– Бросив на лёд первую рыбу вместе с крючком, начал вываживать следующую. Сразу почувствовал, что сопротивление было послабей, – «значит рыбка поменьше», – решил он. Вытащил второго леща, – действительно, чуть меньше размерами, – «но всё же килограмма три будет», – решил он, держа леща на весу.
Настроение у деда Антипа было приподнятое после двух прекрасных поклёвок, таким быстрым и большим уловом редко можно было похвастаться на этом пруду. – Обычно здесь рыбаки сидели часами, чтобы поймать хоть какую-то рыбку.
Просидев ещё часа три над лунками, он изрядно замёрз. За это время сумел ещё поймать три подлещика и несколько окуньков. Окуньки ловились на блесну, блесны у него были разных размеров, но клевало только на пяти сантиметровые.
Эту породу рыбы он не любил, – «колючие, костлявые и чистятся плохо, но коль попались на удочку, не выбрасывать же их», – рассуждал он по-хозяйски, сматывая снасти.
Пришёл домой довольный от пойманного улова, да и погода сегодня баловала, – день стоял солнечный и безветренный. Отложил две больших рыбины на завтра, к приезду гостей, мелкую решил почистить к ужину себе. Кот Барсик, любимец деда Антипа, вышагивал около таза с рыбой, иногда подходил, трогал лапой воду, где плавали окуньки и три небольших подлещика.
Скорее всего игрался, а быть может была задумка подцепить лапой зазевавшую рыбку, – кто знает, что у него на уме.
– Дед Антип управился со своим хозяйством во дворе, загнав в сарай кур. Подойдя в сенях к зайцу, увидел, – от двух увесистых сырых картофелин остался небольшой кусок, – «значит нога не сильно повреждена, если у косого хороший аппетит», – подумал он, удовлетворенный таким исходом дела.
День, прошедший в мелких житейских заботах, подходил к концу.
– «Да, вот и день на исходе, да что там день, жизнь проходит», – начал он свои философские, ворчливые размышления, уже вошедшие в повседневный обиход его деревенской жизни.
– «Завтра приедет супруга, с нашими детьми и внуками, – вот и будет мне новое разнообразие в эти зимние скучные дни». Взбадривая и настраивая себя на положительные эмоции, принялся разделывать рыбу, не забывая подкладывать в тарелку коту Барсику лакомые кусочки. Тот урчал, прищуриваясь, заглядывал в глаза хозяину, после того как съедал очередную порцию, – видно так он ненавязчиво просил добавки.
Свечерело, дед Антип вышел на улицу. Сверкающее, багрово-красное солнце касалось самым краешком огненного круга горизонта с западной стороны.
Зимний закат всегда поражал его своей необычайно яркой, но холодной красотой, – казалось бы, заходящее солнце, с её огненными рисунками, должно в воображении создавать чувствование тепла. Но нет, такого не происходило, по ощущениям выглядело, что зимнюю стужу, не может перебороть даже полыхающий небесный пожар.
Контрастные цвета заходящего светила, ещё больше подчёркивали леденящий холод зимы. И всегда, в хорошую погоду наблюдая красочный закат, он как ребёнок радовался этому чуду природы.
Закаты были похожи друг на друга, но сегодня присутствовало неуловимое ощущение того, что что-то он видит впервые, другое, ещё не виденное им ранее при заходе солнца.
На данный момент солнышко клонилось к земле всё ниже и ниже, а его лучи, играя с облаками, окрашивали их в различные по своей цветовой гамме оттенки. Порою, наблюдая за этой волшебной красотой природы, ему казалось, что невидимый художник долго смешивал акварельные краски, а потом взял и выплеснул их в небесную синь, и вот, из ниоткуда, появились фантастические картины нынешнего заката.
– Дед Антип ещё долго стоял не замечая, что заячий треух сбился ему на затылок, что полушубок расстегнут почти на все пуговицы, – оголив ему шею и грудь, которую обдувал холодный воздух. – Всё стоял и стоял не шелохнувшись, боясь пропустить даже секунду времени завершения кульминационного момента захода солнца.
Наконец верхний край небесного светила зашёл за горизонт, будто спрятался под землю, выстрелив напоследок в небесную даль последними разноцветными лучами.
– Постояв ещё минутку, дед Антип начал чувствовать холод по всему телу. Застегнувшись, покинул свой наблюдательный пост, – пошёл быстрым шагом в сторону своей избы.
Мысли его, уже обретали житейскую, практическую сущность, – думал, что приготовить на завтра вкусного, какое гастрономическое блюдо придумать, чтобы удивить обедом своих родных его сердцу людей.
Очень радовался завтрашнему приезду внуков и уже планировал, мысленно выстраивая у себя в голове развлекательную программу для них…
Дед Антип
ночное приключение
Дед Антип, придя с улицы, долго раздевался, снимая свой овчинный полушубок и валенки. За окном было совсем темно, только яркая луна осветила и посеребрила округу, придавая сельской местности таинственность, и волшебные очертания от деревьев в саду. – Собрал на стол, поужинал, накормил ласкающего к нему кота Барсика. Всё это время безустанно думал, как же угодить своим завтрашним гостям, что им приготовить вкусного и необычного, чтобы удивить их и обрадовать.
В голове промелькнула смелая, оригинальная мысль, порадовать их выпечкой деревенского хлеба в русской печи, благо у него в избе она стояла с незапамятных времён.
– Когда приобретали с супругой этот дом в глухой деревне, рассчитывали почаще выбираться на природу, чтобы удовлетворить под старость свою тяготеющую по вольным просторам душу. Впервые приехав посмотреть дом, увидели отголоски прошлого, – аккуратно сложенную русскую печь, решили её не ломать, оставить как экспонат старины.
Внимательно разглядев такую красоту, всю в изразцах, – не могли расстаться. – «Изразцы, – плитка из обожжённой глины для облицовки стен, печей, обычно покрытая с лицевой стороны глазурью».
Вначале появилось обоснованное желание навести чистоту, сделать большой ремонт в избе, провести газ, паровое отопление, вставить пластиковые окна. Но потом переиграли задуманное, изменили свои взгляды на отдых в деревне и решили оставить всё как есть. – И не пожалели, столько удовольствия получили от русской печи, этого деревенского допотопного экспоната древности, а также от деревянных оконных рам, застеклёнными обычными стёклами, дающие зимой красивейший узор в большие морозы.
И вот сейчас неожиданно появилась мысль, а не попробовать ли испечь хлеб в этой самой печи, который раньше, в далёкие времена выпекали в деревнях. Начал вспоминать в подробностях, как изготавливала караваи его бабушка, когда он с братьями приезжал к ней на зимних каникулах. В детстве она баловала своих внучат румяным, деревенским хлебушком, который они ели горячим, только что вынутым из жара деревянной лопатой.
– Думая с чего начинать, сходил в сени, посмотрел своего нового жильца, серого зайчишку, – тот уже освоился, доел картофелину и лежал, вытянувшись в плетёной корзине. Дед Антип принёс ему ещё две картофелины, положил кусок хлеба и налил полную чашку воды, свет не стал выключать, – закрыл корзину материей.
– «Попей водички», – заботливо приговаривал он, поправляя чашку с водой, – «зимой доступен только снег, поди отвык от живительной влаги».
– Решил подготовить к выпечке хлеба всё заранее, – почистить печь от золы, сделать опару, замесить тесто, потом уже истопить печь.
Вычистив топочную камеру от золы, начал готовить опару для теста.
– В трехлитровой кастрюле размешал чайную ложку дрожжей, столько же положил сахара и залил всё стаканом теплой воды. Добавил туда же, на глазок, граммов сто муки, – размешал всё в однородную массу. Ёмкость с опарой накрыл крышкой и поставил рядом с плиткой в тёплое место. После того, как сверху, на опаре появилась пена, добавил во внутрь половину ложки сахара и полкило пшеничной муки, – муку предварительно просеял через сито. Всё тщательно перемешал.
Выждав время, начал замешивать тесто, чтобы она стала достаточно плотным по консистенции, – оставил накрытую минут на двадцать, потом ещё раз размял её руками, – руки предварительно смазывал подсолнечным маслом. Дал настояться полтора часа.
После всех процедур опустил тесто в формы для выпечки хлеба. Тесто заложил на два пальца ниже края форм, – когда она подойдёт, то выровняется с краями, – «иначе хорошего каравая не жди», – приговаривал он, ставя заготовку ближе к теплу.
Пока хлеб будет подходить, дед Антип решил заняться растопкой печи.
Он прикидывал, какую же температуру сделать в топочной части камеры. Размышляя по этому поводу, обдумывал, сколько нужно заложить поленьев для хорошего согрева пода печи, – остановился на восемнадцати чурбаков.
– Очень важно в этом деле укладка дров, – чтобы толщина используемых деревяшек была одинаковой.
Понаслышке знал, что головешки, не догоревшие поленья, могут подпортить выпечку хлеба.
После того, как сгорели все дрова, дед Антип распределил угли по поверхности пода, этим самым немного снизил температуру и воспрепятствовал выделение угарного газа. Понимал, что загазованность приведёт к плохим последствиям и головными болями можно не отделаться. Убедившись, что внутри печи ничего не может спровоцировать появление угарного газа, задвинул заслонку, тем самым перекрыл устье, что бы жар не уходил из печи, – закрыл не полностью, оставил небольшую щель.
Подождал двадцать минут, что бы тепло равномерно распределилось по остову печи. – «Очень сильный жар может привести тесто к подгоранию хлеба и накапливать углекислый газ», – проговаривал он ранее услышанное.
– Дед Антип, убедившись, что тесто подошло, заложил формы в печь специальной деревянной лопаточкой, поправил кочергой, закрыл топочную дверцу. – «Нужно угадать сколько времени держать хлеб в печи», – размышлял он, – решил, что при таком жаре достаточно будет двух часов. Прикрыл немного вьюшку в дымоходе кирпичной печи, – запомнил время на часах, чтобы не упустить момент выемки хлеба.
На душе у него было радостно, – полное удовлетворение своей работой. Боялся немного, что память может подвести, что-то упустит из давно минувших дней, когда он в зимнее, холодное время на каникулах, лежа на печи наблюдал за бабушкой, как та пекла хлеб.
– Ложится не стал, боялся, что пропустит время выемки хлеба, – сидел у окна, смотрел в ночной сад, думал о завтрашнем дне, заранее сияя радостью и надеясь, что угодит своим домочадцам.
– И вот здесь, в этот самый момент произошло что-то невообразимое, – сад наполнился ярким, ярким светом. Свет, появившийся ниоткуда казалось заполнял всё пространство дома, – снаружи и изнутри. Было такое ощущение, что он купается в этом колдовском сиянии.
Ощущение страха давило изнутри, но не приводило к оцепенению всех конечностей, – он надеялся, что всё сейчас пройдёт и свет исчезнет, так же, как и появился.
Продолжая всматриваться через окно в очертания сада, вдруг почувствовал, что в избе он находится не один. Повернув голову ближе к двери, увидел двух маленьких людей, ростом с ребёнка подростка, которому примерно десять – двенадцать лет. Отметил про себя их цвет кожи, он был серый, с зеленоватым оттенком. Глаза были чёрного цвета, большие, чуть вытянутые в сторону ушей, – уши маленькие, приплюснутые к лысой, удлинённой голове. Сказать, что дед Антип испугался, значит ничего не сказать, он находился в подавлено – поникшем состоянии, но любопытство не покидала его ум. Первое, что он осознал и явственно представил для себя, – с ним рядом находятся инопланетяне. Почему-то было понимание, что это встреча с пришельцами, – такое ощущение появилось у него с самого начала светопреставления.
Он попытался спросить о целях их появления и об их намерениях, но они не шли на контакт, продолжая рассматривать его.
– Первое что бросилось в глаза, это тёмная, можно даже сказать чёрная, пижамного вида одежда и шестипалые кисти рук. Пальцы рук были длинные, ладони узкие. И ещё, что удивило деда Антипа, они будто парили в воздухе, – передвигаясь медленно и бесшумно.
– Он попытался ещё раз спросить у них цель появления, те молчали, только пристальней стали разглядывать его. Дед Антип попытался встать, чтобы как-то с ними объяснится. – Встать не получилось, руки и ноги не слушались, но голова работала хорошо. Пришельцы начали о чём-то спорить между собой, жестикулируя руками. После прикосновения одного из гостей ладонью к его голове, дед Антип провалился в забытье.
– Очнулся на борту летательного аппарата, привязанный к чему-то, сильно напоминающему широкое, медицинское кресло, без подлокотников, с поднимающим изголовьем, – как постели в больницах. Он полулежал на кресле, а над ним склонились серо-зелёные человечки, о чём-то оживлённо спорили. – Разговаривали между собой на непонятном для него языке.
Скорее всего, это были учёные, потому что они поместили его в камеру, напоминающую прозрачный аквариум, вместе с креслом-кроватью.
Первое время он лежал там и смотрел по сторонам. К нему никто не подходил, не интересовался и не заговаривал, – пролежал так очень долго, как будто никому не нужный предмет.
Иногда он пытался осмотреться, насколько удавалось повернуть голову, но вокруг были только приборы, располагающие по стенам и на потолке. – Мигали лампочками разных цветов и оттенков. Иллюминаторов, как таковых не было, на стенах висели большие мониторы, похожие на телевизионные экраны, которые тянулись по всему помещению, – по кругу. На них он видел свой сад и почти всю деревню, рассмотрел даже местный пруд вдалеке. Что было сзади его, не видел, так как не мог повернуть головы. – Неудобств особенных не испытывал, просто лежал, наблюдал, – мог всё осознавать и анализировать происходящее.
Хозяева этого летательного аппарата, передвигались, как он успел уже заметить, бесшумно и как бы перелетали от одних приборов, до других, – им не составляло труда подниматься и на потолок, где также всё мигало от всевозможных лампочек. То, что это летательный аппарат, он убедился в тот момент, когда на мониторах, которые были вместо иллюминаторов, показалась его деревенька с высоты птичьего полёта. – Потом на дисплеях произошло мельканье непонятных предметов. Через какое-то время увидел голубую землю с большой высоты, во всей её красе, – как показывают видео из космоса с орбитальной станции.
Прошло ещё около часа, дед Антип почувствовал, что произошло движение в кабине летательного аппарата.
К нему начали подходить маленькие, серо-зелёные человечки, так он в принципе и представлял инопланетных людей, – прикладывали по очереди небольшие предметы к его руке и туловищу. Предметы у них в руках, которыми они прикасались к телу, были похожи на УЗИ датчики, врачи их называют «трансдюсоры».
Когда они прикасались этими приборами, дед Антип ощущал лёгкое покалывание и пощипывание на коже, – крови после прикосновений он не увидел.
Вначале ему казалось, что они одного пола, по понаблюдав, начал различать, женские особи от мужских. Первый признак различия были глаза. Мало того, что женские глаза были темно синего цвета, не чёрные, но отличались ещё строением. Они у них были более раскосые и чуть меньше по размеру. Как таковых женских грудей он не рассмотрел, пришельцы все на вид казались худыми, как подростки. Но вот округлости таза у женских особей, ему показались увеличены по сравнению с мужскими, да и плечи намного уже.
В каюте обычно находилось четыре, пять человечков, но они были постоянно в движении, выходили и заходили, – не стояли на месте. Дед Антип боковым зрением видел, как они выходили в небольшой люк в стене, в котором круглая заслонка не отводилась в сторону, как обычно на подводных лодках и космических кораблях, а поднималась вверх. – Когда кто-то из них подходил вплотную к люку и становился на оранжевый светящий по краям коврик, заслонка поднималась, раскрывая тем самым проход.
Через некоторое время, ему начали давать фрукты, похожие на бананы. Вкус был не похож на вкус бананов, – был нейтральный. – «Как трава», – определил он, после того как попробовал их надкусить. На центральном большом экране монитора показался другой круглый объект, похожий на спутник земли, – луну.
Дед Антип представлял себе, что такое луна, видел её с земли, когда она наиболее близко подходит к земле, а вот сейчас наблюдал, как будто через увеличительное стекло, – можно было видеть даже края кратеров.
– «Интересно, где мы находимся, на ближней части луны или на обратной стороне», – думал он, всматриваясь в монитор, – в жизни он много раз смотрел передачи по телевизору и слышал, что инопланетяне обитают на обратной стороне луны.
Пространство на поверхности луны не было насыщено светом, небо было тёмно-чёрное, усыпанное яркими звёздами, видны были лишь освещённые поверхности. Тени от кратеров и от холмов были тоже чёрные, непроглядные.
Его поразил вид земли, она находилась вверху, над головой, была голубого цвета и выглядела в несколько раз больше луны, если смотреть на луну с земли. На поверхности луны он наблюдал безжизненное пространство, покрытое лунной пылью, видел много кратеров с отвесными каменистыми краями.
– Наконец летательный аппарат остановился, будто повис в воздухе и стало понятно, что он опускается вниз. Через монитор были видны отвесные каменные стены, – «спускаемся в кратер», – подумал он. Страха как такового не наблюдал, было представление, что он смотрит всё это со стороны, будто в обыденной жизни по телевизору.
Вниз спускались очень долго, наконец он ощутил толчок, и услышал глухой металлический лязг, – было полное ощущение, как будто сцепляются два вагона.
Дед Антип продолжал лежать на кресле-кровати в одиночестве, несколько часов на него никто не обращал внимания. В контакт не вступали, вопросов не задавали, – «даже странно как-то», – подумал он, – «зачем тогда забирали с земли».
От нечего делать начал обращать внимание на лица инопланетян, – старался найти различие. Первое время показалось, что они, как две капли воды похожи друг на друга. Сейчас, присмотревшись, начал понимать, что различия есть. Обратил внимание на их взгляд, – вначале ему казалось, что они смотрят не моргая, как будто в пустоту. Но потом начал отчётливо улавливать выражение взгляда, – каким – то необъяснимым, запрятанным в глубине чувством определял, что каждый серый человечек смотрел на него по-разному.
Наконец суета на корабле закончилась, погасли почти все освещающие кабину огни, остались только мигающие, маленькие разноцветные лампочки на приборах.
– Никаких жужжащих звуков, ни шума вентиляторов не было слышно, – стояла полнейшая тишина.
– Дед Антип задремал.
Из полусонного состояние его вывело холодное прикосновение к его телу; – ладони и предплечья обеих его рук мазали какой-то чёрной, густой мазью. Хотел отдёрнуть руку, на которую на данный момент наносили мазь, но не смог ею пошевелить. – Всячески, через силу, попытался приподняться, чтобы лучше рассмотреть руки, тело начало обволакивать непонятное ощущение слабости и вялости, уловил очень пристальный взгляд пришельца, и на этом месте, как будто выключили свет, отключив мозг, – больше ничего не помнил.
Через какое – то время дед Антип открыл глаза, сразу же посмотрел на руки, – «руки как руки», – ничего не понимая проговорил негромко, – вполголоса. Огляделся по сторонам, понял, что находится в своей избе, но только сидит на данный момент не у окна, где он увидел серебристо-белый свет, а на диване, рядом с простенком у печки. Вспомнил сразу о хлебе и о корабле пришельцев. Начал перебирать в памяти, свой полёт и как спускался в кратер на луне.
Ничего не понимая посмотрел на часы. Прошёл только час времени, после того, как он поставил хлеб в печь. Ошарашенный увиденным в полёте с пришельцами, – не знал, как всё это ему понимать. Оделся, вышел на улицу в сад, принялся ходить кругами, искать хоть какие-нибудь артефакты, – «что же это было», – разводя руками, смотрел вверх на яркую, казавшуюся огромной полную луну и не мог собраться с мыслями.
Стоял с поднятой головой, пока не замёрз окончательно, пошёл, ещё не совсем пришедший в себя после всего случившегося к себе в избу, – «хлеб должно быть испёкся», – подумал он.
По времени прошло ровно два часа, как тесто было поставлено для выпечки, – пора пришла вынимать готовый хлеб.
Он где-то читал, что в старые времена в деревнях, готовность выпечки хлеба проверяли несколькими способами; Один из них; – в кружку с водой бросали шарик теста размером с грецкий орех, когда он всплывал, – хлеб был готов. Но был более простой способ, который дед Антип на данный момент и хотел использовать, – достал из печи один выпеченный каравай, взял деревянную палочку и воткнул её в буханку, – внутренность была хорошо пропечена, значит нужно вынимать все остальные. Если бы, внутренность была жидкая, то ему нужно было бы ещё подождать двадцать – тридцать минут, в зависимости от температуры печи. – «Как всё не просто в этом кропотливом деле», – проговорил ворчливо он, готовя специальную деревянную лопату, чтобы вынимать из топочной камеры готовые ковриги.
Достал остальные формы с испечённым хлебом, перевернул их вверх дном и встряхнул, – выложил всё на деревянный стол и укутал сверху льняными полотенцами. Хорошо знал, что процесс остывания, является продолжением готовки, – он ещё печется, хотя уже вытащен из жара.
Время было половину четвёртого. Пока хлопотал с выемкой испечённого хлеба из печи, мысли о путешествии вместе с инопланетянами на их корабле на луну немного отошли в сторону, как бы развеялись по ветру.
– А вот сейчас, после сделанной работы, присев у окна, начал осматривать себя, нет ли каких-либо шрамов или хирургических швов после посещения летательного аппарата пришельцев. Осмотрел руки, они были с гладкой кожей, без синяков и царапин.
– Ощупывая себя на плечах ближе к груди, заметил небольшие углубления в виде шрамов. Посмотрев в зеркале, увидел кружочки с двухкопеечную монету, немного темней своей кожи. При касании, эти места не вызывали боли и были еле заметны на теле. Особого значения не придал этим кругам, решил ещё немного посидеть у окна и ложится спать.
– «Всё, довольно рассуждений, буду стараться, что есть сил не думать на эту тему, предположу, что это сон», – решил он окончательно и бесповоротно и начал раздеваться. Перед сном выпил свой фирменный заменитель успокоительного средства, – пятьдесят граммов коньяку, лёг и уснул, – как ни странно в считанные минуты, не смотря на переживания и тревоги, которые у него случились сегодня после полуночи…