Осенью над морем часто густел туман, наплывавший с океана. Ветер стлал над водою серую мглу, иногда разрывая ее, показывая очертания близкого берега и огромные, скалистые утесы, поросших лесом. …Погода выдалась предштормовая. Катера 45-ой Сахалинской бригады выходили в море при любой погоде. Торпедный катер «ТК-1072» мчался в точку атаки. Дизеля надрывались на максимальных оборотах. Катер вспарывал предштормовое море почти на сорока узлах, флаг, вымпел, антенны трещали под напором ветра, как короткие пулеметные очереди. Командир катера лейтенант Лоза с волнением думал, что хорошо бы успеть отстреляться, до того, как поднимется настоящая штормовая волна… На флоте осваивались плавания кораблей в сложной навигационной обстановке, осуществлялись дальние походы подводных лодок в океан, отрабатывались минные постановки и торпедные стрельбы в тяжелых осенне-зимних условиях. Командиры катеров, в их числе и лейтенант Виталий Лоза с удовлетворением вспоминали большую работу, проделанную силами личного состава и бригады рабочих 54 судоремонтного завода, по подкреплению и усилению корпусов их катеров. Дополнительно в носовой части было поставлено 23 шпангоута, усилены стрингеры и палубные крепления. После смены винтов катера развивали скорость до 40 узлов.
Днем и ночью, вплоть до конца осени выходили в море экипажи торпедных катеров.
Катера проекта «ТД-200 бис» – катера дальнего действия, но условия обитаемости на них «спартанские», если не сказать хуже. Моторное отделение затеснено больше, чем дизельный отсек подводной лодки. Между тремя дизелями едва можно протиснуться. Маленький кубрик и крошечная командирская каюта, меньше половины вагонного купе. Да и какая в походе каюта, когда весь поход командир находится на открытом мостике. Хотя, специальная экипировка катерников включала шерстяной свитер, надеваемый под китель, кожаный, на меху, «реглан» – поверх кителя, кожаный, подбитый собачьим мехом, катерный шлем и утепленные кирзовые сапоги, лейтенант Виталий Лоза, при выходе в море, обязательно одевал еще и тельняшку. С курсантских времен Виталий любил тельняшку. «Тельник» – как душевно называют тельняшку на флоте. Нужно сказать, что в русском языке издавна словом «тельник» обозначали нательный православный крест.
Дальневосточник-катерник лейтенант В.К. Лоза вряд ли знал, что появление тельняшки – теплой нательной вязаной рубахи в нашем флоте связано с походами русских кораблей на Дальний Восток. Первым, необходимость нательной вязаной рубахи для нижних чинов, высказал вице-адмирал Е.В.Путятин, который дважды пересек экватор на фрегате «Паллада», по пути на Дальний Восток с дипломатической миссией.
Историческая справка.
В 1856 году Е.В.Путятин по опыту своего дальнего плавания представил генерал-адмиралу Константину Николаевичу предложения по улучшению обмундирования моряков и приспособления его к условиям плавания на Дальний Восток. 19 сентября 1857 года экипажи кораблей, следующих на Дальний Восток: винтовых корветов «Воевода», «Новик», «Боярин», винтовых клиперов «Пластун», «Джигит», «Стрелок» и винтового фрегата «Аскольд» впервые были обеспечены нательными вязанными шерстяными рубахами.
Позже, вопрос о нательных вязаных рубаха для матросов, ставил капитан 1 ранга И.И. Бутаков, участвовавший в плавании фрегата «Паллада» на Дальний Восток. В чине капитан-лейтенанта Бутаков, командуя фрегатом «Паллада», по приказанию генерал-губернатора Завойко 18 января 1855 года затопил фрегат в бухте Постовой, что бы он не достался англичанам.
В Российском Государственном архиве ВМФ хранится рапорт капитана 1 ранга И.И. Бутакова:
РАПОРТ
В Морское Министерство
Капитана 1 ранга Бутакова
За период с 29 июня по 22 августа 1866 года при плавании в Средиземном море
В жарких климатах, в особенности же при резких переменах температуры, которым подвергаются нижние чины, нательные вязаные рубахи составляют наилучшее средство для предохранения их от болезней.
Почему решаюсь иметь смелость ходатайствовать перед Вашим Превосходительством о разрешении в виде исключения завести всей команде тельные вязаные рубахи.
Коринфский рейд
22 августа 1866 года
Приказ № 115 Его Императорского Высочества Генерала-Адмирала, узаконивший на русском флоте тельняшку, вышел 19 августа 1874 года, и вот уже 140 лет тельняшка греет моряков и Российского Императорского флота, и советских ВМС и Российского Военно-Морского флота.
Но бывало, что даже усиленная экипировка не спасала катерников от пронизывающего ветра, ледяных брызг волн и липких снежных зарядов, особенно во время выходов в море, поздней осенью. Один из тяжелых осенних учебных выходов тех лет, описал в воспоминаниях «На торпедных катерах» катерник Д.Т. Пигарев: «Глубокой осенней ночью, когда холодный ветер с моря несет с собой дождь со снегом, на базе торпедных катеров прозвучал сигнал тревоги. Подразделению торпедных катеров было приказано, найти «врага» и атаковать его. Неприветливо встретило моряков осеннее море. Лица катерников обжигал холодный порывистый ветер, обдавали каскады холодных брызг. Мокрый снег слепил глаза, мешал наблюдению. Одежда моряков, все предметы на палубе покрывались тонкой коркой льда. Зарываясь в крутые волны, иногда, словно исчезая в них, катера уверенно вели поиск…».
Недаром катерники называли свою службу «катержная» – на манер слова «каторжная».
Ни ледяные брызги на пронизывающем ветру, ни снежные заряды, не могли поколебать стойкости катерников, их мужества и отваги. Враг был рядом, враг был у порога! Флотские газеты призывали: «Тихоокеанцы! Неуклонно выполняйте указания Партии и Советского правительства – всегда быть на чеку, бдительно следить за происками реакционных, империалистических кругов, готовить себя к победе над сильным, технически оснащенным противником!».
Морская молва гласит: «Если на офицерской фуражке позеленевший «краб», не относите это за счет неаккуратности. «Краб» с прозеленью – верный признак просоленного, много морячившего офицера».
Временами шел снег. Тонкая ледяная корка покрывала палубу торпедного катера. Просоленным, в задубелой катерной куртке, с «поседевшим» от морской соли «крабом» на шапке, возвращался лейтенант Виталий Карпович Лоза с моря, к уютно светившему ему окошку домика на полуострове Меньшиков, к своим родным Лидуське и Сашуне. Это был его мирок, уютный и родной. Это была его «отдушина» в тяжелой морской службе, его «любовь и счастье».
Для катерников 45-ой Сахалинской бригады выходы в море закончились 1 ноября 1950 года. В связи с завершением плана боевой подготовки катера были подняты для зимней стоянки на берегу.
ПРИКАЗ
Командира 45 Сахалинской бригады торпедных катеров
№ 071
1 ноября 1950 г. б/х Северная
СОДЕРЖАНИЕ: о подъеме торпедных катеров и плавсредств 45 ОБТКА на зимнюю стоянку.
В связи с завершением плана боевой подготовки и наступлением зимнего периода произвести подъем торпедных катеров и плавсредств 45 СБТКА для зимней стоянки согласно «Схемы распределения мест зимней стоянки катеров и плавсредств 45 ОБТКА».
Командирам дивизионов и командиру береговой базы произвести подготовку мест стоянки катеров, отремонтировать кильблоки, оборудовать пожарные посты и в период зимней стоянки выставить круглосуточные посты по охране катеров.
ВРИО Командира 45 СБТКА
Капитан 2 ранга Сутырин
ВРИО Начальника Штаба 45 СБТКА
Капитан лейтенант Сахарнов
Катерники переходили на зимний период боевой подготовки и обучения, в том числе, и марксистко-ленинской учебы. Приказом командира бригады лейтенант В.К.Лоза был назначен во вторую группу марксистко-ленинской учебы офицерского состава. Приказ командира бригады гласил:
Согласно директиве Главного Политического Управления Военно-Морских Сил № 062 от 12 сентября 1950 года в 45 Сахалинской Бригаде торпедных катеров создать три группы марксистко-ленинской учебы офицерского состава. 1-я группа, 2-я группа, 3-я группа
мл. л-т КОЗИН Ш.В.
техник – л-т БЕРИЛЛО И.И.
мл. л-т КАНДРАТЬЕВ В.М.
л-т КРАВЧЕНКО П.Н.
техник – л-т ВЕДЕРНИКОВ И.Н.
л-т мед./с ДАНИЛОВ С.И.
л-т мед./с ИЛЬЕНКОВ
л-т ВАЛЕНЮК В.А.
л-т ХАНК Л.А.
л-т МАСЛОВСКИЙ В.
л-т СИВИЗЬЯНОВ А.С.
л-т ЯЗИК Е.В.
л-т СУББОТИН
л-т КАРНАУХОВП.Н.
л-т ХАРИН Б.А.
л-т ЛОЗА В.К.
Руководитель группы ст. лейтенант ВИНОГРАДОВ. Место занятий – кабинет начальника клуба по понедельникам с 9.00 до 11.00.
Командира 45 СБТКА
Капитан 2 ранга Сутырин
В ноябре 1950 года во Владивостоке при Тихоокеанском Высшем Военно-Морском училище открылись Высшие специальные классы для подготовки офицеров-тихоокеанцев по штурманской, артиллерийской и минно-торпедной специальностям. Офицеры, эти Высшие Специальные Классы Офицерского Состава (ВСКОС), для краткости именовали – «классы». Тогда об открытии «классов» много говорили, особенно среди младших офицеров.
Поступающая на флот новейшая техника, требовала дополнительной специальной подготовки и «классы» были той школой, пройдя которую, младшие офицеры, окончившие училища несколько лет назад, приобретали необходимые знания для практического освоения новой техники, а, значит, и для дальнейшего «роста» и продвижения по служебной лестнице.
Лейтенант Виталий Карпович Лоза в тот год, не задумывался о «классах». Он «рос» в должности командира торпедного катера, постигая новую для себя специальность, приобретая нужные для дальнейшей офицерской службы знания, опыт и качества.
Он не знал и не догадывался, что именно открытие во Владивостоке офицерских «классов» приближало его к его кораблю, к кораблю океанских просторов, к кораблю большого флота – эскадренному миноносцу «Вспыльчивый».
Война на Корейском полуострове затягивалась, втягивая в свою орбиту все новые и новые силы. Военные специалисты докладывали И.В. Сталину, что война приобретает крайне неясный временной промежуток и, что это будет способствовать нестабильности во всей Северо-Восточной Азии. Сталин дал согласие на усиление с воздуха поддержки войск КНДР и создание на территории Северо-Восточного Китая советского 64-го истребительного авиационного корпуса. Участник тех событий летчик Александр Павлович Сморчков, воспоминания которого записал В.Зеленцов и которые были опубликованы в книге «Засекреченные войны и их герои» рассказывал: «…Нас пригласили на аэродром. Построили только летчиков. Без замполита, начштаба и даже без особиста. Командующий войсками Московского района ПВО генерал-полковник К. Москаленко сказал нам следующее: «Полк хорошо подготовлен к полетам на современной технике, в войну многие летчики себя хорошо проявили, имеют боевой опыт. Но вот так получается: в мире не спокойно, на Дальнем Востоке вспыхнул новый очаг войны».
Далее Сморчков вспоминал: «Наш эшелон прибыл на Дальний Восток. Ехали в «литерном». Секретность «литерного» соблюдалась строго. Станции, на которых разрешалось размяться, были пустыми. Номер поезда на каждой остановке менялся.
Мы были первыми реактивными ласточками на Дальнем Востоке». 27 ноября 1950 года 64-й истребительный авиационный корпус вступил в боевые действия на стороне китайских народных «добровольцев» и Корейской Народной Армии против войск Южной Кореи. В составе корпуса воевал 578-й истребительный авиационный полк 7-ой истребительной авиационной дивизии 5-го ВМФ, базировавшегося под Владивостоком. Советские военнослужащие 64-го истребительного авиационного корпуса считались «китайскими народными добровольцами».
Советский асс Корейской войны летчик Е.Г. Пепеляев вспоминал: «Когда приехали в Китай… нам выдали китайское обмундирование: шинели горчичного цвета, синие штаны, горчичные же френчи, красные сапоги и шапки-ушанки с козырьком. Уже потом, при первых катапультированиях, выяснилось, что «красные» сапоги слетают с ног, – летчики приземлялись босиком. Потом… получили меховые солдатские ботинки на шнурках. Все в них и летали».
Тоже участник событий летчик А.П.Сморчков позже вспоминал: «Летали в гробовом молчании – все работали только на прием. Карманы пусты: ни документов, ни писем. На бортах – корейские опознавательные знаки, сами в китайской форме. Эта строжайшая секретность изводила. Летчики не могли понять, почему скрывается, что мы советские. Доходило до абсурда. По-корейски или по-китайски мы были ни бум- бум, а в бою предписывалось выходить на связь на корейском языке. К правому колену перед вылетом мы крепили специальные планшетки со словарем – корейские слова в транскрипции. Вот и представьте, как в бою на реактивных скоростях нужно умудриться скосить глаз на колено, быстро отыскать нужное слово или фразу…. Матерились. Летчики не вытерпели и эту нелепицу все-таки отменили. Так что великий и могучий и здесь победил».
И далее: «…Мы воевали. И, понятное дело, летчики хотели знать за что. Тем более, когда у нас начались потери и погибших хоронили в Порт-Артуре. Они остались лежать в Порт-Артуре. Ведь говорить в нашей стране, за что и где они погибли, было строжайше запрещено. Больно было и горько.
Так вот, на вопрос «За что?» политработники отвечали однозначно и без реверансов: – Защищаем интересы Советского Союза на дальних подступах».
Война в Корее продолжалась…
30 ноября 1950 года президент Соединенных Штатов Г. Трумен на своей пресс-конференции необдуманно, подлил «масла в огонь», с угрозой заявив: «Соединенные Штаты будут противостоять коммунистической экспансии и остановят агрессию в Корее. Мы примем все необходимые меры». Далее он сказал: «Но я бы не хотел, чтобы бомбу (атомную – А.Л.) пустили в ход». Эти слова президента были истолкованы так, что генерал Макартур, уже получил право пустить в ход атомное оружие. Паника возникла по всему миру.
Как стало известно через несколько десятков лет из рассекреченных источников, в декабре 1950 года, Комитет Начальников Штабов США подготовил широкомасштабный план ведения войны против СССР, под названием «Дропшот» («Моментальный удар»). В этом плане главной стратегической целью США была ликвидация Советского Союза, как государства.
В декабре 1950 года бои на фронтах Кореи затихли…
Зима на Дальнем Востоке, как всегда, нагрянула неожиданно…. Лед сковал бухты Советской Гавани… Закружилась, закрутилась снеговерть, столбик термометра резко опустился до минус 30 градусов, что было не такой уж редкостью в этих прибрежных местах.
Торпедные катера 45 Сахалинской Бригады 7-го ВМФ были подняты на берег. Для катерников наступил период относительного затишья. Торпедные катера стояли на кильблоках, и на них шла подготовка к зиме – смазывались и консервировались механизмы и вооружение. Электронное и оптическое оборудование демонтировалось и сдавалось на хранение на береговые склады до весны.
Катерники перешли на береговой режим службы: ремонтировались, доукомплектовывались, учили новое пополнение моряков и усиленно тренировались в учебных классах.
16 декабря 1950 года Приказом Военно-Морского Министра начальником 45 Бригады ТКА был назначен капитан 2 ранга Б. Ущев. Временно исполнявший обязанности командира бригады капитан 2 ранга А. Сутырин возвратился к исполнению своих обязанностей Начальника Штаба бригады, о чем указывалось в Приказе № 0115.
ПРИКАЗ
Командира 45 Сахалинской Бригады торпедных катеров
№ 0115
26 декабря 1950 г. б/х Северная
СОДЕРЖАНИЕ: о вступлении в исполнение должности командира 45 СБТКА.
На основании приказа Военно-Морского Министра № 02490 от 21 ноября с сего числа вступил в командование 45 Сахалинской бригадой торпедных катеров.
Временно исполнявшему обязанности командира бригады капитану 2 ранга СУТЫРИНУ возвратиться к своим прямым обязанностям Начальника Штаба 45 СБТКА.
Командира 45 СБТКА
Капитан 2 ранга Б. Ущев
Начальника Штаба 45 СБТКА
Капитан 2 ранга Сутырин
Перед самым Новым годом, 29 декабря 1950 года Дальневосточную воздушную границу Советского Союза в очередной раз нарушил самолет американских военно-воздушных сил. Нарушитель, как говорили в народе, «получил по заслугам» – был сбит.
А.Б. Широкорад в работе «Соединенные Штаты Америки. Противостояние и сдерживание» так описывает этот инцидент: «29 декабря 1950 года на Дальнем Востоке над районом устья реки Тюмень-Ула была обнаружена «летающая крепость» Б-29 ВВС США. На перехват вылетели два МиГ-15 из 523-го истребительного авиаполка. Истребители пытались принудить Б-29 сесть, но в ответ получили очередь из 12,7-мм бортовой установки. Ответным огнем «летающая крепость» была сбита. Заканчивался 1950 год, первый год самостоятельной службы лейтенанта Виталия Карповича Лозы в должности командира торпедного катера «ТК -1072» на 45-ой Сахалинской Бригаде торпедных катеров 7-го ВМФ, и он справился. Служба у него «пошла», как говорили тогда на флоте.
Виталий был доволен и горд своей командирской должностью, пониманием того, что несколько десятков квадратных метров палубы его катера под военно-морским флагом, были суверенной территорией Советского Союза.
– Вот только жаль, что на таком суденышке не выйти в океан – ведь торпедные катера – это корабли прибрежного плавания. А Тихий океан – вот он, распластал свои гигантские просторы совсем рядом, за островом Сахалин, – думал Виталий. Нет, нет, да и пробегала в его мыслях легкая тоска по морским просторам, по «большому флоту», по океанским, боевым кораблям, к службе на которых, его готовили долгих семь лет, сначала в морской спецшколе, затем в Военно-Морском Подготовительном училище и, наконец, в Каспийском Высшем Военно-Морском училище.
Но повседневная, нравящаяся ему катерная служба занимала все мысли Виталия, и все его служебные дела и поступки были связаны с торпедными катерами.
В это время, его корабль – эскадренный миноносец «Вспыльчивый» готовился к подъему флага. 28 декабря 1950 года, в честь дня рождения «дорогого вождя и учителя» Иосифа Виссарионовича Сталина, на эсминце «Вспыльчивый» в торжественной обстановке было поднято бело-голубое с красными звездой и серпом и молотом полотнище военно-морского флага. «Вспыльчивый» вошел в состав 7-го ВМФ.
Глава 3.
7-ой ВМФ. 1951 год.
45-я Сахалинская бригада торпедных катеров, на которой служил лейтенант В.К. Лоза, входящая в состав 7-го ВМФ. Цифровое обозначение флотов не было традиционным для русского военного флота. Исторически, флоты именовались по названию морей: Балтийский флот, Черноморский флот, Флотилия Северного Ледовитого океана…
Начало изменению наименований положило Постановление Совета Народных Комиссаров СССР от 14 февраля 1946 года, разделившее Балтийский флот на Северо-Балтийский флот, с главной базой в Таллине, и Юго-Балтийский флот, с главной базой в Пиллау. Возможно, это было связано с увеличением оперативных зон действий советского флота на Балтике, после присоединения территории Восточной Пруссии, нынешней Калининградской области.
3 марта 1946 года изменилось название и самого советского флота. Указом Президиума Верховного Совета СССР Военно-Морской Флот переименовали в Военно-Морские Силы.
В начале 1947 года Приказом Министра Вооруженных сил СССР Северо-Балтийский флот стал 8-ым ВМФ, а Юго-Балтийский флот – 4-ым ВМФ.
Тогда же, Тихоокеанский флот разделили на Северный оперативный флот – 7-ой ВМФ с главной базой в Советской Гавани и Южный оперативный флот – 5-ый ВМФ, с главной базой во Владивостоке. Его еще называли «Южный ТОФ». Возможно, и это было связано с увеличением театра, после возвращения Южного Сахалина, Курильских островов и Порт-Артура. Командовать 5-ым ВМФ назначили вице-адмирала А.С. Фролова, 7-ым ВМФ – вице-адмирала И.И. Байкова.
Переименования – это, как говорится, «видимая часть айсберга», но была и другая – «невидимая». Об этой «невидимой части», о том, что происходило за кулисами событий, позже писал адмирал Н.Г. Кузнецов в воспоминаниях «Крутые повороты: из записок адмирала»:
«…В один из дней начала 1946 года у меня состоялся разговор со Сталиным по телефону.
Он предложил разделить Балтийский флот на два. …через два дня я ответил ему, что считаю это неправильным. Театр … с оперативной точки зрения неделимый. Сталин, как выяснилось позднее, остался моей позицией недоволен… А.И Микоян, не знаю по своей инициативе или по поручению Сталина, решил переговорить на эту тему с И.С. Исаковым. Тот, узнав позицию Сталина, счел более благоразумным согласиться с нею. Сталин, которому была доложена позиция Исакова, приказал рассмотреть этот вопрос на Главном Военно-Морском Совете. Послал туда А.А.Жданова и А.И. Микояна. Все моряки были согласны со мной, кроме И.С. Исакова, хотя тот и воздержался. А.А. Жданов и А.И. Микоян не являясь специалистами могли поддержать мнение Сталина, а решающую роль сыграл высококвалифицированный адмирал И.С. Исаков. Вызванные в кабинет Сталина, мы докладывали ему свое мнение. Я оставался на своих позициях. С.И. Исаков молчал, А.И. Микоян, сославшись на него, сказал, что Исаков за предложение Сталина».
Хотя Нарком Военно-Морского Флота Кузнецов не приветствовал разделения флотов, окончательное решение принимал сам Сталин. Позже Кузнецов писал: «…стоило ли портить отношения с И.В. Сталиным из-за разделения флотов? Конечно, в оперативном плане это плохо, но еще хуже отставка и приход на этот пост некомпетентного человека».
Скорее всего, за переименованиями флотов, стояла выработка нового взгляда на военно-морские силы, на их применение и управление ими, проходившая на самом высоком уровне – в кабинете И.В. Сталина.
В нашей стране, в отличие от других стран, первые лица государства всегда оказывали самое непосредственное влияние на развитие военного флота. Их взгляды, в виде политических, военных и даже технических установок, формировали облик флота и кораблей. В послевоенный период решающее влияние на развитие Военно-Морского Флота СССР оказывал генералиссимус И.В. Сталин. Готовя новый, десятилетний план военного кораблестроения, Сталин говорил, что по количеству крупных линейных кораблей, копировать западный опыт нам нет необходимости: «…у англичан серьезные базы за океаном. Потеря этих баз равносильна смерти, и им нужно иметь в необходимых количествах линкоры. У нас же наоборот, все сырьевые базы внутри страны… В этом наше большое преимущество. Поэтому копировать нам Англию незачем…». Из крейсеров, Иосиф Виссарионович отдавал предпочтение тяжелым и легким крейсерам. Относительно авианосцев Сталин говорил: «на этом этапе мы можем обойтись без них (авианосцев – А.Л.), так как на Черном и Балтийском морях они не нужны вообще, а на Дальнем Востоке мы теперь имеем Курильские острова и Сахалин».
Что касается эскадренных миноносцев, то Сталин считал, что «они не должны делиться на подклассы» и отрицательно относился к большим эсминцам (водоизмещением порядка 3200 тонн). По его мнению, эскадренные миноносцы должны иметь водоизмещение не более 2500 тонн.
При рассмотрении проектов сторожевых кораблей Сталин так же высказывал свое мнение в отношении их размеров и предназначения: «…они (сторожевые корабли – А.Л.) должны быть небольшими по водоизмещению, не более 1000 -1100 тонн, а хорошо бы уложиться в 900 тонн…, нам сторожевые корабли нужны для несения пограничной службы и разведывательных целей, а англичанам и американцам – для других целей».
Одновременно с рассмотрением планов постройки кораблей Сталин занимался и проблемами судостроительной базы. Он говорил о необходимости создания «автономной судостроительной базы на Черноморском, Дальневосточном и Северном театрах». Относительно судоремонта Сталин рекомендовал: «построить 4 специализированных завода, по числу флотов, но судостроительные заводы судоремонтом не занимать».
Оценивая деятельность И.В. Сталина по развитию советского ВМФ в послевоенный период, в работе «Военно-морской флот СССР 1945-1991», В.П. Кузин и В.И. Никольский писали: «И.В. Сталин был единственным высшим советским руководителем, который в военно-политическом плане, правильно оценивал роль и место ВМФ, как особого инструмента государства. Занимаясь материальной стороной флота, И.В.Сталин непрерывно искал и новые формы управления флотом».
В итоге, на начало 1947 года, в СССР были приняты следующие наименования флотов: на севере – Северный флот, на юге – Черноморский флот, на Балтике – 4-й ВМФ и 8-й ВМФ, на Тихом океане – 5-й ВМФ и 7-й ВМФ. Хотя, возможно, у Советского Союза в те годы был еще один флот – Антарктический ВМФ…
Историк советского флота С.А. Ковалев в книге «Загадки шестого континента» писал по этому поводу: «Я аккуратно отношусь к возможности существования одного из объединений советского ВМФ, которое, якобы, было названо «Антарктический флот ВМФ». Возможный корабельный состав этого флота приводил в статье, напечатанной в альманахе «Судостроение в СССР» в 1996 году, А. Заттец. Он писал, что в советских ВМС были корабли, в частности, эскадренные миноносцы проекта «45», «Высокий», «Важный», «Внушительный», числящиеся после постройки в составе Тихоокеанского флота, но о которых практически ничего не известно. Нет ни их чертежей, ни фотографий, ни актов списаний. В пятитомном издании «История отечественного судостроения» под редакцией академика И.Д. Спасского, в томе IV «Судостроение в период первых пятилеток и Великой Отечественной воны 1925-1945 г.г.», корабли этого проекта упомянуты одной строкой: «эсминец пр. 45 – экспериментальный». Построенные в январе – июне 1945 года на судостроительном заводе № 199 в Комсомольске-на-Амуре, эти миноносцы прошли модернизацию на Дальневосточном заводе № 202 по проекту «45-бис». У них были усилены корпуса и установлено дополнительное оборудование для плавания в сложных условиях «высоких» широт.
В декабре 1945 года все три корабля посетили с краткими визитами китайские порты Циндао и Чифу и, что звучит совсем фантастически – в июне 1946 года эти эсминцы проходили межпоходовый ремонт на аргентинской военно-морской базе Риу-Гранде (или Рио-Гальегес) на Огненной земле. Хотя, почему фантастически? В цитировавшейся выше книге «Загадки шестого континента» говорится о политических предпосылках этого:
«…пришедший к власти в Аргентине генерал Хуан Д.Перрон…в 1946 году установил дипломатические отношения с Советским Союзом и подписал с нашей страной несколько военных, экономических и культурных соглашений. К концу 1946 года в аргентинских портах заметно прибавилось советских торговых и китобойных судов. В некоторых американских газетах даже появилась информация о строительстве в СССР кораблей специальной Антарктической эскадры, которые будут базироваться на аргентинские порты».
Затем, эти эсминцы якобы, видели у берегов острова Кергелен в Южной части Индийского океана, почти у берегов Антарктиды.
С 1947 года места базирования эсминцев «Высокий», «Важный», «Внушительный», историкам флота неизвестны. Вокруг этих «летучих голландцев» советских ВМС все неточно, расплывчато, неопределенно… А. Заттец писал: «…Над многими фактами…жизни этих кораблей – вот уже более полувека стоит непробиваемая завеса молчания. В Центральном Государственном Архиве ВМФ нет никаких документов (например, актов об исключении из состава флота), подтверждающих факт прохождения службы. А между тем и в отечественной, и в зарубежной военно-морской литературе… упоминается о зачислении этих кораблей в состав Тихоокеанского флота». Тот же Ковалев писал, что: «В уважаемом советском и российском издании, таком как журнал «Судостроение» появилась информация о неких «эсминцах-призраках» проекта 45 бис, послуживших СССР в антарктических водах. Якобы, участвовавших в необъявленной войне за Антарктиду… в том числе -…об участии неких советских эсминцев в атаке эскадры адмирала Бэрда».
В журнале «История ВМФ» № 5 за 1993 год в статье Г.А.Басова, посвященной послевоенным проектам отечественных эсминцев, также упоминается об этих трех загадочных миноносцах. Но, кроме этого, нет ни одного достоверного изображения ни одного из этих кораблей. Полнейшая неизвестность…
Некоторые исследователи истории советских ВМС предполагают, что эсминцы «Высокий», «Важный» и «Внушительный» вполне могли входить, в так называемый Антарктический флот СССР и, возможно, командовал этим флотом контр-адмирал И.Д. Папанин – известный советский полярный исследователь, до 1946 года занимавший должность начальника Главсевморпути. Предположительно, миноносцы обеспечивали в 1946-1947 годах так называемую «Антарктическую программу» руководства СССР.
Известно, что советская станция «Лазаревская» была основана в Антарктиде на берегу Земли Королевы Мод на территории Оазиса Ширмахера. Сейчас почти там же располагается наша станция «Новолазаревская». Оазис Ширмахера – это часть обширной территории обследованной нацисткой антарктической экспедицией под руководством А. Ритшера в 1938-1939 годах и названной немцами «Новой Швабией», где ими была основана база «Оазис». Что произошло с этой нацисткой базой в период с 1945 по 1955 год, из открытой печати, неизвестно. Но известно, что 19 октября 1956 года начальник первой советской Антарктической экспедиции М.М. Сомов радиограммой сообщил:
«15 октября мы открыли новую метеорологическую станцию «Оазис». Она расположена в 200 метрах от берега пресного озера… на пологом холме, свободном от снега и льда… в оазисе Бангера…». Возможно, название немецкой и советской станций «Оазис» – совпадение, а возможно и нет.
В непосредственной близости от Земли Королевы Мод, находится группа островов, имеющих удобные бухты для стоянок кораблей, одним из которых является остров Кергелен где якобы, в 1946 году видели советские эсминцы.
В конце 40-х годов прошлого века не только Советский Союз, но и Соединенные Штаты уделяли пристальное внимание антарктическому региону. 1 февраля 1947 года в Антарктиде в районе Земли Королевы Мод высадилась экспедиция контр-адмирала Р. Бэрда, финансируемая ВМС США. В состав экспедиции входил эскортный авианосец «Филиппинское море» с двумя десятками самолетов на борту и двенадцать кораблей ВМС США. Экспедиция контр-адмирала Р.Бэрда, получившая название «Высокий прыжок», была рассчитана на восемь месяцев работы в Антарктиде, но экстренно свернула свою работу и возвратилась в Америку.
В западные газеты просочилась информация, что адмиралу Р. Бэрду пришлось вступить в настоящий бой с противником, присутствия которого американцы не ожидали.
Возможно, боевое столкновение произошло в море Лазарева у покрытых зеленовато-белым льдом берегов Земли Королевы Мод, когда там уже находились советские военные корабли Антарктического флота, в ходе проведения первой, замаскированной под изучение промысловой обстановки в Антарктике, советской антарктической экспедиции 1946-1947 годов, прибывших к берегам Земли Королевы Мод с дизель-электроходом «Слава».