Глава 1
Был пасмурный осенний день. Заброшенное двадцатиэтажное здание, что не успели достроить, мрачно стояло на фоне лесисто-болотистой местности и свинцовых туч. Стены внутри давно отсырели, и пятнами расползалась плесень по ним, ведь окна в этом доме так и не поставили. Это было больше похоже на часть останков древней цивилизации, чем на многоквартирный дом, стройку которого заморозили в связи с нарушением норм строительства.
Внутри в этот день находилось десять вооруженных человек. На первый взгляд, это был взвод разведывательного подразделения, заброшенного по заданию в тыл врага. Но на деле – группа мятежников.
Один из них установил маленькую видеокамеру на треногу. Наведя её объектив на стул, стоящий неподалёку, мужчина нажал на запись и неспешным шагом пошёл в кадр. Взяв автомат за цевьё, он направился к стулу. Сев на него и уложив ружьё на колено, он произнес: «Это послание тем, кто еще не сгинул. Тем, кто живет, но не знает… Наши враги не оставили и камня на камне об истории, которую хочу поведать вам я. Они стёрли писания, сожгли книги, дабы не дать прорасти уверенности в человеческом сердце, потому что боятся… Сейчас люди, подобно крысам, скрываются в подземельях и развалинах, так как соратник обманул нас… Но пока немногие, участвовавшие в той Войне, живы, то будет напоминать и свидетельствовать эта история о безмерном мужестве рода людского! Мой рассказ перевернёт сознание и взбудоражит умы. Он сотрёт грани возможностей и смыслов. Оковы восприятия изотрутся в песок, а неведающих вознесёт самодовольство до небес. Ибо поведаю я вам о том, как люди захватили Рай и не были покорены даже СИЛОЮ ГРОМОВ НЕБЕСНЫХ!» Не успел он закончить, как один из стоявших у окна перебил его: «Какое-то движение в воздухе!»
Не прошло и несколько мгновений, как над этим человеком обвалился бетонный потолок, и вместе с грудой камней спустился к ним ангел с чёрными крыльями. Тот, кто снимал себя на камеру, за доли секунды навёл на незваного гостя автомат и нажал на курок, разрядив обойму ему в лицо и грудь. Но не повредили пули отверженного, лишь отстранился он немного назад. Вспыхнув огнём своей ярости, ангел наклонился влево, взяв трёхметровый бетонный обломок, и швырнул его в человека, выбив его на улицу с высокого здания, проломив дыру в стене.
Все стали разбегаться врассыпную. Взмахом крыльев ангел с небывалой скоростью, подобно вспышке, очутился в соседней комнате, где находились двое солдат. На лету выставив ногу, прямым ударом ноги он вышиб человека из помещения, пробив им же кладку стены. В другого, стоявшего в дальнем углу, отверженный метнул свой меч. Попав в грудь, он пригвоздил его к стене. Вырвав свой клинок, ангел отправился за остальными.
Люди телекинезом обламывали над ним потолки, заваливали проходы, чтобы хоть как-то задержать, но бесполезно. Он, словно надвигающийся утёс, который не задержать, подобно волне, разбивал преграды на своём пути. Его жгли огнём, поражали молниями, пытались задавить. Но слишком слаб человек для такого существа, хоть и сумел преодолеть рубеж, за который путь ему не уготован… Ведь даже знания, позволяющие извергать огонь, испускать молнии, управлять ветром и водой, не давали власти над отверженным. Нужно было десяток, а может, два людей, одновременно атакующих огнём или разрядом, чтобы существенно навредить воину бездны. Ведь силой человек был Богом не одарён…
А ангел же, пользуясь своей неуязвимостью как перед оружием, так и перед людской силой, шёл напролом. Ему нет надобности в допросах, он не брал в плен, не было нужды образумить человека. Одна лишь цель – пробудить страх, пресечь род бунтарей, проявить силу, показать всем полную и безоговорочную власть нового бога – архангела Люцифера.
В итоге последние двое выживших солдат успели выбежать на улицу, по пути сбрасывая с себя взрывчатку, оснащённую детонатором от таймера. Они даже не смогли удалиться на безопасное расстояние, когда произошел взрыв, отчего их взрывной волной отбросило прямо в болото, присыпав землёй и бетонной пылью, а само здание сровнялось с землёй. Это было нужно не для убийства их гонителя, а лишь для того чтобы задержать и выиграть время для скрытия от его лица.
Не прошло и нескольких секунд, как из клубов пыли и дыма вышел ангел с тёмными крыльями. Ярость бушевала в его глазах. Он, словно конвойный пёс, что преследует беглых заключённых, острым взором осматривал местность, всеми своими чувствами пытаясь уловить местонахождение беглецов.
Но люди научились блокировать сознание, хоть и ненадолго. А те двое всё не двигались и ждали, когда их преследователь прекратит поиски. Ведь с каждой секундой они всё сильнее тонули в болоте. И была еще надежда, что едва ли он пересчитал всех мятежников.
Прошло немного времени, и ангел одним взмахом крыльев, подобно снаряду, устремился ввысь, исчезнув прочь. Двое же, счастливо избежав одной опасности, стали предпринимать попытки избежать и другую. Первому удалось ухватиться за корягу, торчащую из земли, и выбраться из трясины. Это был Карло Андолини, диверсант, участвовавший в экспедиции на планету Юна, убивший генерала Розервена. Подбежав ко второму, он увидел, что тому не за что взяться и он тонет. Ухватив его, увязшего по самый подбородок, за руку, Карло вытащил из болота своего соратника. То был Ян Камински, связист, который тоже участвовал в экспедиции и пытался повеситься у себя в каюте на корабле, именуемом «Голиаф».
– Где болит? – переживая, спросил Карло.
– Кажется, рёбра и нога сломаны! – застонал, не выдерживая мучений, Ян, попеременно откашливаясь.
Осмотрев его, диверсант принялся оказывать первую помощь пострадавшему. Сделав ему укол обезболивающего, он достал из вещмешка бинты. Сняв с Камински бронежилет и одежду, Андолини перевязал ему грудь. После, найдя длинную ветку, он обломал её по размеру и наложил на ногу шину.
– Ничего серьёзного. Жить будешь. Однако придется тебя нести. Поменьше разговаривай! – сказал Карло и взял Яна на руки.
Стараясь не медлить, он пытался как можно быстрее отнести пострадавшего к лагерю мятежников. Хотя лагерь – это громко сказано. Скорее пещера, укрывающая в себе беглецов, преследуемых новыми законами.
Андолини, пройдя болота и пролесок, вышел на поляну с Камински на руках. Через нее пролегал путь к невысокой горе, в которой находилась та самая пещера. Незнающий направился бы напрямик, ведь если приглядеться с противоположного конца, то вход был прямо напротив. Однако Карло ушел вправо, идя своей тропинкой, так как в траве мятежники разместили высокотехнологичные датчики, которые считывали движение как на земле, так и в воздухе. Осколок человеческой военной инженерии, от которой теперь остались лишь воспоминания. Эти приборы могли отличать движения зверей, птиц, ангелов, демонов, людей и даже определённую по виду технику той или иной страны или планеты. Идя окольными путями, Андолини зашел в пещеру, стены которой были обложены взрывчаткой. Чуть прошел внутрь и оказался у телепорта арканского производства, через который, неся на себе Яна, попал в другую пещеру.
***
Тем временем глубоко под землёй, где слышен плач и скрежет зубов, где из-за вечных и нестерпимых мучений гул стоит от воплей. Там нет надежды, любви и утешения. Само солнце и вовсе позабыто. Но освещает то место лишь свет огня могил, в которых заточены осуждённые. Там далеко не край живых, там не пристало находиться добродетелям. Это бескрайняя тюрьма, обитель угнетённых, простор для проклятых, которым нет более искупления. И в той темнице судьёй и избирателем мук всех пленённых назначен Арнаутов Вадим Сергеевич. Именно тот самый, кто воспротивился решению Господнему, кто состоял на службе у Него в далёком прошлом, но именем тогдашним величался он – Гавриил Благоев. После смерти он покинул собственное тело, и к нему вернулись сила, величие и даже старые воспоминания. Он снова мог теперь без чьей-то воли познавать чужие мысли. И былыми чудесами не стал он обделён. Стоя перед бездной, он обращал свой взор на души проклятых, которых сталкивал во мрак, выбирая им расплату.
После своего подлого убийства Вадим Сергеевич стал одержимый местью. И потому он в перерывах шёл к бывшим лидерам ведущих стран и членам Лиги Наций, в особенности к Громову Олегу Владимировичу. Это был личный их круг ада. Весь ужас преисподней устремлялся на них с приходом воеводы. Ни плач, ни мольбы, взывающие к жалости, не могли помочь им укрыться от ответственности… «Когда это было, чтобы деньги были важнее человеческой жизни?!» – взывал он, отрывая руки известному скупцу и расточителю Филу Джонсу. «Кто тебя назначил богом, пигмей?!» – отрезал он язык гордецу Уильяму Блэку за то, что тот расправлялся с теми, кого считал ничтожеством. Арнаутов их жёг огнём, топил в вулкане, рвал и растаптывал. Но проходило не так много времени, и те снова исцелялись. Таковы особенности ада: муки проклятых творились здесь бесконечно.
Так было снова и снова. Арнаутов своими пытками довёл их до панического страха. Все семеро, затравленные истязаниями, трепетали от одного его упоминания. Они, словно тараканы при свете, разбегались врассыпную, забиваясь во все углы своей темницы. Они просили Люцифуга Рофокала о смене их мучителя, пытались убеждать его, что они пригодятся и помогут управлять людьми и остальными цивилизациями при новом порядке. Но все старания оказались ничтожными. Лишь когда-то он им ответил: «Я во власти Люцифера, кой назначил исполнить прихоть воеводы. А он желает лишь воочию видеть вашу боль». И после этого их изъеденные пороками сердца преисполнились одним отчаянием. Однако семя Света, что было изначально в душе Вадима, однажды проросло. И тогда он стал сомневаться, что нужным озадачен делом…
Также из людей своё место в иерархии преисподней занял рыцарь Раймунд Тарентский. Он истязал нечестивцев в круге, куда Арнаутов сбрасывал определённых людей, тех, кто черствосердечен и жесток, кто не может отпустить обиды, людей, которых гложет месть, и натура чья враждебна, а из уст исходят лишь слова, полные хулы и брани. Чаще проклятыми на том круге были воины, что рыцарю и было на руку. Ведь после той Войны в Царствии Небесном он некоторое время скитался по свету, выискивая противника, достойного себе.
Это уже был человек, который испытывал лишь жажду крови. Его ничто не волновало. Только битвы и убийства хоть как-то утешали крестоносца. Его можно было сравнить с акулой, что плывёт на запах крови. И тем не менее нашёлся тот, от кого он получил отпор, где чуть и не погиб. Этого соперника он нашёл там, где меньше всего ожидал, – в жалкой лачуге посреди пустыни. Даже Люцифуг Рофокал, однажды побывав там, больше не решался ступить туда ногою. Потому, решив ещё набраться опыта и сил, Тарентский выступил с просьбой к своему владыке. И тот его направил мучать проклятых в аду, чьи души охвачены гневом. Он сокрушал всех: Голиафа Филистимлянского, Ахиллеса, Ланселота, Тимучина, Спартака, Рюрика, Леонида из Спарты. Ни один не мог его победить. Даже из величайших воинов истории никто не был ему ровней. И тогда, преисполненный яростью, он пришёл к Арнаутову, который в этот момент рвал на части членов Лиги Наций: «Что ты мне всё сбрасываешь одних тщедушных и никчёмных?! Ты знаешь всех воинов, что не попали ко мне. Немедленно веди меня к ним!» Вадим Сергеевич на мгновение потерял дар речи от такой наглости. Но, придя в себя, он ответил: «Ты кем себя тут возомнил?! Я тебе не мальчик, чтобы, стоило тебе вякнуть, сразу же побежал что-либо делать! Пошёл вон отсюда!» Раймунд же ехидно улыбнулся, обнажая меч: «Я слышал о тебе, что, будучи ещё лесорубом, ты одолел ангела Селафиила, пришедшего убить жену паскуды, порождённого ворами. У меня всё не было возможности вступить с тобою в схватку. Но раз благоволит сам случай…» Арнаутов уже было приготовился к битве, как внезапно услышал хлопанье крыльев. То явился падший ангел в красной рясе по имени Люцифуг Рофокал.
– Раймунд, тебе не место здесь! – гневно заявил отверженный, после чего, злясь из-за несостоявшейся дуэли, рыцарь удалился.
– Зачем ты здесь? – спросил Арнаутов Вадим Сергеевич.
– Люцифер вызывает тебя…
– Ты сообщил ему, что мне всё это надоело?
– Да. Только я не понимаю почему? В тебе кипела ненависть к этим нечестивцам. Ты был на всё готов за их разодранные от воплей глотки. Им расплаты лучше не найти, чем оставлять с тобой наедине.
– Хватит. Я достаточно им навредил. Их рассудок больше не окрепнет после моих пыток. Да и понимать я стал, что упиваюсь местью и почти в ней утонул. Пусть лучше ими займутся твои бесы. Им по роду это ремесло предрешено…
– Ты рассудительный и крепкий духом человек. Уверен, что тебе виднее, как поступить. Я из всех людей лишь одного тебя воспринимал достойным! Ступай за мной, Гавриил Благоев…
Глава 2
Лагерь бунтарей и мятежников являлся огромной пещерой, способной вместить в себя несколько десятков человек. Около стен стояли оружейные шкафы, нехитрые компьютеры, а в дальнем конце – многоярусные кровати. Это больше напоминало временное месторасположение террористической организации. Хотя таковым оно и являлось при новом порядке.
Когда Карло Андолини занёс Яна Камински, то к нему подошёл теперь уже бывший капитан Мортен Хансен, также участвовавший в полёте на Юну.
– Что с Яном?! Где остальные?! – нервно затараторил он, а потом обернулся к остальному составу и скомандовал: – Что сидите?! Быстро взяли Камински и к медику на стол! Живо!
Солдаты резво подбежали и перехватили товарища. Андолини от облегчения сел прямо на пол и после, чуть задыхаясь, произнес:
– Нога и рёбра у него сломаны. Ничего серьёзного. Лёгкие не задеты. Артерия тоже. Однако нужно будет время для его реабилитации, которого у нас нет. Падший каким-то образом вышел на нас неподалёку от телепорта. Все остальные мертвы. Нам нужно срочно передислоцироваться.
– И что же делать? – задумчиво вслух спросил сам себя Мортен Хансен, опустив глаза и рукой потирая щетину. – Мы ведь его не можем бросить здесь. И нести его тоже некому. Нас всё меньше и меньше…
Внезапно из-за спины капитана вышел один из солдат. Это был эскимос Нанук. Несмотря на своеобразие этой народности, Нанук сильно выделялся из своего племени. Вместо того чтобы пасти оленей в просторах холодного Севера, он собрал деньги, заработанные на продажах шкур зверей и оленьего мяса, и поехал учиться. Заняло у него это времени, конечно же, больше, чем у остальных. Однако, идя к своей цели, свершая, как всем казалось, невозможное, он поступил в военное училище, которое в итоге окончил, получив звание лейтенанта. Из-под кителя на руках и шее выглядывали специфические татуировки, будто всё тело покрывалось этими гротескными рисунками, которые одним только видом внушали какую-то жуть и мерзость. Это было нечто похожее на сплетение иероглифов неизвестного происхождения, узоров каких-то народностей и очертаний уродливых существ.
– Разрешите обратиться? – поинтересовался Нанук.
– Не до тебя сейчас… – лениво отмахнулся капитан.
– Я случайно услышал ваш разговор… Я могу к завтрашнему дню поставить на ноги Яна.
– Это как же? – с сомнением в голосе спросил Карло.
– Мой народ обладает некими знаниями. От своего деда я унаследовал секреты, которыми могу воспользоваться. Не просите меня говорить, какие именно. Ведь сейчас, если расскажу о них, мне никто не поверит. Но если без медицинской аппаратуры я вылечу человека к завтрашнему дню, то все меня захотят услышать. И то, что я вам поведаю, может изменить всю нашу ситуацию в целом!
От услышанного Карло и Мортен удивлённо переглянулись, после чего капитан ответил:
– Хорошо. Приступай. Хоть это и выглядит странно… Только не покалечь его!
– Мне нужно будет занять помещение медика и отгородиться от всех остальных.
– Это что ещё за выкрутасы?! – гневно возмутился Хансен.
– Не стоит волноваться. Нанук хоть и со странностями, но он человек честный. Мы с ним были в бою, и уверяю, что ему можно довериться полностью! – перебил командира диверсант Андолини.
Немного подумав, Мортен заявил:
– Ладно. Выбора у нас не много… Делай, что считаешь нужным.
Кивнув головой в знак благодарности, Нанук направился к местному медпункту, прихватив по пути свой кожаный портфель для документов.
Пройдя немного по коридору пещеры, эскимос подошёл к залу с ширмой у входа. Это был здешний медпункт. Зайдя внутрь, он увидел, что Камински лежит на кушетке со свежей повязкой на груди, а медик в то время занимается его ногой.
– Ты можешь быть свободен, – обратился Нанук к врачу. – Я испробую свой метод лечения. Капитан Хансен так распорядился.
– И что же ты предпримешь? – искренне удивился военный доктор, устанавливая на ногу современный каркас жёсткости, используемый при переломах.
– Что-то вроде народной медицины…
– Ладно, тебе виднее… Я как раз закончил. Пройдусь хоть заодно.
С этими словами врач оставил больного и вышел. А эскимос задвинул за ним ширму.
– Ты что ещё задумал, Нанук?! – оживился Ян, спрашивая у приближающего к нему товарища.
– Прошу только, не спорь. То, что до сих пор после нападения ангелы ещё не вышли на нас – настоящее чудо. Нам нужно уходить. Сколько ты в таком состоянии пробудешь? Несколько недель?.. Тебя и нести-то некому. Людей не хватает даже наши вещи и оборудование переместить. Поэтому прошу, делай, что я скажу, без вопросов.
Ян немного призадумался и помрачнел от безрадостных перспектив ситуации:
– Ты прав. Хорошо, давай начинать!
Нанук открыл портфель и принялся доставать по очереди предметы. Первой была книга в кожаном переплёте. Следом он достал нож, а после – зеленоватый стеклянный пузырёк. Откупорив бутыль, эскимос протянул её больному. На вопрос: «Что это?», Нанук ответил: «Это тебя успокоит…» Немного замявшись, сомневаясь в правильности своего поступка, Камински всё же сделал пару глотков. На вкус ему показалось это травяной настойкой, но через минуту понял, что напиток был сильнодействующий, так как в глазах всё помутнело, а по телу поползла приятная теплота. Тем временем Нанук, закатив рукава, вышел в центр зала с открытой книгой и ножом в руке. Открыв нужную страницу, эскимос стал выцарапывать силуэты на полу, срисовывая их из своего тома. Рисунок начал преображаться, и Ян понял, что этот круг с иероглифами и символами внутри не что иное, как ритуальный знак. Однако расспрашивать не стал. Во-первых, потому что его просили не задавать вопросов; во-вторых, тело так сильно расслабило, что ему просто было лень даже разговаривать.
Закончив выцарапывать, Нанук подошёл к связисту, взял аккуратно его под руку и сказал: «Вставай потихоньку и пошли. Надо тебе лечь в круг». Осторожно приподняв его, он отвел к рисунку больного и уложил в центр. После эскимос стал медленно обходить лежащего Камински, проводя над ним в воздухе ножом, а следом принялся что-то говорить. Это было неведомое Яну наречие, состоящее из каких-то ломаных слов. Обойдя больного несколько раз, Нанук ножом сделал себе порез на запястье и стал разливать кровь по окружности, не замолкая ни на секунду. Пролив полный круг, он повторил кровью некоторые рисунки, а после присел и потянулся к Яну. Выпачканной рукой Нанук нарисовал ему на лбу какой-то символ, схожий с теми, что на полу. После того по непонятным причинам электрическая лампочка, работающая от генератора, стала мерцать.
Эскимос всё так же не переставал читать свои заклинания. Камински почувствовал присутствие какой-то силы, которую не увидишь и не потрогаешь, но можно лишь ощутить… Некое колдовство обволокло их. И тут, перед тем как совсем погас свет, Ян увидел, что кровь на полу будто закипела – она парила, образовывая пузырьки. Как только тьма поглотила зал, Нанук подставил руку ко рту Камински и произнёс: «Пей!» Ян, и без того дурно себя чувствовавший от этого ритуала, и вовсе замер в полусознательном состоянии. И поэтому, когда кровь попала ему в рот, у него не было сил как-то возражать. Чтобы не захлебнуться, он сделал глоток, после чего отключился.
Когда Ян проснулся, ему не было известно, сколько времени прошло. Голову разрывало от боли, а его самого мучала тошнота. Мигрень заглушила все воспоминания и желание хоть как-то восстановить в памяти предыдущие события. Он встал, чтобы попить воды. Сделав несколько шагов, связист почувствовал, что его ходьбе что-то мешает. Взглянув на ногу, он увидел каркас жёсткости. После заметил перебинтованную грудную клетку. И тогда его память прояснилась. Ян вспомнил весь ритуал, что проводил над ним его товарищ эскимос. Однако его больше удивила не отвратительность этой процедуры, на которую он решился, а то, что нога и рёбра не болят. Слегка постучав себе по бокам, Камински ничего не почувствовал. Сняв бинты, он увидел, что огромные тёмно-синие гематомы мистическим образом пропали. Убрав с ноги каркас, он также не ощутил никакой острой боли или затруднений в движении. «Всё зажило!» – вслух сам себе констатировал факт Ян, после чего направился к своим товарищам и единомышленникам.
В главном зале происходила суета. Там уже собирали вещи, раздавали оружие, укладывали компьютеры и прочую аппаратуру. Но, когда появился Ян Камински, все в изумлении встали. Никто не ожидал его увидеть живым и невредимым. Более того, капитан Хансен, когда обнаружил Яна в бессознательном состоянии на кушетке, стал грозить эскимосу трибуналом, на тот случай если с больным произойдёт что-либо недоброе. Однако с ним ничего плохо не произошло. Разве что вид помятый, будто с похмелья. Из толпы вышел Мортен и подошёл к Камински:
– Ты как?
– Нормально.
– Что он с тобой сделал?
– Так сразу не объяснишь…
Тут же подошёл Нанук и громко сказал:
– Я сам всё объясню! – и, повернувшись ко всем лицом, начал: – Люди моего племени издревле поклоняются неким существам. Мы их называем Древние боги. Ужасные по своему образу, чьи черты могут быть сразу присущи нескольким существам: морской твари, человеку, рептилии и т. п., они являются во снах к особо чувствительным людям, ментально говорят с нами. Таким образом они дали умения и знания моему предку, а далее это перешло от отца к сыну, так дойдя до и меня. Я по праву рождения являюсь их обладателем и благодаря им имею должность шамана своего племени, но это не столь важно… Изначально мы считали, что Древние боги рождены от Старших, которые произошли из первородного космоса. И с далёких звёзд других галактик Древние прилетели к нам на Землю. Их идея была вернуть мир к колыбели Вселенной – хаосу. И Старшим, что наблюдали за ними издали, это не понравилось. Потому их решили заточить. Одни были закованы в ледяную темницу, что безмятежно плывёт в невесомости отдалённого космоса. Остальных упекли в тюрьму, которая глубоко под землёй, и вход в неё находится на дне океана. В обоих случаях их лишили основных своих сил. Ведь это очень могущественные создания. И наложили на эту темницу под землёй семь печатей, приставили стража – чудовище исполинских размеров, что стерегло вход и могло бы дать отпор самим Древним богам. Однако, когда прогресс человечества коснулся и моего племени, что помогло задействовать мозг на полную, мы увидели ангелов и демонов. Тогда пошли сплошные несостыковки, хотя в существовании Древних мы неоднократно убеждались. Мы засыпали вопросами ангелов, но те как будто и не слышали об этой истории. Лишь поносили нас, называя язычниками и зрячими слепцами… Тогда один из нас пошёл на сделку с демоном, чтобы тот выведал эту тайну у дьявола – архангела Люцифера. Через время бес вернулся и заявил: «Я пришёл к владыке, а он отверг меня и наложил запрет на эти темы… Истину говорю, что мне неведомы ни его причины, ни ответы на вопросы ваши». И после этого моему отцу открылось видение. Древний бог рассказал ему, что нет никаких Старших. Их создал Сам Господь ещё до самого Адама. Даже простые ангелы не застали их появления. И за их жестокий взгляд, стремление вернуть Вселенную в первородный мрак Он их заточил, наложив те самые семь печатей. Почему Господь не убил Древних, мне неизвестно. Может быть, они так сильны, что Сам Творец не смог с ними совладать… И когда произошла Война в Царствии Его и поднялся Левиафан, то темница, в которой заточены эти существа, перестала охраняться. Я вам этого никогда не рассказывал, потому что вы мне не поверили бы. Но теперь, когда и суток не прошло, а мною поднят на ноги Ян Камински, этот случай будет служить вам доказательством моих слов. И пускай он подтвердит, что не чудесами Света или колдовством Тьмы его я излечил!
– Это правда? – обратился Мортен Хансен к Яну Камински.
– Я не знаю, что он сделал. Но я не видел такого у демонов или ангелов.
Немного подумав, капитан обратился к эскимосу:
– И что этот твой рассказ нам даст? К чему ты клонишь?
– Я знаю, как вскрыть эти печати! Но одному мне это не по силам. Я предлагаю помочь восстать Древним богам, которые могут дать отпор падшим ангелам.
– Но зачем? Чтобы они разрушили всё до основания?! – выкрикнул из толпы Карло Андолини.
– Нет, – ответил Нанук. – Это более чем разумные существа, несмотря на свой ужасный образ. Я договорюсь, чтобы они сразились с Люцифером и его адским войском и заняли своё место где-нибудь на краю Вселенной взамен на их свободу, которую им пообещаю. Их сражение в любом случае будет неизбежным. Ведь власть над космосом никто из них делить не станет: ни Люцифер, ни Древние.
Как только Нанук закончил говорить, толпа мятежников застыла в безмолвии. Они погрузились в раздумья. Ведь услышанное являлось настолько невероятным, что уму было тяжело это усвоить. Однако перед ними свидетельствовал Ян Камински своим здоровым видом. Из молчания вывел своих людей капитан Хансен:
– Если это правда, то стоит воспользоваться этим. Мы еще несколько столетий не сможем дать бой Люциферу, уже не говоря о его свержении. Пускай эти твари перебьют друг друга. Нам повезёт, если из них никто не выживет. Но если останется после боя хотя бы малая часть… – капитан на мгновение задумался и потом обратился с вопросом: – Нанук, сколько тебе нужно людей для вскрытия этих печатей?
– Достаточно ещё двух, – оживился эскимос.
– Тогда поступим следующим образом. Ян Камински и Карло Андолини отходят тебе в подчинение для выполнения твоей задачи. Мы же с остальными будем распространять идею о свержении нового бога, – повернулся капитан к своим солдатам. – Будем вести заговоры, убеждать людей, юнеаней, арканцев и люмнов о возможной смене правления. Каким образом – обсудим после… И когда выйдут твари и сразятся с ангелами, то мы все будем готовы бросить последние силы, чтобы добить выживших и отстоять свой мир! И тогда человек снова станет ГОСПОДИНОМ! – ликующе заявил Мортен Хансен.
С этими словами мятежники, почти сломленные духом, вновь воспряли. Их командир вселил уверенность не только в благополучии идеи, а в завтрашнем дне – в светлом будущем, где ждёт их господство. Толпа радостно заголосила. Каждый оживлённо стал что-то обсуждать. И лишь сам капитан осознавал, что поступает так из крайних мер, ведь если бы у него был выбор, то он никогда не избрал бы этот вариант…