…Три дня спустя позвонила Карина и сообщила Саше о дате похорон жены и сына. Он кратко ответил, что не приедет. Карина спросила, что делать со щенком. Саша посоветовал решить вопрос по их усмотрению, а ему собака не нужна. Карина вздохнула и тихо сказала:

– Александр Евгеньевич, вы бессердечный гад!

Она немедленно отсоединилась. Саша усмехнулся: кажется, с руководством «Илоны» он расплевался навсегда. А ну их к чертям собачьим! Он позвонил в Вальядолид Ольге, которая сразу же сказала:

– Брателло, какой ужас! Великая Илона и ваш сын умерли! Все телеканалы об этом говорят. Я тебе соболезную. Хоакин расплакался. А ты как там переносишь потерю великой сожительницы? Скоро ли похороны или уже похоронил? Много ли народу пришло проводить гениальную Илошечку? Я знаю, что её смерть была трагической.

– Столько вопросов сразу! Олька, не соболезновать мне надо! Меня следует поздравить! Я избавился от мерзкой Илошки. Я не был на их похоронах, и хватит об этом!

– Сашка, можешь злиться на меня, но ты гад, гнида! Мне стыдно за тебя!

– Представь себе, Ядвига тоже назвала меня гнидой. Это польское слово.

– Иди ты на… со своими лингвистическими прибамбасами!

Ольга отсоединилась. Ишь как завелась! Чёрт с ней…

…После получения двух свидетельств о смерти Саша попросил Милену и Феликса использовать его квартиру на Фрунзенской набережной как пожелают. Отвёз им два комплекта ключей, уклонившись от расспросов об Илоне и Лёше. Но они уже многое знали из теленовостей и держались с ним отчуждённо. Купил два авиабилета и вдвоём с Ядвигой вылетел в Лиссабон через Брюссель. Никто их не провожал… Москва проводила Сашу и Ядвигу сырой и пасмурной погодой.

…В транзитном зале аэропорта столицы Бельгии Саша и Ядвига слонялись из одного места в другое, ожидая начала посадки на рейс в Лиссабон. Саша заметил, что одна из англоязычных транзитных пассажирок, уютно устроившись в глубоком кресле, работает в программе «Илона». Она долго возилась с какой-то таблицей с химическими формулами, а по поводу «Илоны» высказала любопытному русскому транзитному пассажиру своё мнение: «Программа отличная, хотя из России». Рядом с ними оказался мужчина неопределённого возраста, который взялся рассуждать о том, что «такую роскошную программу не могла создать женщина». Наверняка, заключил он, какой-то русский мужчина по неизвестной причине прикрылся женским именем. Саша неожиданно возмутился:

– Эту программу целиком создала именно женщина и назвала её своим именем!

– Вы с такой категоричностью это утверждаете, как будто знаете эту женщину.

– А вот и знаю, точнее, знал! Она умерла, а я был её мужем!

Оба некоторое время пристально смотрели друг на друга. Потом незнакомец робко попросил «рассказать подробнее о создательнице замечательной программы». Но тут по радио объявили о начале регистрации на рейс в Лиссабон. Саша кивнул ему и стал искать Ядвигу. А она уже шла навстречу ему.

57. «Был рад снова встретиться»

Прошло десять лет. Саша получил в наследство все причитающиеся ему по завещанию деньги покойной Илоны, и из лиссабонской квартиры в Шиаду они с Ядвигой переехали в двухэтажный особняк на Атлантическом побережье недалеко от Лиссабона. Жить на курортном юге оба не захотели. Из отеля Саша уволился и стал владельцем роскошного отеля в Алгарве (Algarve) на юге Португалии с концертным залом, бассейном с морской водой и роскошными номерами. В отеле у них был свой постоянный сьют, заменявший квартиру. Управляющей отелем стала Ядвига, получившая высшее образование и диплом менеджера гостиничного бизнеса. Отель и особняк, который Ядвига предпочитала называть palacete (маленький дворец), а Саша – casa de campo (загородный дом), занимали у обоих немного времени, и супруги предпочитали в знойное или ветреное время года жить в том самом доме под Парижем, права на который Саше удалось не без труда доказать Жерару Анри, а переведенная на счёт последнего сумма в 5 миллионов евро стала решающим аргументом.

Ядвига одевалась-обувалась и стриглась в Париже, причём не тратила на себя непомерных сумм, поскольку к дорогим безделушкам она была равнодушна. Она не раз говорила Саше, что сохранила привычки польского быдла. Мать Ядвиги жить в Португалии в особняке дочери и её русского сожителя не пожелала, и ей ежемесячно в Польшу переводилось 5 тысяч евро – сумма, которую она сама назвала пану Александру и тут же прикусила язык от собственной наглости. Но богатый русский согласно кивнул, и деньги поступали регулярно, обеспечив пани Малгожате (Malgorzata) даже лечение с операцией в одной из лучших клиник Варшавы, отличный дом в родной Познани (Poznan) и приличную старушечью экипировку, подобающую скромной и набожной польской вдове. Пани Малгожата крайне нехотя была вынуждена смириться с тем, что дочь по-прежнему жила с богатым и добрым русским мужчиной необвенчанная, и к тому же русский не был даже православным, никакого золотого креста на шее не носил и храм, в отличие от её дочери, не посещал. Неожиданно пани Малгожата нашла полное взаимопонимание и родственную душу в лице часто навещавшей её сестры сожителя дочери красивой и приятной испанской сеньоры Ольги Ибаньес. «Хоть и русская, но сумела найти путь к истинной вере!» – не раз думала старушка при общении с Ольгой, которая вполне сносно объяснялась по-польски. Для Ольги пани Малгожата всегда держала наготове большую комнату на втором этаже, зная, что Ольга тоскует в Испании по снегу, особенно после неудачного отдыха супругов в Андорре, где Хоакин во время лихого спуска с горы на лыжах серьёзно сломал ногу и стал хромым. А вот родная дочь и её сожитель лишь однажды приезжали в Познань. Ох, странная эта Ядвига! Но всё же как отлично устроилась! За её грешную душу и заблудшую душу русского безбожника пани Малгожата истово молилась каждое воскресенье.

Ядвига и Саша часто ездили по Европе, от Скандинавии до Греции. Посетить Японию оба всё откладывали, и свои познания в японском и китайском Саша растерял, но зато он бегло и практически без акцента говорил на португальском и польском, часто смотрел телепередачи оттуда, не забывал английский и французский. В своём особняке супруги ежедневно занимались фитнесом под присмотром опытного инструктора в отлично оборудованном спортзале. Оба по-прежнему были стройными и подтянутыми, Ядвига мало курила и была в целом осторожна с любимым порту. Саша лишился обеих челюстей и прекрасно чувствовал себя с неснимаемыми протезами на имплантах, а Ядвига на такую радикальную меру многие годы боялась пойти и нередко с острой зубной болью обращалась к одному и тому же дантисту, постоянно умоляя сохранить очередной намеченный к удалению зуб в любом виде. Тот каждый раз напоминал пациентке о вреде курения, на что Ядвига картинно закатывала глаза к небу и говорила:

– Na wszystko vola Boza!

Дантист был поляком по происхождению и понимал пани Ядвигу. После болезненных процедур в её рту он каждый раз наливал ей рюмочку коньяка.

Саша закрывал глаза на вечерние тусовки Ядвиги в компаниях молодых португальских и французских лоботрясов и нерегулярные ночёвки неизвестно где, в частности, как ему доложили, у полюбившегося ей доктора Альфонсо Санчеса. Ядвига же научилась ловко маскироваться и позволила себе лишь один раз съязвить мужу, указав Саше на шикарную заколку от волос, принадлежащую явно не ей. Заколка была замечена на полу рядом с роскошной кроватью в их отельном сьюте. Саша не потрудился дать какие-либо разъяснения по поводу находки, и оба молчаливо согласились не затрагивать эту тему. Саша понимал, что стареет и с трудом справляется с молодыми любовницами, которые им явно недовольны. Ядвига же расцвела и превратилась в выхоленную даму, способную выбирать с кем провести ночь. Так они и жили, искренне считая своё сожительство счастливым.

А между тем на бурно меняющемся фронте компьютерного софта наступило хрупкое равновесие. «Илона» и Microsoft по-прежнему враждовали, что не исключало сотрудничества и договорённостей непринципиального характера. Когда возникла острая потребность договориться по многим вопросам с мелкими производителями специфических программ софта, например, для медицинских, архитектурных и иных целей, что потребовало согласия обоих гигантов, то есть «Илоны» и «Майкрософта», было выработано разумное решение встретиться всем заинтересованным лицам и подискутировать в каком-нибудь приятном месте. И тут кто-то посоветовал небольшое средиземноморское побережье в тихой и сравнительно недорогой Португалии, где шикарная еда, бесподобное порту и не так знойно, как в соседней Испании. Выбор пал на отель «Alentejo Imperiale 5*» между небольшими городками Албуфейра (Albufeira) и Тавира (Tavira). Президент концерна «Илона» Карина Ратникова и все её коллеги согласились с предложенным вариантом. Согласование сроков, оформление виз, переписку с отелем поручили специальной группе. Другая группа изучала вопросы, связанные с более важной тематикой, а именно теми, которые станут предметом новых договорённостей. Пробежав глазами принесенные ей на стол полностью готовые документы предстоящей встречи, Карина сняла очки, которые она стала носить после похорон основательницы фирмы, и поинтересовалась:

– Думаю, всё можно считать полностью готовым. А что собой представляет сам отель?

– Пожалуйста, вот вам распечатка с сайта.

– Так, так, всё приемлемо! И собственный пляж есть? Чудесно! Что это? Отелем владеет выходец из России Александр Парфёнов! Очень интересно!

– Простите, а вы его знаете?

– Марина, вы у нас всего четыре года работаете и его не застали. Он считался вице-президентом нашей фирмы и был мужем великой Илоны Эдуардовны! Личность очень странная, лично мне даже противная, поскольку он не захотел посетить похороны жены и сына. Что же, придётся пообщаться с ним снова. Надо всё же признать, что Александр Евгеньевич в общении даже приятен, потому что по натуре безупречно вежлив, ловелас и пижон. А управляющим отелем там кто? Сеньора Ядвига Шклярска? И её видела, та самая эффектная полька, его жена после Илоны Эдуардовны. Что же, сообщите им нужное количество номеров. А Стивен поедет или нет? Вчера он колебался. Пора всем чётко определиться.

– Джоханнессен утром заверил меня, что хочет поехать.

– Ему виднее. Павел и Крейг поедут, сами утром мне сказали. Готовьте документы на визы русским сотрудникам в посольство Португалии. И выберите прямой рейс до Лиссабона. Если есть варианты, давайте посоветуемся.

– Извините, но там ближайший международный аэропорт в Фару. Рейс только один.

– Тогда оформляйте билеты до Фару. А карту мне можно вывести на монитор? Теперь ясно, там должно быть совсем близко до отеля. Возьмём купальные принадлежности. Вот в чём прелесть встречи на морском курорте!

На другой день Карине доложили:

– Нужное количество номеров забронировано. Отель пришлёт за нами к приземлению рейса комфортабельный автобус, нас встретит владелец отеля.

– Андрюша, ты слышал? Всё-таки у чёрствого Александра Евгеньевича что-то ёкнуло в душе, раз он соблаговолит встретить в аэропорту бывших коллег и соотечественников! Приготовь для него в подарок от нас тот дорогущий фолиант, изданный к десятилетию нашей фирмы.

– А книгу об Илоне Эдуардовне тоже для него отложить вместе с фолиантом?

– На кой ему описание жизненного пути женщины, которую он знал намного лучше любого из нас? Мы не всё знаем, что творилось в той квартире, где мы с тобой теперь живём, а для него это, возможно, неприятное прошлое. Толстый том о фирме и биографию Илоны Эдуардовны приготовьте для «Майкрософта». Еще на всякий случай захватим по пять экземпляров каждого издания. Узнайте стоимость доплаты за перевес багажа.

Вылетели из Москвы поздно вечером, летели над ночной Европой и прилетели в Фару в четвёртом часу утра, когда солнце лишь приготовилось подняться на горизонте. К самолёту быстро подали трап, вся делегация спустилась и пешком пошла в небольшое здание аэровокзала. У входа их встретил поседевший и по-прежнему элегантный мужчина, который радостно сказал:

– Карина, Андрей, Стивен, Ларри, Павел, остальных не знаю и буду рад познакомиться. Приветствую вас на земле Португалии! Прошу за мной к автобусу!

– Здравствуйте, Александр Евгеньевич! Очень рады вас видеть. Но не забывайте, что сначала нас ждут паспортная и таможенная проверка.

– Уважаемая Карина! Мы с вами в Португалии! Вы что, большие поклонники нудных проверок по прилёте? Я знаю, что говорю! За мной к автобусу. Видите, нас выпускают.

Он обратился к невысокому молодому португальцу, который быстро получил от всей делегации багажные документы. Когда они вышли с противоположной стороны здания и подошли к стоявшему на площади огромному автобусу, им пришлось подождать минуты четыре, пока в нижний отсек загружали их чемоданы.

– А подремать я успею? – спросила невыспавшаяся Карина. – Я ещё в Москве недоспала из-за неприятного разговора с дочерью, и в самолёте сидевшая передо мной толстуха громко храпела, а её духи мне неприятны. Извините за детали, но жутко спать хочу.

– Сочувствую тебе, Карина. Но мы скоро подъезжаем. Быстро вас разместим и на некоторое время оставим в покое. У меня тоже ночь была неспокойной. Ядвига всю ночь мучилась сильной зубной болью, бегала по дому, громко шлёпала босыми ногами по керамическим плиткам, пила спиртное и разбила почти полную бутылку, скулила по-собачьи и материлась по-русски. Короче говоря, устроила концерт! Обезболивающее ей почему-то не помогало. Я настоял на немедленной поездке к её персональному дантисту, сам с ним созвонился, и сегодня ей вырвут оставшиеся зубы, после чего сразу же поставят две челюсти на имплантах. Она не сможет заняться вами, но у вас будет русскоговорящий гид на делегацию, он сводит желающих на пляж. Майкрософтовцы и остальные прилетят сегодня вечером и завтра в первой половине дня, а ваш оргкомитет назначил открытие дискуссии на завтра в полдень. Вечером оргкомитет устроит приём в честь всех участников встречи. После закрытия встречи приём устрою я. Извините, я позвоню Ядвиге. Не уверен, что она сможет разговаривать.

Саша набрал номер и заговорил по-польски, а в ответ все услышали мужской голос, попросивший по-португальски перезвонить не раньше чем через час. Саша быстро отключился. Её оперируют, поняли он и остальные.

Автобус плавно притормозил. Саша предложил всем не спеша выходить и заходить в холл отеля, рассаживаться в креслах и воспользоваться услугами бармена, который бесплатно угостит коньяком, виски, порту, кофе, чаем или прохладительными напиткам, а тем временем рядом с креслами выгрузят багаж и начнут сортировать его по номерам. Оформление номеров не займёт много времени, всё уже расписано, четыре крепких парня в форменных костюмах всё разнесут как надо и проводят гостей.

И в самом деле, багаж каждого принесли в выделенный ему номер. Никакой путаницы, никаких потерянных вещей не было. Первыми получили багаж и вселились в номер Карина с Андреем. Остальные едва успели допить горячий кофе, а вот спиртное не попросил никто. Карина удивилась огромному номеру: немаленькая спальня с огромнейшей кроватью, душевая кабина и рядом ванна с джакузи, а также ещё комната побольше явно для совещаний. Она сообразила, что Александр Евгеньевич предоставил ей возможность вызывать к себе остальных членов делегации. Немедленно воспользовавшись этим, Карина быстро вызвала всю делегацию. Решили отдохнуть и потом вместе пообедать, договорились о времени сбора у входа в ресторан на втором этаже. Все разошлись. Андрей и Карина разделись догола и сбегали в душевую кабину, размеры которой позволили им помыться вдвоём. Потом Андрей вопросительно уставился на Карину, а она отрицательно покачала головой, после чего оба быстро заснули.

Когда в назначенное время делегация собралась перед входом в ресторан, к ней подошли Саша и очень элегантно выглядящая чуть-чуть постаревшая Ядвига со страдальческим выражением на по-прежнему красивом лице, обильно покрытом косметикой. Она, заметно нечётко выговаривая звуки, представилась по-русски как управляющая отелем сеньора Шклярска и извинилась за невозможность лично встретить гостей по прибытии, а также за плохую дикцию, поскольку ещё не освоила новые челюсти.

Длинный стол уже был накрыт, у стола дежурили четыре официанта в белых смокингах.

– Ой, а я без галстука! – растерянно сказал Андрей, и буквально то же сказали Ларри и Павел. Стивен успел облачиться в белый смокинг.

– Ничего, допустим любой наряд! – утешил всех Александр Евгеньевич.

– Как жаль, что тут столько вкусного, но я не могу есть твёрдую пищу, курить и пить алкоголь тоже нельзя. Я очень мучаюсь! А всё из-за моего упрямства! Я дотерпелась до жуткой боли, в сравнении с которой вырывание зубов и сверление верхней и нижней челюстей, правда, после очень сильного обезболивания, было меньшим злом. Как последняя идиотка, пью холодную минеральную воду! – сокрушалась Ядвига. Она с жадностью пялилась на бутылку порту, и её муж на всякий случай отодвинул бутылку подальше.

– Не переживай, мы все на собственных ошибках учимся! – примирительно сказал Александр Евгеньевич. Все притихли и призадумались о своих проблемах. Потом им разлили коньяк, чокнулись и выпили, закусив вкусным мясом. Неожиданно Карина спросила:

– Александр Евгеньевич, а можно наглый вопрос? Тарелку в меня не запустите? Вилкой не пырнёте? Из отеля не выселите?

– Карина, я умею читать мысли, и позволь мне самому сформулировать твой вопрос. Если я не прав, сразу скажи. Итак, ты хотела бы знать, не считаю ли я те мои порицаемые всеми вами поступки в день смерти сына, а потом и жены, моей трагической ошибкой.

Карина побледнела. А Саша усмехнулся и продолжил:

– Если судить с позиции большинства людей, я повёл себя недостойно. Но у меня своя позиция. Я много раз думал, вспоминал всю нашу с Илоной совместную жизнь и пришёл к выводу, что я ей и она мне были нужны лишь для секса. Она была потрясающе красивая и очень богатая, компьютерный гений мирового уровня, но тем не менее в чём-то противная, особенно когда мы познакомились. Когда я сравнил Илону и Ядвигу, мне стало ясно, насколько Илона мне неприятна. Я очень хорошо владею собой, если многие годы терпел Илону и спал с ней. Вы скажете, что она сделала меня богатым. А я скажу в ответ, что Илона просто платила мне за моё терпение! Я не в обиде на неё, потому что нехорошо обижаться на умерших. Но я счастлив, что сейчас я с Ядвигой! Кстати, как ты, моя прелесть?

– Уже почти не болит! – похвасталась Ядвига. – Прости меня, что спать помешала.

– Пустяки, мелочи жизни. Теперь у вас свободное время. Можно на пляж, можно погулять или заняться делами. А мы с Ядвигой пойдём поспать в нашем сьюте на втором этаже. Наши телефонные номера есть в каждом номере, если что – звоните, но сначала вашему гиду. Карлуш, прошу к нам!

К столу подскочил симпатичный парень и заговорил на чистом русском:

– Здравствуйте, я жил и учился в Москве, мой отец работал в посольстве, а русская мама была переводчицей с португальского. С любыми вопросами обращайтесь ко мне, а после обеда прошу собраться, например, в холле 5 этажа, на котором вы все размещены. Я на всё время встречи буду тоже жить в этом отеле. Вопросы будут?

– Не скажете ли температуру воды в море?

– 21 или 22 градуса по Цельсию, ветер слабый. Море здесь чистое. Медуз нет.

– Я забыл плавки!

– Мне нужен купальник, я забыла, что старый порвался.

– Этого добра у нас навалом. Можете купить в холле, но возле пляжа дешевле, хотя не фирменные, но на сезон или даже два может хватить.

– А может и не хватить! – вмешалась Ядвига. – Со мной была смешная история со стриптизом, когда застёжка на спине отвалилась и ушла на дно, я не заметила и вышла из моря с голыми сиськами и пи…й. Да, вы теперь смеётесь, и мне самой смешно, но тогда я рыдала! С тех пор я заказываю купальные принадлежности только в дорогих бутиках.

Примерно через час все разошлись. Когда встали из-за стола, Карина подошла к Саше:

– Мы создали музей Илоны Эдуардовны, где с точностью до миллиметра воссозданы её спальня и кабинет, включая окурки и пустые бутылки под кроватью. Всё до мелочей подлинное. Я обнаружила её немыслимо откровенные дневники на французском, несколько толстых тетрадок и знаю теперь об утренних проблемах с носом, о её пьянстве и тайном распивании спиртного по ночам, обо всех её метаниях и переживаниях. Признаюсь, что я прочла их как литературное произведение, хотя не всё поняла. У меня неважное знание разговорной лексики, а покойная владела ей свободно. Я ещё больше восхитилась личностными качествами вашей покойной супруги. Не смею осуждать её за все недостатки и слабости, которые меркнут на фоне её величия. Могу передать оригиналы дневников вам, но сначала надо закончить оцифровку. Из дневников я с удивлением узнала, что у Илоны Эдуардовны был серьёзный перелом правой руки, поэтому часть записей сделана левой рукой, почерки заметно отличаются. Ещё должна признаться, что после прочтения дневников я смягчила своё отношение к вам. Прошу простить мне то, что я вам наговорила!

– Я на вас не сержусь, уважаемая Карина, а дневники Илоны мне не нужны. Я стараюсь полностью забыть её. Оставьте дневники себе. Оцифрованную копию рекомендую выложить на сайте, я не боюсь открыть миру слабости гениальной женщины. Кстати, я знаком с сайтом фирмы «Илона» и с сайтом музея. Очень познавательно!

В ходе всех дискуссий майкрософтовцы вели себя спокойно и в значительно возросшей степени оказались готовыми к конструктивным переговорам. Остальные производители софта приспосабливались к двум гигантам. Переговоры и выработка новых стандартов и правил в конечном счёте, как обычно в таких случаях происходит, свелись к поиску компромиссных решений, приемлемых прежде всего для «Илоны» и «Майкрософта».

В день отлёта в Москву Карина посетила Александра Евгеньевича в его кабинете и попыталась вручить ему очень большую и шикарно изданную книгу об истории фирмы со множеством цветных иллюстраций. Ей показалось, что он был впечатлён фотографией большого бронзового бюста Илоны в просторном холле нового здания фирмы, специально спроектированного и построенного вместо небольшого офиса на Арбате. Рядом со входом для сотрудников был вход в музей. Карина с гордостью сообщила, что прямо из музея можно пройти в открытый для всех дорогой ресторан «Флэшка», а сотрудники фирмы проходят в него через другой вход. Сотрудники оплачивают 50 процентов стоимости каждого заказа. В случае фирменного корпоратива ресторан закрывают для обычных посетителей. Последний раз в нём отметили 50-летие рождения Илоны.

Вежливо выслушав Карину и полистав книгу, Александр Евгеньевич не захотел принять подарок и вернул книгу удивлённой Карине:

– Извините, мне не нужна память об Илоне и вашей фирме!

– Вот уж никак не ожидала вашего отказа от нашего подарка! Вы какой-то непредсказуемый!

– Да, я такой! Подарите эту роскошную книгу тому, кто способен оценить её. Я не из их числа. Здесь ничто не должно напоминать о моей прошлой связи с фирмой «Илона».

Наступила неловкая пауза, после которой они поговорили о Португалии и её столице. Лихорадочно соображая, чем закончить неприятный разговор, Карина посмотрела в упор на Александра Евгеньевича и спросила:

– Неужели у вас после просмотра книги и моего рассказа не защемило сердце и не возникла грусть по поводу утраченных возможностей?

– Не забывайте, что несвоевременным телефонным звонком Илона погубила сына и потом себя. И в заключение напоминаю, что скоро, точнее, через три с половиной часа вы вылетаете в Москву. Я был рад снова встретиться с вами, – ответил он. – Всего хорошего!

Он пошёл к двери и потом пропустил вперёд Карину, вышел и закрыл дверь кабинета. Полтора часа спустя, сев в поданный для делегации тот же автобус, Карина подумала: «Вот и поговорили по душам! И всё же он по-прежнему элегантен и вежлив, хотя гад редкостный! Поколебать его душевное равновесие мне не удалось».