– Счастья своего не понимает, – гордо заявила Катя, хотя и сама точно не знала, в чем заключается тещино счастье. – Радоваться надо, а она…
– Хватит, пожалуйста, – оборвала подругу Наташка.
Наташка все переживала молча. Если бы Катя не вытягивала из подруги слова, как вытягивает их следователь во время допроса близких родственников подозреваемого, наверное, Наташка стала еще бледнее, ее вдруг ожившая после трагедии красота еще тоньше, а глаза, огромные и влажные, еще печальнее.
Наконец лужи кончились и подружки подошли к подъезду.
– У тебя окна горят, – сказала Наташка. – Ольга Павловна с Игоречком пришли?
Наташка уже открывала дверь подъезда.
Не оглядываясь, она безнадежно сказала:
– А кто же еще?..
Последние две недели Игоречка, трехлетнего симпатичного малыша, ежедневно уводила с собой Ольга Павловна. Упрямство бабушки невольно наводило на мысль, что она готовит дочери какую-то ловушку, каждый вечер оставляя ее совсем одну.
2.
В прихожей подозрительно сильно пахло дешевым мужским одеколоном.
«Это пришел он!» – вспомнила торжественную фразу из «Иронии судьбы» Катя. Внутри молодой женщины тут же вспыхнул ядовито синий, скандальный огонек.
Наташа неторопливо положила ключи на тумбочку и так же вызывающе не спеша прошла в зал. Катя едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть подругу и не ворваться в зал первой. Наташа остановилась в дверях, и Кате пришлось выглядывать через ее плечо, как незваной гостье.
На диване сидел Мишка. На нем был надет какой-то странный, явно старомодный пиджак, слева лежала фуражка с увядшим цветком, справа – старинная деревенская гармошка.
«Жаних пришел», – уже чисто механически подумала Катя. Она подумала именно так – «жаних», а не «жених» – и совсем не удивилась этому. От Мишки разило не только одеколоном, но и глухой сценической деревней начала двадцатого века. Торжественный и трагический скандал, который всего секунду назад мерещился Кате, вдруг исчез, и все превратилось в дурацкую комедию.
«Это Ольга Павловна его так вырядила», – догадалась Катя.
– Куртка твоя где? – спросила мужа Наташа.
«Какая куртка? – все-таки удивилась Катя. – При чем тут куртка?!»
– Ольга Павловна забрала, – Мишка не знал куда деть глаза от стыда.
Наташка молча повернулась и вытолкала сопротивляющуюся Катю в кухню. Как только захлопнулась дверь, Наташка зажала ладошками рот и засмеялась. Катя забыла про куртку и удивилась смеху подруги.
– А что тут смешного? – спросила Катя.
Наташа на мгновение оторвала от зарозовевшего лица ладони, с тихим «Боже мой», втянула в себя воздух и снова накрепко зажала рот. В ее огромных, страдающих глазах было столько неподдельного веселья, что Катя возмутилась еще больше.
– Да что тут смешного-то?! – прошипела она.
– Подожди… – с трудом и сквозь пальцы простонала Наташа. – Подожди… Я это… Я сейчас.
Она метнулась к двери. Прежде чем выйти Наташа перестала смеяться и потерла ладонями лицо, словно хотела прогнать остатки веселья.
– Чай будешь? – совершенно спокойным, отрезвленным голосом спросила она Мишку.
– Буду, – тихо согласился разогнанный муж.
– Есть хочешь?
– Нет, спасибо.
Наташка вернулась на кухню. Она взглянула на Катю так, словно только что вспомнила о ее существовании.
– Все, Катя, – сказала Наташка. – Иди домой.
Сильные руки отняли у Кати полиэтиленовую сумку, развернули ее за плечи и мягко вытолкали в коридор.
– Ладно, я уйду, – обиделась Катя. – Но ты мне только скажи, что во всем этом смешного?
Катя ждала ответа, но его не было. Прежде чем сильные руки вытолкали ее на лестничную клетку, теплые губы благодарно поцеловали Катю в ухо.
– Иди домой, – Наташка широко улыбнулась.
– Да что же тут смешного-то, дура?! – не выдержала и закричала Катя в захлопнувшуюся дверь.
3.
Расстроенная Катя шла к автобусной остановке не обращая внимания на хищно блестевшие лужи, а уже на самой остановке она только через минуту поняла, что стоит в очередной, при чем довольно глубокой. Ойкнув и шарахнувшись из лужи, Катя едва не сбила с ног молодого мужчину с хмурым лицом.
– На вашем месте я бы извинился, – сказал мрачный незнакомец.
– Спасибо за совет, – дерзко ответила Катя.
Она отошла на три шага в сторону и тут же забыла о незнакомце. Катя могла думать только о Наташке.
«Просто ей в рот идиотская смешинка попала, – пыталась объяснить себе случившееся Катя. – Детство какое-то, честное слово. Ольга Павловна откровенную клоунаду устроила, а Наташка как дура попалась».
Объяснение казалось разумным, но только на первый взгляд. Во-первых, прямодушная Ольга Павловна никогда не хитрила, а, во-вторых, Наташа не была дурой. Тем не менее, первая устроила глупый спектакль с переодеванием Мишки в деревенского «жаниха», а вторая удивительно легко стала его участницей. Пусть Наташка участвовала в нем только как смешливый зритель, но все-таки она согласилась с глупой игрой тем, что приняла ее.
«Боже мой, – простонала про себя Катя, обводя глазами автобусную остановку и стоящих вокруг людей. – Да что же там такого смешного было?!..»
4.
Она вдруг вспомнила о куртке. Точнее о том, что куртку забрала Ольга Павловна и если бы Наташка выгнала Мишку, то сейчас, вот в эту самую минуту, Мишка стоял на остановке в своем глупом наряде.
Воображение Кати услужливо нарисовало ей Мишку в мятом «спинжаке», в картузе с увядшим цветком и гармошкой под мышкой. Синий от холода Мишка стоял за дамой в богатой зимней шубе и тянул губы к ее уху. Наверное, он бы спросил: «Гражданочка, можно об вас погреться?»
Катя невольно улыбнулась. Вызывающий «жаниховский» костюм Мишки лишал своего обладателя малейшего шанса на женское сочувствие. Выряженный Мишка словно олицетворял собой все смешное, что частенько встречается и в современном мужском самомнении: глупость, нагловатость и неотесанность. Катя улыбнулась уже смелее и подумала о том, чтобы стал делать Мишка после того, как его прогнала дама в шубе. Фантазия Кати заработала на удивление легко, и представила ей, как Мишка стал бы выпрашивать шарфик «во временное пользование» вон у того парня в длинном демисезонном пальто. Далее последовали такие же неуклюжие попытки Мишки обменять ненужную гармошку на куртку у пожилого, явно подвыпившего, гражданина.
Катя улыбнулась смелее. Она буквально наслаждалась потерянной и жалкой физиономией Мишки. Стоп!.. А еще у Мишки не было денег. То есть если они и были, то наверняка остались в куртке. А значит, ему нечем заплатить за «маршрутку». Катя вообразила, как Мишка стал бы уговаривать водителя пустить его в маршрутку. Картина получилась настолько яркой, что Катя засмеялась вслух.
«Тебя из театра только что выгнали? – спросил Мишку водитель. – Или ты, брат, прямиком сбежал из сумасшедшего дома?»
«Перестань смеяться, – одернула себя Катя. – Тебя саму ненормальной посчитают».
Она подняла руку и потерла рукой горячий лоб. Но смех оказался сильнее, как вдруг ставший огромным детский плюшевый мишка. Смех тряс Катю за плечи, заглядывал ей в глаза веселыми бусинками и целовал в щеки мягким носом.
«А-а-а, пусть думают что хотят, – решила Катя. – Я сюда злая как все пришла, а значит я, как и все, совсем нормальная».
Она оглянулась и подумала о том, как вон тот мрачный тип, который советовал ей извиниться, был наверняка вынужден дать такой же совет и замерзающему на ветру Мишке.
«Подрались бы, наверное, – сообразила Катя. – Мишке ведь терять нечего, ему в милицейском «обезьяннике» теплее будет».
Она снова засмеялась. Ответный взгляд мрачного типа вдруг дрогнул. В нем появилось сначала недоверие, потом сомнение, а затем недоумение и что-то жалобно-ищущее.
«Не верит, что все это смешно, – подумала Катя. – Ну и пусть себе не верит. Хотя, глупо это все, конечно».
Подошла и остановилась ярко освещенная «маршрутка». Катя шагнула в большой сноп света возле ее распахнувшихся дверей и вдруг все поняла. Все до самой последней капельки.
«Господи, да ведь Наташка смеялась, потому что все это увидела сразу, – догадалась Катя. – И ей, как мне, совсем не нужно было идти на остановку. Наташка все увидела, все поняла и все-все-все простила этому дураку Мишке. А потому и засмеялась».
Катя не знала, что происходит за ее спиной, но она вдруг догадалась о том, что парень, тот самый парень, лицо которого перестало быть мрачным, вошел следом за ней в «маршрутку».
Катя подошла к окну и ткнулась разгоряченным лбом в холодное стекло.
«Идет, – подумала она и улыбнулась. – Жаних идет!..»
Так не бывает
1.
Предмайская весна – довольно скромная барышня. Она открыто торжествует только с восходом луны, до предела заполняя смеющимся, волшебным ароматом городской и безразличный к прочим запахам воздух. Днем же предмайская весна крайне осторожна. И все-таки крошечный парк между кинотеатром «Синема» и кафе «Березка» незаметно, но уверенно покрылся зеленью, похожей на пушок, а трава у подножья деревьев обозначила тоненьким ковриком незаметные до недавнего времени, угловатые комья земли.
Лена не думала о весне. Она вообще ни о чем не думала, а просто шла с работы домой. Когда ее окликнул незнакомый голос, Лена совсем не удивилась.
– Извините, пожалуйста!..
К ней торопливо приближался молодой человек. Он смущенно улыбался и, кажется, не знал, куда день руки. Правую он поднес к лицу и тер подбородок, а левой зачем-то гладил карман легкой куртки.
– Здравствуйте, – выпалил незнакомец.
– И вам того же, – Лена все-таки улыбнулась в ответ.
Парень не был похож на уличного нетрезвого приставалу. У него были добрые, какие-то потерянные глаза и яркий румянец на щеках.
– Вас Лена зовут? – спросил незнакомец.
Девушка кивнула.
– А меня Саша, – молодой человек перестал тереть подбородок, и его рука тут же занялась воротничком рубашки. – Понимаете в чем дело, Лена, я недавно сон увидел… Смешной, в общем, сон, – румянец на щеках незнакомца стал еще ярче. Он оглянулся и показал рукой на кинотеатр. – Короче говоря, я ждал там… Не знаю кого. А потом ко мне пришла девушка очень и очень похожая на вас.
Целых пять секунд Лена ждала продолжения романтической истории, но его не последовало.
– Все, что ли? – наконец спросила она.
– Все, – убитым голосом согласился Саша.
Он опустил руки и принялся рассматривать ботинки.
Лена отвернулась и пошла домой. Саша не попытался ее остановить. Лена оглянулась шагов через десять. Саша стоял на месте и по-детски беспомощно смотрел на нее.
– Это была не я, – крикнула Лена и улыбнулась.
Наверное, ее улыбка получилась немножко горькой. Но Саша не стал спорить и торопливо кивнул.
2.
Лена довольно быстро забыла бы эту нелепую историю, но она каждый вечер возвращалась домой с работы через крохотный парк и каждый раз видела Сашку у «Синемы». Он не делал попытки подойти к ней, и даже когда на пятый день Лена улыбнулась ему и помахала рукой, Сашка улыбнулся в ответ, но остался стоять на месте.
«Все еще ждет ту девушку, из своего сна, – подумала Лена. – А ведь с виду совсем не дурак. Жаль, что все так, конечно…»
Прошло еще три дня, и Лена сама подошла к Сашке.
– Не пришла? – с насмешливым вызовом спросила она.
Сашка опустил глаза и отрицательно покачал головой. Лена вдруг поймала себя на мысли, что ей приятно видеть как смущается этот, в общем-то, симпатичный парень.
– И не придет, – сказала Лена.
Сашка снова ничего не ответил. Его какое-то обреченное, совсем не тягостное, но упрямое молчание вдруг задело девушку.
– Глупо все это, – сказала Лена. – Так не бывает, поймите.
Сашка пожал плечами.
– Иди домой, Саша.
Сашка отрицательно покачал головой. Лена вдруг заметила, что молодой человек сильно осунулся.
«Может быть, пару пирожков ему принести? – подумала она и тут же едва не расхохоталась от этой мысли. – Впрочем, нет!.. Не я же к нему во сне пришла. Пусть та, которую он ждет и подкармливает его на посту».
3.
У Наташки Сдобниковой было только одно ценное качество: она мечтала выйти замуж за миллионера и знала всех молодых людей в городе. Или она обязательно знала того, кто знает о том человеке, который вас вдруг заинтересовал. Второе ценное качество у Наташки появилось совсем недавно, когда Лена вдруг вспомнила, что окна ее квартиры выходят на кинотеатр «Синема». С высоты третьего этажа главный вход кинотеатра был виден как на ладони.
– Ничего так, парень… Не хам, сразу видно, – едва взглянув на Сашку, заключила Наташа. – Разузнать о нем хочешь?
Лена безразлично передернула плечами.
Наташка села за стол напротив подруги и взяла чашку с чаем. Вытянув в трубочкой накаченные силиконом губы, она с шумом втянула коричневую жидкость.
– Ладно, узнаю, – сказала она. – Может, этот тип просто псих. Мою инфу можешь не проверять. Я тебе не ЦРУ какое-нибудь ощипанное.
4.
Лена все-таки принесла Сашке пирожок, но всего один. Она снисходительно улыбалась и пыталась поймать смущенный взгляд Сашки.
– Ждешь? – с насмешливой ноткой в голосе спросила Лена.
Сашка взял пирожок и послушно надкусил. Он снова молчал, а поскольку Лена смело ловила его взгляд, смотрел только на свои ботинки.
– Слушай, Саша, может быть мне в «психушку» позвонить? – у Лены вдруг зачесалась правая ладонь. Она буквально горела огнем, и успокоить это пламя могла только увесистая оплеуха. – Как тебе не стыдно дураком себя выставлять?
Сашка доел пирожок и вытер губы.
– Хоть слово скажи, – не выдержала и закричала Лена. – Сам пристал к девушке на улице, а теперь молчишь как пень. Ну, говори!
Сашка наконец поднял глаза, виновато улыбнулся и не сказал ни одного слова.
5.
– Простой инженеришка, – доложила подруге Наташка. – Наладчик чего-то там… Оборудования, что ли? Одним словом, большущих таких станков. Стасик сказал, что в механике и электронике Сашка соображает почти как бог. Его в Венгрию хотели послать, заказ контролировать, а он, идиот, не поехал. Сказал что, мол, дела у него. В остальном, правда, все хорошо: мама, папа, две сестры, друзья… Ну, как у всех, – Наташа выдержала многозначительную паузу и добавила: – Ленк, он совсем не псих.
Лена нервно расхаживала по комнате, заложив руки за спину.
– Сама знаю, – резко бросила она.
– Что делать-то будем? Неужели за инженера замуж пойдешь?
– А он меня замуж не звал. Кроме того, не я к нему в том дурацком сне приходила. Не я, понимаешь?!.. Если бы я пришла, я бы знала.
Пауза в разговоре получилась длинной и тяжелой.
– Выпить хочешь? – наконец предложила Наташка.
– Чаю?
– Влюбленным чай не помогает, – без улыбки пошутила Наташка. – И, кстати говоря, вот что, подруга… Вчера к этому твоему инженеру две девчонки приставали. И позавчера тоже и не один раз. Я все видела. Он ни к кому не подходил, а к нему уже липнут. Поняла, да?..
– Нет! – с вызовом крикнула Лена.
Он резко вышла из комнаты и уже через пару секунд в коридоре грохнула входная дверь.
6.
Ночью Лена так и не смогла уснуть. С одной стороны она понимала, что ни капельки не влюблена в Сашку, а с другой ее мучила, – нет, совсем не ревность – а раздражающее донельзя чувство бессилия.
«Ну, и чем я ему могу помочь, чтобы он не стоял там как ненормальный? – Лена повернулась на бок и рванула на голову одеяло. – Ладно, переклинило у человека мозги на время и он элементарные вещи перестал понимать. С кем не бывает? Весна к тому же. А помочь-то как?!..»
Но выхода не было. Точнее говоря, он был, но этот выход был похож на преступление, причем двойное: во-первых, Лена должна была соврать, а, во-вторых, забыть о своей гордости. Лена всеми силами сопротивлялась такому решению, пыталась обойти, – впрочем, что там обойти, да хоть оползти его! – но ничего другого просто не приходило на ум.
Только утром Лена решилась.
«Надену свое самое злое красное платье. Подойду к нему и скажу, что там, в его сне, была именно я. А потом ткну пальцем на автобусную остановку и скажу, чтобы он валил куда подальше, – Лена мстительно улыбнулась. – Достал он уже меня. Стоит, ждет, а кого там ждать-то если это была не я?»
Решение было принято, и Лена быстро уснула. Ее сон начался с того, что она увидела решительный жест своей руки – указательный палец словно брал автобусную остановку на прицел.
«Может, так и сказать, мол, иди отсюда, баран?» – уже во сне подумала Лена.
7.
Наступал вечер, предмайская весна все смелее перекатывала в воздухе волны волшебных ароматов. Лена плыла сквозь них как «Летучий голландец» прямиком к застывшему у крайней колоны «Синемы» Сашке. То ли ее сердце, то легкие каблучки издавали чеканный командорский грохот.
Когда до Сашки оставалось всего пять шагов, он втянул голову в плечи. Лена недобро усмехнулась. Она подошла вплотную и ткнула себя пальцем в грудь:
– Я к тебе во сне приходила, – грозно сказала она. – Я, понял?
Рука Лены похолодела, а указательный палец стал совсем ледяным. Пора было показывать им в сторону автобусной остановки.
– А я сразу понял, что это была ты, – вдруг быстро сказал Сашка. – Как только тебя первый раз увидел. Правда, тогда на тебе другое платье было. Не как во сне.
Лену слегка качнуло.
– А какое платье было во сне? – одними губами спросила она.
– Вот это, красное, – Сашка кивнул на грудь Лены. – Там, во сне, ты мне что-то прокричала, а потом показала пальцем на автобусную остановку.
Лена на всякий случай опустила руку и прижала ее к бедру.
– Я ничего кричать не собираюсь, – сухо сказала она. – Даю честное слово. Кстати, а что я кричала?
– Я не слышал. Я только видел твое лицо.
Уже теперь Сашка не прятал глаза, а смело смотрел в лицо Лены.
«Врет, – догадалась она, отводя свой взгляд. – Все он слышал и врет».
– Чаю с пирожком хочешь? – спросила Лена вслух и кинула головой в сторону кафе.
– Я, вообще-то, по-настоящему жрать хочу, – устало и честно признался Сашка. – Каждый вечер тут торчу без ужина, как дурак какой-то!..
8.
Они покинули кафе через полтора часа и шагнули не в вечер, а уже в лунную ночь. Они оба смеялись, и когда Сашка показал на огромную, выросшую за такое короткое время раз в пять луну, Лена стала смеяться над луной.
– Я не верю в мистику, Сашенька, – задорно доказывала она. – Весной луна всегда кажется огромной, воздух сказочным, а ночные тени… Вот, посмотри-посмотри!
Сашка оглянулся по сторонам. Трава в городском парке выросла почти по пояс и в ней, как в море, гулял крылатый конь с длинной, отсвечивающей звездным светом гривой. Низкорослые деревья вытянулись и закрыли собой старые пятиэтажки. Там, в небе, вдруг промелькнула мультяшная ведьма на метле в остроконечном и смешном колпаке, а какой-то рыжий кот удирал от стайки птиц прямо по воздуху и забавно барабанил лапами по пустоте.
– Мистика! – сказала Лена и снова засмеялась. – Но ее не бывает, Сашенька. Вчера я читала заметку в газете, что из цирка сбежала лошадь. Кстати, у той, которую мы видим, на спине не крылья, а попона. Все остальное еще проще: лунные тени сделали деревья большими, траву высокой, а в небе сейчас летит не ведьма, а всего лишь чей-то шелковый платок.
Лена взяла Сашку под руку. Рука была теплой, сильной и очень-очень доброй.
«Господи, какая замечательная у него рука!..» – удивилась Лена.
– А главное, мистика всегда врет, понимаешь, Сашенька? – продолжила она вслух. – Даже не врет, а создает только иллюзию реальности. Но завтра иллюзия исчезнет и останется только то, что есть на самом деле. Трава снова станет крохотной, деревья – маленькими, лошадь уведут в цирк, а коты перестанут летать по воздуху.
– И мой сон не сбылся?
– Конечно, нет, – у Лены вдруг заныл указательный палец. – Человек должен владеть мистикой, а не мистика человеком.
– Правильно, – согласился Сашка. – Если мистика существует, то она существует для человека, а не наоборот.
Он шагнул в сторону и вытащил из вращающейся в воздухе стайки птиц возмущенно орущего кота. У рыжего пройдохи были огромные, перепуганные глаза и взъерошенный до неимоверных размеров хвост. Сашка сунул кота за отворот куртки.
Лена снова взяла Сашку под руку, и они пошли дальше.
Мимо, почти над самой землей, озорно свистнув, пролетела мультяшная ведьма в смешном колпаке. В кронах деревьев-великанов пели птицы, а в густой траве бродил уже не один крылатый конь, а целых пять. Лунный свет заливал дорогу перед ними, и она была выложена желтым кирпичом. А автобусной остановки все не было и не было…
«Так не бывает, так не бывает», – упрямо повторяла про себя Лена, любуясь сказочными видами вокруг.
Она вдруг поняла, что полтора часа назад, когда она только шла к «Синеме», а Сашка стоял возле колоны, она, не смотря на свою решительную злость, была готова умереть за него.
«Мистика!» – засмеялась про себя Лена. Но о том, что «так не бывает», она почему-то уже не подумала…
Бюрократка
1.
– Я тебя люблю, и мы завтра пойдем в загс, – Леночка поцеловала Мишку в щеку. – Не молчи же как болван!
Мишка виновато улыбнулся, встал из кресла и отошел к окну.
– Прости, но ты же знаешь, что я могу не вернуться… – он закурил. – Там очень опасно… Это война и я не хочу оставить тебя вдовой.
– Не испугаешь. Хочу за тебя замуж.
– Я вернусь через три месяца.
– Но я хочу замуж сейчас! – азартно щурясь, Леночка постукивала двумя паспортами по ладошке. – Или ты думаешь, что я могу изменить свое решение?
Мишка снова улыбнулся и пожал плечами.
– Ах, так, да?!..
Леночка села за стол и положила перед собой чистый лист бумаги. Ручка быстро заскользила по ровным строчкам.
– Читай! – Леночка протянула лист.
«Расписка, – прочитал Мишка. – Я, Елена Федоровна Лисичкина, согласна выйти замуж только за Михаила Петровича Иванова. Любое другое мое согласие на предложение руки и сердца прошу считать недействительными. Мишенька, ты болван и я люблю тебя!.. Твоя Леночка Лисичка».
Мишка почесал затылок.
– Съел?!.. – Леночка показала язык. – Можешь взять ее с собой, толстый медведь. И ты меня уговорил, три месяца пройдут очень быстро.
Она бросила паспорта на стол и пошла готовить кофе.
2.
Леночка оказалась права. Три месяца прошли очень быстро.
– Нет, дорогой, только после свадьбы! – Леночка выскользнула из жадных рук Вениамина Ивановича. – У-у-у, тю-тю, какие мы оказывается страстные, – она поцеловала жениха в толстый нос и отошла к зеркалу. – Венечка, учти, тебе уже за пятьдесят и должен подумать о своем здоровье. После свадьбы мы обязательно поедем с тобой в Париж.
В зеркале отражалась огромная, богато обставленная квартира.
«Но самая красивая здесь все-таки я!..» – не без тщеславия решила девушка.
Вениамин Иванович грузно осел в кресло.
– Завтра же мы идем в загс, – хриплым от волнения голосом сказал он.
– Завтра, так завтра, – Леночка пожала плечами. – Кстати, ты обещал мне белый «Мерседес».
– Только после свадьбы, дорогая!.. – Вениамин Иванович не без труда оторвал глаза от точеной женской фигурки. – И мы не поедем в Париж. У меня слишком много работы и мы поедем в Штаты.
– Надолго?
– Может быть навсегда. Как финансовое пастбище эта страна уже не представляет для меня большого интереса.
– Что-то изменилось?
– Да, люди, – Вениамин Иванович немного подумал и добавил: – И я не хочу, чтобы менялась ты.
3.
У девушки за столом были светлые, строгие глаза начинающей бюрократки.
– Ваши паспорта, пожалуйста, – подчеркнуто сухо сказала она.
Вениамин Иванович положил на стол две «корочки» в дорогих, тисненых обложках. Получив паспорта, девушка протянула несколько листов. Бланки заявления на регистрацию брака были любопытны, как пожилая соседка.
– Леночка, может быть, заполнишь эту штуку и за меня? – натянуто улыбнулся Вениамин Иванович.
– А ты неграмотный, милый? – съязвила жениху Леночка.
– Я думал, так будет быстрее…
– А за кого я выхожу замуж, за тебя или за себя?
Через десять минут парочка приверженцев неравного, по возрасту и финансовому положению, брака покинула стены загса.
Девушка за столом снова взяла паспорта и принялась их рассматривать.
– Оля, иди пить чай, – окликнул ее веселый голос сослуживицы.
– Сейчас! – Оля перевернула страничку паспорта гражданки Лисичкиной и задумчиво почесала кончик чуть вздернутого носа…
4.
После дождя на улице приятно пахло свежей листвой. Они шли по улице и держались за руки.
– Олечка, ты сошла с ума! – Костя хохотал почти до слез. – Нас посадят с тобой в тюрьму, даже не смотря на то, что я работаю в милиции.
– Вот именно, ты работаешь в милиции, – горячо доказывала Олечка. – Мне сразу не понравился этот толстый и противный тип. У него явно уголовное прошлое.
– Но что я могу сделать, если его документы в порядке, а красивая девушка выходит за него замуж по собственной воле?
– Как раз в этом я не уверена, Костик. Во-первых, сейчас можно купить любые документы. Во-вторых, Лена Лисичкина заглянула ко мне через час еще раз и попросила задержать регистрацию. Понимаешь?.. Она явно кого-то боится, – Олечка вытащила из сумочки паспорт в дорогой обложке. – Держи, Шерлок Холмс.
– Зачем мне чужой паспорт?
– Ну, ты вообще полный болван! – возмутилась Олечка. – На обложке сохранились отпечатки пальцев этого толстого типа.
Костя остановился и обнял Олечку за талию.
– Да подожди ты со своими поцелуями, – девушка отвернулась. – Сначала пообещай мне, что сделаешь все, как нужно.
– Ладно, – у Кости были теплые и жадные губы. – И черт с ней, с карьерой уголовного сыскаря.
5.
Дверь в квартиру Мишки была открыта. Сам хозяин лежал на диване и безучастно смотрел в потолок. У него было давно небритое, чуть опухшее лицо и темные круги под глазами.
Под ногой Леночки громыхнула пустая, водочная бутылка.
Мишка посмотрел на гостью и криво усмехнулся.
– Зачем ты пришла?
– Миша, пожалуйста, отдай мне мою расписку, – Леночка не знала, куда деть руки и нервно теребила сумочку. – Она тебе больше не нужна…
– Какую расписку? – глухо спросил Мишка.
– Не притворяйся, – повысила голос Леночка. – Ты все понимаешь. Ту самую, которую я тебе написала три месяца назад.
– У меня нет никакой расписки, – Мишка отвернулся.
– Я думала, что ты сильный, – Леночка попыталась изобразить на своем лице презрительную гримасу. – А ты… А ты, оказывается… – Леночка обвела взглядом квартиру и поморщилась. – Ты хотя бы о своей маленькой сестре Кате подумал.
– Знаешь что, вали отсюда! – Мишка резко встал и выпрямился во весь рост. – И больше никогда не приходи, поняла?
– Отдай расписку… – Леночка испуганно попятилась к двери.
– Я тебе сейчас по лбу дам! – рявкнул Мишка.
Леночка метнулась из комнаты. Уже на лестничной клетке она услышала, как смеется всегда веселая и задорная, маленькая Катя…
6.
– Здравствуйте, я из службы по ремонту антенн, – у молодого человека было приятное открытое лицо. – Можно войти?
– Проходите… – Мишка попятился в квартиру.
– Жалобы на изображение в телевизоре есть?
– Не знаю… Я его не смотрю.
Маленькая Катя делала за столом уроки. Она с любопытством посматривала на то, как гость возится с телевизором.
– Он у вас отлично показывает, – сказал гость. – Распишитесь, пожалуйста…
Он вытащил из портфеля большую книгу, завернутую в газету.
– Где?.. – Мишка безразлично смотрел на ряды строчек с чередой фамилий.
– Вот тут.
Мишка быстро, почти не глядя, расписался.
– Спасибо… – сказал гость. – И удачи вам.
Едва гость покинул комнату, на столе зазвонил телефон.
– Отдай расписку! – крикнул в трубке обиженный голос Леночки. – Кстати, если ты меня ревнуешь, то учти, что с Вениамином Ивановичем у меня еще ничего не было. Отдай расписку, шантажист.
– Да на фига ты мне нужна?! – выпалил Мишка и швырнул трубку.
Возле подъезда молодого человека «из ремонтной службы» ждала Олечка. Она сидела на скамейке и рассматривала облака.
– Ну, что? – жадно спросила Олечка.
– Все нормально, – Костя улыбнулся. – Пошли ко мне домой целоваться.
– Костик, а если нас, в самом деле, посадят, а? – Олечка жалко улыбнулась.
– Судя по сведениям, которые мы получили вчера из Москвы, сажать нужно других, – Костя подмигнул. – Эх, ты, бюрократка!..
7.
Леночка ждала Мишку возле квартиры. Она сидела, скорчившись прямо на порожках.
Мишка остановился и, усмехнувшись, покачал головой.
– Пойми, у меня нет никакой твоей расписки, – твердо сказал он.
– Все равно отдай мне ее! – на лице Леночки появилась гримаса боли. – Пойми, я же не могу так!.. Мне же больно, в конце концов.
– Мне тоже.
– Отдай!..
Мишка присел на порожки рядом с бывшей невестой.
– Что, действительно так больно? – спросил он.
– Очень… Я умру скоро! – Леночка была готова зареветь навзрыд. – Отдай.
– Ладно. Подожди меня… – Мишка встал. – Я скоро.
Мишка действительно вернулся очень быстро.
– Держи… – он протянул листок. – А теперь уходи.
Леночка пробежала листок глазами. Слезы мешали читать и строчки перед глазами плыли в густом белом тумане.
Леночка с трудом встала.
– Миша, подожди… Я хотела тебе сказать, что…
– Уходи! – оборвал Мишка.
8.
Все двери в огромном особняке Вениамина Ивановича были распахнуты настежь. В коридоре лежал, уткнувшись носом в пол, рослый охранник.
Леночка прошла в зал. За опрокинутым столом она увидела нелепо барахтующуюся кучу тел.
– Наручники давай, – громко сказал чей-то голос.
– Еще кусается, сволочь!..
– Костя, левую руку ему держи.
Леночка без сил опустилась на диван. Через пару минут несколько крепких парней подняли с пола красного и взъерошенного Вениамина Ивановича.
Чья-то рука осторожно тронула Леночку за плечо.
– Простите, пожалуйста, вам нужно уйти, – у молодого человека было открытое, приятное лицо. – Нам нужно опечатать квартиру.
– А меня допрашивать вы не будете? – удивилась Лена.
– А вас за что? – улыбнулся молодой человек.
На улице было неуютно и немножко страшно. Леночка закрыла руками лицо и тихо заплакала…
9.
– Понимаете, я просто хочу сдержать свое слово… Миша давно звал меня замуж, вот посмотрите… – Леночка покраснела и протянула девушке со светлыми, строгими глазами начинающей бюрократки листок бумаги. – Это моя расписка… Пожалуйста, обратите внимание на дату.
– Совсем недавно, гражданка Лисичкина, вы собирались выйти замуж за другого человека, – строго заметила Олечка.
– Да, но в расписке все написано… Конечно, Миша теперь наверняка меня выгонит. Но я хочу выполнить данное ему слово…
– А откуда вы взяли паспорт своего бывшего жениха?
– У него есть маленькая сестра… В общем, она очень любит конфеты… – Леночка запнулась, но быстро справилась со смущением. – Да поймите же!.. Я не замуж сюда пришла выходить, а хотя бы написать заявление. Пусть Мишка меня выгонит хоть сто раз, но я же должна сделать это.
Олечка сухо улыбнулась.
– Ваша расписка – обычная подделка. Вот посмотрите, она написана подчерком похожим на ваш, но все-таки это детский подчерк.
– Я ничего не понимаю… – у Леночки округлились глаза. – А где же настоящая?
– Она лежала в вашем паспорте. Можете взглянуть на нее… – Олечка положила рядом с первой распиской вторую. – Ну, видите?