Одуванчик.
– Вы меня скоро совсем в землю загоните! – всплеснула руками старшая мандрагора. – Ра, ты же всё время была такой умной девочкой, что это за безобразие вылезло у тебя на ботве?
Ман укоризненно показала пальцем на желтый цветок, который робко выглядывал из густых зеленых побегов на голове младшей сестры.
– Правда, миленько? – довольно улыбнулась малышка.
– Нет! – рявкнула Ман. – Это же одуванчик! Сорняк! Как только тебе в голову взбрело вырастить у себя в ботве одуванчик?
– Но ведь он такой яркий и солнечный, – удивилась Ра. – Мне кажется, что это продолжение моих весенних мыслей о лете и солнце.
Но Ман ничего не желала слушать, она неистовствовала так, что, если бы в эту минуту ей подвернулся под руку зазевавшийся кабан, то она сделала бы из него сочную отбивную.
– Полюбуйся! – ревела старшая мандрагора на Сказочника. – Это твое тлетворное влияние!
– Тли у меня нет, – тихо заметила малышка. – Я очень чистоплотная.
– Это твое сказочное безобразие! – Ман продолжала обличать Сказочника. – Сначала Го связалась с этим бродягой – перекати-поле, теперь вот это! Что дальше? Посадишь меня в картофельную грядку?
– Хм-м-м… – Сказочник задумчиво прищурился и бегло посмотрел на свой блокнот. – А звучит неплохо…
– Только попробуй! – взревела мандрагора. – Я знаю, о чем ты подумал, писатель недоделанный! Только дернись, и я тебе такого насочиняю!!!
– Чего насочиняешь? – хмыкнул Сказочник.
– А это ты узнаешь в реанимации! Только записать не сможешь, потому что трудно писать, когда всё тело заляпано гипсом!
– Кровожадно… – согласился Сказочник и больше на блокнот не поглядывал.
Да и кому нужен этот блокнот, когда сказку можно просто рассказать…
***
Этой весной Ра почувствовала в себе непонятные перемены. Теплые весенние деньки радовали малышку. Она впитывала майские солнечные лучи и, глядя на распускающуюся природу, наполнялась безудержным счастьем. Этого счастья было так много, что малышке казалось, что она готова лопнуть и разлететься по всему миру на тысячу маленьких озорных Ра.
Так бывает не только с магическими растениями, но и с совершенно немагическими людьми. А как иначе? После долгой хмурой зимы с ее сумраком и метелями солнечная теплая погода с задорным ветерком творят настоящие чудеса.
К тому же это была первая весна малышки Ра, и поэтому она более остро реагировала на такое буйство ультрафиолета и тепла…
А в прошлое воскресенье она проснулась оттого, что у нее зачесалась макушка. Это было так необычно и так щекотно, что малышка, как только открыла глаза, так сразу звонко рассмеялась. Чуть позже, расчесывая свою ботву небольшими грабельками, она заметила, что зубья мыльно-рыльного инструмента за что-то цепляются.
– Ой, кто ты? – спросила малышка у незнакомого бутона, прятавшегося в ее ботве.
– Я – это ты, – тихо ответил бутон.
– А почему же ты снаружи? – удивилась Ра. – Мне казалось, что моё «я» должно быть внутри, а не чесаться у меня на макушке.
– Мне не хватает места, – усмехнулся бутон, – в тебе так много «тебя», что некоторая часть высунулась наружу.
– И какая же эта часть?
– Весенняя, – беззаботно отозвался бутон. – Та часть, что хочет разлететься по всему миру и оставить свою солнечную частичку на полях, лугах, возле тенистых речных нив и даже в чахлых городских газонах, что зажаты со всех сторон безжизненным асфальтом.
– Вот здорово! – воскликнула Ра, но тут же задумалась. – А что же тогда останется мне самой?
– Ах, не спрашивай меня, – звонко рассмеялся бутон, – я лишь глупое, беспечное, весеннее счастье.
– Почему глупое?
Потому что всё счастье глупо по своей природе, – хихикнул бутон, – ведь настоящий ум постоянно находится в границах, и лишь счастье настолько глупо, что не замечает этих границ.
– А, теперь понятно, почему ты появился, – задумчиво сказала Ра, – теперь мое глупое счастье очевидно всем и даже мне.
– Почему? – удивился бутон.
– Потому что выросло у меня на макушке и теперь его все увидят…
– Не волнуйся, – успокоил ее бутон, – это ненадолго. Счастье никогда не бывает долгим, это тоже такой закон природы…
Прошло всего несколько дней, и бутон распустился желтым солнечным цветком. Ра смотрела на него и радовалась. Но это была уже не та радость, что прежде. Это была радость от понимания того, что у тебя есть радость.
– Еще немного, – нашептывал цветок, – еще чуть-чуть, и я наберу такую силу, что смогу покинуть тебя, разлетевшись на сотню маленьких «тебя».
– А что же останется мне? – спрашивала малышка. – Грусть?
– Светлая грусть и осознание того, что твоя радость пускает корни, распускается и цветет вдали от тебя. Ты будешь замечать свою радость в каждом желтом цветке, в каждой солнечной улыбке, и даже когда будешь просто вспоминать о ней перед сном, она одарит тебя теплом и счастьем…
***
…И вот это случилось. Желтый цветок набрал такую силу, что ему самому было трудно удержать себя на месте. Он побелел, распушился и тревожно поглядывал наверх. Как бы ни было грустно, Ра понимала, что не сможет удержать все эти глупые, радостные ощущения, все эти беспечные мысли и бесшабашное счастье, которое так неожиданно вылезло наружу.
– Мы не прощаемся, – тихо сказал Одуванчик, – какая-то часть меня все равно останется с тобой. Правда, она будет уже не такой солнечной…
Ра хранила молчание.
– Проводи меня и предоставь природе сделать свое дело, – тяжело вздохнул цветок. – Иначе я просто банально рассыплюсь по полу и бесполезно растеряю всю твою радость.
– Нельзя заставлять природу ждать, – согласилась Ра. – Тем более что она совершенно не умеет этого делать. Тебе страшно?
– Как тебе сказать… Это одновременно и радует, и пугает.
– Не бойся, – грустно усмехнулась Ра, – мы не прощаемся, какая-то часть меня все равно останется с тобой…
И они вышли из лавки «Залейся зельем» под теплое дыхание зарождающегося лета…
Все началось с того, что вешалка упала…
Действующие лица:
Диодор – чёрный кот, пушистый ассистент кудесника.
Тули́нэ – будущая сказочная принцесса, проживает в лавке «Залейся зельем».
Ман – старшая из сестер мандрагор, проживающих в лавке «Залейся зельем».
Смерть – смерть.
Сказочник – тот, кто всё это написал.
***
Сказочник: Занавес открывается. Зритель видит торговое помещение лавки «Залейся зельем». В старом плетёном кресле сидит будущая принцесса Тули́нэ и пытается читать книгу. На подоконнике с другой стороны окна сидит черный кот Диодор и с опаской заглядывает в помещение лавки. Неожиданно на потолке открывается астральный портал, из него вываливается обычная треугольная вешалка с плечиками, после чего портал сразу же закрывается.
Диодор: Мне боязно, мне страшно, все мои девять душ предчувствием полны.
Тули́нэ: Так заходи уже. Довольно мягким задом тут занимать проём окна.
Диодор: Мой пухлый зад, столь милый, наблюденья пост себе облюбовал, не зря. Не тронь меня, как я уже сказал: «Мне боязно, мне страшно».
Тули́нэ: Ты заслоняешь солнце…
Диодор: (тихо смеясь в усы) Меня ты насмешила, где зад мой и где солнце? Мяу-мяу-мяу…
Тули́нэ: Доколе ты сидеть собрался, Диодор, с той стороны окна?
Диодор: Дотоле, покуда силы у Сказителя остались на потуги сей балаган в театр преобразить.
Тули́нэ: (машет на себя веером) Какой пассаж. Театр?
Диодор: А люди в нем – актеры, и мандрагоры, и предметы, и прочий столовые приборы послушны тексту, не строптивы и тихи. Поэтому я здесь. Я лишь случайный зритель, не заплативший за билет, но жажду зрелищ и, возможно, небольших кровопролитий…
Тули́нэ: (с опаской) Кровопролитий?
Диодор: (отмахиваясь лапкой) То в рифму было сказано, не дрейфь. Таков закон простого лицедейства, окончить фразу нужно гладко, иначе…
Тули́нэ: Смерть?
Диодор: Вовсе нет. Конец, что может, будет хуже смерти. Забвение и пустота страниц.
Сказочник: Появляется Смерть.
Смерть: Меня вы звали?
Диодор: Мяу, накликали беду, не зря мне было боязно и страшно.
Тули́нэ (обращаясь к Смерти): Нет, мы вас не звали. Вы вышли рано и пойдите прочь.
Смерть: Блин, никак не попаду в свой выход. Вот досада. И постоянно, как ни появлюсь, все хором начинают уверять меня, что слишком рано вышла…
Диодор (Смерти): Я зритель! Не забудь!
Смерть: Не заплативший за билет, а впрочем, зри, без зрителя какой театр? Что, кстати, тут у нас играют? Драму?
Диодор: Нет, фарс, что вышел уж давно за грани жанра.
Смерть: Какая прелесть…
Тули́нэ: Уи, мадам. У нас тут мило, но сплошная канитель. Упала вешалка, и кот стремглав унесся прочь за дверь. Теперь орет о том, что он обычный зритель, что ему страшно и желает он кровопролитий.
Смерть (сладострастно): Каков тиран.
Тули́нэ: Да-да.
Диодор: Нет-нет, я не такой! Пушист и мягок я, смотрите! (Показывает лапки.)
Тули́нэ: Не верь ему, под мягкостью своей он прячет когти!
Смерть: С ядом?
Тули́нэ (смеясь): Конечно, нет! Он же кот…
Смерть (разочарованно): Ну как не театрально… Пойду пока на кухню…
Сказочник: Смерть пытается пройти на кухню, но дорогу ей перегородила мандрагора с шваброй на перевес.
Ман (гневно): Я тебе пойду! Я пол намыла, только тронь своей ногой костлявой поверхность пола, и тебе кранты!
Смерть (смущенно): Я как бы Смерть…
Ман: А мне плевать, кто ты, сейчас промеж пустых глазниц ты шваброй огребешь и после уж костей не соберешь!
Диодор: А вот и драма…
Смерт (обращаясь к Тули́нэ): Она всегда такая?
Тули́нэ: Увы и ах… Сейчас она еще в приятном настроении. Намыла пол…
Смерть: Как с ней вы тут живете…
Ман: Эй, всё я слышу! А теперь молись, пробил твой смертный час.
Диодор (сладострастно): И кровопролитие…
Смерть: Действительно, сплошная канитель. И думаю, что мне пора за дверь…
Сказочник: Смерть исчезает.
Диодор (разочарованно): ну вот… Ман, как всегда, испортила картину…
Ман (коту): а ты нахал, что нагло выгнул спину, зачем лапищами изгваздал подоконник! Ну всё, молись, теперь уж ты покойник!
Диодор (испуганно): я только зритель! Помните? Тули́нэ, помоги!
Тули́нэ (смеясь): как?
Диодор: вешалку скорее подними! С нее все началось, и ею мы закончим! Иначе мне кирдык!
Тули́нэ (поднимая вешалку): вот так?
Диодор (облегченно): так!
Тули́нэ: Ман подходит к Сказочнику и отвешивает ему звонкий подзатыльник.
Ман (сказочнику): еще раз такое напишешь, и я за себя не ручаюсь!
Договор.
Тяжело прощаться с друзьями. Еще тяжелее ожидать момента самого расставания. Жить и с каждым днем на один шаг приближаться к часу, когда ты должен будешь сказать: «До свидания, мои дорогие, мне вас будет сильно не хватать…»
Кудесник с тоской поглядывал в окно. На улице было солнечно и тепло. Мужчина вздохнул. Он уже давно замечал на деревьях набухшие почки, а на отогретых под ласковыми лучами проталинах – робкие проблески первоцветов. Означать это могло лишь одно: пришло время, когда он должен был выполнить свою часть договора с мандрагорами, а именно – вернуть их назад, на мандрагоровое поле, как только наступит весна. А эта хитрая чертовка, как всегда, подкралась незаметно и… наступила.
Кудесник скуксился. Он сам не ожидал, что так привяжется к этим беспокойным растениям. Пусть магическим и разговаривающим, но все же растениям. Кажется, он где-то слышал историю, в которой мальчик влюбился в розу. Но то – роза, а тут – куча беспокойных мандрагор. Да и он уже не мальчик.
Кудесник попытался поговорить на эту тему с Диодором, но тот был в мартовском загуле, который плавно перетек в апрельский.
Кот уходил из дома рано утром, загадочно улыбаясь себе в усы, а возвращался поздно вечером, усталый и задумчивый. Он забирался в свою трехлитровую банку и сразу засыпал. Ну какие тут могут быть серьезные разговоры?
С Тули́нэ тоже было бесполезно разговаривать – она не знала про уговор, поэтому была по-весеннему радостна, солнечная и невыносима. Что поделать – юность, впереди каникулы и беззаботное лето.
Кудесник маялся. Он не хотел заводить беседу с Ман или малышками про договор, но понимал, что оттягивать с неприятным разговором он больше не может.
– Ман… – неуверенно начал кудесник, когда старшая мандрагора появилась в торговом помещении с ведром и тряпкой. – Я хотел бы поговорить…
– В чем дело? – напряглась мандрагора.
Интонация кудесника ей не понравилась.
– Помнишь, когда мы вас… – мужчина замялся, вспоминая, сколько неприятных эпитетов он услышал от нее при первой встрече. – Пригласили у нас немного погостить…
Ман испытующе смотрела на хозяина лавки.
– Время нашего договора… Оно… Заканчивается…
– И что?! Ты нас выгоняешь?! – в голосе Ман послышались устрашающие нотки. – Дра! Го! Ра! Живо сюда!
– Нет, я лишь… – замялся кудесник.
– О, человеческое коварство! – начала пыхтеть мандрагора. – О! Какое вероломство! После того как я почти навела порядок в этом хламовнике и уже была готова передохнуть от этих постоянных уборок, от этих бестолковых посетителей, которые только и делают, что ноют и везде следят своей грязной обувью! Он говорит нам: «Проваливайте!»
– Э-э-э… Я так не говорил… Я лишь хотел…
– Выгнать нас! Вышвырнуть, выкинуть, отправить восвояси и… Закопать обратно в эту грязную землю с насекомыми, червями и кротами!
Прибежали Дра, Го и Ра.
– Это правда? – захныкали малютки. – А мы думали, что ты нас любишь, а ты… Ты…
– Подождите! – кудесник повысил голос. – Действие нашего договора подходит к концу, если я его нарушу, то попаду под астральные санкции, а для чародея, держащего магическую лавку, это чревато полным финансовым крахом…
Он виновато поглядел на расстроенное ботаническое семейство.
– Но я так к вам привязался… – вздохнул чародей.
– О, вероломство, а коварство… – перебила его Ман. – Нас променяли на деньги… Деньги, деньги, деньги… Ты только и думаешь о том, как выпотрошить кошельки и карманы своих посетителей…
Она раскраснелась и не желала ничего слушать.
– Я не хочу назад в землю! – громко заявила Го. – Я люблю бегать, а в земле я не смогу этого делать!
– А я не смогу драться с барабанами! – подхватила ее Дра. – И не смогу гонять Диодора.
– А я не смогу быть сердцем фонаря… – захныкала Ра.
– А я не смогу навести полный порядок! – воскликнула Ман. – Вы пробовали когда-нибудь навести полный порядок, будучи закопанным в земле? Я пробовала – это настоящая пытка!
– Ну раз никто из вас не хочет возвращаться назад, то у нас остается только один выход… – примирительно улыбнулся кудесник.
***
– Ну вот, мы наконец и дома!– громко прокричала Ман брезгливо касаясь стенки родной ямки.
Дра и Го фыркали и пихались, старый дом был им тесен – за зиму они умудрились прилично подрости.
– Дом! Дом! Милый дом!– без энтузиазма кричали малышки,– Ура!
– Все? Формальности соблюдены?– поинтересовалась Ман,– давай уже вытаскивай нас отсюда!
– Еще должна быть Ра, – задумчиво проговорил кудесник,– без нее договор не закроется.
– Где эта девчонка! – возмутилась Ман.
– Здесь!– воскликнула Ра, и с радостным визгом плюхнулась в лунку к сестрам.
– Осторожней! Ботву помнёшь!– воскликнула Ман,– Теперь, давай, бухти про милый дом и закрываем этот дурацкий договор, а то я уже вся перемазалась.
– Дом, милый дом!– довольно прощебетала малышка,– как же хорошо!
– Ра?! Тебе нравиться жить в земле?– удивилась Дра.
– Причем тут земля?– рассмеялась Ра,– мой дом – это там, где мы все вместе… Вы и есть – мой дом!
***
– Чего так долго? – спросил на обратной дороге, кудесник у загорелого и отдохнувшего сказочника.
– Пфффф! Ты как будто не знаешь, как незаметно в отпуске летит время.
– Знаю. Вне отпуска, оно, кстати, тоже летит… Что-нибудь серьезное написал?
– Нет,– усмехнулся сказочник.
– А Тули́нэ назад собираешься забирать?
– Ни за что!
– Я так и подумал,– хмыкнул кудесник, – решил всё на меня свалить…
– Ой, да хватит уже кокетничать,– отмахнулся сказочник, – как будто бы я не знаю, что они тебе нужны больше, чем ты – им…
– Много ты понимаешь…
– Не много, но это, я знаю точно.
– Откуда?
Сказочник молча передал свой блокнот кудеснику. Тот не глядя открыл его.
–Тяжело прощаться с друзьями, – прочитал кудесник.– Еще тяжелее ожидать момента самого расставания…
Чародей усмехнулся и пролистал текст сказки до конца.
–Мой дом – это там, где мы все вместе…– с усмешкой процитировал сказочник слова Ра,– Вы и есть – мой дом…
Чаша Перемен.
– Это что такое? – возмутился черный кот, ткнувшись носом в незнакомую тарелку.
– Это Чаша Перемен, – отмахнулся кудесник, – не обращай внимания…
– Как я могу не обращать внимания, когда в ней мой сухой корм!
– Да что ты размяукался, там всего шесть маленьких сухариков.
– Вот именно! Всего шесть! Где все остальное?
– На кухне, у тебя в миске, – хмыкнул Кудесник.
Кот внимательно обнюхал Чашу Перемен. На ее донышке лежало шесть сухариков сухого корма: три кругляша и три зигзагоподобных палочки.
– Непорядок… – мяукнул Диодор.
– Действительно непорядок, – согласился кудесник, хитро поглядывая на кота, – хотя древние считали, что цифра шесть – идеальное число. Она символизирует мироздание и всё такое…
– Цифра шесть – очень маленькое число, – мяукнул кот, обнюхивая сухой корм, – таким мирозданием сыт не будешь.
– А каким числом будет сыто твое мироздание?
– Нуууу, – кот сладко облизнулся и загадочно посмотрел на хозяина лавки, – мое мироздание не привыкло себя ограничивать, корма должно быть много.
– Это по тебе заметно, – кивнул кудесник.
– А мне хочется, чтобы было еще заметней! Хорошего кота должно быть много!
– Вот и хорошо, – согласился кудесник, – тогда ты спокойно можешь идти на кухню и радовать свое мироздание полной миской еды.
– А это? – спросил кот, глядя на шесть сухариков.
– Это пусть останется для того, чье мироздание не так обширно, как твое…
Кот надулся и, гордо подняв хвост, направился на кухню, но на полпути остановился и с подозрением посмотрел на кудесника.
– Я же тебя знаю, ты наверняка что-нибудь замышляешь.
– Вовсе нет. Ничего необычного, – ухмыльнулся хозяин лавки, – просто сижу тут с Чашей Перемен и шестью сухариками твоего корма, которые ты не доел утром…
– Так! – возмутился кот, – ты рылся в моей миске?
– Я постоянно что-то делаю с твоей миской, – усмехнулся кудесник, – то я ее мою, то я насыпаю туда корм…
– То наглым образом ворую его! – перебил его кот.
– Но ведь эти шесть сухариков ты не стал есть, значит, они тебе не нужны.
– Это уже мне решать! – возмутился кот.
Он вернулся к Чаше Перемен и начал ходить вокруг нее кругами.
– Ну тогда просто доешь то, что ты не доел с утра, – предложил кудесник.
– Ну уж нет! – возмутился кот.
– Ты не хочешь есть?
– Хочу.
– Тогда просто съешь эти шесть сухариков.
– Не буду!
– Почему?
– Мало… – вздохнул кот.
– Но в Чашу Перемен нельзя класть больше, – развел руками кудесник, – нарушится гармония мироздания и всё такое…
– А если я съем один сухарик, гармония не пострадает? – мяукнул Диодор.
– Не успеет, – усмехнулся кудесник.
– Это еще почему?
– Потому что на одном сухарике ты не остановишься…
– Разве? Мое мироздание такое предсказуемое?
– Если дело касается корма, то да.
– Ах так! – возмутился Диодор, – а как тебе такой поворот!
Лапа кота неожиданно ударила в край Чаши Перемен. Подброшенный корм на мгновение завис в воздухе, но с шорохом упал обратно в чашу. Послышалось тихое мелодичное пение – это чаша, излучая низкие акустические волны приятного диапазона, восстанавливала нарушенную Диодором гармонию.
– Не понял… – удивился кот.
– Я же сказал, шесть – магическое число, – усмехнулся кудесник, быстро делая непонятные записи.
– Ладно, – мурлыкнул Диодор, – а как тебе такое?
Он опять ударил по чаше, и в тот момент, когда сухарики подлетели в воздух, поймал один из них и быстро съел.
– Ну как? – спросил кудесник у кота, опять сделав непонятные записи.
– Кажется, ты прав… – мурлыкнул Диодор, – на одном сухарике я не остановлюсь…
***
Спустя минуту Чаша Перемен молча стояла пустая. Кот довольно облизывался.
– И всё же я не понимаю, что за спектакль ты тут устроил? – мурлыкнул Диодор.
– Я? – удивился кудесник, – это ты тут целый спектакль устроил из-за шести сухариков кошачьего корма.
– Нет! – возразил кот. – Это если я сейчас нормально не поем, вот тогда я спектакль устрою, а это была так, репетиция…
– Я же сказал, полная миска еды ждет тебя на своем привычном месте, – усмехнулся кудесник, потрепав кота по загривку.
***
Стоило Диодору скрыться на кухне, как из-под торговой стойки выглянула прятавшаяся под ней Тулинэ.
– Ну что? – поинтересовалась будущая принцесса. – Гадание на кошачьем корме удалось?
– Конечно, удалось, – усмехнулся кудесник, отдавая листок с записями.
Девушка взяла листок и с любопытством начала читать предсказание.
– А всему этому можно доверять? – она ткнула пальцем в бумажку.
– Конечно, – улыбнулся в ответ хозяин лавки, – гадание на Чаше Перемен кошачьим кормом дает самое точное предсказание, а Диодор у нас самый настоящий пушистый Оракул.
– Ага, – усмехнулась Тулинэ, – я отсюда слышу, как он орет!
С кухни раздавался требовательный ор ненасытного мироздания Диодора…