Корабль его судьбы – эскадренный миноносец «Вспыльчивый» проекта «30 бис».
Эсминцы этой серии проектировались в 1946-1947 годах. Головной миноносец начал строиться в Ленинграде в 1948 году, а эскадренный миноносец «Вспыльчивый» заложили на стапеле судостроительного завода в Комсомольске-на-Амуре на Дальнем Востоке в год выпуска Виталия Лозы из училища – в 1949 году. Но их встреча была еще впереди…
Лейтенант Виталий Карпович Лоза направлялся к новому месту службы на Тихоокеанский флот. В кармане у него лежало предписание явиться во Владивосток в Управление кадров флота. За окном вагона мелькнули станции с непривычными названиями «Зима», «Ерофей Павлович» … Виталий лежал на верхней полке. Соседи по купе вышли курить.
Колеса вагона стучали и стучали на стыках…
За десять суток, что мчался поезд с запада на восток, они пересекли почти всю страну.
Свободного времени было много: шахматы надоели, газеты, купленные на остановках, зачитали до дыр. Столько событий произошло в его жизни за последний месяц! Кажется, только вчера в Баку, прошли они торжественным маршем мимо трибуны, на которой стоял начальник училища, а сегодня Виталий уже за тысячи километров на пути к Владивостоку. Удивительно, но из всей предвыпускной суматохи в его памяти почему-то сохранилась такая, казалось бы, незначительная деталь: ему было жаль расставаться со своей курсантской формой. И хотя, он примерял уже черную офицерскую тужурку с золотыми лейтенантскими погонами, белую, с накрахмаленным воротничком и манжетами, офицерскую рубашку, черные брюки и новенькие, ослепительно блестящие офицерские ботинки, курсантскую форму ему было очень жаль, наверное, потому что носил он ее целых семь лет. Но все это в прошлом. Золотые лейтенантские погоны с одним черным просветом и двумя золотыми звездочками, лежат на его плечах. Мама, впервые увидев Виталия дома в Кременчуге в морской офицерской форме, ахнула и заплакала.
«Судеб морских таинственная вязь» удивительно связывает, порой, людей и события… Через тридцать лет, после описываемых событий, в 1979 году, в звании капитан-лейтенанта я проездом с Севера, после долгих лет разлуки, заехал в отчий дом в Кременчуг. Бабушка Маня – мама отца была жива. Увидев меня в дверях в морской офицерской форме, она ахнула, непроизвольно воскликнув: «Виталик!» и заплакала. На мгновение, во мне она узнала молодым своего сына – Виталия.
После выпуска из училища лейтенант Лоза не задержался в Баку ни на час. Он торопился домой в Кременчуг, где ждала Лидочка, любимая и единственная. Свадьба была скромная, но разве в этом дело. Главное, они вместе! Это счастье! Колеса поезда стучали и стучали…
Почему-то Виталий вспомнил, как после свадьбы они навестили родственников в селе Хорол, недалеко от Кременчуга. Виталий и Лидочка были счастливы, но это счастье не заслонило того, что они увидели и услышали: на селе люди жили очень бедно и очень трудно. За прошедшие четыре послевоенных года к следам войны – развалинам и многочисленным калекам все, в том числе и Виталий, как-то привыкли. Но то, что они увидели и услышали в деревне, его просто поразило:
– Оказывается, – недоумевал Виталий, – зарплаты у колхозников практически не было. За работу им ставили «палочки» – трудодни. Жители деревни не имели паспортов, им запрещалось не только менять место жительства, но даже выезжать без разрешения на длительное время из своего села.
Последние семь лет, учась в стенах Подготовительного училища, а затем Высшего Военно-Морского училища, Виталий не соприкасался близко с реальной жизнью селян.
– Эта эксплуатация, иначе и не скажешь, – думал Виталий, – больше похожа на какое-то «крепостное право». Виталий тряхнул головой, чтобы отогнать тяжелые мысли, но монотонный стук колес поезда мешал этому, и он продолжал размышлять:
– Почему люди не видят, или боятся видеть, что принуждение, репрессии и произвол не соизмеримы с понятиями социализма и коммунизма, с заботой партии Ленина – Сталина о простых людях?
В голове не укладывается, что такая вопиющая несправедливость, оказывается, существует его родном советском государстве. Все газеты трубят о другом: о трудовых подвигах советских людей по восстановлению хозяйства, славят вождя и отца народов товарища Сталина, пишут об улучшении жизни народа, а в действительности…
Звук движения поезда резко изменился. За вагонным стеклом замелькали фермы железнодорожного моста. Поезд пересек какую-то речку. Состав громыхнул по мосту и это отвлекло Виталия от тяжелых дум, мысли приняли новое направление… отпуск заканчивался, впереди служба на Тихоокеанском флоте. Как все сложится?
После Хабаровска зарядил дождь… Наконец, проводник, проходя по коридору вагона, громко объявил: «Все, граждане, приехали! Владивосток! Дальше пути нету». Виталий прильнул к вагонному окну. Поезд вынырнул из-за сопки, и дорога пошла вдоль берега бухты Золотой Рог. Сердце лейтенанта Виталия Карповича Лозы забилось учащенно: – Вот он Великий, он же Тихий океан!
Глава 2.
Дальний Восток. 1950 год.
Дальний Восток моя родина и прожил я там двенадцать лет. Удивительная природа края, вековые кедровые леса отрогов Сихотэ-Алиня, кипение розового багульника на сопках, прозрачные воды залива Советской Гавани вошли в мою жизнь навсегда.
Помню огромный изъеденный древоточцем и временем деревянный крест, стоявший в пятидесятых годах прошлого века на берегу бухты Постовой в Совгавани. Этот крест, как говорили, был поставлен в память погибших в первую зимовку, экипажем фрегата «Паллада». Нам, мальчишкам, казалось, что, всматриваясь в зеленые воды бухты на дне можно различить корпус затопленного фрегата, и приходило понимание того, как тяжело и непросто осваивали русские люди этот край – наш Дальний Восток.
Флотский поэт офицер-дальневосточник лейтенант И. Смирнов в стихотворении посвященном Советской Гавани писал в те годы:
Колхоз, Курикша, Желдорбат,
Окоча, бухта Постовая…
Названий кратких пестрый ряд
Твердишь их, не переставая.
Одно и тоже день-деньской
Все – суета. Но есть награда:
Здесь начинался Невельской,
И здесь стоял фрегат «Паллада»…
От невских далей добрый флаг
С надеждой предки проносили
Не для добычи личных благ –
Для утверждения России!
Историческая справка
Во второй половине мая 1853 года лейтенант Н.К. Бошняк, искавший по распоряжению начальника Амурской экспедиции капитан-лейтенанта Г.И. Невельского, большой залив о существовании которого говорили местные гиляки, подошел к перешейку, за которым виднелся высокий берег. Бошняк и его спутники – два казака и якут, перебрались через перешеек, и перед ними раскинулась водная гладь огромного залива.
«Перед нами тянулась широкая масса воды совершенно тихой и гладкой, как зеркало. Густой лес окраивал эту прекрасную голубую ленту. Я приказал измерить глубину двухсаженным шестом – шест понесло. Я скомандовал: «Шапки долой!» и усердно перекрестился. И было отчего!». Так просто и буднично рассказывал лейтенант русского флота Н.К. Бошняк об открытии одной из лучших гаваней мира, которую он назвал в честь императора Николая I, гаванью «Императора Николая I».
Менее эмоционально и более сухо описывал он это же событие в официальном донесении начальнику Амурской экспедиции:
«…22 мая 1853 года я прибыл в неизвестный еще до сего времени залив, носящий у прибрежных жителей название Хаджи. Путь следования моего до этого залива был следующий: …23 мая 1853 года, при свежем восточном ветре я подошел к низменному перешейку, перетащил через него лодку и вошел в бухту, которую назвал в честь царевича – Александровской. …Неизвестный до этого времени никому из европейцев залив Хаджи, названный мной заливом Императора Николая I, опоясан горными отрогами, отделяющимися от хребта, идущего параллельно берегу моря. По склонам обращенных к заливу гор произрастают кедровые леса.
…Залив Хаджи можно подразделить на четыре части или бухты: Императрицы Александры (по-туземному – Ходж), Великого князя Константина (по-туземному – Ми), Великого князя цесаревича Александра (по-туземному – Верги).
Каждая из этих бухт составляет обширную и совершенно забытую гавань, из которых бухта Великого князя Константина особенно замечательна по приглубым берегам своим, к которым могут приставать суда всех рангов.
Население залива Императора Николая живет в пяти селениях. Всех жителей не более 50 душ. … Все жители побережья Татарского пролива ни от кого не зависят, никому ясака не платят и никакой власти не признают».
Прочитав строки в рапорте Бошняка о низменном перешейке через который, они перетащили свою лодку и откуда впервые увидели огромный залив, я понял, что это был перешеек полуострова, впоследствии получившего название Меньшиков, в честь барка «Меньшиков», и где сто лет спустя, располагалась база 5-го Отдельного Сахалинского дивизиона торпедных катеров 7-го ВМФ. Именно с перешейка, откуда лейтенант Бошняк впервые увидел красивейшую бухту, я, мальчишкой, наблюдал уходящие в море торпедные катера.
На берегу бухты лейтенант Н.К. Бошняк поставил крест с надписью: «Открыта и названа заливом Императора Николая I». Такой текст на кресте описан в труде адмирала Г.И. Невельского «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России. 1849-1855 г». В книге В.А.Врубеля «Всем штормам назло» в главе «Трагедия лейтенанта Бошняка» приводится иной текст надписи на кресте: «Гавань императора Николая, открыта и глазомерно описана лейтенантом Бошняком 23 мая 1853 на туземной лодке, со спутниками казаками Семеном Парфентьевым, Киром Белохвостовым, амгинским крестьянином Иваном Моисеевым».
Какой из текстов был вырезан на кресте доподлинно неизвестно, но смысл у обоих одинаков: крест и надпись указывали на то, что впредь эта земля русская, а все ее жители принимаются Россией под свою защиту и покровительство.
Исследование и присоединение к России этого далекого края проходило в неимоверно тяжелых условиях. При освоении русскими военными моряками-первопроходцами побережья Татарского пролива героизм и трагедия шли рядом…
Как известно, первая зимовка в гавани Императора Николая I закончилась трагически. В поисках материалов о ней, обращаюсь в архив Русского Географического Общества, находящегося в Санкт-Петербурге в историческом здании Императорского Географического Общества. Красивый серый гранитный фасад, старинные с бронзовой отделкой входные двери. Широкая мраморная лестница ведет на третий этаж, где располагается архив. Ее стены увешаны портретами президентов Географического Общества и выдающихся русских путешественников. Поднимаясь по ступеням, словно погружаешься в историю русских географических открытий.
По традиции, российские путешественники и мореплаватели дарили Географическому Обществу свои путевые записи и раритеты, привезенные из дальних стран.
В архиве Русского Географического Общества мне удалось обнаружить подлинные письма супруги руководителя экспедиции Г.И. Невельского Елены Ивановны Невельской, повествующие об освоении русскими морскими офицерами-первопроходцами Дальневосточного края в середине ХIХ в.
Передо мной старинная карта 1824 года, на которой побережье пролива между материком и островом Сахалин показано весьма условно и нет никаких названий мысов и бухт. Слева, на материковой части карты обозначена земля «TARTARY». Возможно, отсюда и пошло название Татарский пролив. «TARTARY», «Тартар» – обобщенный термин, исторически использовавшийся в западноевропейской литературе и картографии в отношении обширных неисследованных областей Азии вплоть до Тихого океана. Латинское слово «Tartarus» – обозначает подземное царство или ад. Его религиозное значение «неизмеримая пропасть, бездна адская, место неизмеримого и нестерпимого холода, куда будут посылаться души грешных людей». То есть «Тартар» – холодная страна, очень далекая страна, неисследованная земля. Русское присловье – «Пошел в тартарары…», означало «Послать очень, очень далеко…». Этот небольшой лингвистический экскурс приводит к пониманию того, как наши предки оценивали отдаленность этого края, нынешнего Дальнего Востока. Рассматриваю другую карту – 1885 года. На ней берега пролива и острова Сахалин изображены подробно с наименованиями мысов, бухт, заливов и название самого пролива звучит уже как – Татарский пролив.
Между этими картами – годы исследований, открытий и описаний побережья Татарского пролива Амурской экспедицией Невельского, присоединение этих земель к России и открытие крупнейшей и удобнейшей гавани мира – Гавани Императора Николая I – Императорской Гавани – Советской Гавани.
Поздней осенью 1853 года лейтенант Бошняк вернулся в открытую им гавань Императора Николая I для основания там военного поста. Пока он отсутствовал, казаки отрыли несколько землянок, построили избу бани, для зимовки заготовили солонины и сухарей на восемь человек.
7 октября 1853 года, в день прибытия лейтенанта Бошняка на паруснике «Николай» в залив Императора Николая, шел дождь. На следующий день, 8 октября ударил сильный мороз, бухта покрылась льдом, и командир «Николая» вынужден был оставить свое судно на зимовку. 13 октября в Константиновскую бухту, тоже на зимовку, пришел с Сахалина парусный транспорт «Иртыш». Такое решение руководителя Амурской экспедиции Невельского оказалось роковым. На Константиновском военном посту, где имелось жилье и запасы продовольствия для зимовки 8 матросов постовой команды, остались зимовать 75 человек. В тот год зима выдалась ранняя, морозная, с ураганными ветрами и частой пургой. Снег заваливал строения поста по самые крыши. Лейтенант Н.К. Бошняк срочно пытался подготовиться к зиме. Николай Константинович был человеком молодым, смелым и энергичным.
Жена Невельского Елена Ивановна Невельская в одном из своих писем от 2 августа 1851 года так отзывалась о лейтенанте Бошняке:
«…Муж с лейтенантом Бошняком отправляется в устье Амура, с тем чтобы создать там вторую колонию. Молодой Бошняк очень образованный и способный, останется начальником на этом новом русском посту.
…Благодаря энергии и рассудительности присущей Бошняку, …новая русская колония (Николаевск – А.Л.) сослужит в этой пустыне средством укрепления нашей мощи».
Но кроме воли и энергии Бошняка и его подчиненных, нужны были элементарные запасы еды на то число людей, которое оказалось на посту. Полуголодное существование зимовавших, суровый климат, постоянная сырость в землянках, отсутствие медикаментов и врачебной помощи привели к массовому заболеванию матросов и офицеров цингой. Кожа покрывалась пятнами, воспалялись десна, малейшие движения причиняли во всем теле сильную боль. Многие слепли.
В своем рапорте от 30 января 1854 года лейтенант Бошняк докладывал Невельскому:
«…положение весьма печальное: запасов нет, а цинга между командой «Иртыша» свирепствует; пять человек уже умерло. Командир болен, а офицер почти при смерти.
Я ожидал этого, – иначе быть не могло, потому что сюда, где все было приготовлено только для зимовки 8 человек, вдруг собралось 75 человек и половина из них, то есть команда «Иртыша», буквально без ничего. Уповаю только на Бога и надеюсь, что получим от Вас что-либо для облегчения нашей участи».
В начале февраля 1854 года скончался помощник командира парусного транспорта «Иртыш» подпоручик корпуса флотских штурманов Г.М. Чудинов. Все офицеры были в тяжелом состоянии. Из команды «Иртыша» – командир лежал при смерти, другие находились в крайне тяжелом состоянии, 10 человек не пережили лишений и болезней. Почти все из команды самого Бошняка умерли. На ногах держался только Бошняк, да один из казаков. С большим трудом живые рыли могилы и хоронили своих товарищей.
Спасение пришло 17 апреля 1854 года, вместе с корветом «Оливуца», прибывшим в гавань Императора Николая I. Врач, фельдшер и моряки корвета сделали все возможное, чтобы вернуть к жизни людей на Константиновском посту: лекарства, свежая провизия, баня подбодрили и подняли их на ноги.
К началу мая залив полностью очистился ото льда и 2 мая 1854 года в Константиновскую бухту вошел барк «Меньшиков», а 23 мая – фрегат «Паллада».
Русские люди не забыли подвиг команды Константиновского военного поста.
В 1887 году был установлен памятник погибшим в первую зимовку. Надпись на нем гласила: «От Владивостокского порта 1887 года умершим от цинги в зиму 1853 на 1854 г. транспорта «Иртыш» штурман поручик Чудинов и 12 нижних чинов. Корабля «Николай» Рос.-Амер. ком. 4 матроса и 2 матроса постовой команды».
29 июля 1973 года на берегу бухты у городского пирса открыли памятник первооткрывателю Императорской Гавани лейтенанту Николаю Константиновичу Бошняку. Бюст Бошняка в мундире с эполетами на плечах установлен на строгом гранитном постаменте. Надпись краткая: «Н.К. Бошняк 1830-1899». 28 декабря 1991 года в Советской гавани на берегу бухты Маячная у мыса Анастасии был установлен памятник в виде скалы из естественных камней неправильной формы, на которую вознесен христианский крест. На поверхности каменной кладки закреплена литая доска с надписью: «Первооткрывателям Императорской Гавани Николаю Бошняку, Киру Белохвостову, Семену Парфентьеву, Ивану Мосееву 23 мая (4 июня) 1853 года ступившим на этот берег».
Стояла поздняя осень. По Приморскому краю гудел ветер и лил дождь, когда в начале ноября 1949 года, молодой лейтенант Виталий Карпович Лоза прибыл в Советскую гавань. Приказом Командующего 7-ым ВМФ за № 0225 он был назначен в 5-й Отдельный Сахалинский дивизион торпедных катеров, командиром торпедного катера «ТК -1072».
Виталий Лоза гордился своим назначением. Ему здорово повезло. Он, лейтенант – командир боевого корабля, на гафеле которого развевается военно-морской флаг. Молодые лейтенанты, прибывшие из училищ на эсминцы, крейсера или подводные лодки, всего лишь «зеленые лейтенантики». На кораблях принято было, как говорили тогда на флоте, «гонять таких салаг без продыху». Из дежурств молодые лейтенанты, что называется, не вылезали. Как шутили флотские остряки: «Нарукавная повязка «Рцы» была пришита к кителю таких молодых офицеров, «намертво».
Надо сказать, что «Рцы» – это сине-белый флаг, обозначающий букву «Р» морского флажного семафора. В советском флоте такого цвета была повязка дежурного офицера. Молодые лейтенанты, сменившиеся с суточного дежурства, тут же заступали начальниками патрулей или становились старшими во главе десятка матросов по погрузке топлива или боезапаса, по разгрузке картошки или других работ, и так без конца…
На торпедных катерах дело обстояло иначе. Командир торпедного катера, даже если он молодой лейтенант – все равно командир. Он наделен большой властью, самостоятельностью и отвечает за корабль и экипаж, поэтому отношение к молодым командирам – лейтенантам на дивизионе торпедных катеров было соответствующее.
Повезло лейтенанту Лозе еще и потому, что командовал 5-ым Отдельным Сахалинским дивизионом знаменитый катерник Герой Советского Союза капитан 3 ранга А.А. Сутырин, и начинать службу под командованием опытного боевого командира было большой удачей.
Александр Александрович Сутырин родился в 1912 году в селе Кадницы Кстовского района. Русский. По комсомольскому набору в 1932 году поступил в ВМУ им. М.В.Фрунзе. После окончания училища в 1936 году служил на Балтийском флоте командиром торпедного катера.
В 1939 году назначен командиром дивизиона торпедных катеров и вместе с личным составом дивизиона был переведен на Черноморский флот. В годы Великой Отечественной войны активно участвовал в бороне Одессы и Севастополя. Во время Керченской десантной операции в ноябре 1943 года А. А. Сутырин командовал группой торпедных катеров, которые прикрывали отряды высадочных средств дымовыми завесами, несли охранение на переходе и в месте высадки.
За отличное выполнение заданий командования Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 января 1944 года командиру 2-го дивизиона торпедных катеров капитан-лейтенанту А.А.Сутырину было присвоено звание Героя Советского Союза.
После войны А.А. Сутырин продолжил службу на Тихоокеанском флоте, а осенью 1949 года возглавил формирование экипажей новейших торпедных катеров «ТД-200 бис» в Советской Гавани.
Лейтенант Лоза понимал, что служить с таким начальником будет нелегко. Комдив Сутырин была известен как требовательный и принципиальный командир.
Историческая справка.
5-ому Отдельному дивизиону торпедных катеров за участие в боевых действиях по освобождению Южной части острова Сахалин в войне с Японией Приказом Народного Комиссара ВМФ № 519 от 25 сентября 1945 года, было присвоено почетное наименование «Сахалинский». Базировался тогда 5-й Отдельный Сахалинский дивизион, состоящий из торпедных катеров «Г-5» на Сахалине, в Углегорске.
В Советскую гавань первая группа новейших торпедных катеров «ТД-200 бис» под командованием Героя Советского Союза капитана 3 ранга А.А. Сутырина прибыла по Приказу Командующего 7-ым ВМФ № 00286 25 июля 1949 года, перейдя своим ходом из Владивостока.
После этого, в соответствие с Директивой Начальника Штаба 7-го ВМФ №41/001491 от 9 декабря 1949 года началось формирование 22 экипажей торпедных катеров «ТД-200 бис» базирующихся в бухте Северная на полуострове Меньшиков.
Молодые офицеры выпуска 1949 года, назначенные командирами новых торпедных катеров, среди которых был и Виталий Лоза, стали основой офицерского состава 5-го Отдельного Сахалинского дивизиона. Это лейтенанты: Антипов В.В., Валенюк, Виноградский В.Д., Дахлейгер М.И., Карнаухов П.Н., Лоза В.К., Лысенко Е.А., Масловский, Морозов М.А., Осьминин Б.В., Пимченко Л.Д., Подопригора О.П., Сашев Н.Н., Сафронов, Сивизьянов А.С., Смирнов Н.И., Супряга В.И., Трошко А.М., Харин Б.А., Этлин Я.М., Яворский В.Х., Язик Е.В. Впереди у них долгая офицерская служба… «Семь футов им под килем!».
В декабре 1949 года вся страна широко и торжественно отметила 70-летие великого вождя и учителя миллионов советских людей Иосифа Виссарионовича Сталина.
21 декабря в Москве в Большом театре состоялось торжественное заседание, посвященное юбилею вождя. Накануне, 20 декабря И.В. Сталин был награжден орденом «Ленина».
Еще в 1943 году Сталину было присвоено звание Маршал Советского Союза. После победоносного завершения войны, 20 июня 1945 года Иосиф Виссарионович был удостоен звания Героя Советского Союза, а 27 июня 1945 года ему присвоили специально введенное днем ранее высшее воинское звание – Генералиссимус Советского Союза.
Со всех республик и областей страны в столицу шли трудовые рапорта об успехах и достижениях, звучали здравницы в честь дня рождения любимого Сталина. Шли рапорта и от Тихоокеанского флота.
Наступил Новый 1950 год. 1 января газеты страны вышли с Новогодними поздравлениями советскому народу. «Красная Звезда» писала: «…Когда кремлевские куранты возвестили о наступлении Нового Года и миллионы советских людей подняли свои заздравные чаши – первое новогоднее приветствие было обращено к родному и любимому товарищу Сталину, великому вождю и учителю коммунистической партии и советского народа… С именем Сталина в сердце, под его руководством мы ознаменуем этот год новыми, еще более славными победами.
С Новым Годом, товарищ, с новыми успехами на благо Родины! Под мудрым водительством великого Сталина – вперед к победе коммунизма!».
Зима в тот год на Дальнем Востоке выдалась суровой и снежной. В Хабаровском крае морозы достигли сорока градусов. Транспортники выбивались из сил, обеспечивая нормальную работу дорог. Местная газета писала: «Хабаровск. 3 января 1950 г. Труженики дальневосточной магистрали в условиях суровой зимы работают слаженно… Несмотря на большой поток поездов и сорокаградусный мороз, дежурный по магистрали сумел обеспечить четкую, бесперебойную работу дороги».
Дальний Восток край суровый, далекий, с тяжелыми условиями труда. Подобных мест с суровым климатом в стране немного, поэтому в 1949 году вышло Постановление Совета Министров Союза ССР № 2696-1086С, в котором для отдаленных местностей с тяжелыми климатическими условиями, были введены льготы людям работающим и проходящим службу, по выслуге лет – 1 год службы в отдаленных местностях приравнивался к 1,5 годам службы в средней полосе страны.
3 января 1950 года в 5–ой Отдельной Сахалинской бригаде торпедных катеров вышел приказ № 01:
ПРИКАЗ
Командира 5 Отдельного Сахалинского дивизиона торпедных катеров
№ 01
3 января 1950 г. бухта Северная
– по личному составу –
Параграф 1
Параграф 2
Параграф 3
Считать прибывшими в отдаленную местность г. Совгавань и на основании
Постановления Совета Министров Союза ССР от 25.06.49 г. № 2696-1086С пользуются льготами при исчислении срока службы, при определении пенсии, наград за выслугу лет, присвоения очередных званий один год службы в отдаленной местности за полтора года, нижеследующие офицеры:
Командир торпедного катера № 615 лейтенант МАСЛОВСКИЙ с 1.11.49.
Командир торпедного катера № 98 лейтенант САФРОНОВ с 1.11.49.
Командир торпедного катера № 784 лейтенант ВАЛЕНЮК с 1.11.49.
Секретарь КСМ бюро дивизиона лейтенант ИВАНЕНКОс 1.11.49.
Начальник клуба дивизиона лейтенант КОРНЮШКО с 1.11.49.
Командир торпедного катера №1062 лейтенант ЯВОРСКИЙ В.Х. с 1.11.49.
Командир торпедного катера №1063 лейтенант ПОДОПРИГОРА О.П. с 1.11.49.
Командир торпедного катера №1064 лейтенант АНТИПОВ В.В. с 1.11.49.
Командир торпедного катера №1065 лейтенант СИВИЗЬЯНОВ А.С. с 1.11.49.
Командир торпедного катера №1067 лейтенант ЯЗИК Е.В. с 1.11.49.
Командир торпедного катера №1068 лейтенант ТРОШКО А.М. с 1.11.49.
Командир торпедного катера №1069 лейтенант ЭТЛИН Я.М. с 1.11.49.
Командир торпедного катера №1070 лейтенант ПИМЧЕНКО Л.Д. с 1.11.49.
Командир торпедного катера №1071 лейтенант ВИНОГРАДСКИЙ В.Д. с 1.11.49
Командир торпедного катера № 1072 лейтенант ЛОЗА В.К. с 1.11.49.
Командир торпедного катера № 1073 лейтенант ДАХШЛЕЙГЕР М.И. с 1.11.49.
Командир торпедного катера № 1075 лейтенант КАРНАУХОВ П.Н. с 1.11.49.
Командир торпедного катера № 1077 лейтенант СМИРНОВ Н.И. с 1.11.49.
Командир торпедного катера № 1078 лейтенант САШЕВ Н.Н. с 29.11.49.
Командир торпедного катера № 1079 лейтенант ХАРИН Б.А. с 12.12.49.
Командир торпедного катера № 1080 лейтенант ЛЫСЕНКО Е.А.с 28.11.49.
Командир торпедного катера № 1076 лейтенант МОРОЗОВ С.А. с 26.11.49.
Командир торпедного катера № 1074 лейтенант ОСЬМИНИН Б.В. с 26.11.49.
Командир торпедного катера № 1066 лейтенант СУПРЯГА В.И. с 26.11.49.
ВРИО командира 5 ОСДТКА
Старший лейтенант САХАРНОВ
ВРИО Нач. штаба 5 ОСДТКА
Старший лейтенант СОКОЛОВ
Этот приказ был первым документом, обнаруженным мной в Архиве ВМФ, в котором упоминалась фамилия В.К. Лоза. В Учетной карточке офицера в графах «Наименование должности» и «Наименование части», у Виталия Карповича сделаны записи: «Командир» и «ТК-1072» 7 ВМФ», но 7-ой ВМФ организация большая и в каком подразделении проходил службу лейтенант Лоза, для меня было неясно.
Я изучал в Архиве ВМФ документы, касающиеся разных соединений торпедных катеров, но нигде в них фамилия Лоза не фигурировала и торпедный катер с таким номером не числился. И вот, наконец, нахожу первоисточник: «Приказ № 01 от 3 января 1950 года», где лейтенант В. К. Лоза указан как командир «ТК-1072» 5-го Отдельного Сахалинского дивизиона торпедных катеров – все встало на свои места.
Нужно отметить, что Приказ № 01 по 5-му Отдельному Сахалинскому дивизиону был подписан не капитаном 3 ранга Сутыриным, а временно исполняющим его обязанности старшим лейтенантом Сахарновым, потому что Александр Александрович Сутырин в то время находился в отпуске.
На период отпуска А.А.Сутырина замещал его начальник штаба – опытный офицер, воевавший на Дальнем Востоке в войне с Японией, старший лейтенант С.В. Сахарнов – будущий известный детский писатель…
Святослав Владимирович Сахарнов родился в 1923 году в городе Артемовск Донецкой области. В 1940 году поступил в Ленинграде в Высшее Военно-Морское училище им.М.В.Фрунзе. В 1941 году курсантом первого курса участвовал в боях на Ленинградском фронте. Осенью 1941 годы был эвакуирован. В 1944 году окончил Каспийское ВВМУ в Баку. После окончания училища воевал на Черном море на тральщике под Новороссийском. Был награжден орденом «Красной звезды». В 1945 году в составе Тихоокеанского флота принимал участие в войне против Японии в боях за корейские порты Расин и Сэйсин. После окончания войны Сахарнов продолжил службу на Дальнем Востоке на торпедных катерах. В 1950 году в качестве начальника штаба 5-ой Отдельной Сахалинской Бригады торпедных катеров, позже – в 45-ой Сахалинской Бригаде ТКА.
В дальнейшем, С.В.Сахарнов был направлен на учебу в Ленинград. Во время учебы в Ленинграде начал писать первые рассказы. Печататься Сахарнов стал с 1954 года. Первая его книжка называлась «Морские сказки».
Познакомился я с рассказами Святослава Владимировича Сахарнова еще учась в школе… Книги С.В. Сахарнова стоят у меня в домашней библиотеке, и читаю я его замечательные рассказы «Гак и Буртик в стране бездельников» и др.
5-ый Отдельный Сахалинский Дивизион торпедных катеров продолжал пополняться новыми катерами. Во исполнение Циркуляра Начальника Штаба 7-го ВМФ вышел приказ командира дивизиона о формировании групп торпедных катеров, поступающих от промышленности:
ПРИКАЗ
Командира 5 Отдельного Сахалинского дивизиона торпедных катеров
№ 02
06 января 1950 г. бухта Северная
СОДЕРЖАНИЕ: О формировании и комплектовании групп ТКА ТКА поступающих от промышленности.
Во исполнение Циркуляра Начальника Штаба Флота приступить к формированию и комплектованию групп ТКА ТКА поступающих от промышленности на вооружение флота.
До открытия штатов дивизиона и отрядов ТКА ТКА, в целях установления с начала комплектования твердого порядка и организации в группе,
ПРИКАЗЫВАЮ:
Сформировать группу вновь поступающих ТКА ТКА типа ТД-200 в составе ТКА ТКА №№ 1062-1081, всего 20 ТКА ТКА.
Командиром группы назначаю ст. л-та ДЮКА.
Организовать внутри группы два отряда ТКА ТКА:
Отряд ТКА ТКА №№ 1062-1071, командир отряда ст. л-т ПЕТРОВ.
Отряд ТКА ТКА №№ 1072-1081, командир отряда л-т ТИШКОВ.
Возложить выполнение задачи политического воспитания и обучения л/с группы
на л-та ИВАНЕНКО.
Командиру группы принять л/с поступающий из других частей, и организовать его обучение по специальности.
Командиру базы обеспечить поступающий л/с койками и принять согласно Циркулярного Указания Начальника Штаба на все виды довольствия.
Приказ объявить всему офицерскому составу.
ВРИО Командира 5 ОСДТКА
Старший лейтенант САХАРНОВ
Лейтенант В.К. Лоза и его катер «ТК-1072» вошли в состав второго отряда торпедных катеров.