И вот июнь наступил. В первый день лета Макс в хорошем настроении возвращался домой. Проект, наконец, был утвержден на высшем уровне и вскоре должен был поступить к тем, кто воплотит его в жизнь. Курировать процесс поручили их группе. В настоящий момент разрабатывали для новых приборов общую концепцию экранного меню. Знакомый по старой работе с интерфейсами многих ведущих фирм, Макс чувствовал себя на коне, и это дополняло приятными эмоциями теплый летний вечер.
Отпустив водителя на повороте в жилую зону, он пешком прошелся до дома. Напротив подъезда с приходом тепла возобновила турниры компания доминошников. Проходя мимо, Макс поздоровался и получил шутливое приглашение присоединиться. В старых пятиэтажках еще жив был дух соседской общины, и всех любителей "забить козла" он уже знал. Отшутившись, что пока еще морально не готов, Макс вошел в подъезд. Поднимаясь по лестнице, по привычке, считал ступени. И вдруг, сбившись на цифре тридцать семь, застыл, отказываясь верить в то, что видит. Прямо перед ним, площадкой выше, стояли цеплюжники. Кувалда подпирал внушительным плечом исписанную нецензурным граффити стену. Цицерон устроился на подоконнике. При появлении Макса он пружинисто поднялся и двинулся навстречу:
– Ну что, не ожидал? Про должок не забыл, надеюсь?
Сначала Максу казалось, что он видит кошмарный сон. Потом промелькнула жуткая мысль: – на самом деле, сном был переезд и все эти месяцы в новом мире, а сейчас наступило пробуждение.
-Ну чего молчишь? Сказать нечего? – вкрадчиво поинтересовался цеплюжник. Его напарник, прекратив подпирать стену, тоже спустился к Максу. Теперь они оба оказались на расстоянии вытянутого кулака. Промелькнула мысль, ударить того, кто ближе, и бежать на улицу. Но страх сковал тело, и мышцы, словно в кошмарном сне, отказывались подчиняться.
– В общем, так. Долг со всеми процентами тебе вернуть придется, – подытожил Цицерон, и, достав смартфон, продолжал: – Как это сделать, мы тебе позже объясним. А пока, встаешь на колени, и проникновенно, со слезой в голосе, рассказываешь на камеру, как плохо ты поступил, и что такое никому и никогда больше делать не надо. Так что, давай вперед!
По глазам цеплюжинка Макс увидел, что в следующий миг произойдет. Успев согнуться и напрячь мышцы, он и частично смягчил удар. Вместо того чтобы обрушиться на солнечное сплетение кулак прошел наискось. К счастью, боль вывела его из ступора. Взмахом ладони Макс выбил из рук цеплюжника смартфон, да так удачно, что тот полетел в лицо его напарника. Воспользовавшись долей секунды, бросился бежать. На нижней площадке его догнали и попытались схватить за рубашку. Оставив в руках преследователей клочок ткани, он вырвался, выскочил на улицу и, подбегая к доминошникам, крикнул:
– Мужики! Помогите!
Оторвавшись от игры, компания сначала с удивление смотрела сначала на него, потом все повернулись к подъезду. Оттуда, чуть не выбив плечом дверь, появились Цицерон и Кувалда. Увидев, что жертва больше не убегает, цеплюжники перешли на шаг.
– Это, кто такие? – деловито поинтересовался сосед по лестничной площадке Семеныч.
– Бандиты! Деньги вымогают! – крикнул, задыхаясь после спринтерского броска, Макс. Цеплюжники, между тем, не спеша подходили к компании. Предполагаемых противников было в три раза больше. Но в своем мире они привыкли, что впереди, словно заградительный вал, катиться раздутый СМИ страх. Однако, здесь пропаганда еще не успела до смерти запугать людей, и слово бандит не приобрело сакрального смысла. Поднявшись от стола, шесть человек встали между ними и Максом. Не дойдя несколько шагов, цеплюжинки остановились.
А ну в сторону! Разбежались быстро! – уверенным голосом супермена приказал Кувалда.
– Сейчас! Дай только штаны подтяну! – отозвался Семеныч, и с треском выломал из спинки лавочки доску. Почувствовав стыд, от того, что прячется за спины соседей, Макс тоже подскочил к лавке. Упираясь коленом в сиденье, потянул за край следующей перекладины. Доска довольно легко выскочила из подгнившей стойки. На конце ее, очень даже кстати, хищно загнулись гвозди. Увидев, что противник вооружается, цеплюжники сменили тактику. Прищурив взгляд, Цицерон театрально сунул руку в карман. Но это никого сильно не испугало:
– Ну, доставай, чего у тебя там! – весело предложил Семеныч, и взял наизготовку утыканную гвоздями дубину. И тут наступил перелом.
– Мы тебя еще достанем, гаденыш! – прошипел Цицерон, после чего, целюжники, словно по команде, развернулись.
– Ей, вы куда, ребята?! – крикнул вслед Семеныч, а кто-то из доминошников запустил в широкую спину Кувалды острый обломок доски. Впившись пальцами в свое импровизированное оружие, Макс подумал, что сейчас все-таки начнется драка. Но цеплюжники только ускорили шаг. Провожаемые насмешливыми криками и свистом, они вскоре скрылись за углом дома.
– Спасибо, мужики! С меня причитается! – в порыве благодарности выдохнул из себя Макс.
– Хорошая идея! – улыбнулся Семеныч , – Беги за пузырем, а мы пока еще одну партейку забьем.
По дороге в коммерческий магазин Макс с мобильника позвонил Крежинскому. Сначала шеф не мог понять, что произошло. Но выслушав еще раз сбивчивый рассказ сотрудника, поинтересовался, все ли с ним в порядке, и обещал, что сам позвонит, куда следует в данном случае обращаться.
Глава 14
Следующим утром Макса пригласили в первый отдел. Выйдя с ним в коридор, Крежинский вкратце рассказал, что успел узнать от компетентных органов. Оказывается, Цицерон и Кувалда попали сюда вполне легально по туристической визе. В последние полгода в их реальности "ностальгический" туризм стал набирать популярность. "Альтернативе" он приносил хорошую прибыль, окупавшую большую часть расходов на представительство. Получить долг, цеплюжники вряд ли всерьез рассчитывали. Целью дерзкой выходки была пиар-акция. История удачного бегства Макса каким-то образом попала в социальные сети, и у него появились последователи. В течении месяца, спасаясь от кредиторов, эмигрировали еще несколько человек. А буквально совсем недавно, по той же самой причине, попросила политического убежища молодая семья, прибывшая сюда по туристической визе. Так что, перед цеплюжниками поставили задачу, получить видеоролик с его покаянием, и продемонстрировать потенциальным беглецам, что их могут достать и в другой вселенной. Сейчас они после профилактической беседы (предъявить им по большому счету было нечего) выдворены восвояси. Однако, остались вопросы к самому пострадавшему. Потому его и вызвали на беседу.
Помимо уже знакомого Максу начальника первого отдела, в кабинете сидел коротко подстриженный молодой человек в костюме без галстука. Незнакомец был подтянут, энергичен и производил впечатление веселого компанейского парня. Именно он задавал вопросы. Интересовало многое: Кому из друзей и знакомых рассказывал о намерении иммигрировать, и что конкретно рассказывал. Как попал в долговую кабалу. Название банка, которому задолжал. Клички цеплюжников, методы их работы и прочие нюансы деятельности подобных контор. Удовлетворив его любопытство, Макс, в свою очередь спросил, каким образом кредиторы узнали его домашний адрес. Впрочем, на откровенный ответ он особо не рассчитывал.
– Это мы в данный момент выясняем! – улыбаясь, ответил представитель государственной безопасности. И тут заговорил начальник первого отдела. По его словам криминальную парочку ни по туристической, ни по какой другой визе сюда больше не пустят. Однако, все же существует мизерная вероятность, что пришлют кого-нибудь другого. Поэтому, Максу следует быть осторожным. А жену с дочерью на летний период лучше отравить к родственникам подальше от столицы. С отпуском за свой счет у супруги проблем не возникнет.
– Все хорошо! Только вот родственников у меня нет, – Мрачно произнес Макс, и неожиданно услышал:
– А вот это, вы, ошибаетесь! В совхозе "Коммунарка" в Смоленской области проживет родная сестра вашей матери.
– Тетя Валя? – изумился Макс.
– Ну, это вам виднее! – улыбнулся особист и дал листок с адресом.
Выходя из первого отдела, Макс еще раз прочел название района и деревни. Все сходилось! Именно туда в счастливом детстве он вместе с родителями ездил погостить на деревню к тете. Гонял по окрестными полям на дорожном велосипеде. Подолгу плавал в теплой тихой заводи между зелеными кругляшками кувшинок. Пока мать помогала сестре на кухне и по хозяйству, они с отцом ходили по грибы, часами просиживали с удочками на старом деревянном мосте у неширокой сонно текущей речки. Последний раз он посетил деревню накануне крушения системы. А когда уезжал, вдруг накатило щемящее чувство, что покидает эти места навсегда. По дороге к автобусной остановке, все время оглядывался. Поля укутывала теплая вечерняя дымка, за еловым перелеском, обещая кому-то долгую жизнь, не унималась кукушка. А в голове навязчиво крутилось: "В последний раз!".
Уже на следующий год стало не до поездок. Перемены сотрясали страну так, что главным казалось усидеть на своем месте. Какое уж там посещение родственников! К тому же пресса тиражировала страшилки, что в поездах озоруют грабители, а сельских жителей сгоняют с земли агроконцерны . Родители строили планы перевести Валентину в столицу. Но как-то не сложилось. А, незадолго до их кончины, от соседей пришло запоздалое известие, что тетю похоронили на деревенском кладбище, хорошо знакомом Максу березовом холме-погосте посреди уходящего под горизонт луга. Мимо него он часто проезжал по дороге к деревенскому магазину. А иногда, испытывая необъяснимое любопытство, оставлял велосипед внизу за оградой, и бродил между берез и покосившихся крестов, рассматривал потускневшие фотографии.
Узнав о смерти тети, Макс неоднократно собирался навестить могилу. На своей машине туда можно было добраться за пять-шесть часов. Но как-то постоянно не хватало времени. Зарабатывал деньги, строил коттедж, ездил с приятелями на загородные пикники. И вот судьба вдруг дала шанс увидеть живую тетю Валю! Опять появилась ощущение, что он балансирует где-то на грани сна и пробуждения. Только вот не понятно, какая из реальностей сон. Та или эта?
Вернувшись на рабочее место, Макс опять задал, теперь уже самому себе, вопрос:
" Как же они все-таки меня здесь разыскали?"
В памяти вдруг всплыло цветущее розовощекое лицо инспектора Оли. И почему-то появилась подозрение, что именно она слила цеплюжникам информацию.
Глава 15
Тем же вечером Макс послал тете телеграмму. Поинтересовался самочувствием и спросил, можно ли поселить у нее на июнь свое семейство. Через полутора суток получил ответ:
– Жива здорова. На все лето приезжайте!
Вдогонку пришла еще одна телеграмма. Тетя Валя просила, если будет возможность, привести семена свеклы и редиски. Обегав центральные магазины и даже съездив на ВДНХ, Макс купил по несколько пакетиков свеклы, редиски, укропа и еще всевозможной зелени. В пятницу они всей семьей сели на вечерний смоленский поезд. В туго набитых чемоданах помимо белья и вещей лежали пакеты с копченой колбасой и прочим оставшимся от продуктовых заказов дефицитом.
С поезда сошли рано утром и на автовокзале сели на первый автобус Смоленск-Орша. Недалеко от административной границы с Белоруссией выгрузились на пустынной остановке и свернули на проселочную дорогу, ловить попутку.
Как часто бывает в начале июня, утро выдалось солнечным и прохладным. На траве блестела роса. От правой обочины уходил к еловому перелеску усеянный крапинками цветов луг. Слева деревья подступали к самой дороге. В смешанных зарослях, сообщая о появление чужаков, трещали сороки. Все вокруг было пропитано радостью наступившего лета. В эти первые недели оно всегда кажется бесконечным. Теоретически знаешь, что не за горами июль, а за ним уж и август. Но все это видится далеким и нереальным, будто наступление собственной старости, в которое до последнего момента отказываешься верить.
Когда автобус скрылся за поворотом, на Макса вдруг снизошло спокойствие. Город, который до сих пор висел за плечами, заставляя все время куда-то спешить, сброшенным рюкзаком полетел в свежие заросли бурьяна. Оглядываясь по сторонам, Макс с жадностью впитывал окружающую благодать и совершенно не переживал, как они будут добираться дальше. Дочь тоже радовалась свиданию с природой и порывалась собирать цветы. Нервничала только Анжела. Оглядев пустынную дорогу, она заявила, что ездят тут только раз в году и то високосном. И если оставшиеся двадцать километров придется тащиться пешком, она вряд ли это вынесет. Однако, вопреки прогнозам, минут через десять с шоссе свернула и остановилась рядом с ними машина. Это был средних размеров пикап с крытым кузовом, где стояли несколько больших молочных бидонов. Там же в кузове была скамейка для пассажиров, где, держась за чемоданы, расположились Марьяна и Анжела. Макс, как человек знающий дорогу, с комфортом устроился на переднем сидении.
Когда все расселись по местам, машина не спеша тронулась с места и вскоре за окнами уже мелькали знакомые деревни и перелески. Разговорившись с водителем Макс узнал, что зовут того Володей, и он уже два года, как фермер. Когда расформировали обанкротившийся совхоз, Володя получил в бессрочную аренду несколько гектар земли. Завел коров, по дешевке выкупил у совхоза и отремонтировал списанный трактор. Постоянно работали в хозяйстве только он жена и тесть, летом приезжали на каникулы из Смоленска сыновья студенты. По словам фермера, семья с трудом сводила концы с концами, но чувствовалось, что он свое дело, ни при каких обстоятельствах не бросит. Слушая его, Макс думал, что благодаря таким крепким мужиках держится и, несмотря на все беды, живет страна. Отмечая проблемы, на которые жаловался собеседник, он собирался выступить на семинаре в следующую пятницу. Там как раз должны были обсуждать тему сельхозкооперативов и фермерский объединений.
Доставив попутчиков прямо к тетиному дому, Володя наотрез отказался брать деньги. Сердечно поблагодарив, Макс пошел вынимать из кузова чемоданы и свое семейство. Девчонка к тому времени успела выпрыгнуть из кузова. Анжеле он подал руку. Встречая их, за покосившимся штакетником надрывался лаем смешной вислоухий кабель. Пытаясь его перекричать, Макс громко позвал:
– Тетя Валя, мы приехали!
Сначала ответа не последовала, и он уже начал опасаться, что хозяйки нет дома. Но немного погодя из открытой двери послышалось:
– Иду, мои дорогие! Иду!
В появившейся старушке с трудом можно было узнать некогда моложавую и красивую тетю Валю. Однако, после нескольких минут общения стало казаться, что она, будто героиня сказки, возвращается в свой прежний облик. Тетя по-прежнему была очень деятельна и энергична. Отворив калитку, она прикрикнула на собаку:
– Бимка, молчать! Свои!
Пес тут же завилял хвостом и принялся обнюхивать приезжих. А тетя, обняв и расцеловав Макса, проделала тоже и со всем семейством. Пока затаскивали в дом чемоданы, она несколько раз успела предупредить, чтобы ниже нагибали голову. Впрочем, это не помогло. Заходя из темных сеней в комнату, Макс все-таки стукнулся затылком о низкую притолоку. Тетя тут же засуетилась, чтобы сделать ему примочку. Угомонилась только после того, как племянник в жесткой форме отверг помощь. Увидев привезенные из города гостинцы, она разохалась. Зачем нужно было так тратиться! А вот семенам очень была рада.
Готовясь к приезду гостей, тетя, как это бывало и раньше, переселилась в маленькую комнату. Приехавшим отвела большую. Здесь стояли две накрытые кружевными покрывалами кровати, и приметно пятую часть площади занимала русская печка. В одном из углов находился большой сундук, в другом над лампадкой висели иконы Богородицы и Спасителя.
Оставив своих девушек разбирать вещи, Макс вышел во двор. Бимка лежал у крыльца, опустив вислоухую голову на лапы. Обойдя его, Макс свернул за угол и обогнул дом. От задней стены протянулись грядки. Вовсю зеленели лук и ботва редиски, активно пробивались из земли всходы укропа и первые листья картошки. На задворках участка среди зарослей лопуха торчала крохотная банька. Много лет назад ее собственноручно срубил одним топором муж тети Вали, покинувший этот мир где-то в начале восьмидесятых. Бревна почернели, кое-где успели обрасти мхом, но строение выглядело еще вполне крепким. За ним открывался вид на склон оврага и протекавшую внизу речку. Прислонившись к бревенчатой стене, Макс долго смотрел на сбегавшую вниз тропинку, по которой вместе отцом холодили на рыбалку. А вокруг, поднимая невидимые вихри, снова закручивались потоки времени. И откуда-то вдруг накатила горячая волна ностальгии. Горло свело судорогой, и он зарыдал, мелко подрагивая плечами.
Вечером следующего дня на поезде Минск-Москва он возвращался в столицу. За окном в сгущавшихся сумерках мелькала зубчатая стена леса. Коротенькая экскурсия в солнечное детство закончилась. Впереди ожидала работа. На этом взрослом этапе жизни она стала очень важной ее составляющей.
Глава 16.
Дату прибытия жены и сына Сергей узнал за неделю. В тот же день подал заявление коменданту общежития, завизировав его у Крежинского и Водопьянова. Через пару дней из резерва выделили отдельный двухкомнатный блок, и вечером поле работы он перетащил туда вещи. За новоселье с теперь уже бывшим соседом допили последнюю бутылку виски, а накануне воссоединения с семьей, решил устроить мальчишник. Приглашены были Константин и Макс. Сначала планировали посидеть в общежитие, но с утра на вахту заступила Машка НКВД. Седовласая старушка снискала недобрую славу непримиримостью к тем, кто не соблюдал правила, в том числе, проносил и распивал спиртное. Потенциальных нарушителей бывшая сотрудница госбезопасности вычисляла с первого взгляда, и перед приездом семьи Сергею меньше всего хотелось неприятностей с администрацией. Но и идти в ресторан после недавнего инцидента тоже большого желания не было. Выручил Макс, предложивший для посиделок свою квартиру.
Вечером поле работу затоваривались в коммерческом магазине и с полными сумками подходили к дому. Вечер был теплый, но пасмурный. Брызнувший полчаса назад дождик разогнал доминошников и сидевших на лавке старушек. Двор был пуст, если не считать дворника, разметавшего на проезжей части лужи. Делал он это как-то странно. Метла, почти не касаясь асфальта, летала из стороны в сторону, словно в песне Кольцова " Развернись плечо, размахнись рука…". Когда подошли ближе. Он прекратил изображать удалого косаря, и, облокотившись на древко метлы, с вызывающей улыбкой произнес:
– Вечер добрый, господа!
– И вам не хворать! – буркнул в ответ Константин. В глазах дворника промелькнули иронично-воинственные искры, и Макс вдруг понял, что сотрудник ЖЭКа пьян.
– А у меня, Максим, отличная новость – произнес дворник, обращаясь теперь уже только к соседу: – Прошел все круги ада, но разрешение, наконец, дали. Через неделю на П.М.Ж. Прощай немытая Россия!
Глаза будущего иммигранта блеснули, но никто его радость не разделил.
– А это почему она немытая? Подметают тут плохо? – мрачно осведомился Константин.
– Это аллегория, господа! Лермонтов! – отозвался оппонент, нисколько не смутившись.
– Да уж поняли, что не Маяковский! – парировал Константин.
– Счастливого пути! – поспешил закончить разговор Макс и потянул коллег к подъезду.
Закуску организовали по-походному быстро. Руководил сервировкой Константин, имевший самый большой в их компании холостяцкий стаж. Вскоре в широких тарелках уже была разложена крупно порезанная колбаса, в блюдцах плавали в собственном рассоле огурцы и помидоры, а в отрытой банке краснели легендарные бычки в томате. Наступил сакральный момент первой рюмки.
Продолжая лидировать, Константин предложил выпить за одновременно радостное, но и печальное событие. Потому, как с одной стороны человек воссоединяется с семьей, но при этом в нашем холостяцком полку убывает. Выпив, накинулись на закуску, однако, перерыв между первой и второй был не долгим. Чувствуя, как уходит напряжение последних дней, Сергей думал о том, что вот в таких чисто мужских посиделках есть своя прелесть. А сама традиция, наверное, восходит к далеким патриархальным временам, когда женщин допускали лишь для поднесения блюд и подтанцовку.
После очередной рюмки вспомнили про дворника, и Макс рассказал, что знал и слышал от соседей про эту загадочную личность.
– А пойдем ему морду набьем! – воинственно предложил Константин.
– Да ну его, пусть катится! Еще обратно проситься будет! – отмахнулся Макс. На что бывший сосед Сергея, хлопнув по столу кулаком, заявил:
– Назад не пущать!
Немного погодя, как альтернативу мордобитию, он предложил, спеть, и тут же густым басом затянул:
Весь Мир насилия разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим
Кто был ничем, то станет всем
Припев подхватили хором: " Это есть, наш последний …". В устах людей, судьба которых совершила крутой вираж, слова пролетарского гимна звучали одновременно с иронией и искренним пафосом. А за открытыми окнами жила, надеялась на лучшее и преодолевала трудности страна, которую они не собирались больше никому давать в обиду.
Часть 4. Дежавю.
Глава 1
Рассмотреть местное отделение "Альтернативы" с улицы Сергей смог впервые. Внешне оно выглядело почти также:– круглое, невысокое, огороженное металлической решеткой здание. Не бросающаяся в глаза проходная с ничего не значащей для постороннего наблюдателя табличкой "СКБ N2А91". Знать, что происходит за этим забором, широкой общественности не полагалось. Впрочем, некоторая информация о контактах с параллельными мирами в печать поступала, но строго дозировано и идеологически выверено.
Отдав охраннику паспорт, Сергей ждал, пока выпишут пропуск. Под металлическим козырьком проходной было душно и жарко. На лбу уже обозначились мелкие бусинки пота. Он стирал их предусмотрительно взятой из дома салфеткой, но уже чувствовал, как намокает спина и прилипает к лопаткам новенькая рубашка. Отправляясь встречать семью, он постарался прилично одеться, но жара быстро свела все насмарку. Брюки и рубашка приобрели понурый мешковатый вид, в очередной раз подтвердив нелестный вердикт супруги: " На тебя, что не одень, все комом!".
Наконец, паспорт с вложенным корешком пропуска вернулся к хозяину, и Сергей рванулся через вертушку на свежий воздух. Над внутренним двориком висел жар нагретого солнцем асфальта, но в первый момент после проходной даже создалась иллюзия прохлады. А вот внутри помещения действительно было намного комфортней. Поднимаясь по лестнице, он безуспешно пытался вспомнить дорогу. В прошлый раз, когда проходили здесь вместе с Крежинским, двигались в противоположную сторону, да еще и голова была занята совсем другим. В итоге, заблудившись в коридорах второго этажа, пришлось задать вопрос девице из местного персонала. Окинув Сергея подозрительным взглядом, она поинтересовалась, с какой целью ему нужен "внешний периметр", и только, узнав причину, показала дорогу.
Коридорчик, где в прошлый раз стояли с Крежинским, он узнал сразу, а в конце его за стеклянными дверями увидел рамку металлоискателя и стойку контроля. Когда Сергей подошел к самым дверям, дежуривший пограничник, сердито махнул рукой, показывая, что ждать следует по другую сторону. Отойдя на несколько шагов, Сергей прислонился к окошку. Сразу же налетели воспоминания. Всего лишь несколько месяцев назад он пришел с той стороны, а за оконным стеклом лежал тогда еще чужой и непонятный мир, где предстояло начать все с чистого листа. Вспоминалось, и как завидовал тогда Максу, прибывшему вместе с семьей. И вот желание исполнялось! Но в голове крутились, сомнения, страхи, вопросы.
Занятый своими мыслями, Сергей просмотрел момент, когда появились жена с сыном. Когда в очередной раз, повернув голову, Марина, облокотившись на ручку чемодана, уже стояла у пункта контроля. Одета она была по-летнему, платье-сафари оставляло открытыми руки ниже локтей и икры. Черные уложенные в сложную прическу волосы закрывали шею и опускались на край стоячего вороника. Просканировав взглядом супругу, Сергей отметил, что похудела, выглядит элегантно, а платье он что-то не мог припомнить. И тут же, игнорируя все благие намерения, темным облаком наползла ревность. Сын все это время, пребывал где-то на заднем фоне матери. Выглядел мальчишка растерянным и испуганным. Увидев сквозь стеклянные двери отца, улыбнулся, но как-то натянуто и кисло.
Закончив общение с пограничником, Марина убрала в сумку документы и, наконец, повернулась. За те полгода, что они не виделись, лицо ее вряд ли могло измениться, но сейчас оно показалось каким-то чужим. Хотя выглядела супруга "на все сто", этого Сергей не мог не отметить. Изобразив непринужденную улыбку, он двинулся навстречу. Но в ее взгляде увидел испуг и еще что-то сложно передаваемое словами. Наверное, вот так же сморит на свой старенький домишко разочарованный и битый жизнью провинциал, когда, вернувшись после неудачной попытки покорить столицу, понимает, что это теперь навсегда. Но, возможно, все это Сергею показалось. А страх был вполне объясним. Несколько месяцев назад, пересекая черту, он и сам чувствовал себя не лучшим образом.
Потрепав по голове сына, Сергей повернулся к жене. Хотел обнять, но в последний момент замешкался. А она, почувствовав заминку, сыграла на опережение. Отстранившись, подставила для поцелуя прохладную благоухающую дорогой косметикой щеку.
Дальше к выходу двигались цепочкой. Впереди Марина с сыном, за ними Сергей с чемоданами. Только в проходной он вспомнил, что надо было заказать машину. Встречая семью, хотел организовать все лучшим образом. Долгое ожидание под палящим солнцем, в такой сценарий не вписывалось. К счастью заминка произошла по вине самой Марины. Когда вахтер потребовал документы на выход, она долго и суетливо рылась в содержимом своей большой дамской сумки. Полученные на пограничном контроле бумаги каким-то образом успели переместиться на самое дно. Сергей тем временем достал телефон и вызвал к проходной коммерческое такси.
– Пап, а это у тебе что, мобила такая? – удивленно поинтересовался сын.
– Ну да, здесь они у всех такие. И у тебя такой будет. Но потом. Здесь всякой мелкоте телефоны носить еще не полагается.
Сын посмотрел с удивлением и испугом, но ничего больше спрашивать не стал.
Вопрос с пропуском, наконец, был улажен, и они оказались на улице. Такси еще не подъехало, но Сергей оптимистично заверил, что скоро прибудет.
– Ничего подождем, – устало и даже смиренно отозвалась супруга. Через несколько минут машина действительно появилась. Филигранно развернувшись и затормозив в метре от клиентов, молодой улыбчивый шофер вышел, чтобы открыть багажник. Когда совместными усилиями вещи были уложены, Марина с сыном расположились на заднем сидении, Сергей сел рядом с водителем. В салоне они сразу окунулись приятную прохладу. Новая модель "Волги" была оснащена удобными креслами и кондиционером. И Сергей счел возможным похвастаться, что, умеют и у нас делать, если захотят. По дороге он взял на себя роль гида, комментирую мелькавший за окном городской пейзаж. Рассказывал, как работает городской транспорт. Показывал популярные торговые точки и объекты досуга. Когда проезжали мимо парка Горького, сообщил, что здесь недавно прошла реконструкция, и пообещал, что как-нибудь в выходные они сюда всей семьей обязательно сходят. Жена и сын почти всю дорогу молчали. На лицах по-прежнему читались напряжение и страх. Судя по всему, нелегко Марине далось решение о переезде. Но Сергей гнал прочь подобные мысли. Этот раунд он пока выигрывал, и надо было довести его до конца, не сорвавшись в мелочную ревнивую истерию.
На вахте дежурила Машка НКВД. Но к вновь прибывшим грозная старуха отнеслась на удивление благосклонно. Видимо посчитала, что после приезда семьи одним потенциальным нарушителем станет меньше. Получив временные пропуска, Сергей затащил чемоданы на второй "семейный" этаж. Когда шли по коридору, показал коммунальную кухню. В выделенном им блоке он постарался навести порядок и придать видимость уюта, насколько это можно было сделать мужскими руками в казенном жилище. Супруга его старания наверняка отметила, но никак не прокомментировала. А он показал, где будет комната сына, а где будут жить они с Мариной, и нарочито бодро заявил:
– Ну, вы пока вселяйтесь, а я начну на стол собирать!
Глава 2
В коридорчике перед парткомом собралось несколько кандидатов. С некоторыми Макс, так или иначе, пересекался по работе. Сашку Колпина знал по общению в курилке. Сам он к зелью не пристрастился, но иногда ходил туда за компанию с Сергеем, отдохнуть и пообщаться с коллегами. Беседы в курилках велись разные, но в основном о политике, и частенько высказывались весьма вольные мысли. Колпин как раз состоял в вольнодумцах. Они часто сцеплялись с Сергеем, выступавшим яростным защитником социализма. Макс, хотя во многом разделял позицию коллеги, в таких дискуссиях участия не принимал. Удерживало подозрение, что Колпин работает на компетентные органы, а все эти разговоры провокация, с целью вызвать собеседника на откровенность. В отличие от простоватого и прямодушного Сереги, Макс привык контролировать слова и поступки. И понимал, что даже если ты искренне защищаешь систему, все равно в пылу спора невольно сболтнешь лишнее. Конечно, преследовать за это сейчас не будут. Но кто его знает, как все обернется дальше, и зачем оно тебе надо! И вот теперь вольнодумец Колпин собрался в партию, чтобы стать в первые ряды строителей социализма.
" Хотя какие к черту строители! Построили уже, перестраивать пора…" – подумал Макс, и, даже мысленное упоминание "перестройки", породило ощущение душевного дискомфорта. В его прошлой жизни это роковое для страны время пришлось на детские годы. Но они не раз говорили на эту тему с Сергеем, который пережил "перестройку" и последовавший развал, будучи в зрелом возрасте. Так что, в сознании сложился устойчивый образ массового помешательства, несбыточных надежд, всплеска словоблудия и наивной простоты, которая, как любил говорить дед, "хуже воровства". И за всем этим проглядывал чей-то расчет, холодный и подлый.
"Вот такие, как Сашка Колпин, на этих дядей тогда хорошо потрудились!" – думал Макс, с неприязнью наблюдая, как соискатель звания коммуниста перелистывает брошюрку с цитатами последнего съезда.