Генерал Юденич тщательно готовил свои войска к предстоящему наступлению. Особое внимание уделялось обеспечению солдат теплым обмундированием. В зимний комплект входили: валенки, ватные шаровары, полушубок, папаха с назатыльником, белый маскировочный халат и даже специальные очки для защиты глаз от сверкающего в горах снега.
Перемещения войск маскировались под учения. За четыре дня до наступления на всех дорогах и тропах прифронтовой зоны были выставлены караулы, введены специальные пропуска, а отправка личной корреспонденции приостановлена вплоть до специального распоряжения. Таким образом, район Ольты – Карс – Кагызман, где происходило сосредоточение нашей ударной группы, оказался изолированным от внешнего мира, да так хорошо, что турки ничего и не подозревали. Накануне сражения командующий турецкой армией Махмуд Кемиль-паша и его начальник штаба полковник Гюзе отбыли в отпуск (Митюрин Д. Измаил на Евфрате // Военная история. №11. 2016).
Грозным союзником турецких войск была сама природа. На севере левый фланг турецкой армии был защищен горным хребтом Понтийского Тавра, а правый (южный) фланг защищал горный массив Драм-Даг.
… Как всегда в горах, неожиданно погода начала резко портиться. С севера задул холодный ветер, небо заволокло тучами. Надвигался снежный буран. Сила ветра была такова, что сносила палатки дорожных команд, расчищавших от снега дороги, словно клочки бумаги. Снежные вихри заметали дороги сугробами глубокого снега. Костры, у которых грелись дорожники, пришлось загасить, так как стоять возле них было невозможно из-за раздуваемых ветром искр. Солдаты дорожных команд рыли в снегу ямы и прятались в них от ураганного ветра, пережидая буран.
Нашим войскам предстояло штурмовать горные хребты Гяур-Даг (Собачьи горы), Палантекен, сильно укрепленные турками, а хребет Деве-Бойну вообще был превращен ими в сплошную линию обороны с мощными каменными фортами, приспособленными для круговой обороны. Пространства между ними защищались рвами, валами, артиллерийскими батареями и пулеметными гнездами. Общая длина укрепленных позиций составляла почти 40 километров. Было от чего содрогнуться!
Историческая справка
По данным на 1913 год, Эрзерум считался неприступной турецкой крепостью расположенной на высоте 11 тысяч футов над уровнем моря, опоясанной тремя линиями сильных укреплений. На вооружении крепостей Эрзерума состояло 63 нарезных орудий, 180 полевых и 63 гладкоствольные мортиры, не считая орудий окружающих Эрзерум фортов. Германские инженеры-фортификаторы дополнительно построили хорошо укрепленную линию обороны с редутами и заграждениями из колючей проволоки.
Эрзерум являлся важнейшей базой снабжения турецких войск, узлом транспортных коммуникаций северных областей Турции.
Чтобы разобраться в хитросплетениях горных хребтов и укрепленных позиций, я опять обращаюсь к картам того времени, изучая топографию теперь Эрзерумского укрепленного района.
На западной окраине Пассинской долины вся местность на широком фронте преграждается двумя высокими, труднопроходимыми хребтами, средняя высота которых достигает около 2500 метров над уровнем моря. Эти хребты идут с севера на юг, образуя большие ответвления, как на восток, так и на запад.
Северный хребет называется Каргабазар, а южный Палантекен. Между этими хребтами расположено большое плато, где располагается город Эрзерум. Город преграждается от Пассинской долины хребтом Деве-Бойну, представляющим собой перемычку между Каргабазаром и Палантекеном. К западу от Каргабазара идут труднодоступные высоты Думанлу-Даг. Каргабазар от Думанлу-Дага разделяется узким Гурджибагазским проходом.
Подступы к Эрзеруму со стороны Палантекена прикрывали форты «Топалах» и «Палантекен №1» и «Палантекен №2». Проход между Деве-Бойну и Каргабазаром защищал форт «Чобан-Деде». Затем форт второй линии «Сивишли», а сам город прикрывали форты «Меджиджие», «Азизие», «Ахали» и «Керметлин».
Зимней ночью 29 января 1916 года при температуре двадцать градусов ниже нуля, когда воздух звенел от мороза, а луну окружали радужные кольца, началось наступление наших войск!
Ему предшествовала артиллерийская подготовка. За час до полуночи пошла пехота.
Четырем колоннам 2-го Туркестанского корпуса было приказано атаковать: колонне генерал-майора Н. Н. Азарьева – в Зингарском направлении; колонне генерал-майора А. И. Чаплыгина – в Кара-Гюбекском направлении; колонне генерал-майора Ф. М. Волошина-Петриченко – со стороны Каргабазар; колонне генерал-лейтенанта Н. М. Воробьева – район межу фортами «Тафта» и «Чобан-Деде».
1-му Кавказскому корпусу было приказано двумя колоннами атаковать: колонне генерал-майора Ф. Т. Рябинкина – форты «Долан-Гез» и «Чобан-Деде»; колонне генерал-майора В. П. Чиковани – форты у хребта Палантекен.
Таким образом, командующий армией ввел в бой 60 тысяч человек, более 160 орудий, 29 тяжелых полевых гаубиц и 16 осадных орудий.
Наши солдаты карабкались по обледенелым горным склонам, увязали в сугробах, соскальзывали в пропасти… Основные бои разгорались на вершинах. Раненых и обмороженных спускали вниз, используя вместо санок, полотна палаток.
Ударная колонна генерала Чаплыгина завязла в снегах горного нагорья Кара-Базар на пути к Гяур-Дагу, но к утру войска добрались до первого форта «Кара-Гюбек», стены которого подорвали наши саперы и форт был взят.
Следующим на пути был форт «Тафта», прикрытый редутами и проволочными заграждениями. Командование приняло решение этот форт не штурмовать, а просто обойти, сходу взяв следующий форт «Долан-Гез». Особо отличилась в этом бою 10-я рота Бакинского полка.
31 января 1916 года преодолев обледенелые горные кручи, основные силы 1-го Кавказского корпуса начали спускаться и обложили форт «Чобан-Деде». Исход сражения определился 1 февраля, когда донские пластуны и туркестанцы захватили ранее обойденный форт «Тафта».
В своем отчете Штаб Кавказской армии сообщал: «Штурмовые колонны взбирались местами почти на отвесные обледенелые склоны фортов и батарей, прорывая ряды колючей проволоки, осыпаемые свинцом. Дербенцы и елисаветпольцы к рассвету взяли штурмом форт «Чобан-Деде», а затем весь массив с 8 промежуточными батареями, захватив 42 орудия».
…В те самые дни, когда героические корпуса генерала Юденича в сильнейший мороз, увязая по грудь в снегу, теряя обмороженных людей, прорывая колючую проволоку и с кровью сминая пулеметные точки, на плечах отступающих турок из последних сил рвались к Эрзеруму, в те самые дни в Петрограде, где искристый снежок ложился на тротуары и хрустко поскрипывал под каблуками, в кинематографе «Сирен» показывали нашумевшую душещипательную драму «Мурочка-Манюрочка», а в кино «Паризиана» крутили жуткую фильму «Столичная грязь».
В теплом зале Государственной Думы Владимир Пуришкевич потрясал парижской газетой «Призыв», в которой Георгий Плеханов напечатал патриотическую статью и называл Ульянова (Ленина) – ликвидатором!
В театральных залах Петрограда, пропитанных ароматом дамских духов, шли премьеры: театр «Элит» давал «В порыве похоти», театр «Ниагара» – «В волнах страстей».
В Тенишевском училище Константин Бальмонт читал лекции на тему «Лики женщин», а либеральная пресса со стонами оплакивала падение нравов в стране, будто и не было войны, будто и не лилась русская кровь…
…В это время под натиском наших войск Северная часть турецкой обороны рухнула, но генерал Н. Н. Юденич принял решение Эрзерум пока не штурмовать, приказав коннице взять еще западнее на Аш-Калу. Турки, опасаясь «котла», не стали защищать оставшиеся форты «Узун-Ахмет», «Кабурга», «Ортаюнов», «Сивишин» и сам Эрзерум, начав отступление, больше похожее на бегство.
Холодным зимним утром 3 февраля 1916 года в 5 часов утра, передовые части Кавказской армии ворвались в Эрзерум. Сибирская бригада взяла Аш-Калу, перерезав основные пути отхода туркам. Турецкие войска, оборонявшие Эрзерум, оказались практически полностью уничтоженными.
После пятидневного беспримерного зимнего штурма пала неприступная турецкая крепость Эрзерум!
Августейший наместник Его Императорского Величества на Кавказе великий князь Николай Николаевич послал императору Николаю II телеграмму:
«Господь Бог оказал сверхдоблестным войскам Кавказской армии столь великую помощь, что Эрзерум после пятидневного беспримерного штурма взят. Неизреченно счастлив донести о сей победе Вашему Императорскому Величеству.
Главнокомандующий Кавказской армией…»
Газеты писали: «Чудесные Кавказские герои совершили чудесное дело; иначе нельзя назвать взятие в пять дней неприступной турецкой твердыни. Взятие Эрзерума является серьезным ударом, нанесенным престижу Оттоманской империи в Малой Азии».
По случаю взятия Эрзерума Государь император послал в войска на Кавказский фронт следующую телеграмму:
«Поздравляю… Кавказскую армию со взятием Эрзерума.
Прошу передать высокодоблестным войскам Мою горячую благодарность за их геройский подвиг и за радость, доставленную России удачным штурмом турецкой твердыни.
НИКОЛАЙ»
Русские газеты ликовали: «Главный сюрприз – наш успех под Эрзерумом. Там, в Закавказье, в направлении от Тифлиса на Карс и Эрзерум, к Ангоре и Стамбулу – лежит главная наша операционная линия против Турции. Она бьет в Анатолию, где корень турецкого народа, где его политическое тело и сердце. Удар в последнюю приводит к отсечению столицы Турции – Стамбула с его правительством от тела Турции. Власть Стамбула остается без сил, без смысла и реального содержания. Вот чем интересна наша победа у Эрзерума – она распахнула нам ворота в нутро врага, в средоточие его бытия».
Еще в 1877 году султан Абдул-Хамид II писал главнокомандующему турецкими силами в Малой Азии: «Не дай Бог, если русские овладеют Эрзерумом. Это ключ и надежда Турции».
Русские войска героической Кавказской армии в феврале 1916 года овладели этим «ключом»! Ворота в Турцию были открыты настежь!
Прямо среди еще не погасших пожарищ Эрзерума, на почерневшем от дыма и копоти снегу городской площади, генерал Николай Николаевич Юденич лично вручал Георгиевские награды отличившимся при штурме крепости героям. Вот их имена: полковник Габаев, полковник Фисенко, подполковник Воробьев, штабс-капитан Запольский, поручик Вачнадзе…
«Летопись войны» с восторгом писала:
«Честь и хвала нашим орлам Кавказским! Своими подвигами день 4 февраля они вписали золотыми буквами на страницы истории российской и истории славных деяний Кавказской армии.
Эрзерум, то самый Эрзерум, который в прошлую турецкую войну доставил нам много огорчений… теперь у ног Его Величества императора всероссийского!
Эрзерум, с его многочисленными фортами… был взят штурмом, открытой силой, после мощной подготовки огнем артиллерии».
…Февраль 1916 года был високосным. В нем содержалось двадцать девять дней. На один день больше, всего на один день, но из-за этого дня и весь 1916 год становился високосным, а значит несчастливым, как считалось в народе, и непредсказуемым.
Но для Кавказской армии високосный февраль – стал счастливым, победным!
Во время победного парада русских войск в Эрзеруме небо было затянуто низкими тучами, в морозном воздухе кружился снег. Наместник на Кавказе великий князь Николай Николаевич, выйдя на площадь, снял перед солдатами папаху и с обнаженной головой поклонился в пояс генералу Николаю Николаевичу Юденичу.
Взятие Кавказской армией мощнейшей турецкой крепости Эрзерум стало самой невероятной победой в Первой мировой войне. Генерала Н. Н. Юденича тогда сравнивали с Суворовым, а суровые природные условия Кавказа – со швейцарским походом Суворова.
За эту победу генерал Н. Н. Юденич получил полководческий орден Святого Георгия 2-й степени.
Операция по взятию Эрзерума стала результатом выдающегося оперативно-тактического искусства генерала Н. Н. Юденича в Великой войне 1914–1917 годов и заняла достойное место в плеяде блестящих побед русской армии над турецкой, произошедших со времен Екатерины II.
Но победа досталась нелегко. Кавказская армия понесла серьезные потери. Только убитыми и ранеными мы потеряли в этом сражении около 23 000 бойцов.
В Константинополе резонанс от падения Эрзерума оказался настолько высоким, что среди различных слоев турецкого общества усилились антигерманские настроения. Популярность военного министра Энвера-паши упала, начались беспорядки, усиливаемые голодом и массовым дезертирством в турецкой армии (Гребенщикова Г. А. Россия и Турция. Двенадцать невыученных уроков. СПб.: Остров, 2016).
Турки всячески стремились принизить значение победы русской армии в Эрзеруме.
14 февраля 1916 года русские газеты писали о том, как турецкое правительство обманывает свой народ, скрывая разгром турецкой армии и взятие нами крепости Эрзерум: «Турецкая главная квартира в своем официальном сообщении 8 февраля указывает, что отступление турецкой армии из Эрзерума на позиции к западу от крепости проходило по плану.
Турецкая главная квартира опровергает… русские данные о взятии под Эрзерумом 1000 орудий и 80 тысяч пленных. Турки подчеркивают, что Эрзерум в действительности не был крепостью, а является лишь незащищенным городом».
В ответ на это Верховное главнокомандование Русской армии сообщает: «Эрзерумская крепость, как единственный укрепленный пункт внутри Азиатской Турции, прикрывающий Западную Армению и Анатолию и запирающий все пути из Закавказья во внутрь Азиатской Турции, совершенствовалась турками, при содействии германцев, в течение уже многих лет.
Сильная сама по себе, по условиям местности, с фронта, обеспеченная с флангов чрезвычайно труднодоступными горными массивами, проходы через которые запирались сильными фортами, она являлась мощной преградой… и представляла огромные преимущества для обороны с севера-востока и востока.
При пятидневном штурме этой твердыни, защищавшейся турками с настойчивостью засвидетельствованной огромным количеством оставленных ими трупов убитых и замерзших, Кавказская армия, преодолевая обледенелые кручи с проволочными и иными заграждениями, пошла на штурм крепости Эрзерум».
О пленных и трофеях Штаб Верховного главнокомандующего сообщал: «При штурме крепости некоторые турецкие полки были или уничтожены, или взяты в плен с полным командным составом. Только на линии фортов мы захватили 192 совершенно исправных орудия, и на центральной ограде крепости нам досталось еще 126 орудий.
…Нами захвачены… многочисленные склады, точная цифра попавших в наши руки пленных турок – 235 офицеров и 12 753 нижних чина».
После падения Эрзерума русские войска широким веером распространились от него и взяли крупный узел на пути на Багдад город Битлис и овладели городом Ризе.
Февраль был на исходе, когда 27 февраля 1916 года в Петроград прибыла депутация от славных войск Кавказской армии, участвовавших во взятии крепости Эрзерум, командированная наместником на Кавказе для представления Государю императору захваченных при штурме крепости девяти знамен эрзерумского гарнизона и ключей от города Эрзерум. История сохранила для нас имена этих героев: подпрапорщик К. Одушкин, фельдфебель И. Лалидзе, фельдфебель Д. Радченко, подпрапорщик П. Рожков, подпрапорщик Н. Набоков, старший унтер-офицер Т. Мандрыкин, старший фейерверкер А. Геловани, младший унтер-офицер М. Кравчук, фельдфебель К. Булгаков, старший унтер-офицер С. Кузнецов.
Суровая кавказская зима 1915–1916 гг. как-то незаметно сменилась весной. Снег быстро осел и потемнел, а затем и вовсе исчез. Весна не пришла, а просто прилетела на крыльях. Большие стаи перелетных птиц, проносясь в небе, криками давали знать, что несут весну.
В начале марта 1916 года на Кавказском фронте продвижение наших войск вглубь турецкой территории продолжалось и привело к занятию селений Мамахатун и Керинд. Во время боя за Мамахатун было захвачено 5 орудий, пулеметы, обоз и взято в плен 44 турецких офицера и 770 аскеров.
В Персии после боя наши войска заняли город Исфахан. Население этого города, измученное грабежами немцев и их наемников, восторженно встретило русских.
Газеты печатали «Донесения о ходе военных действий Штаба Кавказской армии»:
«1 марта 1916 года в Персии, к югу от Урмийского озера нами развеяно несколько курдских отрядов».
«11 марта 1916 года в районе к юго-западу от города Битлиса наши войска значительно продвинулись вперед».
«17 марта 1916 года в боях на приморском фронте нами захвачено в плен 10 турецких офицеров и до 400 аскеров. В районе к северо-западу от города Муша наши войска, выбив противника, заняли монастырь Сурб-Карапет-Чанки-Калису».
5 апреля 1916 года доблестный Приморский отряд Кавказской армии после продолжительных и упорных боев на реке Архве отбросил противника и совместно с Черноморским флотом взял Трапезунд, а затем продвинулся на 50 верст вперед на запад.
Трапезунд был взят!
По поводу взятия Трапезунда Его Императорское Величество послал войскам телеграмму:
«Благодарю Господа Бога за вновь дарованный успех достигнутый доблестью, трудами и настойчивостью славных кавказских войск под твердым, разумным руководством начальников.
Горячо благодарю и поздравляю всех участников взятия Трапезунда и моряков, деятельно помогавших сухопутным войскам в достижении важной цели.
НИКОЛАЙ»
Газеты отмечали, что: «Трапезунд – это гавань Эрзерума. Освободив Трапезунд, наши войска освободили от изуверского гнета один из крупных центров древнего христианства.
Все это еще более прославляет подвиг нашего оружия!
От трапезундского удара Турция надтреснулась еще более, особенно морально».
В Послужном списке Н. И. Лозы после записи «30 ноября 1915 года прибыл в 17-ю автомобильную роту», следует запись «Командирован в 218-й пех. зап. батальон, для поступления в школу прапорщиков 29 июня 1916 г.» Это значит, что в период с 30 ноября 1915 года по 29 июня 1916 года военный шофер Лоза проходил службу в 17-й автомобильной роте. Далее в графе «Бытность в походах и делах против неприятеля» записано «Был в походах против Турции в 1916 году». Но когда 17-я авторота прибыла на Кавказ и вошла в состав Кавказской армии, из этих записей неясно. Продолжаю поиски в Российском государственном военно-историческом архиве. И вот удача! Обнаружены несколько приказов командира 17-й автомобильной роты:
ПРИКАЗ
по 17-й Автомобильной роте
№104
12-го апреля 1916 г. гор. Петроград
На 13-е апреля назначается:
Дежурный
Дежурный по 4 эшелону – ст. ун. оф. НОВОЖИЛОВ
ПО СТРОЕВОЙ ЧАСТИ:
Командир 17-й Автомобильной роты
Полковник ИГНАТЬЕВ
Верно: Адъютант роты,
Подпоручик КОЗЛОВСКИЙ.
(РГВИА Ф. , Оп. , Д. , Л.)
Из этого Приказа следует, что авторота 13 апреля 1916 года еще находилась в Петрограде и что был назначен дежурный по 4-му эшелону, то есть авторота грузилась или была погружена в железнодорожные эшелоны.
Следующий Приказ по 17-й автомобильной роте обнаруженный в фонде «Управление заведующего автомобильной частью Кавказского фронта», за №129 датируется 7 мая 1916 года с припиской «Действующая армия».
ПРИКАЗ
по 17-й Автомобильной роте
№129
7-го мая 1916 г. Действующая армия
На 8-е мая назначаются:
Дежурные
1. Дежурный офицер – штабс-капитан САЛТРУКОВИЧ
2. Дежурный по роте – мл. ун. оф. КАПИНУС
3. Домашний наряд – от 1-го взвода
4. На случай пожара и экстрен. вызова – 3-й взвод
ПО СТРОЕВОЙ ЧАСТИ:
Предписываю начальнику хозяйственной части сделать соответствующее распоряжение, чтобы нижним чинам вверенной мне роты, ежедневно выдавалось по 3 фунта хлеба.
Подлинный подписал: Командир 17-й Автомобильной роты
Полковник ИГНАТЬЕВ
Верно: Адъютант роты,
Подпоручик КОЗЛОВСКИЙ.
(РГВИА Ф. , Оп. , Д. , Л.)
Значит, 7 мая 1916 года 17-я авторота уже работала на Кавказском фронте в действующей армии. Учитывая, что приказы по роте издавались ежедневно, стало понятно, что в период с 13 апреля по 7 мая, то есть в течение 25 дней (приказы от №104 до №129) 17-я автомобильная рота прибыла из Петрограда в распоряжение командования Кавказским фронтом и начала работу.
Точные даты отправки из Петрограда 17-й автороты с указанием номеров эшелонов и дат их прибытия на Кавказ на станцию Баладжары удалось установить благодаря обнаруженному специалистами Российского государственного военно-исторического архива документу (телеграмме) Главного управления Генерального штаба:
Копия с копии
По военным обстоятельствам
Петроград Штаб Округа полковнику Дягилеву
Отдел по устройству и службе войск Гл. упр. Ген. штаба
Главное военно-техническое управление
Начальнику Военно-автомобильной школы
Управление железных дорог (Временный распорядительный Комитет по железнодорожным перевозкам)
Москва Александровская Передвижение
Харьков Передвижение
Ростов-Дон Передвижение
Тифлис начальнику Военных сообщений Передвижение
Кавармия Штарм
Изменение телеграммы моей номер 9069 подлежит перевозке Тифлис распоряжение Кавармии Штарм. Семнадцатая автомобильная рота не тремя, а четырьмя 26428 тире 26430 и 26518 точка. Эшелон 26428 следует согласно плана указанного телеграммой 9069 запятая Остальные эшелоны отправляются двоеточие эшелон 26429 Петроград восьмого апреля двести пятьдесят седьмым Москвы десятого пятьдесят восьмым… Ростова четырнадцатого девяносто вторым бис прибытие Баладжары семнадцатого апреля запятая эшелон 26430 Петрограда одиннадцатого … прибытие Баладжары двадцатого апреля запятая эшелон 26518 Петрограда тринадцатого… прибытие Баладжары двадцать второго апреля и далее следуют распоряжением Кавармия НачВОСО. 9207 Всеволожский
По Главному управлению Генерального штаба
Штабс-капитан Гейера
Поручик Лефлер
(РГВИА. Ф. 802. Оп. 4. Д. 1609. Л. 124)
Таким образом, достоверно установлено, что 17-я автомобильная рота четырьмя железнодорожными эшелонами номер 26428, 26429, 26430 и 26518 убыла из Петрограда с прибытием на Кавказ последнего эшелона 22 апреля 1916 года.
К моменту прибытия автороты в действующую армию, насколько удалось выяснить, офицерский состав автороты был следующим: Ротой командовал полковник Игнатьев, штабс-капитан Салтрукович заведовал гаражом автороты, начальником хозяйственной части был капитан Краузе, адъютантом роты – подпоручик Козловский. Подпоручики Рылов, Руцай, как и Давидович, командовали взводами, казначеем роты был зауряд-военный чиновник Шемякин. Младший врач роты Сорокин по совместительству заведовал офицерской столовой. Старшие унтер-офицеры Новожилов и Бабков и младший унтер-офицер Капинус были помощниками командиров взводов.
Служба военного водителя зачастую не была связана с передовой, но в успехах сухопутных войск немалая доля заслуг и военных шоферов, перевозящих солдат, боеприпасы, топливо, снаряжение, пищу – все то, без чего невозможно вести и выиграть бой.
Военный шофер действует в сложной дорожной обстановке, зачастую самостоятельно. От него требуется дисциплина, инициатива, способность принимать решения, часто под огнем, в быстро меняющейся обстановке. Именно от надежности и оперативности работы военных шоферов, от их личной храбрости зависел в конечном итоге успех действий наших войск.
Водители грузовиков тех лет не помышляли о комфорте. Автомобили были тряские, шумные в работе, управление требовало больших физических усилий. Кабины в большинстве случаев открытого или полуоткрытого типа, а для защиты от дождя и снега над сиденьем водителя устанавливали или жесткий козырек, или тент на ремнях – растяжках, или откидную крышу – «гармошку». В непогоду на некоторых машинах устанавливали брезентовые боковины с целлулоидными окошками.
Так, автомобили «Пирс-Арроу» стоявшие на вооружении Русской армии, имели жесткий навес сверху с узкими боковыми стенками в форме полумесяца, низкое лобовое стекло, не защищавшее водителя, и фару посередине стекла.
На большинстве грузовиков – грузовозов – стояла обычная деревянная платформа с тремя откидными бортами. На некоторых армейских машинах применялась платформа с пониженным полом. В этом случае борта имели ниши для задних колес и не были откидными.
Возможность двигаться вне дорог у грузовиков, особенно у тяжелых, была весьма ограниченной. Водителям рекомендовали съезжать с твердой дороги как можно реже. Так, в «Инструкции шоферам и лицам, пользующимся военными автомобилями», составленной в 10-й автомобильной роте в 1915 году в параграфе №1 говорилось:
«…Пользование грунтовыми дорогами допускается лишь в исключительных – вызываемых только военной обстановкой – случаях», да и в «Наставлении для автомобильной службы» требовалось: «Кружной обход по шоссе следует предпочитать движению по прямой грунтовой дороге, равно – хорошую, но длинную грунтовую – следует предпочитать более короткой, но худшей».
Грузовики имели низкие эксплуатационные качества. Расход топлива и масла был непомерно велик, долговечность невысокая, поэтому в дороге, особенно во фронтовых условиях, случалось много мелких поломок, которые шоферы устраняли своими силами.
Несмотря на это, автомобили широко использовались для регулярных военных перевозок. В основу обеспечения войск грузовым автотранспортом в русской армии был положен принцип использования автомашин на доставке грузов по линии дивизионных обозов.
Военные перевозки автомобильным транспортом осуществлялись по определенному, утвержденному по результатам рекогносцировки офицерами автороты, маршруту.
Как правило, грузовозы двигались в колонне, поддерживая определенный порядок, – в голове двигались тяжелые 4–5-тонные грузовики с прицепами, за ними следовали 3-, 2- и 1,5-тонные. Автомобили двигались с дистанцией 50–60 метров между машинами. Колонна шла, как правило, со средней скоростью 18 верст в час. Через каждые два часа движения положено было делать остановки для отдыха шоферов и осмотра шин.
Каждый автомобиль имел запас горючего на 200 верст. Сигнализировали в колонне с помощью флажков: синий флажок – приказ остановиться, белый флажок – разрешение на обгон. Во время остановок колонну грузовозов охраняли вооруженные солдаты.
«Наставление для автомобильной службы» требовало: «На достаточный отдых прислуги должно быть обращено особое внимание. Нормальное число часов работы на руле – 10 часов в сутки, не считая времени на подготовку машины к движению и на уборку после движения».
Колонны грузовозов снабжения действовали не только в тылу, но и по фронту нашей боевой линии. Все колонны снабжались запасными шинами, камерами, рессорами, карбидом для сварки и необходимым для мелкого ремонта набором инструментов. Управление автомобилями доверялось только испытанным в знании своих обязанностей шоферам. При каждой колонне имелся запасной шофер, а самый опытный из шоферов колонны назначался механиком.
При движении по горной местности водители должны были выполнять следующие требования «Наставления для автомобильных частей»:
«Пункт 41. При сильных подъемах и уклонах – машины пускаются поодиночке».
«Пункт 42. Перед большими подъемами спускаются горные упоры, которые поднимаются, когда автомобиль минует подъем».
«Пункт 43. При крутых уклонах запрещается идти с выключенным мотором. Следует прекратить зажигание и поступление газа и тормозить, давая малую скорость».
Цепи на колеса рекомендовались не только зимой рекомендовались, но и летом: «При крутых подъемах и спусках для предохранения от скольжения на ведущие колеса надеваются цепи. Цепи надеваются настолько свободно, чтобы под них проходила рука. Снимать цепи следует сейчас по миновании надобности, чтобы не портить шины».
Особенно тяжело было шоферам, когда дороги с твердым покрытием сменялись размытыми дождями и разбитыми обозами грунтовыми дорогами. Во фронтовых условиях автомобили двигались преимущественно ночью, с потушенными огнями, что требовало большого напряжения внимания, выдающейся энергии и находчивости.
Часто колонны грузовозов работали под перекрестным пулеметным или артиллерийским огнем…
Газеты писали о подвигах военных водителей: «Георгиевские медали, украшающие груди начальников колонн и шоферов, указывают с какой самоотверженностью, храбростью эти колонны подвергают себя опасностям наравне с теми героями, кому они везут боеприпасы, снаряжение и продовольствие. В неувядающий венок славы, созидаемый русским оружием, вплетают и свои ветви труженики автомобильных частей».
Из Послужного списка Н. И. Лозы я знал, что он проходил службу на Кавказском фронте в 17-й автомобильной роте шофером. В Российском государственном военно-историческом архиве в Фонде 78 «Автомобильные, броневые, мотоциклетные и самокатные части. (1914–1918)» дела 17-й автомобильной роты обнаружить не удалось. Сохранились дела авторот с 1-й по 16-ю и далее до 20-й, но дела 17-й автороты в архиве нет, поэтому где территориально, на каком участке фронта использовались автомобили этой автороты, мне было неизвестно.
Изучаю доступные открытые источники. И вот в книге участника войны генерал-майора Е. В. Масловского «Великая война на Кавказском фронте. 1914–1917 гг.» нахожу строчки, касающиеся интересующей меня темы:
«По мере удлинения коммуникаций являлась все большая потребность в транспортных средствах, которые непрерывно увеличивались приобретением вьючных животных, созданием новых колесных транспортов и заменой подачи предметов снабжения на повозках и вьюках, подачей всего необходимого по вновь построенным железным дорогам и с помощью автомобильных рот (Курсив мой. – А. Л.)».
Это первое обнаруженное мной письменное упоминание очевидца об автомобильных ротах на Кавказском фронте. Читаю дальше:
«При открытии военных действий на Кавказе находилась лишь одна Кавказская автомобильная рота, которая, естественно, и была использована на главном Эрзерумском направлении, обслуживая войска, действовавшие в Пассинской долине, а потом базировавшаяся через Эрзерум на Сарыкамыш».
Информация эта касается 1915 года. Тогда герой моей книги Николай Игнатьевич Лоза еще учился в Военной автомобильной школе в Петрограде.
Читаю далее: «В течение войны до лета 1916 года на Кавказ прибыло еще четыре автомобильные роты».
Вот, это именно тот период времени, когда, как мне было известно, Николай Лоза находился на Кавказском фронте в 17-й автороте. Значит, одна из четырех прибывших автомобильных рот – 17-я авторота. Но на каком направлении она работала? Это очень важно знать. От этого зависит, к какому из армейских корпусов она была придана и в какой боевой ситуации использовалась.
Читаю дальше: «Из них одна рота была также поставлена на Эрзерумское направление, так как на этом направлении базировалось два корпуса: 1-й Кавказский и 6-й Кавказский; одна рота (4-я) обслуживала шоссе от Трапезунда, 5-й Кавказский и 2-й Туркестанский корпуса; одна рота была направлена в состав 4-го Кавказского корпуса для обслуживания частей на Мушском и Битлисском направлениях и, наконец, одна рота направлена через Энзели в Персию для обслуживания 1-го Кавказского Кавалерийского корпуса по его длинной коммуникации».