Нонстоперы #2

7 июня 2015. Югорск, мокрый и холодный

В половине четвёртого утра меня разбудила Виолетта, громко хлопнув входной дверью. Она прокралась в душ и пропала там на пару часов, заставив меня немного поволноваться. За тихим шелестом воды не слышалось иных звуков. Когда она вышла в комнату, обмотавшись махровым полотенцем и распустив мокрые волосы, я сидел на кровати, включив настенный ночник.

– Как отдохнули? – спросил я.

Виолетта смущённо дёрнула плечом. Я понял, что она совершенно трезвая, но явно уставшая, словно участвовала в марафонском забеге. В её тёмных глазах я попытался разглядеть какие-либо эмоции, но не смог – она старательно прятала взгляд.

Когда я проснулся во второй раз, плавающие часы на телевизоре констатировали полдень. На улице шелестел дождь, барабаня по карнизу каплями покрупнее. Погода снова перепутала наши карты, и надо было уже что-то с этим делать. Если мы и дальше будем отменять мероприятия по причине неважных погодных условий, то превратимся в тюленей, способных только на анализ гостиничного сервиса разных городов.

Виолетта спала на соседней кровати, сбив одеяло к ногам и разметав тёмные пряди по подушке. Она была абсолютно голой, и это обстоятельство её абсолютно не смущало. Я посмотрел на неё с примесью страсти и любви, не в силах сдержать улыбку, а затем заботливо поправил одеяло и отправился в номер Гаевского и Ольги, потому что чайник присутствовал только там. В холле стоял кулер, но вода в нём не прогревалась настолько, чтобы можно было заваривать чай.

– И что, вот, нам делать в такую мерзопакостную погоду? – распалялся Гай, глядя в окно.

На подоконнике закипал электрический чайник. На кровати сидела Ольга и расчёсывала волосы массажной расчёской. На ней была футболка и спортивные штаны, и, судя по всему, в этом наряде она спала. Гай, напротив, щеголял по номеру в одних боксерах. Похмелье в его облике не присутствовало. Чего нельзя было сказать о Ките. Мистер Тауэр потирал виски костяшками пальцев.

– Мы в Югорске, – неожиданно сказал я, смакуя этот факт, и улыбнулся.

– Мы – психи, – жалобно простонал Кит. – А ещё я – алкалоид.

– Алкаш, – равнодушно поправила его Марина.

Странно, но в этот день она выглядела бодрее всех, хотя, по словам Оксаны, в «Орфеусе» прикладывалась к шампанскому куда чаще остальных.

– Давайте не будем сгущать краски, – предложил я, стараясь не смотреть на неё. Наверняка она думала, что минувшей ночью у нас с Виолеттой был секс и сейчас, скорее всего, злилась.

Через пятнадцать минут в номер подтянулись остальные нонстоперы. Чайник вновь пришлось подогревать. О том, чтобы позавтракать в кафе, почему-то никто не подумал. Мы ограничились бутербродами с ветчиной и салями, надеясь полноценно пообедать уже где-нибудь в городе.

– Всё будет на видео, – сказала Оксана, когда Кит осторожно поинтересовался, как прошёл их зажигательный вечер в клубе.

– Мне Виолетта тоже ничего не рассказала, – улыбнулся я.

Гай рассмеялся, а затем легонько шлёпнул себя по губам и пояснил:

– Стараюсь сдерживать свой дьявольский юмор. А то вечность без секса – это слишком долго даже для меня.

Виолетта продемонстрировала ему средний палец.

Если посмотреть на карту Югорска, то становится понятно, что город имеет весьма скромные размеры и локализован на небольшой территории. Сеть дорог, опутывающая его со всех сторон, говорит о том, что город является своеобразным транспортным узлом, через который проходят торговые трафики из других регионов.

– Нам бы не помешал квадрокоптер, – задумчиво проронил я, разглядывая интерактивную карту на ноутбуке Гая.

– Да, дрон бы нам не помешал, – согласился Кит. – Панорамные видео добавили бы нашему сериалу профессионализма.

– Иногда ты начинаешь без запинок говорить длинные и сложные фразы на русском, – сказал Гай. – Но иногда тупишь на ровном месте. Как это у тебя получается, я до сих пор не понимаю. Но вообще, ты прав. Давно сам об этом думаю. Надо озадачить моего соглядатая из «М. Видео».

– Тот московский мальчик, что похож на гея? – спросила Виолетта.

– Он и есть гей, – ответил Гай. – Но у меня с ним ничего не было, если ты об этом.

– Я удивлена, – вставила Марина.

Гай с улыбкой кивнул, признавая колкость и своевременность её стёба.

Затем разговор сместился в продуктивное русло. Мы начали обсуждать, куда можно податься в Югорске в такой дождливый день, и какие найти места для получения впечатлений и материала для создания видеоконтента. Чтобы не мутить атмосферу, на правах руководителя проекта я предложил каждому нонстоперу преподнести свою идею.

– Нас восемь человек, – тут же воспротивился Гай. – Можешь себе представить, каким получится день, если каждый в него внесёт свои предложения?

Я ощутил в сердце лёгкий всплеск негодования, но тут же с ним справился и сказал:

– Тогда поступим проще: сядем в машины и поедем по городу.

– А-ля Серов стайл, – улыбнулся Гай.

– Именно так, – ответил я, чувствуя, что энтузиазма к данной поездке никто из нонстоперов не испытывает.

Однако стоило нам только рассесться по машинам, как тут же появилась идея. Она возникла спонтанно, но оказалась поддержана всеми. Речь шла о музее истории и этнографии, который нахваливали редкие туристы, посещающие Югорск. Располагался он в юго-западной части города и был открыт для посещения во все дни недели. Но перед экскурсией мы захотели немного покататься по городу и заснять его виды на камеры.

Дождь стабильно портил впечатления. Мы выбрались из тёплых салонов авто возле памятника в виде самолёта-истребителя. Как я понял, это место в Югорске было особенным. Самолёт возвышался на гранитным постаменте с надписью «защитникам и первопроходцам Югорска». Ровным полукольцом этот монумент окружали постройки из красного кирпича, напоминающие колумбарий. Под мрачным дождливым небом это место выглядело особенно колоритно. Казалось, МИГ готов в любую секунду взмыть вверх, рассекая пространство рёвом реактивных двигателей.

– Никак не могу понять, – задумчиво потирал голову Кит. – Причём здесь самолёт и город нефтяников?

Стоящая под ярко-красным зонтом Марина уже искала ответ на просторах интернета, но Оксана оказалась проворнее, прочитав одну из надписей на кирпичном полукольце:

– Раньше здесь был военный аэродром. Вот почему!

Кит понимающе кивнул, а затем попросил Виолетту на несколько минут стать фотомоделью. Одного самолёта в кадре фотоаппарата ему было недостаточно. Гай не упустил возможности подколоть друга:

– Я думаю, миссис Тауэр не одобрит подобное решение. Другими словами, навряд ли ей понравится, что дорогой и любимый муженёк вдали от дома устраивает фотосеты молодым красоткам.

Кит смущённо отмахнулся.

– Она никогда не просматривает мои фото, – сказал он. – Считает, что это хобби слишком немужское.

Гай бросил на меня многозначительный взгляд и качнул головой, как бы говоря: «Час от часу не легче, дружище!» Я лишь кивнул, вынужденный согласиться с тем, что с вливанием в наш коллектив Линды атмосфера значительно накалится. Пока всё шло относительно гладко. Но что-то подсказывало мне, что с таким нонстопером мы обязательно сядем в лужу.

Затем мы забежали в небольшой продуктовый магазинчик под названием «Империя вкуса». Сделали мы это не столько для того, чтобы что-то купить, сколько просто из любопытства. Но именно там мы с Гаем неожиданно и одновременно вспомнили о тушке «ивдельского глухаря», повторно замороженной в холодильнике автодома. На эту мысль нас навело филе индейки, подсвеченное витринными лампочками и выглядящее слишком неестественно.

– Хватит танцулек и саун, – сказал Гай.

– Поедем вечером в лес, – кивнул я. – А кто заноет – тут же отправится домой. Причём своим ходом.

– Поддерживаю, – кивнул Гай без тени иронии. – Шурика бы я прямо сейчас отправил.

Своё решение мы собирались огласить чуть позже, уже после посещения музея. Тем временем дождь «зарядил» с новой силой. Резкий порывистый ветер превращал и без того отвратительную погоду в сущее испытание. Находиться под открытым небом более минуты стало просто невыносимо. По причине косого дождя от промокания не спасали и зонтики.

Первым не выдержал Шурик и жалобным голосом попросил отвезти его в гостиницу. Не успел я открыть рот, как к нему тут же присоединились Ольга и Марина. Все они ехали в «Меге», управлял которой Кит. А мы узнали об этом по рации. Как раз в этот момент наша компания выезжала на улицу мира, где и располагался музей.

– Чего и стоило ожидать, – проворчал Гай.

Я не стал ему напоминать о произошедшем в Серове, где на стороне «нытиков» оказался он сам, а лишь равнодушно пожал плечами:

– Погода действительно дерьмо. Но это не значит, что мы не выедем на природу.

Виолетта и Оксана посмотрели на меня как на умалишённого. Гай рассмеялся.

– Ты серьёзно? – спросила меня бывшая жена. – Завтра у нас чудовищный день.

– Завтра у нас обычный день, – тут же поправил её Гай. – Каких, кстати, будет ещё предостаточно.

– Почти пятьсот километров! – напомнила Оксана.

Расстояние действительно было немалое, но лично я не видел в этом чего-то особенно экстремального. В конце концов, весь путь мы проделывали на своих комфортабельных авто, а не пешком под открытым небом. По плану мы должны были сначала добраться до посёлка Агириш, а затем двинуть в обратный путь, и по другой дороге добраться до северного города под названием Нягань.

Гай покачал головой, взял в руку тангенту радиостанции и объявил:

– Все желающие отправиться в гостиницу пересаживаются в «Мега-Крузер». Остальные – в «двухсотку»!

В тишине салона я отчётливо различал биение собственного сердца. В зеркало заднего вида хорошо просматривались физиономии друзей. Гай равнодушно смотрел в окно на залитый дождями Югорск. Виолетта нервно ёрзала на месте. Оксана кусала нижнюю губу. Она не могла решиться, и все её эмоции легко читались на лице.

Наконец, боковая дверь распахнулась, впуская уличный холод и запах автомобильного выхлопа. В проёме показался Кит с кофром неизменного фотоаппарата на шее, одетый в дождевик.

– Я с вами! – торжественно провозгласил он.

Оксана поколебалась ещё какое-то время, затем шумно выдохнула и произнесла:

– Я тоже.

– Ну, что ж, отлично! – сказал я и надавил педаль газа.

«Мега-Крузер», ведомый теперь Шуриком, развернулся на узкой дороге и взрыкнув двигателем, двинулся в обратном направлении.

– Гай, – сказал я спокойно. – Давай обойдёмся без комментариев. Не будем обострять.

– Мур, ты в своём уме? Я сижу и помалкиваю. А Рапунцель – красава! Я зауважал тебя больше, ещё на один процент.

– Вот и хорошо, – успокоился я.

Оксана удовлетворённо кивнула. Рядом со смуглым Гаем её лицо казалось мертвенно-бледным.

Удача отвернулась от нас буквально через триста метров, когда мы подъехали к симпатичному зданию с красными крышами и заметным издалека парадным входом. На фасаде красовалась надпись, обозначающая, что именно здесь находится тот самый этнографический музей. Однако вокруг царило полное отсутствие людей. Ни машин на парковке, ни света в окнах.

– Что-то здесь не так, – сказал я, отстегнул ремень безопасности и выбрался на улицу.

Куртка мгновенно промокла. Резкий порыв северного ветра едва не сбил меня с ног. Погода действительно была адовой. Я добежал до крыльца, но остановился на первых же ступеньках.

«Сегодня музей не работает по причине отсутствия электроэнергии» – гласила надпись на дверях.

Прекрасно, – подумал я и поспешил вернуться в спасительное тепло «двухсотки».

– И, тем не менее, – сказал Гай, пару минут спустя. – Я настаиваю на том, чтобы провести сегодняшний вечер на природе. Пусть это и будет относительно сложно, так как в нашем кемпере есть всё для тюленьего времяпровождения. Хотя по-хорошему, надо было обойтись палатками. В дальнейшем нас ждёт подобное на Оби.

Говорил он о трёх днях, которые мы намеревались провести за рыбалкой. А произойти это должно было всего через пару дней. Погода в северных широтах не радовала. Но отказываться от намеченных целей мы просто не имели права, ибо тогда терялся изначальный смысл задуманного предприятия. Самая главная сложность для нонстоперов заключалась именно в осознанном выборе поиска постоянного «геморроя» на своё седалище. И как я предполагал, большинство участников проекта наших с Гаем взглядов не разделяли.

Но вообще, он был абсолютно прав. Даже лёгкая разминка в виде вечера, проведённого в жёстких погодных условиях, могла стать достаточной для того, чтобы получить представление, чего нам ожидать от трёхдневного «отдыха» на берегу Оби.

– Поехали, – скомандовал я.

Автодом стоял посреди большой парковки, в окружении «Фрейтлайнеров» и «Манов», ярко выделяясь на общем фоне. Увидев его издалека, я почувствовал волну приятного тепла, словно встретил старого друга. Виолетта тут же озвучила мои мысли:

– Вот он, наш красавчик!

Пока Гай прогревал двигатель, к нам подошёл один из дальнобойщиков и в несколько матерных слов выразил своё восхищение.

– Сколько езжу, впервые вижу такую о**енную **йню! – закончил он.

Гай рассмеялся.

– Откуда сам, дружище? – спросил я.

Водитель указал на наш региональный номер:

– Как и вы, с Ленинградской области.

Я уже было собирался забраться в кемпер, как вдруг остановился, услышав фразу дальнобойщика:

– Вы не за город ли собираетесь, случаем?

– Да, а что? – Гай настороженно посмотрел на собеседника.

– Радио что ли не слушаете? – развёл руками водитель. – Сегодня утром пятеро головорезов, мать их ети, сбежали с какого-то лагеря. Пока никого из них не поймали.

Я тут же вспомнил низко летящий поисковый вертолёт, на который минувшим утром не обратил особого внимания.

– С таким красотками, как у вас, парни, я бы не стал рисковать, – водитель расплылся в добродушной улыбке, продемонстрировав нам блистающие белизной импланты.

– Час от часу не легче, – буркнул Гай и тут же заглушил двигатель.

– Он прав, – сказал я пятью минутами позже, когда мы все сидели в тёплом и уютном кемпере. На экране телевизора транслировался один из местных каналов. Мы ждали новостей.

– Он прав, – повторил я и обвёл всех взглядом. – Мы не можем рисковать так сильно.

Гай махнул рукой:

– Мне вот вообще резко стало плевать на всё. В том числе и на собственные цели… не настолько, конечно, чтобы бросить всё, но по-хорошему, захотелось расслабиться.

– Что будем делать? – спросила Виолетта.

– Вернёмся в гостиницу, – сказал я. – А завтра всё по плану: Агириш и Нягань.

– Подождите-ка! – вдруг встрепенулся Кит. – Сегодня ведь семь дней, как мы путешествуем! Мы уже неделю в пути!

– Это точно! – расцвёл Гай. – Давайте хоть попьём кофейку с тортом по этому случаю.

– Ставьте чайник, – сказал я. – А дядя Юра пока слетает за тортом.

Однако поиски мои затянулись. Местные магазины вообще отличались спартанским минимализмом. В продуктовых лавках зачастую просто отсутствовали кондитерские отделы, либо были завалены каким-то сухим печеньем и вафлями. А мне хотелось приобрести что-то стоящее. Объехав всю северную часть города, я уже было собирался вернуться с пустыми руками, как вдруг заметил небольшой магазинчик, расположившийся в торце пятиэтажки. Магазинчик назывался «Сластёна». Без особой надежды я зашёл внутрь и тут же обомлел: девушка на кассе как две капли воды походила на Виолетту. Находясь в лёгком шоке от происходящего, я вынул из чехла камеру и стал снимать кассиршу на видео.

– Что вы делаете? – девушка нахмурилась.

– Извините, – смущённо проронил я и поторопился опустить камеру. Однако драгоценные кадры были получены.

Здесь же я обнаружил и то, что искал – большой бисквитно-творожный торт, украшенный законсервированной клубникой.

Вернувшись в автодом, я продемонстрировал двойника Виолетты ребятам на экране «плазмы». Челюсть Гая отвисла. Кит тихо выругался по-английски.

– О, боже! – произнесла Оксана. – Действительно очень похожа. Виолка, у тебя не могло появиться сестры?

Сама виновница торжества равнодушно пожала плечами. Казалось, данный случай её вообще не впечатлил.

– Это Знак, – сказала она спокойно. – Мы не можем задерживаться здесь надолго, как и нигде в другом месте.

Я посмотрел на неё внимательно и попытался уловить хотя бы тень истинных эмоций. Но тёмные красивые глаза Виолетты вновь скрывал мрак таинственности.

– Кому мы нужны? – серьёзно спросил её Гай. – Кто эти силы, что ставят нам палки в колёса?

– Мы бросили вызов Карме, – сказала Виолетта. – Теперь всегда будет ТАК.

В отель мы вернулись ближе к девяти вечера. Дождь стих, но на асфальте остались следы его царствования в виде огромных тёмных луж. На их поверхности в искажённом виде отражались огни города: окна домов, автомобильные фары и мигающие «глаза» светофоров.

Отколовшаяся группа нонстоперов лениво вечеряла в сауне. Марина поднялась в номер Гая только для того, чтобы поставить ему очередной укол. А я, выйдя из душа, вдруг вспомнил, что уже сутки как бросил курить. Эта мысль заставила проникнуться к самому себе уважением. Виолетта лежала на соседней кровати. Она пристально посмотрела на меня, как будто собиралась спросить что-то важное, а затем неожиданно улыбнулась и поманила к себе пальцем. И занимаясь с ней любовью, я думал сразу о двух вещах: о том, кто на самом деле эта кассирша из «Сластёны» и о том, поймали ли тех пятерых беглых зеков спецы?

8 июня 2015. Опасными дорогами. Последняя ж/д станция в Агирише и Унъюганский «зимник»

В половине шестого утра я встретил Гаевского в коридоре «Спорт-Отеля». На нём были спортивные штаны и футболка с надписью «Я ЛЮБЛЮ Фитнесс!» Трёхдневная щетина на лице свидетельствовала о том, что он либо собирался опускать бороду, либо просто забил болт на личную гигиену. С таким атрибутом он ещё больше напоминал армянина.

– Решил заняться спортом? – я указал на футболку.

– Со следующего понедельника, – Гай отмахнулся. – Представляешь, я всю ночь не спал. Вообще-то мнительность по твоей части. Но тут сам весь изворочался. Всё думал про этих беглых зэков.

Я признался, что данная информация со вчерашнего вечера не покидала и мою голову. Даже занимаясь сексом с Виолеттой, я думал о том, какие меры предосторожности нонстоперам стоит предпринять. Но на ум приходил только мой старенький карабин «Сайга», да пара десятков патронов к нему. Однако разрешение на ношение оружия у меня было давно прострочено, по причине чего пришлось сдать весь комплект в камеру хранения нижнетагильского ОП, чтобы не создавать себе в пути лишних проблем с законом. Теперь я жалел об этом.

– Я так понимаю, в Агириш мы едем всё равно?

Гай молча кивнул, но глаза его блеснули. Та самая черта характера, что сделала его победителем наркотической зависимости, снова дала о себе знать. Однажды принятое решение должно оставаться нерушимым, до тех самых пор, пока ты сам для себя не поставишь точку и не скажешь, что выполнил задуманное до конца. Всё остальное – лишь прах и неважные мелочи, мешающие нам реализовывать в этом изменчивом мире самих себя. Либо ты идёшь до конца, либо не обманываешься и признаёшь поражение.

До Агириша, первого пункта назначения на сегодняшний длинный день, было около девяноста километров дорог. Если смотреть по карте, то более двух третей расстояния нам предстояло двигаться от Югорска прямиком на север, а затем поворачивать почти строго на запад. Местность была относительно безлюдная. На всём отрезке пути других населённых пунктов не встречалось, и, можно было предположить, что та самая «пятёрка рецидивистов» двинулась именно в этом направлении. В тех краях лес был густым, а это означало, что так проще спрятаться от поисковых вертолётов.

Сам по себе посёлок оставался для нас интригующей тайной. Из противоречивой информации в интернете я смог узнать только то, что большая часть населения занята на лесозаготовках, а при товарище Сталине именно через Агириш планировали пропустить ветку железной дороги в Воркуту. Собственно, посёлок и являлся конечной станцией, так и оставшегося нереализованным транспортного проекта СССР. Каких-то особо ярких впечатлений от посещения этого места мы не ждали, но определённо, оказавшись в ХМАО, не стоило проезжать его мимо.

Погода по-прежнему не могла обрадовать солнцем и теплом. Небо от горизонта и до горизонта затягивали тучи. Дул мрачный и холодный северный ветер, навевая чувство тоски и образы из прошлого моей многострадальной страны: вереницы заключённых, отправляющихся на освоение суровых северных земель. Кирки и лопаты раскачиваются в их стёртых до кровавых мозолей руках. Лица измождены. Умирая, они видели то же самое небо – серое, бесцветное и равнодушное к чужим проблемам.

В номере Гая и Ольги мы устроили последний Югорский завтрак, налегая на кофе и калорийные бутерброды с фруктовым джемом. Марина сказала, что наличие кухни и кемпера вообще освобождает от необходимости заготавливать горячие напитки впрок и пользоваться термосами. Оксана попросилась у Кита за руль «Меги», на что он равнодушно пожал плечами. Шурик всем видом показывал, что предстоящая поездка для него – как осиновый кол для вампира.

– А теперь, о важном, – объявил я, поднимаясь со стула и вытирая руки влажной салфеткой. – Все вы уже слышали о беглых зэках. К сожалению, слух вчера подтвердился заявлением местных властей. По Югорскому ТВ сейчас только об этом и говорят. Есть информация, что беглецы подались именно в район Югорска. Поэтому мы должны быть максимально осторожными и внимательными.

– Из машин не выскакивать на улицу! – добавил Гай. – Кит, это в первую очередь касается тебя и твоего маниакального стремления зафотографировать весь мир. Пока едем – двери у всех машин в заблокированном состоянии.

– Если останавливаемся, – продолжил я. – То прежде объявляем об этом по рации. Выбираем для этих целей наиболее открытые места, хотя лично я, изучив карту местности, понял, что, в основном, весь путь до Агириша – сплошная тайга.

Ребята молча выслушали нас обоих. Никто не пытался обратить происходящее в шутку. Я думаю, важную роль здесь как раз сыграло отношения к происходящему самого Гая. Уж если он предпочитал говорить об этом серьёзно, какие уж тут могли быть шуточки? Сам не зная почему, я бросил короткий взгляд на Виолетту и ужаснулся, увидев, что она сидит, полуприкрыв глаза, как будто старается разглядеть внутреннюю сторону собственного черепа. Такое происходило с ней не часто. В основном, это было связано с её мрачным прошлым. Иногда Виолетта отчаянно боролась с собственными негативными мыслями, и по какой-то причине этот процесс отражался на её внешности именно таким образом.

В начале восьмого мы покинули гостиницу, а ещё через десять минут Гай разогревал двигатель КамАЗа на стоянке для большегрузов. В понедельник утром машин здесь было немного. Очевидно, большинство дальнобойщиков покинули Югорск ещё с вечера, оставив после себя горы мусора в урнах в виде пластиковых стаканчиков из-под кофе и помятых контейнеров от «Доширака».

Выезжать пришлось через улицу Калинина и Агиришскую. Дорога здесь была сносного качества, позволяя хотя бы временно наслаждаться километрами комфортного пути. С одной стороны тянулся серенький частный сектор, перемежающийся похожими друг на друга шиномонтажками и автомастерскими, с другой к дороге прижимались гаражные комплексы, наследие советского прошлого, от которых временами начинало тошнить. Но сразу за территорией города, после кольцевой развязки исчезло и всё вышеперечисленное, уступив место густому смешанному лесу. С обеих сторон нас обступила бесконечная и однообразная зелёная масса. Между стволами деревьев кое-где виделись темнеющие прогалины, и в каждой из них мне мерещились силуэты людей, одетых в телогрейки и робы заключённых.

В «двухсотке» компанию мне составила Виолетта. Она спокойно сидела на переднем пассажирском месте и равнодушно смотрела в окно. Теперь на её лице не отражалось никаких ярких эмоций, кроме вечного и неиссякаемого наслаждения самой жизнью. Всё дальше и дальше она уезжала от Тагила, города, ассоциирующегося у неё с многочисленными разочарованиями, могилой матери, променявшей на алкоголь все остальные жизненные интересы. Метрах в пятидесяти за нами тащился КамАЗ с автодомом, в котором ехали все остальные, исключая Оксану и Кита. Последние, как обычно, замыкали тройку.

Примерно на середине пути дорога значительно сузилась, превратившись в тонкую полоску асфальта, испещрённую громадными змеевидными трещинами. Лес трансформировался в скопление карликовых северных берёзок и сосен. Всё чаще встречались выжженные места, свидетельствующие о былых пожарах. На обочинах дороги появился светло-серый песок – характерная черта природы северного региона.

Я вновь подумал о беглых заключённых и понял, в каких дьявольских условиях они оказались, покинув обнесённую колючей проволокой территорию. Для того чтобы решиться на подобное, нужно было подойти к самому краю отчаяния, ибо выжить в условиях здешней природы современному человеку было практически невозможно. Один только гнус чего стоил. Вечерами, или рано поутру, особенно в такую влажную погоду как сегодня, этих тварей выбирались из леса просто тучи. И мошки, и комары нападали мгновенно, вонзаясь кровососущими хоботками в любое незащищённое одеждой место.

Примерно через час мы достигли поворота налево, возле которого из зарослей придорожных кустов торчала простенькая невысокая стела с надписью «Агириш». До пункта назначения оставалось километров двадцать, но именно этот отрезок пути оказался самым сложным. Асфальт исчез, а его сменила узкая трасса из длинных бетонных плит, между которыми зияли щели в палец толщиной. Ехать по такой дороге было то же самое, что по железнодорожным шпалам, не смотря на мощную систему контроля дорожного покрытия. Я представил, какие ощущения ожидают здесь автолюбителей на машинах более низкого качества и содрогнулся.

Кроме того, узкая проезжая часть, словно горная речка, начала извиваться в разные стороны: справа налево, сверху вниз и наоборот. Можно было представить, как преодолевали этот квест водители лесовозов. Впрочем, именно их мы сегодня на своём пути и не встретили, зато после очередного дорожного излома из-за кустов неожиданно появился дэпээсник в светоотражающем жилете и мгновенно махнул нам палкой, предлагая прижаться к правой стороне и тормознуть. Его появление в таком диком месте могло означать только одно…

– Здрасте, родные мои! – подал голос Гай в эфире. КамАЗ зарычал и так же стал прижиматься к обочине дороги.

И столь же неожиданно наши машины обступили с десяток рослых и крепких мужиков в чёрных балаклавах и бронежилетах. У многих на груди болтались автоматы.

– Боже, – Виолетта громко выдохнула.

– Успокойся, – бросил я. – Менты охраняют нас от преступников.

– Приготовьте документы на проверку и автомобили к осмотру, – сказал мне инспектор ГАИ, после чего быстренько зашагал к КамАЗу. В боковое зеркало я увидел Гая, спрыгивающего на бетонную дорожную плиту. Двое омоновцев угрожающе двинулись к нему. Я отстегнул ремень безопасности и тоже выбрался из машины. Передо мной тут же возникла широкоплечая фигура с АКМ на перевес. Ростом я едва дотягивался ему до середины груди. Сквозь прореху в балаклаве на меня испытующе смотрели небесно-голубые глаза.

Я быстро протянул полицейскому права и паспорт.

– Добрый день, – жалобно пискнула из салона Виолетта. Омоновец хмуро посмотрел на неё, затем на меня.

– Что вы делаете в такой глуши, да ещё и с девушками, ребята?

– Путешествуем, – сказал я и тут же понял, насколько глупо прозвучала эта фраза. А как ещё объяснить несведущему в философских вопросах человеку сложную формулировку нашего рода деятельности? Но неожиданно омоновец оказался прозорливым.

– Убегаете от скучной жизни, – не спросил, а сказал он утвердительно и вернул мне бегло осмотренные документы. Возможно, как раз присутствие симпатичной и беззащитной девушки размягчило суровое мужское сердце спецназовца, ибо тут его тон изменился на практически дружелюбный.

– Знаете о сбежавших заключённых?

Я кивнул. Он тоже.

– Мы проявляем максимальную осторожность, – сказал я. – Стараемся без нужды не останавливаться, попутчиков не берём, а едем с заблокированными дверями.

Омоновец снова кивнул. Мимо него вальяжно протопал ещё один гигант в балаклаве и бронежилете. Берцы на ногах были, кажется, пятидесятого размера.

– И всё-таки странные места вы выбрали для приключения, – задумчиво сказал голубоглазый омоновец. – Ехали бы в Приобье, что ли. Там хоть порыбачить можно, или просто с девчонками на природе побалдеть. Не понимаю я вас, богатеев.

Я почувствовал, что последнее слово не смог проглотить, хотя омоновец произнёс его без всякого негатива, будто бы просто констатируя факт и не более того. Сзади Гай рассмеялся. Я повернулся и увидел, что стоящие рядом с ним полицейские так же трясутся от хохота. Выглядело это сюрреалистично, особенно учитывая присутствие автоматического оружия. Как позже выяснилось, Гай развеселил их тем, что представился московским евреем, поставившим цель построить в Агирише синагогу.

– Просто оставьте там свой автодом и нарисуйте на борту звезду Давида, – сказал гаишник, продолжая смеяться.

– Жена? – спросил меня голубоглазый омоновец, когда я распахнул для осмотра заднюю дверь «двухсотки». Я открыл было рот, но Виолетта неожиданно меня опередила.

– Да, – крикнула она из салона и тут же добавила: – Гражданская.

Я лишь улыбнулся. Омоновец одобрительно кивнул и махнул широченной дланью, предлагая мне захлопнуть дверь.

– Будьте осторожны, – напутствовал он.

– Зачем ты сказала, что мы – гражданские супруги?

– А ты против?

Я подумал немного и ответил, что нет. Но внутреннее напряжение от того лишь усилилось. В последнее время Виолетта вообще вела себя странно, и что хуже, перескакивать из огня да в полымя она могла мгновенно. С начала путешествия прошла всего неделя, а мы уже успели запутаться в непростых амурных делах. Не спасало даже правило придерживаться свободных отношений. Природа человека так устроена, что он стремиться присвоить себе внимание того, кто ему нравится. Без вариантов. В противном случае возникает такое негативное явление как ревность.

Когда я внезапно захотел есть, дорога вывела нас в посёлок. Но о том, чтобы найти здесь какой-нибудь общепит, речи идти не могло. Первым, что мы увидели, оказался длинный обшарпанный барак с голубой шиферной крышей, а сразу за ним располагалась база, или автопарк, заставленный различной рабочей техникой: экскаваторами, автокранами и грейферами-манипуляторами, которых здесь было большинство. По территории бродила одинокая старая дворняга, лениво гавкнувшая на нас пару раз для приличия. Людей видно не было, словно сегодня был выходной, либо же посёлок вообще вымер.