Всей командой, чтобы развеяться, вечером походили по небольшим, тихим улочкам городка, заставленными белыми домами с каменными скамьями, яркими окнами, и витыми балкончиками.
По пути видели много изысканных церквей, живописных таверн и маленьких магазинчиков, в которых выставлены товары местных умельцев.
В других частях города, в центральных и прибрежных, было наоборот шумно, звучала музыка, народ был в приподнятом настроении, весел и жизнерадостен.
Миконос можно смело назвать островом, который никогда не спит. Этот небольшой уголок уже давно прославился на весь мир своими грандиозными вечеринками в ночных клубах, а их здесь было предостаточно.
– Не стали искушать себя ночными, увеселительными клубами, завтра им снова в путь, просто решили посидеть в прибрежном ресторанчике, с средиземноморской кухней, которая объединяет в себе кухни стран средиземноморского региона.
Хотя существуют общие для всех кухонь элементы, такие как использование оливкового масла, зелени и чеснока, гастрономические традиции различных стран, всё равно значительно отличаются друг от друга, поэтому «средиземноморская кухня» является лишь сборным понятием, а не отдельной кухней.
– Здесь же, в ресторане, звучала мелодичная, народная Греческая музыка. Ивану Алексеевичу очень понравилось, как играли на «бузуки», – музыкальный инструмент визуально напоминающий мандолину.
– Засиделись за полночь и, если бы не их отход в море на завтра, пробыли бы здесь до утра, всем очень понравилось уютное местечко.
– «Всё, друзья мои», – промолвил, вставая за столом капитан, – «пора и честь знать, закругляемся и на судно».
Всей командой весело и шумно зашли на борт своей яхты, время было уже позднее. Присели с дороги на верхней палубе подышать свежим воздухом. Ночное небо выглядело черным, как воронье крыло, казалось, что звезды после полуночи ярче светили, подмигивая с высоты.
– «Да, этот остров, можно смело назвать островом молодости, где праздник не прекращается никогда», – произнёс Иван Алексеевич вслух.
– Капитан посидел немного наверху, ушёл спать, кок, Николай Михайлович, минут через десять так же засобирался на боковую. Остап Степанович заступил на вахту, сменив Артёма. Михаил, спускаясь с Артёмом в кубрик, начал со всеми подробностями рассказывать ему, как они провели вечер. Описывал сцену знакомства с девушками, которые сидели за соседним столиком. – «Вот, что значит молодость», – оставшийся один на палубе, рассуждал Иван Алексеевич, – «у молодости и старости всё-таки разные жизненные приоритеты».
– «Да, завтра опять в море, предстоит длинный, трудный переход», – возвращаясь мысленно к трудовым будням, размышлял он. А впереди только одна неизвестность…
В голове вертелись мысли о доме, о родных и близких ему людях.
– Часто с тревогой думал, находясь в море, – «как они там без меня», – не давал покоя один, вроде бы не значительный вопрос, – «может зря оставил большую денежную сумму на карманные расходы супруге»? – Город, где они проживали с ней, был небольшой, почти все друг друга знают, – «вдруг вызовет подозрение её жизнь не по доходам»?
– «А не оставил бы», – опять размышлял он, – «какой тогда смысл жить в нужде, при баснословном богатстве».
Внутренние противоречия досаждали его в эту тихую ночь, и он не нашёл ничего лучшего, как тоже пойти отдыхать.
Все уже давно разошлись по каютам, стояла тишина, видно уснули. Лёгкая волна тихо и нежно лаская борт яхты, прокатывалась по побережью, покачивая стоячие рядом судна и утыкалась в бетонный пирс.
– Запланированный ранний выход в море капитан отменил, посчитал правильным распоряжение отчалить после обеда, – «поздно легли», – озвучил он основную причину, – «да и ветер никудышный», – добавил он разочаровано.
Хорошо, что погода не подвела, – светило не жаркое, но достаточно тёплое солнце, было безветренно, стояло общее умиротворение безмятежности и спокойствия.
– Иван Алексеевич попросил капитана после обеда, перед выходом в море, сказать напутственное слово экипажу, тот согласился, уселся на банку, как всегда в торжественных случаях прищурился и начал свою речь.
– «Дорогие друзья, море нас сроднило, Вы доверились мне, капитану, я благодаря походу, стал полностью доверять Вам, вместе мы стали одним целым». – И закончил свой спич душевными словами, – «ребята, этот переход самый длинный, по времени долгий, море в этих местах неспокойное, особенно в данный, осенний – зимний период, поэтому прошу Вас, наберитесь мужества и терпения, соберите всю свою волю в кулак, и докажите, что у Вас морской характер».
Он, как и Иван Алексеевич, тоже считал, что подбодрить хорошим словом людей, святая обязанность капитана. А в море сплочённая команда, это большая часть успеха.
– После обеда отчалили, ветер усилился. Вышли в открытое море, за штурвалом стоял Остап Степанович. Шли попутным ветром, Иван Алексеевич, впечатлённый речью Олега Николаевича, рассуждал, – «могут же самые разные люди стать одной командой, сплотиться для того, чтобы, как и тысячи лет назад Аргонавты, выйти на небольшом судёнышке в море навстречу неизвестности и бесчисленным опасностям и ждать лишь одного, – попутного ветра, молясь об удаче».
– Благодаря хорошему ветру шли под парусами по прямой, без галсов, в пределах двенадцати, пятнадцати узлов. – «Миль восемьдесят, сто, как и планировал капитан будем идти в сутки», – прикидывал Иван Алексеевич, смотря на быстрый бег судна, – «но без передышки команде тяжело, придётся останавливаться, чтобы спокойно порыбачить, отдохнуть, а если позволит температура воды, искупаться, воду в душе тоже нужно экономить», – рассуждал он, посматривая за борт, на набегающую волну.
К концу вторых суток пути подошли, к предполагаемой границе между морями, Эгейским и Средиземным.
Граница, где встречаются два моря в Турции, была хорошо заметна по разности цвета воды. На слиянии двух морей, цвет из голубого переходил в зеленоватый, с невообразимыми по цветовой гамме оттенками.
Идя уже по Средиземному морю, заметили, что ветер изменил своё направление.
Для морских путешествий прогноз погоды у моряков имеет большое значение
и воспринимается иначе, чем людям других профессий на берегу. В
зависимости от широт и времени года, условия быстро изменяются, что важно учитывать при длительных морских переходах, чтобы не попасть в шторм.
Характер и скорость ветра сильно влияет на погоду. Наблюдая за
окружающей обстановкой, зная основные правила ветра, управлять яхтой и настраивать паруса будет проще если знать природные приметы.
– Олег Николаевич, капитан яхты, часто собирал команду, с целью дать
побольше знаний мореплавания своим подчинённым, многократно и дотошно объясняя тонкости морского дела.
– По поводу ветра в море всегда говорил, – «запоминайте, Вы это должны знать, как отче наш»:
– Максимальная скорость ветра достигается к тринадцати-четырнадцати часам дня, к ночи стихает, если этого не происходит, погода, скорее всего испортится.
–Если ветер крепчает после затянувшихся дождей – значит, погода улучшится.
–Когда наблюдаете резкие порывы ветра, считайте, что с большой вероятностью они будут усиливаться.
– А вот если после дождя ветер увеличивает свою скорость – может налететь шквал, а когда во время шторма ветер внезапно стихает, скорее всего, он изменит направление».
– «Да, с капитаном нам повезло», – рассуждал Иван Алексеевич, внимательно слушая его бурную речь, я столько знаний получил за это короткое время нашего перехода, что не смог бы узнать всего этого, за целый курс мореходного училища.
– Закончились третьи сутки похода после остановки на острове, однообразие утомляло, успокаивало только то, что переход был спокойный, без поломок судна и с хорошей погодой. Все дни и ночи состояли из повторяющихся действий; днём четыре часа вахта, четыре часа отдыха, ночью, два часа вахты, два часа сна. Завтраков, обедов и ужинов совместных не было, питались из расчётов времени вахт. Правда, когда становились в дрейф, порыбачить или искупаться, то по наставлению капитана обязательно обедали все вместе.
– Ночные вахты – отдельная история. Местами в море оживлённый трафик, и очень важно не прозевать проходящее мимо судно.
Ночной переход на яхте можно сравнить с полётом в космосе: наверху звёзды, целая вселенная, а внизу фосфоресцирующее море; яхта под парусами летит в тёмной пустоте, волн не видно, ощущение полёта добавляет шум ветра.
Иван Алексеевич в ночное время не стоял ещё за рулём, хотя и просился, но капитан пока не разрешал, – «Ваня, поднаберёшься опыта, посмотрим», – был его постоянный ответ. По ночам Иван Алексеевич часто выходил полюбоваться звездным небом, оно завораживало его и в тоже время пугало. Стоял порой в полной темноте и ощущал себя молекулой в бесконечном пространстве.
– На четвёртые сутки перехода, с утра погода начала меняться, пошёл дождик, но было тепло, в пределах двадцати пяти градусов плюсом. После дождя, который шёл почти целый день, к вечеру ветер начал увеличивать свою скорость.
Вышел капитан из каюты, всех подозвал к себе, доложил обстановку, – «слушайте внимательно, передали штормовое предупреждение, надвигается ураган, нужно готовить яхту к большой волне и сильному ветру». – И продолжал, – «посмотрите, чтобы ничего лишнего не было на палубе и герметично закройте все иллюминаторы, люки и дверцы».
– Все без суеты, но не теряя напрасно драгоценных минут перед бурей, начали заниматься подготовкой яхты к шторму.
– Закрепили все вещи на палубе, продукты убрали в ящики, посмотрели и проверили все ходовые огни, закрыли все внешние отверстия на яхте, опробовали помпу для откачки воды и поставили штормовые паруса, все койки и матрасы застелили клеенкой. Кок упаковал спички и соль в полиэтиленовую плёнку.
Открыли сливные отверстия кокпита, захлопнули все ящики на палубе.
Все были возбуждены и взволнованы до предела, но суеты не наблюдалось. Девять балов по шкале Бофорта, что обещают метеорологи, это серьёзное испытание экипажа.
– «Девять баллов, это ветер под тридцать метров в секунду и волна под десять метров в высоту», – пояснил серьёзность надвигающего шторма матрос Михаил.
В надёжности яхты никто не сомневался, как покажет себя команда, вот главный вопрос, который стоял перед капитаном на данный момент.
Всем членам экипажа строго – настрого приказал надеть спасательные жилеты и страховочные лини с карабинами. При необходимости карабином будет не трудно пристегнуться к штормовым леерам, натянутых на яхте при передвижениях в ветреную погоду, а также можно закрепить себя к мачте или к другим неподвижным предметам и поручням. Особенно это необходимо делать при работе с парусами, а кто стоит у штурвала, крепить себя к двум бортам.
Все эти наставления капитан неустанно, при каждом удобном случае повторял во время плавания, старался научить команду правильным действиям в экстремальных ситуациях. И вот сейчас настал момент испытаний и готовности команды к нестандартным погодным условиям в море.
– Ветер усиливался, поднималась и волна, капитан стоял у руля, направлял яхту под углом сорок пять градусов к волнам, проходя высокую волну по диагонали, чтобы избежать столкновения с ней.
Иван Алексеевич находился на верхней палубе, посредине яхты, отстегнул линь, держа его в руке, двинулся к корме яхты, помочь матросу Михаилу, – тот согнувшись, возился с канатами.
В то время, когда он нацелил карабин линя, чтобы защёлкнуть его за поручень, – ударила волна по правому борту. Правая сторона яхты приподнялась, – выравниваясь сильно наклонилась вправо и по инерции Ивана Алексеевича, как пушинку выбросило за борт.
– Сам полёт за борт не запомнил, ему только показалось, что кто-то громко закричал, хотя в штормовом шуме трудно было что-то услышать. Когда оказался в воде, подсознательно понимал, – нужно задержать дыхание.
В первые минуты страха как такового не было, чувство панического испуга он начал испытывать тогда, когда промокшая одежда начала тянуть его вниз, в пучину. С большим усилием удалось стащить с себя куртку и кроссовки, стало намного легче держаться на поверхности воды.
Снимая набухшую водой верхнюю одежду, предварительно снял спасательный жилет, зажал его коленями между ног, и только после этого с трудом стянул с себя тяжёлую от воды куртку, – отдохнув немного, надел жилет обратно.
– «Слава Богу, что вода не ледяная и хорошо, что капитан настоял надеть спасательные жилеты», – почему-то только эти мысли вертелись у него в голове на данный момент.
– Потом провал в памяти, и он погрузился в забытье. Пришёл в себе, когда почувствовал, что волной его тянет по песку и ощутил боль в глазах.
– Умом понимал, что был выброшен за борт, что находится сейчас на берегу небольшой, удлинённой вдоль побережья бухты.
Состояние было такое, будто он находится в прострации, – наблюдалось снижение активности, заметно присутствовало чувство угнетённости, подавленности, сопровождающее ощущением полного упадка сил и безразличием ко всему.
– Встал на ноги, с большим усилием добрёл до куска дерева, скорее всего, так же, как и он выброшенное в шторм морем, – сел на него и обхватил голову руками. Его била дрожь, хотелось согреться, было ощущение вялости во всём теле, – усталости, зябкости и апатичности.
– «Что делать, видно судьба такая», – проговорил он вслух, но голоса своего не услышал, в голове всё путалось, на ум не приходило ничего толкового. Посидел немного, размышляя, ища выхода из этого сложного положения, – собрал всю свою волю в кулак и решил;
– «Буду изучать окружающую местность, а там будь, что будет, на всё Божья воля», – и скорее всего это была единственная здравая мысль, которая пришла ему на сегодня, после всех ночных потрясений.
Конец 16 главы. Продолжение следует.
Глава 17. Остров
Тем временем яхта «Арабелла» лениво дрейфовала в открытом море после шторма, на верхней палубе болтались сорванные с мачты паруса, придавая судну плачевный вид.
Капитан, Олег Николаевич, обходил яхту, делая осмотр технического состояния судна, внимательно смотрел нет ли протечек корпуса, вглядывался, все ли крышки на ящиках целы. Спустился в моторное отделение, попросил механика, – «Остапа Степановича, запусти двигатели», – послушал как работают, в целости ли винты.
Обошёл, внимательно осматривая каждый уголок, по ходу объяснял матросу, идущему за ним, – «Артём, для яхт опасен не ветер, а волна. Сам по себе шторм любой силы не может причинить корпусу яхты никаких повреждений. Перевернуть судно он конечно может, но это бывает редко. А вот разгоняемая сильным ветром высокая волна таит в себе большую опасность, она способна смыть с палубы все оборудование и людей, а в случае неправильного управления яхтой, может и перевернуть её».
– Во время обхода увидел, что кроме парусов и сорванного фонаря, других существенных повреждений нет, – немного успокоился, приказал заштопать и закрепить паруса, заменить фонарь. Было восемь часов утра, после шторма ветер утих, стояла напряжённая тишина. Море было мрачное, свинцово – серого цвета.
Капитан мысленно стал прокручивать в голове события и правильность исполнения своих должностных обязанностей в экстремальных ситуациях.
– «Сигнал о том, что человек за бортом, поступил в десять часов, пятнадцать минут вечера, спасательный круг был выброшен вовремя», – вспоминал всё до мелочей капитан в тот злополучный вечер.
– «После сообщения о падении человека за борт, я положил руль в правую сторону, чтобы отвести от упавшего корму, сразу же засёк позицию, свой изначальный курс и пометил время и место падения в воду». – «Потом развернул яхту, пошёл обратным курсом, сделал круг, ничего не было видно, только громадные волны и темнота». – «Оповестил ближайшие суда по радиостанции, потом часа два кружил вокруг помеченного места падения человека». – «По всем законам мореплавания поступил я правильно, согласно расписанию действий по тревоге, при падении человека в воду», – размышлял Олег Николаевич, как бы успокаивая и оправдывая самого себя, пока, ещё не зная за что.
Все его действия, по его мнению, были грамотными и верными, как и учили делать при таких экстремальных ситуациях. Но делая всю эту процедуру по регламенту, он отлично понимал, что за то время, которое требуется для разворота яхты, выпавший человек мог быть уже очень далеко от места падения за борт, но он привык выполнять инструкции.
– После анализа своих действий, капитан вместе с командой начали думать и решать сообща, как им поступать дальше.
– Сверили вчерашний маршрут, шли они от острова Минокос, который находился в Эгейском море, по направлению острова Валлетта, в Средиземном море.
– Подумав немного, единогласно приняли решение идти обратным курсом на поиски Ивана Алексеевича и двигаться кругами в том районе, где были отмечены координаты несчастного случая, – «если не сможем найти», – сказал капитан в заключении, – «будем задействовать авиацию».
Маршрут определён, команда в надежде на лучший исход дела, приняло решение взять обратный курс.
– В это же самое время, измученный, полураздетый человек, член команды яхты «Арабелла», Иван Алексеевич, которого под утро выбросило штормовое моря, всеми фибрами своей души хотел до конца понять, где же он находится.
Остров не подавал признаков жизни, только ветер разгуливал по побережью бухты. Было зябко, но подул южный ветер и немного потеплело. Хотя земля и песок на берегу были ещё холодными.
–Он посмотрел на горы, которые возвышались остроконечными вершинами буквально в нескольких метрах от прибрежной полосы, думал, как ему ухитриться забраться туда, чтобы осмотреть окрестность и прояснить для себя, где же он находится.
– «Нужно попытаться взойти на возвышенность и осмотреться», – заставлял себя действовать он усилием воли, хотя усталость буквально валила его с ног.
Неизвестность угнетала его ещё больше, чем боль во всём теле после ночного приключения в море. Всё-таки решил пересилить себя, проявив недюжинную настойчивость, поднялся и пошёл в направление горной вершины.
– Из одежды на нём был желтый, спасательный жилет, под ним майка, вместо брюк полукомбинезон до уровня груди на регулируемых лямках, с дополнительной защитой в виде накладок из очень прочной ткани.
Прежде чем идти, Иван Алексеевич из жилета сдул воздух, через специальную трубку, получилась неплохая одежда из плотной ткани.
Долго думал по поводу обуви, свою он снял в море. Наконец придумал одну хитрость. – Вырвал несколько гибких и длинных корешков, из корневой системы поваленного дерева, и привязал к стопе широкие листья растений, подложил ещё мха для удобства. Получилось надёжно, но выглядело смехотворно, – «самое главное идти комфортно, красота здесь не нужна», – рассудил он.
Прежде чем покинуть прибрежную полосу, на песчаном берегу бухты выложил из камней название своей яхты, «Арабелла», проговаривая про себя – «вдруг высадятся на остров мои друзья, и сразу поймут, что я здесь».
– Выломал двухметровую палку с поваленного дерева и опираясь на неё, направился на вершину горы.
Растительность на острове была чем-то схожа с Крымской, особенно в его южной части полуострова. Но это на первый взгляд. Если присмотреться, то кустарники, такие как розмарин, олеандр, шалфей и другие, были больше похожи на декоративные растения. Деревья тисы и секвойи, Иван Алексеевич видел только в ботаническом саду в Крыму, хотя ему говорили, что в некоторым местах полуострова они растут в небольших количествах.
– «Растительность схожа, но видоизменена, видно из-за климата», – рассуждал он, внимательно ступая по каменистому насту, стараясь не сорваться вниз.
– Наткнулся на тропинку, удивился, но присмотревшись внимательно, понял, что это дорожка, по которой ходят, скорее всего козы, она вела в горы, петляя между кустарниками, хвойными деревьями и дубами.
– Идти по козьей тропинке было намного удобней, чем пробираться через кустарник.
Мелькнула мысль, – «если это козлиная тропа, значит она может вести к водопою», – от этой мысли пить захотелось ещё сильней. Постарался ускорить шаг, – не получалось, усталость всё-таки давала о себе знать, да и правое бедро побаливало, видно во время падения за борт, а может позже, ударился о твёрдый предмет.
Тропинка шла не сразу на верх, а огибала по кругу гору, словно винтовая лестница. Место, где его выбросило на берег штормом, осталось внизу намного левее. Из-за этой извилистости тропинки, подъем был не сильно крутой, идти было намного легче, хотя ноги уже плохо слушались его.
– Вдалеке послышался шум, похожий на шум водопада, – «вода», – мелькнула спасательная мысль в голове у Ивана Алексеевича, – жажда всё сильней напоминала о себе сухостью во рту.
Шум воды начал слышаться явственней и вот она, живительная влага, лилась с высоты вниз. Падая сверху ручейком, вода вымыла внизу, в камне озерцо, образовалась своего рода купель. В нее то он и окунулся с головой, – пил пока хватило дыхания, приподнялся на время, чтобы вздохнуть воздуха и погрузился опять в озерцо. Так повторял до тех пор, пока не напился вволю.
– Долго сидел, пригревшись на солнышке, понимая, что утяжелил себя двумя литрами жидкости и двигаться вперёд будет тяжелее.
Но идти наверх нужно, в глубине души он ещё надеялся, что эта земля окажется не островом.
Тропинка закончилась у маленького озерка, где он пил воду, – «видно, животные приходят к водопою только с одной стороны», – подумал он, исследуя расположение козлиной тропы.
Дальше пришлось идти к вершине горы по заросшему кустарниками месту. Хвойные деревья с раскидистой кроной, сильно отличались от привычных для Ивана Алексеевич елей и сосен, дубы же были шарообразные и не такие большие, как у него на родной стороне.
– Отойдя буквально сто пятьдесят метров от водопада, увидел ровное каменистое плато заросшее мхом, со стороны моря был обрыв, метров четыреста внизу волны бились о скалы.
Видимость горизонта морской глади было отличное, – «с этого места будет хорошо подавать сигнал бедствия проходящим мимо кораблям», – подумалось ему.
Подъём в гору стал круче, поднимался из последних сил, много раз останавливался, отдыхал. Время передвижения на вершину от бухты, заняло у него примерно часа четыре, – определял по солнцу, часов у него не было.
Добравшись до конечной цели, на самую верхушку горы, еле держался на ногах от усталости. А когда внимательно осмотрелся вокруг, переменился в лице, ему стало не по себе, кругом была вода. – «Значит всё-таки остров», – осознал он печальную действительность.
– Остров был небольшим, в ширину примерно миля, может чуть больше, в длину мили две. Был весь заросший мелкой растительностью, в виде двухметровых кустарников и разнообразными деревьями, в основном видоизменёнными хвойными и дубами с круглой кроной.
– «Ну всё», – сев на большущий валун на самом верху, Иван Алексеевич готов был закричать диким зверем, но смолчал, пересиливая себя, – «приплыли, дальше некуда», – только и смог сказать вслух, что пришло на ум, других слов не было.
Вспомнился роман английского писателя Даниэля Дефо, «Робинзон Крузо».
Всплыл в памяти образ героя в романе, который в одиночестве прожил на необитаемом острове около тридцати лет, – на душе стало ещё тоскливей.
– «С чего начинать», – мысли досаждали, теребя нервы и выводя из равновесия, – «нет ни одежды, ни спичек, элементарного ножа нет», – удручённо повторял он, разговаривая уже сам с собой. Очередной раз смотрел вдаль, надеясь, хоть что-то увидеть на горизонте.
– В этот момент не думал ни о чём, – ни о еде, ни о том, что будет с ним в дальнейшем, – сидел, погружённый в невесёлые думки, отрешённый от всего насущного.
– Сохли губы, от переживаний и от волнения хотелось пить ещё больше. Есть, как не странно, не хотелось, но организм уже начинал подавать сигналы, напоминая о себе спазмами в желудке.
– «Сидмя сидеть, положение вещей не изменить», – отбросив эмоции, здраво рассуждал Иван Алексеевич, – «нужно для начала хотя бы развести костёр».
– Все варианты добычи огня в экстремальных условиях, он помнил с детства. Начал с самого простого, взял два камня, принялся стучать ими друг о друга, пытаясь высечь огонь. Он знал, что не каждый камень подходит для этого. Нужны специальные минералы под названием «пирит», из которого древние люди высекали огонь, тот так и назывался в переводе с древнего языка, – «камень, высекающий огонь". Все эти знания получил в школе, первая учительница, Мария Дмитриевна, которая много вложило в голову полезного ему и его одноклассникам в своё время, – запомнилась своей добротой и начитанностью на всю жизнь.
– Безрезультатно провозился с этой затеей часа два. Решил спуститься на плато, на самой верхушке скалы был сильный ветер, и он изрядно продрог.
На плато, куда он пришёл, росли мелкие кустарники. С одной стороны, в направлении моря был крутой обрыв, со стороны горы было углубление. Эта ниша, напоминала большую дыру в скале.
Зайдя туда, Иван Алексеевич осмотрелся, размер небольшой, в глубину метров десять, ширина была примерно такая же.
Это его порадовало, – «будет где укрыться от непогоды и от зверья, не одни же мне минусы на сегодня», – повеселев рассуждал он, – «а если разведу костёр, вообще буду счастливым человеком». И начал философствовать, на тему, как же всё-таки человеку мало нужно для жизни, – «крыша над головой нашлась, ещё бы для полного счастья огонь развести», – подытожил он свои мировоззренческие рассуждения.
– Оптимизм его начал угасать, когда, перепробовав всю скальную породу, лежащую вокруг горы, огня так и не добыл. Искры иногда отскакивали от камней, которыми он с усилием бил друг о друга, а сушёная трава так и не загорелась.
– Иван Алексеевич решил переключиться на другой способ добывания огня, походил по кустарнику, нашёл щепу от сосны. Видно в неё когда-то давно ударила молния, расколов дерево на несколько частей. Большие куски похожие на неровные доски, лежали вокруг изуродованного, обгоревшего ствола.
– Взяв один из них и острым камнем начал сверлить в нём отверстие. Потом, этим же камнем, как зубилом, отрубил палочку с палец толщины и сантиметров двадцать пять длинны. Хотел попытаться испробовать метод трения дерева о дерево. Мох протёр пальцами, измельчил на сколько смог, заложил его в отверстие куска дерева и начал крутить палочку, заранее заострённую.
– «Что самое интересное», – вертелись у него в голове мысли, – «в книгах про путешественников, которые он в детстве читал с упоением, герои справлялись с этой задачей за короткое время, – «почему у меня не получается, большая загадка».
Хотя он с особенным настроем и с душевным оптимизмом подошёл к этому вопросу, но сколько не крутил палочку ладонями, огня так и не смог добыть. Пару раз даже вился вверх дымок из деревянного отверстия и чувствовался запах обожжённого дерева, но всё ограничивалось только этим.
– Ладони горели от боли, появились кровавые мозоли. Настроение было на нуле, вся эта неудача расширила кругозор мозга до невозможных пределов. – Вспомнил, что можно зажигать костёр через увеличительное стекло, – «но где его возьмёшь», – посетовал он.
Из глубин «кладовой» головного мозга всплыл ещё один вариант, который облегчает добычу огня.
– Повеселев, в срочном порядке принялся за модернизацию своего первоначального способа. Взял полуметровую ветку, соединил концы плетёными корнями, припасёнными ещё с утра, получилось вроде лука для стрельбы стрелами. В так называемую тетиву, сделанную из нескольких скрученных корешков, вставил палочку. – «Вот и всё приспособление», – почему-то с надеждой, что всё получится, подумал он. Ногами наступил на кусок дерева, в правую руку взял приспособление похожее на лук, а левой ладошкой прижал сверху палочку, предварительно подложил под больную ладонь кусок коры.
И правда, дела пошли намного лучше. – И вот случилось чудо, после двухминутного трения, сухой мох задымился, а после того, как подули на него, вспыхнул как порох.
Можно было кричать ура, но на восторженные возгласы никаких сил уже не осталось.
Огонь благополучно был перенесён в грот, где Иван Алексеевич заранее заготовил ворох сухих веток. – Подождал пока разгорится, подбросил метровой длинны, толстый кусок дерева, для долгого горения.
– Начало смеркаться, – «отдыхать некогда, нужно ещё заготовить дрова на целую ночь», – руководствуясь здравым смыслом, проговорил он, разговаривая сам с собой и начал собирать сухие ветки под деревьями.
Уже почти стемнело, а Иван Алексеевич всё таскал и таскал охапками дрова в свою каменную каморку. Сложив всё аккуратно в левой части небольшой пещеры, ближе к выходу разместил костёр, полукругом обложив его камнями.
До темна успел сходить к водопаду, вволю напился. Сделал еще одну нужную вещь, ёмкость для воды из спасательного жилета, налив в него воду через специальную трубочку. Задумка ему понравилась, – «теперь не придётся каждый раз бегать к водопаду, чтобы утолить жажду», – по-мальчишески обрадовался он.
Мох с сухой травой для своего лежака, собирал уже в кромешной темноте, если не считать бледного света костра, пробивавшегося из входа в пещеру.
– Голод сильно не донимал, он его утолял водой, – помогало на время. Расстелил себе из травы постель, отступив от костра больше метра, боялся искр. Полежал считанные минуты с открытыми глазами, смотря на огонь и почти сразу же уснул, хотя и был перевозбуждён, – усталость всё-таки взяла своё.
– В это время яхта «Арабелла» продолжала бороздить необъятные горизонты Средиземного моря. Команда, не бросая теплившую в душе надежду найти члена своего экипажа, всматривалась в огромные просторы водной глади.
Действовали по утверждённому капитаном плану, согласованного со всеми членами экипажа.
– Сразу же, после того как утих страшный шторм, посовещавшись, решили ложиться на обратный курс, дойти до точки, помеченную в тот злополучный вечер на карте и придерживаясь этих координат ходить кругами, удлиняя их в сторону предполагаемого сноса течением оказавшегося за бортом человека.
Примерно через восемь часов такого поиска, по курсу завиднелся остров. Остров небольшого размера, каменистый, растительности на нём почти не было.
Прошли вокруг острова, кричали, пускали ракеты, – всё напрасно. Обогнули второй раз, из расчёта, – «вдруг не успел подойти к берегу, забредя в чащу или поднялся высоко в горы», – но безрезультатно, никто к ним не вышел.
Стали на якорь недалеко от берега. Снарядили экспедицию, внимательно осмотрели прибрежную часть суши, но тщетно, кроме следов птиц на песке ничего не обнаружили.
– Отчалили от острова и продолжили поиск, тем же способом, – яхта ходила по удлинённому, эллипсовидному кругу.