Краткая история Великого княжества Литовского и род Домановичей

Но где была «Литва Миндовга», с которой начался процесс объединения балтско-литовских племён? Летописные данные и топонимика дают возможность ориентировочно определить территорию древней Литвы. На севере она граничила с Полоцким княжеством по реке Березине. По этой же реке шла северо-западная граница Литвы с Нальщанами. На востоке Литва граничила с Минским княжеством, западная граница которого не шла дальше реки Усы (приток Немана). На восточном левобережье верхнего Немана Литва соседствовала с другим балтским племенем – лотвой. Дальше граница Литвы переходила на реку Щару, большой южный изгиб которой и являлся природной границей Литвы на юго-востоке, юге и юго-западе. Примерно по верховью реки Мышанки и по нижнему течению реки Валовки шла западная граница Литвы, которая в более древние времена отделяла её от ятвягов. Таким образом, летописная Литва в древности находилась по соседству с болотистой Турово-Пинской землёй, населённой дреговичами. Огромное Выгоновское болото было природной границей между Пинской землёй и Литвой, лежащей на север от этого болота. Оно же было и причиной того, что дреговичская колонизация Литвы значительно замедлилась, поэтому последняя и смогла так долго просуществовать. Дреговичи севернее Выгоновского болота не жили даже и в относительно более позднее время.

Литва врезалась клином между Полоцкой, Турово-Пинской и Новогрудской (Новогородской) землями и наряду с ними являлась одной из исторических областей будущего Великого княжества. Именно в силу геополитического положения древней Литвы она в середине XIII века оказалась в фокусе политического соперничества соседних с ней земель, которые стремились завоевать её, что было первым звеном в расширении их власти на другие земли. В этом соперничестве одержал победу Новогрудок, который и стал центром создания нового государства – Великого княжества Литовского. Литовский историк XVI века М. Стрыйковский говорил про Литву над Неманом, «которая жила в пущах и издавна прислуживала Новогрудскому княжеству». А город Рута, где, как отмечено в летописи под 1252 годом, оборонялся Миндовг от своих противников, как раз и находился в Новогрудской земле.

* * *

Киевский князь Владимир Святой не смог подавить сепаратистские стремления окраин своего государства. Также и в Турово-Пинском княжестве, слабо связанном с Киевом, рано проявились желания независимости и оно постепенно начало обосабливаться от Киевской Руси. В частности, сын Владимира Святого туровский князь Святополк, женатый на дочери польского короля Болеслава Храброго, пригласил к себе епископа Рейнберна, присланного римским папой. В 1012 году Владимир приказал бросить Святополка с его женой вместе с епископом Рейнберном в склеп. Вскоре, правда, он распорядился выпустить пленников.

В 1015 году Владимир умер, и за киевский великокняжеский престол началась борьба между его сыновьями от разных жён – турово-пинским князем Святополком и новгородским князем Ярославом. Тесная связь с поляками князя Святополка лишила его поддержки местного населения. В 1018 году он был вынужден покинуть родину и вскоре умер где-то между «чехи и ляхи». После смерти Святополка территория болотистой Пинщины становится местом войн между полоцкими и киевскими князьями. Благодаря помощи, оказанной польским королём Болеславом Храбрым, княжество Полесское (состоявшее из Берестейского, Пинского и Туровского) досталось Изяславу Киевскому оказалась в зависимости от Киева.

Долгое правление великого киевского князя Ярослава было временем наибольшего могущества Русского государства. Семья Ярослава, прозванного Мудрым, имела родственные связи со многими европейскими королевскими фамилиями. Великий князь взял в жёны дочь шведского короля Олафа. Его сын Всеволод – дочь греческого императора Константина Мономаха. Брат Ярослава – Изяслав, – будучи князем новгородским и всех земель до западных границ Руси, включая Пинскую землю, женился на польской княжне. Добронега, сестра Ярослава, стала польской королевой; дочери – Анна, Елизавета и Анастасия – восседали на тронах Франции, Норвегии и Венгрии.

Ярослав Мудрый в 1040 и 1044 годах «разбил Литву на полях Слонимских и овладел ею до Немана», то есть захватил её левобережную часть.

В 1052 году князь Ярослав разделил территорию Руси между своими сыновьями. Каждый сын пользовался своей частью общего наследства рода Ярослава. При этом Туров перешёл к третьему сыну великого князя – Изяславу. В 1054 году Ярослав умер и Изяслав Ярославич занял киевский «стол», сохранив, однако, Туров за собой. Вплоть до конца этого века Туров в глазах правящего слоя страны рассматривался как последняя ступенька к великому княжению и это делало Туровскую землю одним из наиболее значительных княжеств на Руси.

Если Киевская Русь была страной городов, то находящееся фактически за её пределами Полесье – это была «область за городами», отсюда пошло у местных жителей и понятие «Загородья». Историческая область Полесского Загородья находилась за городами по отношению к Понеманью, поречью Струменя и Случи, к южной Волыни. В общих чертах – это юго-восточная граница Пинской волости с ХІ века, а затем – граница Пинского княжества.

В ХІ веке Западное Полесье было уже покрыто довольно плотной сетью городов. В долитовский период в той части Полесья, которая прилегает с юго-востока и юга к Загородью, стояли города Туров, Давид-Городок, Смядынь, Вручий (Овруч), Высоцк, Дубровица, Степань, Черторыйск, Камень (Камень-Каширский), Любомль, Вишега, Турийск. На территории же самого Загородья – Пинеск (Пинск), Городен (село Городная), Небль (Небель), Здитов (находился на территории села Старомлыны), Кобринь, Берестье (Брест), Каменец, Дорогичен-над-Бугом, Бельск.

* * *

Географическое и геополитическое положение Турова способствовало его более тесной связи с южными землями Руси и с их центром – Киевом, а через него и с одним из двух центров христианства – Византией. Поэтому большое влияние на культуру Туровской земли, как и на культуру иных земель Руси, со второго тысячелетия в течение двухсот лет оказывали Византия, южнославянские народы и народы Восточного Средиземноморья. Образованнейший человек своей эпохи византийский император и одновременно историк Константин Багрянородный описывает многочисленные флотилии торговых судов, прибывающих в Византию из далёкой северной Руси. В составе этих флотилий немало было однодеревок-моноксилов из земель Пинского Полесья. «Экспортный товар» Древней Руси был характерен и для Полесья – мёд, воск, меха, рыба, лён, пенька. Пинск начал быстро богатеть и расти, вскоре превратившись в главный и единственный торговый и политический центр болотистой и слабо заселённой Пинщины. Самые тесные связи, кроме Киева, у Туровской земли сложились с землями Черниговской, Волынской и Галицкой. Также, кроме одного из ответвлений пути «из варяг в греки», по Туровщине пролегал наиболее удобный путь, связывавший южнорусские земли с Польшей и другими странами Центральной и Западной Европы.

В Пинске велась своя местная летопись, но она, к сожалению, не сохранилась при последующих военных бедствиях, сопровождавшихся разрушениями города и пожарами. Поэтому сведения о древней истории Пинска черпаются из других хроник, которые оказываются крайне скупы на сообщения о «чужой» земле. Первые упоминания древнего Пинска в летописях соседних земель появляются в связи с бурными событиями, происходившими на Руси в конце XI века. К этому времени во внутренней жизни княжества сложилось весьма напряжённое положение, имевшее далеко идущие последствия. Основной причиной напряжения были часто возникавшие конфликты из-за престолонаследия и владения отдельными княжествами в размножившемся потомстве великих киевских князей Владимира Святославича и Ярослава Владимировича. Недоразумения часто приобретали острую форму и выливались в вооружённые столкновения, в постоянно бурлящую междоусобную борьбу.

В то время, как в Западной Европе развивались общество и культура, земли Киевской Руси испытывали упадок прежнего величия. После событий межкняжеской борьбы 1097 года Пинск надолго исчезает со страниц летописей.

* * *

В X веке европейские народы под влиянием христианства и христианских ценностей достигли значительного, по сравнению с прежним, культурного развития. Причём, если в Западной Европе наибольшее влияние имела культура, сохранённая христианскими монахами от времён Западной Римской империи, то на народы Восточной Европы сильнейшее влияние оказывал ближе к ним находившийся и продолжавший существовать осколок античного мира – сильная и богатая Византийская империя. А её столица Константинополь, которую славяне называли Царьград, была недостижимым примером для всех городов. Именно из Константинополя тогда начинались все наиболее значимые для Европы торговые пути, в том числе Великий Шёлковый путь и морской путь в Иерусалим. В это время и на западе, и на востоке Европы жили и трудились великие учёные, изобретатели, скульпторы, архитекторы, поэты, писатели, музыканты, актёры и художники, оглядывавшиеся на образцы культуры, доставшейся им от античности. Средневековые учёные относились к мудрецам античности, как непререкаемым авторитетам, и если сам Аристотель верил в то, что люди находятся под влиянием звёзд и планет, то и они верили в то же самое, создав целую науку – астрологию. Подобное благоденствие, однако, не продолжалось долго. И хотя Крестовые походы начались только в самом конце XI века, клубок событий, приведших к ним, начал раскручиваться задолго до этого, тогда, когда стало крепнуть и распространяться само христианство.

В Западной Европе земельные владения феодалов, как правило, наследовались старшими сыновьями. Младшим оставалась либо церковная карьера, либо участие в войнах, в которых они могли заслужить или добыть себе земли и богатство. Постоянно возраставшее численно европейское рыцарство было неисчерпаемым военным резервом королей, князей, герцогов и других владетелей. Все страны континента в XI веке сотрясали кровопролитные междоусобные войны. В Германии служилые латники превратились в бургграфов – рыцарей-разбойников. Во Франции королю отказывали в подчинении Бретань, Нормандия, Анжу, Мэн, Аквитания, Тулуза, Лангедок и Фландрия, не говоря о Бургундии и Лотарингии. В Англии шла постоянная война с кельтами, а англо-саксонское население убегало за пределы острова от королей-французов из династии Плантагенетов. То и дело возникавшие мелкие и крупные феодальные междоусобицы грозили со временем превратить Европу в сплошное поле битвы. Этому помешали начавшиеся в самом конце XI века Крестовые походы в Палестину для освобождения от мусульман Гроба Господня. Крестовые походы – эти военно-колонизационные операции – на многие десятилетия стали выходом для перенаселявшейся рыцарством Европы – благодаря походам она избавлялась от избыточной концентрации склонной к буйству, грабежам и сражениям части населения. Вместе с благородными господами из Европы также уходили многочисленные вооружённые искатели удачи. Криминальная ситуация в городах и на дорогах Европы значительно улучшалась.

Крестоносцами руководили не корыстные мотивы, как спустя века говорили о них многие историки, а идеалистические. Очевидцы событий в активно используют в своих описаниях сравнения и обороты, свойственные аскетической литературе: Христово воинство, Крестный путь, Небесный Иерусалим, брань духовная… О том же красноречиво свидетельствует ответ предводителя Первого Крестового похода Готфрида (Готфруа) Бульонского на предложение королевской короны в освобождённом от неверных Иерусалиме. Он сказал: «Я не могу носить королевский венец в городе, где носил терновый венец единственный подлинный Король». И правил он с титулом «Готфрид Бульонский, защитник Гроба Господня».

Но крестоносцы шли не только освобождать святыни Христи-анства, но и освобождать своих братьев – восточных христиан. И восточные христиане – армяне и грузины – также участвовали в первых крестоносных походах. Церковное ощущение христиан не делило их на «западных» и «восточных». Оно сохраняло представление о едином христианстве. И, как следст-вие этого, первый латинский епископ в Палестине был рукоположен в сан православным патриархом Иерусалима по просьбе крестоносных вождей!

Времени Крестовых походов вся Европа с её цивилизацией обязана зарождением того, чем она явилась затем. Европа того времени по сравнению с арабским миром выглядела варварским, отсталым континентом. Европейцы, познакомившиеся с клинками из дамасской стали, легко прорубавшими кольчуги, вынуждены были стимулировать науку как военную отрасль, либо заимствовать недостающие знания у противников. Развитие металлургии и механики привело к появлению новых видов оружия. У арабов были заимствованы порох и арбалет. Заимствование знаний по архитектуре, медицине, астрономии и многим другим наукам вырвало европейцев из тьмы невежества. Вместо сложных римских, в Европе появились удобные арабские цифры, а научные трактаты, которые написал мудрец Аль-Джебра, были переведены на европейские языки под названием «алгебра».

Польский философ начала XIX века К. Бродзиньский писал, что начало Крестовых походов и возникновение рыцарских орденов стали «переломными моментами в истории средних веков христианства, способствовавшими консолидации европейских народов, усвоению ими основ религии и развитию просвещения. […] Наконец объединённые общим делом […] европейские силы выступили под единым знаменем Святого Креста, чтобы, жертвуя собой, привести народы к внутреннему миру, какому-то порядку и сплочению. […] Необходим был энтузиазм рыцарей, чтобы с помощью просвещения выбраться из той ужасной тьмы, в которую была погружена несчастная и униженная Европа. […] Институты рыцарства были внутренним лекарством, Крестовые походы – жестокой, но практически неизбежной и спасительной операцией больного тела. Оба эти средства весьма сильно повлияли как на состояние общества, так и на просвещение и вкус».

Рыцарство, несмотря на его дикое буйство и крайности, объяснявшиеся духом времени и тогдашними нравами, выступило носителем нравственных основ. Тот же К. Бродзиньский говорил: «Сердца благороднейшей молодёжи, оскорблённые попранием законов гостеприимства, неверием и жестокостью, почувствовали потребность самоотверженно защищать угнетённую невинность, отражать несправедливые нападения, мечом и презрением мстить неверным, чтить святые законы гостеприимства даже с самим неприятелем и высоким понятием чести вдохновить всё, из чего впоследствии произошли учтивость, порядок, послушание законам и светские правила…».

Яркое и красочное искусство геральдики, зародившись ещё в скифской среде (тамги), высочайше развилось в «тёмные века», наступившие в Европе с гибелью Римской империи и когда сложилась система наследственной аристократии. В XI веке появляются первые примеры расписывания воинских щитов различными устрашающими и легендарными изображениями. Первые европейские гербы, изображённые на печатях, приложенных к документам, также относятся к XI веку. После Крестовых походов появились даже зачатки целой науки о гербах. Поначалу принятые лишь отдельными принцами, баронами и крупными сеньорами, гербы постепенно вошли в обиход всех групп, составлявших в совокупности западную аристократию. Но вся мелкопоместная и средняя знать даже в начале XIII века ещё остаётся в этом отношении обездоленной.

Для знатоков, каковыми были герольды, предъявленный герб содержал всю необходимую информацию. Герольды систематизировали знания о гербах, выработали общие принципы и правила их составления и распознавания и, в конечном счёте, создали науку «гербоведение» или «геральдику». Тогда же гербы вышли за пределы воинского сословия и были приняты у отдельных вовсе незнатных лиц и даже различных духовных особ: с 1180 года, а подчас и раньше, эти эмблемы усвоили себе дамы, к 1200 году – клирики, до 1220 года – высшие слои городского населения – патриции и буржуа, к 1230 году – ремесленники, к 1240 году – цехи и профессиональные корпорации, с конца XIII века – города, в конце XIII и начале XIV веков – гражданские и монашеские общины. В отдельных местностях (Нормандия, Фландрия, Южная Англия) даже некоторые крестьяне обзавелись собственными гербами. Короче говоря, в Западной Европе гербом мог владеть и пользоваться как отдельный человек, так и корпоративное сообщество людей, важно только, чтобы герб отвечал правилам геральдики и не нарушал чужие права.

Но иначе обстояло дело в Восточной Европе. В Польше, Литве и Венгрии право на герб имело только особо привилегированное сословие – знать. Мелкая и средняя шляхта долгое время не имела гербов.

* * *

В 983 году, после удачного похода на ятвягов, великий киевский князь Владимир совершал в Киеве требу языческим кумирам. Жреческого сословия не было в древней Руси. Старший в роде был в то же время и жрецом. Владимир, как князь-глава народа, лично приносил жертвы. Старцы и бояре предложили принести человеческую жертву; жребий пал на мальчика Ивана, сына варяга-христианина. Пришедшие к варягу объявили, что жребий пал на его сына: «Его изволиша бози себе». Но варяг ответил им: «Не суть то бози, но древосами делани суть», и отказался выдать сына. Немцы, пришедшие к Владимиру в 986 году, также говорили ему: «Бози ваши древо суть».

Согласно преданию, в 988 году киевский князь Владимир решил отказаться от язычества. К моменту выбора новой веры не было недостатка евреев в Киеве, и нашлись из них учёные мужи, предлагавшие князю принять иудейскую веру. Но выбор произошёл иначе, чем в Хазарии за 250 лет до того. Выслушав иудеев, князь Владимир спросил, где их отечество.

– В Иерусалиме, – ответствовали проповедники, – но Бог во гневе своём расточил нас по землям чуждым.

– И вы, наказываемые Богом, дерзаете учить других? – сказал Владимир. – Мы не хотим, подобно вам, лишиться своего отечества.

К тому же христианство уже давно проникало на Русь «явочным порядком». По здравом размышлении великий князь решил принять из Византии христианскую веру для всего своего государства и приказал низвергнуть древних языческих богов: одних изрубили, других сожгли. Перун был предан поруганию и брошен в Почайну или Днепр.

После принятия христианства в Киев были приглашены представители грамотного византийского духовенства и началось ведение русских летописей (хроник) на славяно-росском письме, переделанном просветителем Кириллом из древнего росского, родственного или даже идентичного скифо-сарматскому.

В Киевской Руси первоначально, в конце Х века, подлежало насильственной христианизации только славянское население, а более высокостатусные иноплемённые жители (потомки сарматов) имели право оставаться в язычестве. Вот почему острова росского населения ещё долгое время существовали на северо-западных территориях государства, то есть там, где находилась Пинщина. Не исключено, что население это, окружённое славянами, в значительной степени ассимилировалось ими, и было не столько этнически росским, сколько вероисповедно языческим.

В 991 году от князя Владимира прибыл в Новгород епископ Иаким. Здесь по его приказу были разорёны требища, сокрушёны идолы, посекли, то есть низвергли, Перуна и бросили его в реку Волхов. Однако при всех усилиях, при Владимире христианство распространилось только в городах. В непроходимых лесах и болотах язычество продолжало существовать ещё долгое время. Значительная часть как росов, так и славян жила в сёлах и отдельных посёлках, в которых, конечно, не было храмов и жрецов. То есть в местах глухих, где господствовал во всей силе родовой быт, преимущественное значение имел культ предков.

К концу X века великий князь киевский Владимир, просветив светом Христова учения соседних с Киевской Русью ятвягов и местные племена дреговичей, основал недалеко от древнего городища на Пинщине монастырь, носивший в разное время по нескольку разных названий, среди которых постоянным было имя Лещинский.

Вопреки всеобщим ожиданиям христиан Европы, в 1000-м году от Рождества Христова конец света не наступил. Не случилось этого и в следующем году. Время шло, а трубный глас не раздавался, бояться, вроде бы, оказалось нечего. Из-за этого христианство того времени переживало острый кризис. В начале XI веке вся Западная Европа сотрясалась от буйства и воинственности своего населения, которое было обмануто в ожидании Страшного Суда. Из-за возникшего брожения умов прихожан стала актуальной выработка новой идеологии.

* * *

В 1005 году в Турове великим киевским князем Владимиром Святым была учреждена своя епископия, границы которой простирались далеко на запад и захватывали небольшую часть более поздней Волыни. К Туровской епископии был отнесён ряд городов, среди которых числился и Пинск.

Распространение христианства в Восточной Европе не было слишком быстрым и лёгким для его приверженцев. Язычники не стремились отказываться от своей веры и принимать новую, тем более на неизвестном языке. Даже знатные семьи на Руси редко имели переводчиков с греческого или латыни, не говоря уж о том, чтобы самим понимать их. А простой народ вообще не понимал ни греков, ни латинян. Кроме того, христиане требовали отречения от древних языческих богов, что вызывало наибольшее сопротивление. Давние идеологические и финансовые разногласия Рима и Константинополя привели в 1054 году к окончательному расколу христианской церкви на католическую и православную ветви. Раскол вовсе не способствовал распространению христианства. Тем не менее, в Восточной Европе благодаря стараниям могущественных князей, самоотверженных проповедников, просветителей и книжников, талантливых мастеров и иконописцев, христианство постепенно утверждалось и одерживало верх над язычеством.

Средневековье считается временем окончательного торжества христианства, но на самом деле это было не совсем так. Традиции язычества присутствовали у всех европейских народов даже после их христианизации, а на востоке Европы язычество сохранялось вплоть до самого конца Средних веков. В это сказочное время рядом с людьми обитали маги и волшебники, великаны и чудовища, лесные, речные и прочие духи, русалки, эльфы и гномы. Западноевропейские рыцари отправлялись не только в Крестовые походы, но и на бой с драконами и гигантами, которые обижали прекрасных дам. Крестьяне старались жить в ладу с таинственными соседями – неведомым маленьким народцем, живущем в любом малодоступном месте. На востоке Европы происходило то же самое, но со своей местной окраской.

Славяно-сарматские злые старухи – ведьмы – в основном портили жизнь местному населению путём вредительства: отбирали молоко у коров, шерсть у овец, яйца у домашней птицы и сало у свиней. Но иногда ведьмы воздействовали и прямо на человека. В лесах жили лешие, в реках и озёрах – водяные с русалками. Ничего хорошего не сулила людям встреча с упырями. Вера в волкулаков, в которых верили ещё несколько столетий назад невры, была распространена во всей Европе. В «Слове о полку Игоревом» упоминается, что полоцкий князь Всеслав, получивший прозвание Чародей, был волкулаком. Считалось, что волкулаки могут быть урождёнными и обращёнными. Урождённые – это те, которые родились в полнолуние. Если беременная женщина неожиданно увидит волка, или съест мясо животного, которого задрал волк, то у неё должен был родиться волкулак.

Обращённые волкулаки становятся такими через колдовство ведьм и ворожей. Когда человек забудет о Боге и свяжется с нечистой силой, ведьма выводит его на гору, проводит колдовской обряд, человек обрастает волосом и становится волкулаком. Обращённые волкулаки – это существа, испытывающие больше страданий, чем урождённые. Они живут в берлогах, бегают в лесах, однако сохраняют человеческое самосознание.

Вернуться в человеческое обличье обращённые волкулаки могли только через несколько лет. Урождённые же волкулаки всю жизнь проводили в семье как обычные люди, а ночью, превратившись в волка, убивали домашний скот. Главной приметой волкулака являлась шерсть на теле. Волкулак в человеческом образе имеет понурый облик, большие брови, сросшиеся на переносице, и красные глаза, по которым его и можно опознать.

Но кроме язычников и христиан с языческими убеждениями, рядом с ними в Восточной Европе соседствовал народ, исповедовавший веру иудейскую. С ними проблем у местного населения было также немало и со временем эти проблемы всё более обострялись. Въезд евреев в соседние польские земли стал заметен с XI века; князья, а затем короли Польши брали под своё покровительство «всяких деятельных предприимчивых выходцев» из Западной Европы, которые оказывались, как правило, евреями.

* * *

После смерти в 1132 году великого киевского князя Мстислава Великого Киевская Русь стала быстро распадаться на отдельные земли. Первым, уже в год смерти Мстислава, отделился Полоцк, в 1135 – Новгород. Ещё через 23 года дошла очередь и до Турова. В сфере внимания летописца в этот трагичный период истории Туровского княжества оказался и Пинск. В середине этого века из исторических источников исчезло название «дреговичи», а по чисто территориальному признаку в обиход вошли такие именования, как «туровцы» и «пиняне». Видимо, туровцам надоела постоянная смена временных князей, приезжавших в Туров со своими дружинами и дворами, которые заботились в первую очередь о своих личных временных интересах. В 1158 году туровцы провозгласили своим князем Юрия Ярославича – представителя династии Изяславичей (Юрий был внуком Святополка Изяславича).

Ипатьевские летописи под 1159 годом сообщают о том, что минский князь Володар Глебович «ходяше под литвою в лесех».

По сложившейся военной традиции походы всё время совершались зимой, когда к войску могли присоединиться добровольцы, свободные от сельских работ и когда была возможность в качестве военной добычи разграбить то, что противник и его крестьяне заготовили у себя на зимнее время. В морозы можно было использовать многочисленные реки и речушки Пинского Полесья как дороги для конных и пеших отрядов, опасные болота промерзали и также становились удобными местами даже для стоянок войск. И, в довершение всего, леса переставали быть убежищем для ищущих спасения местных жителей, которых кочевники могли в большом числе брать в плен для последующей продажи в качестве рабов.

Именно в такое удобное для себя время киевский князь Изяслав Давыдович и направил в Туровское княжество карательную экспедицию из семи князей и союзных киевскому князю конных черкасов-берендеев (будущих казаков-черкасов), дислоцировавшихся в Поросье под Киевом. Новоизбранный туровский князь Юрий Ярославич успешно выдержал беспримерную по длительности для того времени 10-недельную осаду своего стольного города Турова киевскими, смоленскими, галицкими и луцкими войсками. Столь долгая оборона могла быть успешной только при очень активном и самоотверженном участии в ней всего населения, готового на тяготы осады и ожесточённый характер боевых действий во имя общей цели. Этой целью было желание восстановить на туровском престоле постоянного наследственного князя.

Одновременно с походом к Турову чёрные клобуки-берендеи были посланы на Пинск. Их задачей было, если не сумеют взять город, то хоть не дать пинянам возможности оказать военную помощь Турову. Пинск отразил набег черкасов, но задача берендеев была достигнута – Пинск не смог помочь Турову.

В 1160 году новый киевский князь Мстислав Изяславич повторил поход на Туров. Это снова был коалиционный поход пяти князей. Три недели зимой они осаждали Туров, но так и не смогли его взять и вернулись восвояси.

Успешное сопротивление пинян и туровцев дало начало самостоятельному Туровскому удельному княжеству. В 1162 году новый киевский князь Ростислав Мстиславич заключил с Юрием мир, признав его права на туровский «стол».

Киевская Русь разделилась на 12 земель-княжеств, каждое из которых по отношению к иностранным государствам выступало в качестве правопреемницы бывшей Руси. В Ипатьевских летописях под 1162 годом говорится, что минский князь Володар Глебович выступил на своего противника «с литьвою».

Насколько сильно упало в это время значение Киева как столицы единого государства Руси, можно судить по отказу суздальского князя Андрея Боголюбского перебраться в завоёванный им в 1169 году город и вступить в звание великого князя. Он предпочёл отдать Киев младшему брату и остался в своих прежних владениях в глубине лесов.

С разрастанием княжеских родов крупные «земли» стали дробиться на ещё более мелкие единицы. В первом же поколении потомков туровского князя Юрия Ярославича происходит раздел прежде единого обширного Туровского княжества. Время его раздела точно не известно. Но уже в 1174 году летописец называет отдельно князей туровских и пинских. В этом году существовали выделившиеся из общего понятия Туровской земли три отдельных княжества – Туровское, Пинское и Дубровицкое. Князем в Турове был Святополк, князем в Пинске – Ярослав, князем в Дубровице – Глеб. Все они были между собой кровные братья, сыновья Юрия Ярославича, отстоявшего независимость Туровского княжества от Киева. С этого года началась история собственно Пинского княжества, пока, правда, формально всё ещё входившего в состав Туровского.

Во время Крестовых походов в Палестину многие христиане умирали от ран и чужого непривычного климата. В Иерусалиме неизвестным выходцем из Германии была построена каплица во имя святой Девы Марии, где он и его жена стали оказывать медицинскую помощь своим землякам. Доброе дело собирало вокруг себя людей. Калеки ухаживали за больными, способные носить оружие защищали госпиталь. На основе этого тевтонского госпиталя святой Девы Марии образовался Тевтонский военно-монашеский орден, устав которого в конце XII века был утверждён папой римским.

От других духовно-рыцарских орденов тевтоны отличались очень строгими требованиями их устава. Рыцари обязаны были жить вместе, спать только на твёрдых ложах, есть скудную пищу за общей трапезой, не могли без разрешения покидать казарму, писать и получать письма, не могли иметь частную собственность и общаться с женщинами. Желающих вступить в Тевтонский орден встречали словами: «Жестоко ошибаешься, если думаешь жить у нас спокойно и весело; наш устав – когда хочешь есть, то должен поститься; когда хочешь спать, должен бодрствовать, когда хочешь бодрствовать, должен спать. Для Ордена ты должен отречься от отца, от матери, от брата и сестры, и в награду за это Орден даст тебе хлеб, воду да рубище». К тому же в Орден принимали только немцев, и только из древних рыцарских родов. Братьям ордена запрещались любые развлечения, включая любимое занятие рыцарства того времени – охоту. Далеко не каждый стремился к такому аскетизму, который дополнялся обязанностью ухода за больными и битвами с врагами веры. Но в дальнейшем Тевтонский орден на столетия стал серьёзной проблемой Для Восточной Европы.