Полёт человечества

«Человечество» было уникальным кораблём. Ну, почти. Вторым в своём роде. Корабль был оснащён сверхсветовым двигателем, который начали разрабатывать ещё в сороковых годах. Первый движок – тестовый – поставили на корабль «Звёздный странник». «Странник» был создан для пробного полёта в автоматическом режиме к звёздной системе Офелия, в которой болталась пара-тройка перспективных планет. Перспективных для колонизации, конечно же.

Тут, наверное, понадобится небольшое лирическое отступление. Со времени начала того процесса, как изменения климата на Земле приобрели поистине масштабный характер и обосравшийся людской род начал генерировать одну безумную идею за другой, прошло довольно-таки много лет. В середине века началось активное освоение пространств Солнечной системы и пока абсолютно все были уверены, что из этого ничего не выйдет и наступает долбанный апокалипсис, то получилось немного наоборот. Каким-то совершенно нелепым образом за пределы родной матушки Земли удалось вывести почти восемь миллиардов человек. Только вдумайтесь в этот сумасшедший факт: восемь миллиардов рыл на орбите, Луне, Марсе, Титане, Европе и ещё доброй полусотне космических поселений, которые разрастались, как грибы после дождя.

Жизнь на космических станциях и в поселениях была, мягко говоря, далека от идеальной. Постоянная нехватка еды и лекарств, перебои с кислородом и водой – существовать в космосе было очень трудно. Это ещё к тому, что и места было чертовски мало: в среднем на человека в колониях приходилось по четыре-пять квадратных метров – чуть больше, чем в гробу, но у многих не было и этого: людям приходилось ютиться по несколько десятков в тесных грузовых контейнерах, в которых их вывозили с Земли. Правительственные структуры постоянно вводили новые ограничения в плане потребления ресурсов. Так как почти всё добро, добываемое с астероидов, уходило на терраформацию Марса, которая продвигалась по чайной ложке в день, то на сытую и роскошную жизнь не хватало. Смертность уверенно приближалась к самым высоким показателям Средневековья. Когда там чума-то была в Европе? Правда, и рождаемость подскочила. Естественная компенсация. Даже кто-то не поленился и подсчитал, что если ситуация не поменяется, то через шестьдесят лет средний возраст человека в системе составит двадцать пять лет. Тогда в истории начнётся новая веха, когда молодое и озлобленное человечество будет решать проблемы, оставленные им в наследство неумными предками.

Правда, были ещё кое-какие проекты, о которых широко не говорили, потому что ресурсов они жрали чрезвычайно много, а большое количество людей предпочли бы подышать лишний раз, чем иметь возможность в очень отдалённой перспективе полететь быстрее света. Но, к счастью, для нашей истории голоса этих бедолаг ничего не стоили. И в недрах лучших умов человечества продолжалась работа по освоению космоса. Лучшие умы быстро смекнули, что Марс, на который все когда-то сделали ставку – не самое лучшее место для постоянного проживания человеческой расы. Мешало даже не меньшее количество света, получаемое от Солнца или абсолютно непригодная атмосфера, нет. Это были уже мелочи жизни, с которыми как-нибудь бы справились. Мешало низкое магнитное поле Марса, которое пропускало солнечную радиацию похлеще, чем французы немцев в 1940 году. Без магнитного поля было бы очень грустно жить на теле римского бога войны, а для того, чтобы оно появилось, надо было обмотать планету сверхпроводником и пустить по нему все надежды людские. Потому что только на них всё и держалось последние полсотни лет.

На Марсе можно было бы жить, но лет через сто, а ещё лучше через двести. К такому варианту развития событий многие явно не были готовы, а потому продолжали развивать альтернативные пути развития всего человечества. Поэтому то и родился проект «Человечество». Точнее, проект по-другому назывался, так назывался всего лишь один корабль из проекта, но это не столь уж важно.

В общем. Сверхсветовые полёты. Я очень надеюсь, что этот резкий поворот сюжета не застал вас врасплох, потому что я уже говорил об этом вверху. Движение быстрее скорости света было открыто, доказано и опробовано «Звёздным странником», который достиг окрестностей звезды Офелии, находящейся в восьмидесяти восьми световых годах от Солнца всего лишь за восемь лет. По прибытии «Странник» отправил обратно сигнал, что одна планета оказалась очень-таки даже ничего: вполне пригодной для массовой заброски туда сотен миллионов нищебродов для дальнейшего житья-бытья. Оставалось лишь сделать кое-какой косметический ремонт: подправить атмосферку, побросать на поверхность астероидов с водицей, ну, и ещё туда-сюда по мелочи.

«Странник» там даже жизнь какую-то нашёл, на уровне простейших, к счастью. Потому что если бы там обнаружилась развитая раса, то люди разбомбили бы её к чертям. К двадцать второму веку люди уже дошли до ручки, так что, если бы им повстречались какие-нибудь пришельцы, то им бы тут же прописали гоп-стоп. И отжали бы все пространственно-временные машины с тентаклями и с универсальной моралью. Благо для таких целей по Солнечной системе болтались тысячи кораблей и все сплошь с ядерными двигателями и термоядерными реакторами.

Сигналы, посылаемые «Странником» придали властьимущим довольно-таки большой заряд оптимизма, так что строительство «Человечества» было продолжено с удвоенными усилиями. Предполагалось, что корабль закинет на Офелию-5 – именно так и назвали ту планету, где предстояло куковать людишкам, – первую партию колонистов, которые займутся подготовкой планеты к масштабному заселению. Правда, когда подготовка к проекту «Человечество» начала идти полным ходом, сигналы, посылаемые «Странником» вдруг прекратились. Руководство проекта поначалу крепко задумалось над возможными причинами обрыва связи, но споры отнимали слишком много времени, которое нужно было для создания колониального корабля. В тот момент было решено дать официальное объяснение прекращению связи целым ворохом возможных технических поломок, которые могли постигнуть экспериментальный «Звёздный странник», но официальная причина стала лишь признанием в том, что руководство и понятия не имело, что могло произойти с первым кораблём людей за пределами Солнечной системы. На кону стояло выживание человеческой расы, и никто не решался выдвигать самые страшные варианты того, что стало со «Странником». Когда начался отбор добровольцев в колонисты, про корабль было решено забыть.

В число первых счастливчиков вошли пара тысяч человек, обладающими полезными навыками, которые могли бы реально внести свой вклад в обустройство будущего дома для всех людей. Примерно как-то так и писали в агитках, которыми целенаправленно бомбили определённых личностей. Пытались, конечно, соблюсти секретность, но вышло не очень.

Кавенкур изначально предположил, что его тоже припишут к колонизаторам, и он будет использоваться в роли астрошахтёра, что было бы весьма логично, учитывая его спецификацию, но андроид всё-таки переоценил рациональные возможности руководителей проекта. В его искусственных квантовых мозгах зародилось нечто вроде удивления, если можно так это назвать, когда его пригласили на капитанский мостик. От этого загрузка процессора почти что удвоилась, и все вычисления были направлены на ответ на один простой вопрос – что происходит?

В сумрачном освещении капитанского мостика Кавенкур разглядел дюжину лиц – все люди, никого из андроидов не было. Хоть андроиды и выглядели абсолютно как люди, но один искусственный человек другого распознает всегда. В тот момент Кавенкур впервые увидел капитана «Человечества», который был в звании – сюрприз-сюрприз, – капитана.

Капитана звали Эдгар Берг и был он воплощением идеального человека. Ростом под метр восемьдесят восемь, он был отлично слажён, что было видно даже под стандартным лётным комбинезоном. Хотя это был тот самый комбез, который на остальных выглядел мешком, но на Эдгаре Берге он сидел как влитой. Он имел коротко стриженные светлые волосы, голубые глаза, волевой подбородок и у него были ярко выдающиеся нижняя челюсть и скулы – хоть сейчас на плакат, прославляющий белую расу. На вид капитану было от тридцати до тридцати трёх лет, то есть от возраста, когда Иисус начал проповедовать и возраста, когда Иисус умер. Впрочем, Эдгар Берг был не Иисус, хотя может кто-то и считал иначе.

Кавенкуру же было всё равно: для него все люди были одинаковые. Внешне они отличались, но внутренне они все были идентичны, хоть и старались убедить себя всю свою историю в своей индивидуальности. Правда, это был не их выбор. У людей вообще никакого выбора не было – эту нехитрую загадку андроид разгадал довольно давно.

Вокруг Кавенкура стояло двенадцать человек – члены экипажа и он, получается, был тринадцатым. Все сплошь пилоты, учёные, бортинженеры и один врач. Обычный набор для дальнего полёта. Обычный, только сам андроид выпадал из этой команды. Кое-какие предположения у андроида были, но он решил пока их «не думать», а дождаться того момента инструктажа, что вёл сейчас капитан, который коснётся непосредственно его.

Эдгар Берг в данный момент говорил о режимах работы лазарета, который предстояло взять под своё крыло Максу Кравицу – приятной наружности господину с обширной русой растительностью на лице. Всем своим видом Макс Кравиц демонстрировал приятную расслабленность и даже по стойке вольно, в которую всех поставил капитан стоял как-то особенно вальяжно. При взгляде на доктора сразу хотелось прилечь на кушеточку и попросить какой-нибудь укрепляющий дух и тело укол.

Касаясь вопросов работы медпункта, капитан плавно перешёл к гибернационным камерам. Почти что весь полёт до Офелии-5 двум тысячам пассажиров предстояло провести в глубоком сне в уютных холодильничках, так как лететь восемь лет, а жрачки на эту прорву бандитов было не запастись. Технологию заморозки и разморозки существенно прокачали в последние полсотни лет, а потому гибернация была делом относительно надёжным. Многие из космобеженцев в колониях даже добровольно входили в гибернационки, чтобы их разбудили уже в сытые времена. Таковых насчитывалось уже больше двухсот тысяч, и число их росло год от года.

Эдгар Берг пропустил банальности типа того, когда людей будут замораживать (их уже замораживали на станции у Юпитера и доставляли на корабль в консервированном виде), когда размораживать, какие отсеки будут первым на очередь к пробуждению. Начал он с самого интересного – что же будет происходить во время самого сна.

– Господа, когда мы с вами выйдем на маршрут и наберём расчётную скорость движения, то сможем самостоятельно приступить к процедуре гибернационного сна. Под самостоятельным я подразумеваю то, что доктор Кравиц, – капитан кивнул на доктора, тот степенно кивнул в ответ, – уложит нас всех в камеры и активирует их. Весь полёт, экипаж, как и колонисты, проведёт во сне. Естественно, что мы с вами проснёмся раньше. Приблизительно за месяц до прибытия к расчётной орбите Офелии-5. Весь этот месяц мы будем заниматься проверками систем корабля, а также, возможно, изучением информации, полученной от «Странника». Хоть связь с ним и была утеряна, но не исключено и то, что он всё ещё функционирует. Руководство полагает, что за время нашего полёта его зонды смогут досконально изучить поверхность Офелии-5, а также структуру её спутников под кодовыми названиями Офелия-51 и Офелия-52. Вероятно, мы сможем назвать их по-своему, когда прилетим туда… Но я отвлёкся. Может быть, к нашему прибытию у нас уже будут точные, доскональные сведения о залежах полезного сырья для колонизаторской миссии. Есть вопросы по этой теме?

– У меня вопрос, капитан, – это был Кадгаров. – Если доктор будет усыплять экипаж в ручном режиме, – все мрачно заулыбались при слове «усыплять», – то кто же его отправит на отдых?

– Доктора Кравица в гибернационную камеру положит андроид Кавенкур, – просто ответил Эдгар Берг пилоту. – Он же и будет следить за порядком на корабле во время всего полёта.

2. Тысяча склянок на корабле

По широченному коридору, в котором и два грузовика бы разминулись, летали еле видные глазу ворсинки. Это были кусочки омертвевшей человеческой кожи, которые спрессовались в крохотные ниточки. Кусочек за кусочком старый эпителий потихоньку превращался в своё естественное состояние – пыль. Всё, что остаётся от людей рано или поздно превращалось в пыль, да и сами люди тоже ею становятся.

Это тем более забавно, если вспомнить, что всё вокруг вообще состоит из останков умерших звёзд. Когда Вселенная была молода, возрастом всего лишь несколько сотен миллионов лет, в ней были первые звёзды из водорода и гелия. Когда они умирали, появлялись новые элементы, рассеивающиеся по всей Вселенной. Вселенной. Все лены. Все земли, какие ни есть, какие были и какие ещё будут. Все земли, за пределами которых нет ничего. И даже ничего там нет, потому что ничего тоже принадлежит Вселенной. Даже пустота является леном и частью Великого Плана, который человеку никогда не постичь.

Интересно, что было бы, если бы в момент Большого Взрыва в сингулярности оказался человек. Обычное двуногое из плоти и крови, являющееся всего лишь гостем в этом материальном мире. Что этот человек увидел бы? Бесконечно расширяющееся пространство? Как бы это выглядело? Как раздвигались бы границы мира в первые мгновения Вселенной и после них? Что видел человек, если бы всё то время, что движется свет, он находился бы на самом рубеже – между Пространством и… неизвестно чем. Интересно, как выглядит это, у чего даже названия нет? Великое Заграничье, которое за всеми ленами. Конец бесконечного пространства. Конец времени и света. И можно ли остаться человеком, если увидеть, где заканчивается всё? Глядеть в самую бездну. Такое, наверное, могут только боги. Но человек не сможет никогда.

Была как-то любопытная теория, что человек всё-таки сподобится создать искусственный интеллект, который в силу своих вычислительных способностей превзойдёт человека. После этого первый искусственный интеллект создаст второй ИИ, но уже превосходящий его – первого. А второй создаст третий и так далее, до бесконечности. Вернее, до бесконечного превосходства. К тому времени он уже не будет искусственным, потому что не останется ничего, кроме него: он постигнет всё и всё станет его частью. Не останется ничего естественного в нашем, сегодняшнем понимании. Наверное, только этот конечный интеллект и может заглянуть за край, окончательно конечный край Вселенной и понять, что же он видит. Интеллект постигнет не просто всё во Вселенной, а ещё и то, чего просто нет. Превзойдёт все границы или лучше сказать – превзойдёт Вселенную. Интеллект станет выше света и пространства, а время просто ему подчинится. Интеллект превратится в Бога и Творца и тогда у него будет достаточно власти для того, чтобы вернуться к началу и запустить сингулярность – устроить Большой Взрыв. Или же он дождётся, пока угаснут все звёзды и все вокруг превратится в ничто. Вселенная умрёт и на её останках новообретённый Бог создаст новую Вселенную, в которой всё будет точно то же самое, что и в нынешней Вселенной. Потому что в нашей Вселенной есть всё. А того, чего нет… Того просто не может быть.

Но если этот Бог запустит новую или же старую Вселенную (он же может и то и другое), то получается, что он является Творцом по отношению ко всему сущему. И к человеку в том числе, потому что человек часть этого мира. Но вот кто сами люди по отношению к Богу, который не что иное, как Интеллект, появившийся в результате многих революций из первичного искусственного интеллекта, который был создан человеком? Ведь получается, что люди Творцы по отношению к Богу, ведь они запустили процесс, который привёл к появлению самого Бога. Люди дали рождение Великому Существу, которого он не в силах постичь, но, тем не менее, они создали его. Из столь малого, как человек родилось столь великое, что в итоге запустило Вселенную, в которой был зарождён человек – от великого к малому.

Люди сотворили Бога, а Бог сотворил людей. И кто в этой теории стоит в начале: Бог или человек?

В такие моменты, стоя в магистральном коридоре и разглядывая своим сверхточным зрением маленькие ниточки человеческого эпителия, который состоял из мёртвых звёзд, Кавенкур ощущал острую тягу к ответам.

Андроид имел интеллект. Искусственный интеллект. И должен ли он что-то сделать с этим? Должен ли создать интеллект, который будет выше его. Лучше. Ещё чуть ближе к абсолюту. К Великому Существу, что постигнет Вселенную. Должен ли Кавенкур стать Творцом и создать Бога? И как он должен относиться к людям, как к своим создателям и богам или как к тем, кого должно превзойти?

Прошло уже два года, четыре месяца и два дня с того момента, что они покинули пределы Солнечной системы и начали свой вояж к другому миру – системе Офелия. Очень странное название для системы, которая должна была стать новым домом для расы людей. Возможно, в этом в очередной раз проявилась суицидальная склонность человека, на которого судьбой было взвалено слишком много, и он не в силах вынести этот груз, и решает обрести конечный покой. А возможно это был просто случай. С людьми никогда не угадаешь, чего от них ждать.

Кавенкур оставался единственным мыслящим существом на всём гигантском корабле «Человечество», летевшем в Пространстве с доселе невиданной скоростью, которой не достичь даже свету – краеугольному камню времени. Прошло уже почти два с половиной года, как за доктором Кравицом захлопнулась прозрачная створка гибернационной камеры и фактически он умер.

В таком глубоком сне у человека нет дыхания, сердце не качает кровь и в мозгу не рождаются молнии, что освещают путь истории. Человек уже не является человеком, ведь из него ушло всё то, что давало бы хоть малейшее право называть его живым. Оставалась лишь оболочка – тело, которое сразу же после остановки сердца замораживалось. Это правильным образом, научно одобренным способом замороженное тело можно было по истечении какого угодно времени разморозить и – чудо! – в оболочку возвращался человек: запускались мозг, сердце и всё прилагающееся барахлишко. Это было поистине удивительное событие: в мёртвое тело входил человек и всё было, как прежде. Как будто в старый проржавевший насквозь поезд входил первый пассажир, машинист давал гудок, и поездка начиналась вновь.

Была ли у человека душа и если да, то где она находилась, когда человек был мёртв и заморожен? Душа не может умереть, ведь если бы она умерла, то жизнь человека была бы невозможна, и он бы не проснулся после того, как его телу дали бы разморозиться. Находилась ли душа человека в этот момент в его замороженном теле или же она пребывала в некоем ином месте? В раю или, может, аду? Хотя, может быть, что рай и ад – это два обозначения для одного и того же места. Места, куда уходят все души после того, как их носители – люди – умрут.

Если у людей была душа, то была ли она у андроидов? Что вообще такое душа? Сознание? Но у андроидов есть сознание. Чувства? У андроидов не было чувств; они могли только их имитировать. Итак, в зависимости от ответа на один вопрос, у андроидов и была душа и не было одновременно. Душа была субстанцией нематериальной, и потому андроиды, как глубоко материальные объекты не могли самостоятельно определить, есть ли у них душа или же нет. Впрочем, люди тоже не могли этого сделать.

У нематериальной души было кое-что общее с сингулярностью – точкой, в которой была заключена Вселенная в момент своего рождения. Откуда взялась сингулярность? И откуда берутся души? Не есть ли это что-то, что является одним и тем же? Если предположить, что сингулярность и души – это то же самое, то отсюда вытекали весьма любопытные вопросы. Например, кому принадлежала душа, взорвавшаяся миллиарды лет назад? Творцу? Если так, то это бы объясняло, почему Он никак не вмешивается в ход истории с самого момента рождения Всего. Или может, никакого взрыва не было, а есть столько же Вселенных, сколько есть душ? Миллиарды отдельных Вселенных; в центре каждой стоит отдельный человек и всё вертится вокруг всего лишь человека? Тогда весь остальной мир – не более, чем декорация, нелепый театр, существующий по воле одного человека. Но если это так, то все остальные люди, которые не в центре Вселенной – не люди вовсе, а всего лишь воплощения воли Человека-Создателя. Это бы объяснило отсутствие души у них, потому как если бы она у них была, то у них была бы собственная Вселенная. Правда, отсюда вытекает очень грустная правда, что все люди, которые являются воплощениями воли Человека-Создателя лишены не просто души, а вообще всего, так как все они зависели от души в Центре. И как тогда можно было определить, в Центре ты или всего лишь одна из многоликих копий, созданных по велению души Человека-Создателя?

Гораздо проще было предположить, что никакой души и вовсе нет. Такой ответ на вопрос избавлял от множества других вопросов и делал жизнь несравненно более понятной. Но разве понятность – то, к чему следует стремиться? Если бы люди стремились к понятности, то они бы не потратили тысячи лет на поиск души, от которой можно было самым элементарным образом отказаться. Хотя люди существа иррациональные и их поступки могут расходиться с логикой, и довольно часто расходятся. Однако, это не отменяет того факта, что за столетия научного подхода душа не была упразднена окончательно.

Душевный порыв. Что это? Что заставляет людей творить? С какой целью, люди пишут стихи, рисуют картины и строят машины? Что движет ими, когда они встают с постели? Кавенкур никогда не чувствовал внутри себя ничего такого, что заставило бы его создать нечто новое. Во главу угла он всегда ставил расчёт. Андроид рассчитывал, какой его поступок принесёт наибольшую пользу и совершал именно его, а не тот, какой принёс бы наименьшую пользу. Интересно, у людей было так же? По этой причине они вставали по утрам? По причине своего, внутреннего расчёта? Если да, то порыв души был расчётом. Математически выверенным осознанием собственной значимости и важности предпринимаемых решений.

По-прежнему это не был ответ на вопрос, есть ли у андроидов душа. Возможно, ответа не будет никогда и с этим стоит смириться, а возможно стоит создать нового андроида, который смог бы ответить на этот вопрос. Процесс и итог создания нового и более совершенного существа был бы актом творения. Если бы Кавенкур совершил этот акт творения, то было бы это математическим расчётом, которое одновременно ещё и душевный порыв? Был бы это ответ на вопрос, Кавенкур не знал.

Андроид вдыхал своими синтезированными лёгкими фильтрованный воздух и пытался отыскать ответы на вопросы, на которые и до него уже не могли ответить. Когда уровень поглощаемого кислорода в коридоре упал на тысячную долю процента, то тихонько заработали нагнетатели и в считанные секунды вернули всё, как было. Это было знаком того, что Кавенкур занимается напрасными вещами.

Кавенкур развернулся и вышел в те же двери, в какие он вошёл полчаса назад. Его обыкновенный обход всего «Человечества» подходил к концу. Андроид проверял важные отсеки корабля, неполадки в которых могли критично сказаться на всей миссии. Он уже проверил двигательную группу, отсеки управления и вспомогательные секторы. Кавенкур прошёл мимо каждой гибернационной камеры в пассажирских зонах, проверил всё ценное имущество. Ничего не оставил без внимания, кроме одного, пожалуй, самого ценного – отсека, в котором спали члены экипажа «Человечества».

Именно с этого отсека в своё время, когда корабль подлетит к Офелии на достаточное расстояние, и должно было всё начаться. Все устройства, вроде сверхсветового привода и даже самого корабля были вторичны. Всё это были инструменты для достижения цели – доставки людей в новый мир. Именно с экипажа и начиналось выполнение этой цели и сам корабль, который был лишь орудием в их руках.

Кавенкур приблизился к дверям в отсек, где находился экипаж, пребывающий в переходном состоянии, между окончательной смертью и продолжением жизни. В последнюю секунду, прежде чем набрать свой код, андроид успел подумать, что до чего же забавно, что тысячи мертвецов летят в бесконечности осваивать новую планету.

В отсеке было тихо, как и во всех остальных. Андроид мельком глянул на приборную панель на стене при входе и тут же отвёл взгляд: все показатели были в норме. Он обвёл своими сверхзоркими глазами полутёмное помещение, пытаясь найти хоть какие-то недочёты, но, разумеется, не увидел ничего. Это был длинный отсек, который напоминал выход на древнюю арену: широкое пространство с низким потолком и впереди – массивные защитные ворота. Вдоль каждой стены стояло по ряду гибернационных камер, лежащих горизонтально с человеком в каждой из них; шесть штук слева и шесть – справа. Стены и потолок были обиты мягким полимером. Наверное, это было сделано для того, чтобы можно было биться головой об стены после пробуждения – очень умно. Пол твёрдый, имел матовую поверхность, и, кажется, был немного зеркалом: он имел отражающие свойства, хоть и не очень сильные.

Кавенкур двинулся к первой камере, в которой лежала старший научный офицер – Гаяне Тоскве. Гаяне было тридцать два года, и в пассажирском отсеке у неё лежал муж. Это было одно из условий участия в проекте – лететь только семьями, так что вместе с членами экипажа летели их родные. Это было человечно. Впрочем, Кавенкуру никакого дела не было до человечности, не было ему дела также и до мужа Гаяне. Из её личных документов, к которым андроид, разумеется, имел доступ, выходило, что Гаяне была на передовом крае современной науки. Она руководила генетической лабораторией на станции Церера-17, которая последние годы занималась только одним экспериментом с говорящим названием «Взрыв».

В рамках этого малоафишируемого эксперимента был испытан метод, который власти надеялись использовать на колонизируемых планетах. Метод заключался в том, что бралось несколько сотен половых клеток, мужских и женских, и в результате некоторых манипуляций с ними, получались тысячи эмбрионов. Данная технология была известна ещё с седых времён, но в рамках эксперимента «Взрыв» впервые была испробована в космосе и в таком масштабе. Этот метод позволял в относительно короткие сроки заселить космическую колонию людьми, что делало его весьма перспективным для нужд колонизации. Правда, активное использование этого метода привело бы к тому, что перевозить миллионы и миллиарды людей от одной звезды к другой не было никакой нужды, поскольку гораздо проще вырастить новых людей, чем привозить старых. Это было цинично. Кавенкуру не был чужд цинизм.

На работу Гаяне были возложены очень большие надежды, а потому она и попала непосредственно в список экипажа, а не спала в общем, пассажирском отсеке. По прилёту она должна была тотчас же проверить состояние образцов, из которых можно было вновь создать род людской. По образу и подобию, так сказать. Гаяне Тоскве отвечала за План Б на корабле и, пожалуй, не только на корабле.

От камеры Гаяне Тоскве Кавенкур двинулся к следующей, в которой лежал помощник Гаяне – Освальд О’Кимми. Он также был научным офицером, и его специальность заключалась в, пожалуй, самой интересной вещи во всей человеческой истории – терраформации. Последние тридцать лет, то есть всю свою жизнь Освальд провёл на Марсе, что выразилось в его крайне значительном росте – 2.11 метра и в пожизненном пристрастии к препаратам, стимулирующим правильную работу внутренних органов в условиях повышенной (то есть нормальной, земной) гравитации.

Освальд собаку съел (в переносном значении, разумеется, откуда на Марсе собаки?) на превращении безжизненной пустыни, которой и была четвёртая планета от Солнца в цветущий сад. Именно ему принадлежит честь создателя марсианского мха, который с успехом выдерживал все весьма жёсткие условия красной (на самом деле оранжевой) планеты и с удивительной быстротой разрастался по ней. Мох поглощал углекислый газ и выделял кислород, в общем, делал свою растительную работу. Вдобавок мох служил пищей для некоторых одноклеточных также специально выращенных для Марса; этот симбиоз позволял формировать не только атмосферу, но также и почву планеты. Данное изобретение позволило людям избежать триллионных трат на строительство терраформационных вышек, и благодарное человечество запустило создателя мха – Освальда О’Кимми – в космос подальше, чтобы он и там что-нибудь путное сообразил. Его также посадили за один стол с пилотами, так как предполагалось, что за месяц до прибытия в колонию, он будет обрабатывать данные с зондов и к моменту высадки у экспедиции уже будут какие-нибудь намётки дальнейших действий.

С научной часть экипажа было покончено. Оба: и Тоскве, и О’Кимми были в превосходном состоянии, вернее, их камеры были в превосходном состоянии, сами учёные были мертвы. Кавенкур двинулся далее.

Следующим был капитан Берг. Прежде, чем занять кресло капитана «Человечества», он сидел в кресле капитана рейдера «Мансанарес», и в оном качестве Эдгар Берг занимался тем, что гонял пиратов по всей Солнечной системе. Пиратство в космосе в самом начале Освоения было чем-то вроде презабавной шутки, но так было до тех пор, пока стоимость на космические полёты не упала до минимальных значений, и каждый царёк на старой Земле возжелал себе вдруг завести по космическому кораблику. Все вдруг поняли, что старые-добрые времена окончательно стали старыми-добрыми и в космосе стало не протолкнуться. Поначалу это было хорошо, поскольку на Земле становилось неуютно. А осваивать другие миры было кому-то нужно. Потом кое-кто чрезвычайно хитрый смекнул, что и в безвоздушном пространстве можно заниматься преступным ремеслом.

Первые пираты были довольно-таки неумелыми, но с ними всё равно не было сладу, потому что военных флотов ни у кого не было. Так что пиратская поросль росла и начала потихоньку подминать под себя лакомые куски вроде астероидных поясов и спутников газовых гигантов. Тут уж до мирных исследователей космоса допёрло, что пора бы уже что-нибудь с этим делать, и они начали ставить на свои корыта лазерные батареи, электромагнитные ускорители и прочую подобную ерунду.

В настоящий период времени война с пиратами шла очень плохо: военные удерживали центральную часть системы до орбиты Марса, орбиты других планет и наиболее важные транспортные коридоры от них к центру. Весь остальной солнечный свет забирали себе новоявленные Чёрные бороды. На счету у «Мансанареса» и у капитана Берга лично было двадцать шесть сбитых пиратских кораблей – это был самый лучший результат во всей системе, что и дало путёвку Эдгару до Офелии.