Расколотая мечта. Арка 2. Великие богатырские состязания

Сказ 11 – Крутите барабан

Тульские земли. Тула.

Любимка выскочил со двора гостевых палат Данилы-мастера и тут же окунулся в многолюдье тульских улиц.

Уже темнело, и везде горели фонари. Они сияли настолько ярко, что Любимка даже отвлёкся от своей злости и подошёл к одному поглядеть, чего это там так светится.

К его удивлению каждый фонарик представлял из себя колбу с жидкостью, которая не замерзала, не смотря на ночной холод. В ней плавал кусок то ли водоросли, то ли стебель какого-то растения. Именно он и разливал вокруг себя сияние. Одновременно Любим почувствовал внутри колбы земную тягу.

– Нравиться? – сказал кто-то над ухом. Отрок поднял взгляд и увидел мужичка в блестящем кафтане. На груди было вышито изображение этого самого фонаря.

– Мы, гильдия осветителей, – сказал мужичок. – А в колбе морская вода и стебель болотника. Это растение, которое собирает в себя свет днём и отдаёт ночью.

– Но как ярко! – воскликнул Любимка.

– А это уже наше усовершенствование. Мы вывели специальный вид болотника. Ну и конечно же земная тяга нашего мастера усиливает свет. Он может управлять любым из этих фонарей прямо у себя из палат.

Он рассказывал Любиму принцип действия фонарика, а сам глядел с все большим любопытством.

– Ты ведь из москалей? Не знаешь ли, чего порешали старшие? Страсть как интересно!

Отрок ощутил досаду. И этот туда же. Неужели сегодня нельзя избежать этой темы.

– Со страстями бороться надобно! – крикнул он и нырнул от мужичка в толпу. Та колыхнулась и поглотила его целиком. Он тут же окунулся в настроение ожидания и нарастающего неодобрения.

Жители собирались мелкими группками, ловили обрывки сплетен и пытались понять что будет. Ропот становился все грознее.

– Мы их как добрых гостей приняли! Подарки подарили! А они?!

– Ишь, цацы какие!

– В кои веки богатырские состязания привезли в Тулу и на тебе!

– Ни за что их нельзя отпущать! Нельзя и вся тут!

– А вона что! – говорили дальше. – Трусы они и есть!

– Точно! Трусы! Московское княжество – трусы. Не могу с одержимником совладать!

– А ещё богатырями учить собираются! Правильно Данила-мастер им наших ребят не шлёт!

– Ак послал одного!

– Ну и все значит! Потеряли парня! Жалко!

И куда бы Любимка не пошёл, везде его встречали эти разговоры. Пару раз он пытался возразить, начинал что-то кричать, но его быстро затыкали. В конце концов, он умаялся и решил приберечь силы.

– Уж лучше дела иметь с навозом, чем с таким… – пробормотал он, возвращаясь прежним путём.

Когда возвращался, увидел, что ворота конюшни приоткрыты. Изнутри раздавалось фальшивое пение. "Любо… атсы… юбо… атсы… ыть…" Подкрался и заглянул. В конюшне хозяйничал дед Корчай из обозных. Наверное заметил непорядок и как водится решил устранить. Он никогда не задавался вопросом – кто виноват. Для него существовало только одно – как лучше сделать.

Любимке стало стыдно. Его протест против наставника вылился в лишнюю работу для и без того загруженного старичка. Надо пойти и сказаться!

Отрок вышел в проем двери. Дед не замечал его, продолжая нафыркивать песню Пелагеи. Кони тянули шеи и глазели на это чудо. Любимке даже показалось, что они покачивают головами в такт песни.

– А может это и правильно? – отрок отступил на шаг. – Я воин, должон сражаться. Он простой человек, должон трудится. Испокон веков так было.

Он убрался из проёма двери и прислонился к шершавой стене.

– Да! Пущай прибирается! А мне надобно… надобно сил набираться!

Он отправился в гридницу московской делегации. Не смотря на уверенные размышления и твёрдо принятое решение, на душе сделалось скверно. Пока подымался, раздражение лишь росло. В коридоре перед горницей наткнулся на Рыжа. Парень метнулся к нему, но Любимка так на него гавкнул, что тот отскочил в сторону.

– У-у! Дверь в конюшню не мог закрыть! – бросил проходя мимо Любимка. – А то и сам бы навоз покидал…

Бах! Дверь захлопнулась.

Лицо Рыжа перестало быть обиженным. Он потёр ладони и улыбнулся. Парень был доволен. Очень доволен.

***

Стоян так и не узнал, что навоз убрал не Любим. По крайне мере ничего ему об этом не сказал. У первого наставника хватало забот, чтобы полностью занять его помыслы.

Всю ночь он проворочался, глядя то в потолок, то на темнеющее окно. Правильно ли я делаю!? Не зря же Харитон дал ему добро на любое решение. Не означает ли это, что и он, как Фрол, устранился от ответственности. Нет. Все слышали его слова. Он сам изменил решение…

Постепенно мысли наставника свернули на слова Любимки. Как не юн отрок, но попал прямо в точку. Вслух сказал то, что они взрослые мужи боялись облечь в слова. В этом прелесть и одновременно слабость юности.

Он тяжко вздохнул в темноте. Эта приятная пора, когда можно кричать, все что ты думаешь и даже обижаться, коли тебя не слышат. Но за решение спросят не тебя, а того, кто решение принимает.

Заснул он лишь под утро, проспал пару часов и поднялся раньше всех. Едва успел умыться и взбодриться, явился писарь:

– Надобно все решить тихо и быстро. Покуда Данила новое собрание не созвал… Пускай лучше то собрание вопросы состязаний решает. Глядишь и позабудет люд нашу…

Он замолчал, а Стоян отчего-то услышал в продолжении слово "трусость". Так он и сделал. Отправился в покои Данилы-мастера и объявил, что московская делегация не станет бойкотировать состязания.

Мастер выдохнул облегчённо и повеселел.

– Верное решение. Уверен, богатыри не дадут одержимому человеку спуску, – сказал он.

– Да и Новгород надо на место поставить, – добавила Василиса. – Они проявили неуважение к нам, принимая такое спорное решение.

Вернулся первый наставник уже более спокойный и даже повеселевший. Как будто сделал неприятную работу и теперь можно о ней забыть.

– Кстати, о неприятной работе…

Он заглянул в конюшни. Навоз был убран, полы чисто выметены. Надо же. Монастырская сноровка Любима сказывается. Зря я с ним так жёстко. Парню и без того сложно. Да и помог он нам вчера не утратить уважение к себе.

– Сбор через час на площади у входа, – сказал первый наставник, входя в горницу. – Будем колесо крутить!

– Колесо? – подскочил с лежака Любимка. – Ёшь-матёшь! Что за колесо? Где колесо?

– На входе стоит, – сказал Ярополк. Сидел за столом и разглядывал свою ложку. Ложка была большая и расписная. – Но не ясно, чего там. Под покрывалом оно. И големы охраняют.

– Молодец, – бухнул его по плечу калика Фёдор. От неожиданности Ярополк уронил ложку. – Бдишь!

– Сказывают, на то колесо привязывают кого-то из тягателей, а потом раскручивают хорошенько, – молвил калика Олег с непроницаемым лицом.

– Ого! – так и привстал Любимка. – И чево же?! Надо освободиться?

Ярополк поднялся с пола, позабыв о ложке.

– Не, – махнул рукой калика. – Это же выбор состязаний и оружия. Куда тягатель извергнет свой завтрак, то значит и выбирают.

– Бе-е! – скривился Любимка. – Дядька Олег! Чего вы такое говорите!!!

Ярополк спрятал ложку и с сомнением поглядел на стол, куда механический человек Данилы уже начал расставлять чугуны с едой.

– Пожалуй, я пройдусь.

Стоян лишь покачал головой.

***

Новость о решении московитов быстро разнеслась среди зрителей. Разговоры вспыхивали, как огни во время лесного пожара.

– Надо же, эти трусы решились таки?

– Выходит – не трусы!

– А я завсегда желал узреть бой богатыря и одержимника. Вот и поглядим, кто сильнее.

– А Кречет-то вчерась, сказывают, игрища устраивал. Будто бы мечом своим так махал, что кругом ураган, людёв в небо подкидывает, а потом мягко так – назад!

– И чево, кто-то, ить, соглашался на такое?

– Сперва никто, потом малец один согласился, посмелей, потом ребятню было не отогнать!

– И чего же родители?!

– А чево они сдеют?! К тому же, когда увидал люд честной, что Кречет не опаснай – ломанулся толпой…

– Этого и опасался Харитон, – сказал Стоян. Они покинули гостевой терем и направлялись к месту следующего этапа состязаний. – Кречет из себя душку строит, пока ему выгодно. Но дай ему власть – живьём этих детишек сожрёт!

– Ну, Мрак тоже не одной силой земли завоёвывал, – проговорил Фрол. Он вышагивал чуть в стороне, но разговоры слышал.

– Как это? – удивлённо повернулись к нему богатыри. Все они были слишком молоды для того, чтобы помнить предыдущую войну с Мраком в подробностях.

Урядник лишь фыркнул и отвернулся. Вместо него ответил калика Фёдор.

– Это только в былинах Мрак – злобное чудовище. Перводемон умело играл на страстях человеческих. Прежде чем высосать человека досуха, он многое ему обещал, и не мало из обещанного давал.

Любимка ошалело уставился на бронированного калику.

– Давал?! Как это? Мрак давал что-то богатырям?!

– Да, давал. У темных сил полно способностей, о которых богатыри могут только мечтать. Вот он и предлагал обмен. Как он говорил – "война войной, а удовольствие никому не помешает".

Любимка разинул рот.

– Ничего себе! И богатыри соглашались?

– Конечно, соглашались, – опять Фрол. – Это же – "для меня лично и не мешает общему делу".

Последние слова проговорил явно кому-то подражая. Калика Фёдор помрачнел, явно знал о ком речь.

– Да, были среди нас те, кто не брезговал получать от тьмы подарки. Поэтому теперь можно твёрдо говорить – что бы тебе не даровал перводемон Мрак, каким бы невинным или полезным не казался подарок – рано или поздно он приведёт тебя к гибели.

Все притихли, словно в этот светлый снежный день пахнуло адовым пеклом. Любимка беспечно тряхнул волосами:

– А разве это и так не ясно?

Они миновали несколько теремов и повернули ко дворцу, в котором вчера проходило собрание шести княжеств и чествование участников. Едва они взглянули на него, как дружно встали и ахнули. Там, где вчера высился огромный куполообразный дворец, нынче раскинулась просторная арена. Купол раскрылся, словно огромный бутон развернул свои лепестки. Места зрителей разошлись в стороны и поднялись по "лепесткам" подальше от арены. Теперь там было предостаточно места.

– Ух ты! – восхитился Любимка. – Каменный цветок.

Остальные тоже не скрывали своего восхищения. Разве что Фёдор по обыкновению бурчал о бездарном расходе тяги.

Когда подошли ближе, Любимка приметил ступени, ведущие наверх к местам зрителей. Народ уже собрался в великом количестве, сегодня княжества сидели вперемешку. Разве что почётные места сохраняли вчерашний порядок расположения княжеств.

Пелагея, Настенька, Фёдор и Стоян пожелали участникам удачи и отправились наверх, искать свободные места. Фрол с воронёными заняли почётные места под эмблемой московского княжества. Олег, Савелий, Ярополк и Любим двинулись на арену.

Там уже собрались участники от других княжеств. Кречет, как раз, ступил на арену с другой стороны.

– Аха-ха! Что решили? Трусы вы, аль нет?!

Любимка запыхтел, калика Олег выставил руку.

– Тихо. Он знает, что мы уже согласились. Провоцирует!

Любимка заставил себя успокоится, хотя как тут успокоишься, когда на тебя глазеет столько зрителей.

Небо распахнулось чистое и глубокое. Солнце до мельчайших деталей высвечивало все, что происходило вокруг. Савелий первым невозмутимо шагнул на арену и встал в общий ряд с участниками. Здесь были все, и тягатели и богатыри вперемешку. С трепетом Любимка присоединился к ним, ощущая себя частью чего-то большого и значимого. А потом он глянул вверх и затрепетал.

Прямо перед ними были почётные места. В центре, как положено хозяевам сидели Данила и Василиса. По правую руку Фрол с одним из воронёных. Кажется это был Болт. Далее Панас с каким-то щуплым мужичком. С другой стороны представители Тмутаракани и Минска – хмурый Живень и белобородый Хорь. Михайло и Прошка тоже здесь.

А ещё выше все люли, люди, люди. Тысячи людей. И все смотрят на них, все ждут от них чего-то грандиозного и необычного.

"Любимка наш герой!" – прозвучали в ушах слова Рыжа. Отрок выпрямил спину и вскинул руку. Да, я герой! И я не ударю в грязь лицом! Дядька Стоян, калика Олег! Батенька Варфоломей! Варька, Харитон! Вы будете мной гордиться! Вот увидите! Я справлюсь и превзойду молодого Тараса!

Когда участники собрались, Данила-мастер оглянулся, все на месте, потом покосился на Василису. Та улыбнулась и кивнула. Мастер поднял длань и взмахнул ею, словно держал платочек.

Тут же грянули фанфары. Любимку затопило ощущение невидимой липкой паутины. Пред ними явился Клин.

– Доброго дня, участники состязаний. Сегодня мы проведём первый этап соревнований. Для начала вам необходимо выбрать, во что вы станете состязаться. Прошу!

Он указал на пространство слева от себя. Там ничего не было, но не успел Любимка удивиться, как с громким хрустом доски пола разошлись, и снизу поднялось что-то высокое, выше Любима, и накрытое холстиной.

– Подходите ближе, не бойтесь, – улыбнулся Клин.

– Аха-ха-ха-хи-хе-хе-хо! – расхохотался Кречет визгливым переливчатым смехом и погрозил Клину пальцем. – "Подходите, не бойтесь". Аха-ха! Трусы у нас тут одни!

Он многозначительно поглядел на московских участников.

– Уступаю вам место, – одержимник насмешливо поклонился, пуская мимо себя Савелия. – Первыми выберите место и оружие.

– Паяц, – буркнул Олег и прошёл мимо. За ним потянулись остальные. Проходя около одержимника, Любимка случайно встретился с ним взглядом. Лицо Кречета дёргалось, губы то ли улыбались, то ли скалились. И вдруг одержимый подмигнул. Сперва одним глазом, потом другим.

– Ты будешь наш-ш, – одними губами молвил Кречет. И столько дьявольской ненависти исходило от него, что Любимка дрогнул и отступил. Тут же устыдился и попёр вперед, но его поймал кто-то за шкирку и потащил дальше.

– Тише, герой! Будет ещё возможность повоевать! – тихий голос Савелия.

Они все собрались у холстины.

– Дабы никто не знал, какие состязания будут проходить, у нас есть барабан выбора, – объявил Клин и сдёрнул покрывало. Под ним находился массивный барабан на котором Любимка мог бы лечь, вытянув руки-ноги и не коснулся бы краёв. Барабан был поделён на сектора с картинками, напротив нижнего сектора стояла стальная массивная стрелка.

"Мог бы лечь!" – сознание Любимки уцепилось за эти мысли. Тут же вспомнились утренние разговоры о тягателе и исторгнутой пище.

– Вернее барабаны, – поправился Клин. – Вы все витязи даровитые, будет странно, если обойдётесь одним.

"Точно! – задрожал Любимка. – Никто не станет пользоваться облёванным барабаном, и его заменят!" Опасливо отступил за спину Ярополка. Я конечно герой, но вываливать завтрак на виду у всех не намерен.

Распорядитель игр помолчал, словно призывая посмеяться шутке. Хохотнул один Кречет, и звучало это весьма неоднозначно. Смех одержимника больше походил на спазмы, которые тот не мог удержать в себе. Клин пожал плечами и продолжал.

– Крутится он только с помощью земной тяги. Поэтому каждый сам решит, где ему остановиться. А соперник это решение может оспорить.

Любимка выдохнул. Похоже обойдётся без привязанных тягателей. Прикрыл глаза, как это делали калики, и взглянул на барабан. Порой, в моменты особой сосредоточенности ему удавалось увидеть токи земной тяги. Но не теперь. Колесо выглядело обычным.

– Сперва решим, чем займутся тягатели, – продолжал Клин. – Выходите все сюда.

Любим и Ярополк снова напряглись и шагнули вперёд. Вместе с ними подошли Сойка и Лексий от Новгорода, Болтя и Конопат от Минска, Шестерён и Коропейко от хозяев, Димитрий и Неждан от Тмутаракани, Остап и Наум от казаков.

– Что ж, начнём.

Распорядитель кивнул мастеру. Данило положил руку на шар, который был инкрустирован в подлокотник прямо под рукой. Барабан дрогнул и вдруг начал вращаться, все скорее и скорее.

– Действуйте, тягатели! – бросил Клин.

Любимка растерялся. Действовать? А что надо делать? Они даже не знают, какие картинки нарисованы на секторах этого барабана и что они могут означать.

Конопат, Болтя и Неждан выглядели такими же озадаченными, как Любим. Наум и Димитрий уставились на барабан, пытаясь уловить, что за картинки кружатся. Зато Остап, Лексий и Сойка застыли, лица сосредоточенные, взгляды остекленели.

– Чево они творят? – воскликнул Любимка и вдруг увидел, что барабан останавливается. Потом его будто дёрнули в другую сторону. И снова по ходу вращения.

Да что же это?

Любимка поглядел на сосредоточенного Лексия, потом на напряжённого Остапа. Ухмыляющаяся Сойка едва не рычала. Шестерён наоборот казался расслабленным и довольным, а толстый Коропейко и вовсе словно задремал.

Наум просветлел и покосился на Остапа. Тот просипел сквозь зубы:

– Чего смотришь – помоги!

Толстоватый тягатель замер, прикладывая внутреннее напряжение

– А мы чево же?! – Любимка оглянулся на Ярополка. Тот следил за барабаном, но усилий никаких не прилагал. – Без нас же решат!

Тот пожал плечами.

– Мы все равно не знаем, какой сектор что означает.

Любимка махнул рукой и подскочил к колесу.

– Ёшь-матрёшь! А вот фигушки вам! – вскричал он. В потайном кармашке проснулся Глаз Ворона, земная тяга потекла по жилам. Впервые пытался вывести её за пределы тела. Но это оказалось легко сделать, колесо будто протянуло ему невидимую руку и ухватило его за земную тягу.

– Да! – воскликнул он и дёрнул почти остановившееся колесо. Его тут же попытались оттолкнуть. Кто-то невидимый преградил дорогу. Любимка стал сопротивляться. Он изо всех сил давил, тот невидимый толкал в ответ, колесо перестало вращаться, лишь качалось туда-сюда. И хотя отрок не знал, какой там выбор и тем более, что лучше для него, он все равно бился, как волк.

Ему даже начало касаться, что он побеждает. А потом что-то произошло.

Колесо щёлкнуло и остановилось. Зрители вскричали в восторге.

– Отличный выбор! – прокричал распорядитель турнира. – Штурм замка!

Любимка отошёл очень довольный собой.

– Видал, как я их? – сказал он Ярополку.

– Чего «ты их»? – приподнял брови тот.

– Победил! – нахмурился Любимка. – Не видел разве?

– Чего они тогда такие довольные?

Любимка оглянулся. Лексий и Сойка торжествовали. Димитрий выглядел слегка недовольным, Неждан отчего-то радовался с остальными. А вот Остап что-то зло выговаривал Науму.

– Это же хорошо, – беспечно рассмеялся Любим. – Видишь? Я их разделил пополам. Одни рады, другие нет!

– Ты? – на губах Ярополка появилась странная улыбка. То ли восхищения, то ли недоумения.

– Ну тебя! – отмахнулся отрок. – Сам пальцем не пошевелил, а туда же. Лезет рядиться!

***

Тульская земля. Пригород Тулы.

Замки были огромны, почти как настоящие. Только один, с островерхими башенками, из прозрачного льда, а второй, с круглыми крышами, из плотного снега.

Все это роскошество было выстроено за северной стеной города. Тягатели собрались за полдень, через несколько часов после выбора состязаний.

Вдоль стены высились уже знакомые сооружения, похожие лепестки гигантского цветка. Любимка даже оглянулся, не приползли ли сюда те, что стояли вокруг арены. Но нет, здесь были похожие, но другие. Зрителей собралось видимо невидимо, ни одного свободного места. Снежные забавы на Руси очень любили.

– Тянем жребий и делимся на команды, – объявил распорядитель. Любимка подумал о барабане, но в руках у Клина появилась обыкновенная шапка. Внутри громыхали камушки.

По очереди они подходили и тащили из шапки камушек. Любиму достался белый. Это означало, что он в снежном замке. Вместе с ним в отряд попали Наум, Шестерён, Ярополк, Остап, Болтя.

Прозрачные камни вытянули Лексий, Сойка, Димитрий, Конопат, Коропейко и Неждан.

Любимка поглядел на команды и почесал затылок.

– Это чево же это?! Мы все вроде как друг с дружкой на барабане соперничали, а теперича в одной команде!

– Каждый силен в чем-то одном, – пояснил Клин. – Вот вы и выбирали направление приложения своих способностей. А отличится можно в любой команде.

Он осмотрел тягателей, потом глянул на гомонящих зрителей. Во рту появилась соломинка, которая медленно ползла от одного уголка рта к другому. Взмах руки. Грянули невидимые фанфары. Зрители притихли.

– Люд честной! Начинаем первое состязание тягателей. Всеми нами любимая! Снежная! Битва! – каждое следующее слово звучало торжественней и громче предыдущего. – Цель противостояния – уронить стяг противника. Чей стяг падёт первым – та команда проиграла. Все ясно?

– А другие правила? – осторожно спросил Наум.

– Других правил нет! Делайте, что хотите. Хоть поубивайте друг дружку!

Любимке показалось, что жирный Коропейко при этих словах недобро усмехнулся.

– Команды – отправляйтесь на свои места. Да начнётся! Снежная! Битва!!!

Клин сплюнул соломинку. Трибуны взорвались криками и свистом.