будут бегать маленькие ножки его внуков, но как оказалось не судьба.
Ведьмак погрузился в свои воспоминания.
– Может пойти у неё на поводу, – спустя полминуты задумчиво спросил он, – в память о старике?
– Нет, – гость напрягся. – Даже не думай, я такую сделку не одобрю. Хочешь почтить память старика? Тогда выкупи его творение по выгодной цене у его негодной дочери и восстанови его в прежнем великолепии.
– Ладно, мы это после обсудим, – уклончиво произнёс Соломон.
– Нечего тут обсуждать, – непреклонно возразил Эммануэль.
Соломон и Эммануэль продолжили распивать вино бокал за бокалом и, судя по их реакции, им напиток очень нравится. Павел же наелся до придела (так он за всё свою жизнь не наедался), а ведь ещё нужно как-то доесть покрытый шоколадной глазурью бисквит со сливками внутри.
– Кстати Соломон, – сказал гость, – что-то у тебя подозрительно тихо.
– О чём ты?
– Куда девался твой шумный лепрекон?
«Лепрекон?! – подумал Паша. – Настоящий лепрекон, здесь?!».
– Уехал к родственникам в Ирландию, на день рожденья троюродного брата. Приедет когда протрезвеет.
– А когда у троюродного брата день рожденья был?
– Полгода назад. Не поверишь, но без него бывает скучновато.
– Не поверю, – своим возражением чародей рассмешил ведьмака.
Павла начало поташнивать, живот его раздут и тяжесть внутри нестерпимая. Наблюдательный Соломон заметил его страдания, сделал быстрое движение рукой – внезапно створки соседнего шкафа распахнулись, и оттуда вылетел пузырёк. Управляемый взглядом ведьмака он мягко приземлился перед Павлом.
– Вот Павел выпей это и тебе вмиг полегчает, – велел ведьмак.
Паша взял пузырёк, открыл, понюхал, посмотрел на прозрачную жидкость и осторожно отпил немного. Ему сейчас не до выяснения названия и назначения этой жидкости, но и что попало, он не употребляет.
– Пей всё, иначе толку не будет, – мягко настоял Соломон.
– Вкус яблочный, – заметил мальчик, опорожнив пузырёк. – И когда оно… постойте, и правда, легче. Тяжести как небывало и тошнота прошла.
Ведьмак встал из-за стола, моментально сложил руками несколько знаков, провёл ладонью над столом, а затем направился в гостиную. Благо из столовой через двухстворчатые двери можно напрямик пройти в гостиную минуя холл.
– Павел Эммануэль пойдёмте, отдохнём немного, потом продолжим, – раскрыв двери, призвал ведьмак.
Павлу ничего не осталось кроме как последовать за ними. Не позови его Соломон он бы ушёл к себе в спальню, и скучал бы там, в одиночестве, поскольку привык не докучать людям своим обществом. Однако сейчас он с радостью ощутил необходимость своего присутствия. В уютной гостиной Паша застенчиво разместился на небольшом диване, который, как и два кресла, стоящие по бокам от него, обращены к камину. Взрослые уселись в кресла, сходу стали обсуждать новости, а мальчик занял привычную для себя роль безмолвного свидетеля чужого веселья – маленький призрак, которого люди обычно стараются не замечать.
Это его первое полноценное посещение гостиной, до этого момента он лишь мелком видел её, а теперь наконец-то может в полной мере оценить это место. Гостиная по праву может считаться самой восхитительной комнатой в этом доме. Красивые стены, местами украшенные живописными картинами, ещё большие окна, искусно выполненная и очень удобная мебель из ценных пород дерева, дорогие ковры на красивом полу и конечно согретая камином уютная атмосфера.
Осмотревшись, Паша стал с интересом безмолвно слушать разговор хозяина и гостя. Он с очень малых лет привык помалкивать, когда взрослые разговаривают, однако спустя пару минут к его удивлению Соломон и Эммануэль начали затягивать его в разговор. Они стали задавать ему вопросы, вынуждая участвовать в обсуждении и не оставляя ему и шанса на безмолвие. Смущённому Павлу это очень понравилось: ещё никто кроме дедушки не интересовался его мнением. Ему даже в голову не прохолодило, что кому-то вообще может быть интересно, что он думает. Павел по-новому посмотрел на этих людей.
Эммануэля можно смело назвать классическим красавцем, от красоты которого у большинства женщин захватывает дух. Высокий стройный, одет со вкусом и с хорошим воспитанием – прямо мужчина с обложки журнала. К тому же его нынешний возраст ему очень к лицу. Ведьмака же хоть и нельзя назвать уродливым, но и красивым тоже, у него предостаточно некрасивых черт, и всё же при этом он обладает поистине чарующей улыбкой. Может, дело в ямочках на щеках, которые неожиданно появляются на ровном месте, а может в ровных белоснежных зубах? Главное, что когда он улыбается, все недостатки сглаживаются, а в купе с его сапфировыми глазами, его улыбка захватывает всё внимание.
Соломон вытащил из ящика соседнего стола табакерку и курительную трубку.
– Павел, ты уже начал делать первые успехи в освоении магического ремесла? – поинтересовался Эммануэль. – Уже заучил парочку формул?
– Нет, ещё нет. А что такое формулы?
– Формулы это и есть чары, – пояснил Соломон, набивая трубку табаком. – Они бывают словесными или рукотворными.
Эммануэль перевёл взгляд на ведьмака, помолчал несколько секунд с озадаченным видом. Похоже, не такого ответа от Павла он ожидал.
– Соломон объяснишь ситуацию? – спросил чародей.
– Я пока не спешу с его обучением, – ведьмак начал раскуривать трубку. – Ему сначала предстоит долго и скрупулезно изучать основы.
– А что там изучать? – усмехнулся чародей.
– Большинство моих врагов в своё время думали так же – это их и сгубило, – серьёзным тоном изрёк Соломон.
– Я тебя понял. И всё же когда ты намерен начать обучение?
– Когда утрясу некоторые вопросы.
От этих слов Эммануэль сделался очень серьёзным.
– Тем более, что со дня на день должно решиться, когда состоится очередное заседание Круга, – добавил Соломон.
– Ты это наверняка знаешь? – настороженно спросил Эммануэль.
– Предполагаю, ибо чернокнижники Царя Ночи вновь вылезли на свет.
Разговор заинтересовал Павла, он давно хотел расспросить об этом, но не решался завести разговор.
– А кто такой Царь Ночи? – неуверенно спросил он. – Я уже слышал о нём.
Ведьмак резко повернул голову, воззрился на него. Взгляд подозрительный, оценивающий – видно пытается понять, где ребёнок мог услышать это прозвище.
– Так называют очень могущественного ведьмака, – объяснил Соломон, – настоящего имени которого мы не знаем. У него целая армия последователей и бесчисленная армия вампиров. И вот уже два века он не даёт нам покоя.
– Вампиры? – удивлённо спросил Павел. – Как в кино?
– Никак в кино. Они совершенно не похожи на людей – настоящие чудовища, уродливые бешеные и нечеловечески-сильные. Лишь некоторым из них удается сохранить разум, а от этого они становятся только опаснее.
– А они очень опасны? – смутившись, спросил Павел.
– Очень, – ответил резко побледневший Эммануэль. – Расслабишься хоть на секунду и тебе конец. До сих пор мне сняться кошмары, в которых я стою на холме и смотрю на поле боя.
– Вы дрались с ними? – насторожился мальчик.
– Я? – переспросил чародей, отстраненно глядя в камин. – Нет. Но я участвовал в последней войне против Легиона Царя Ночи. Я был в резерве и почти всю схватку провёл в роли свидетеля того ужаса.
Гость сделал глоток вина – не иначе эти воспоминания осушили уму горло?
– Царь Ночи, – начал Эммануэль, – в который раз попытался пробиться к артефактам, хранящимся в крепости Фабьярм. Эта крепость была построена ведьмаком Сулейманом, который слыл большим коллекционером, скопившим огромное множество редких артефактов. Ведьмак покинул бренный мир уже давно, а всю свою коллекцию оставил внутри замка, за семью вратами. Все семь врат были защищены древней магией, и разрушить их было никому не под силу.
– А что чары не развеиваются после смерти мага?
– Магия ведьмаков действительна даже после смерти человеческой половины, – вмешался Соломон.
– Однако врата можно было открыть, – полушёпотом произнёс гость.
– Как? – тихо и неуверенно спросил Паша.
– Семь врат могли отворить семь духов-хранителей, – отозвался Соломон. – Когда над Фабьярм нависла угроза, духи попросили у Круга помощи в защите артефактов от Царя Ночи и Круг согласился. Ведьмаки даровали духам твёрдые оболочки, дабы сделать их сильнее, а затем спрятали каждого из них. Информацию об их местонахождении держали в строжайшем секрете, но это не помогло.
Павлу стало не по себе, история очевидно неприятная.
– Царь Ночи узнал места расположения духов, – подхватил Эммануэль, – и отправил за ними Бальтазара – одного из темнейших и сильнейших своих служителей. Круг поздно спохватился, Бальтазар уже успел захватить пять из семи духов хранителей. В физической оболочке эти духи были чудовищно сильны, но этого оказалось недостаточно, чтобы противостоять Бальтазару. Круг отравил четырёх ведьмаков для защиты оставшихся, но их он тоже убил, а значит, война была неминуема. Круг призвал все свои силы на защиту Фабьярм, поскольку нам предстояло противостоять бесчисленным ордам вампиров, во главе с чернокнижниками. Сама крепость и прилегающая местность вокруг были окружены несколькими непробиваемыми магическими экранами куполообразной формы.
Паша затаив дыхание, сидит с раскрытым ртом. На лице Эммануэля проступила печаль, он сделал ещё несколько глотков вина, прежде чем продолжил:
– Из-под защитных экранов наши армии непрерывно забрасывали врага разными атакующими чарами. В какой-то момент, насмотревшись, как вампиры гибнут сотнями, я поверил, что враг может быть повержен. Вампиры не имея возможности пробить магический купол, лезли на него как орда муравьёв на камень. Я уверовал, что их численность рано или поздно иссякнет, но как оказалось у генералов Царя Ночи, был для нас неприятный сюрприз. До сих пор помню тот шок, когда первый купол был разрушен. Эта гора из отвратных монстров, падая вниз, обрушилась на наши боевые ряды и накрыла их словно лавина. Наши войска как могли, отбивались от вурдалаков, но число тех всё не уменьшалось, а наши силы иссекали на глазах. Для каждого чародея драгоценные секунды, потраченные на убийство одного-двух вампиров, оборачивались последующей встречей с десятками других. Наблюдая за этим ужасом, я осознал, что любого мага можно задавить числом. А ведь эта бойня была ещё не самым страшным эпизодом той войны – намного хуже пришлось тем, кто оказался на Пепельном поле.