Позавтракав и уединившись на своей "мужской половине", Костя обнаружил на полу лилию – помятую, но всё же живую. Точно такой цветок был в волосах Девушки из Сна – так Костя обозначил свою любовницу.
– Так это был сон? Или не сон?
– Чего ты там бормочешь? – выкрикнула из кухни мама. – Сбегай, купи рыбки. Худой ты у меня, как спирохета.
На следующий день, и через день, и через два Костя последовательно блудил с Ночной Дамой и находил её всё более и более привлекательной. Она являлась сразу после заката, действовала напористо и даже нагловато, чем приводила студента в неописуемый восторг. Единственное о чём Костя беспокоился, так то, что в момент высшего наслаждения он вскрикнет и разбудит маму: "Будет скандал… и стыдно, чертовски". Однако дева и такую неприятность упреждала: услышав нарастающие хриплые ноты в дыхании партнёра, она прикусывала его язык и слегка подтягивала. Костя взлетал на вершину блаженства от такого бесстыдства.
За несколько дней он исхудал, осунулся, однако отказывался связать свою слабость с Ночной Девой, отыскивал причины естественные, бытовые.
Потом явился Кречинский: "Что ты делаешь? – выкрикнул покойный охранник. – Ты сошел с ума! Лишился рассудка! Также как и я в своё время!"
Кречинский материализовался под утро. Небо заволокло туманом, море клокотало в грозном волнении, начинался шторм. Костя сел на кровати, натянул на себя одеяло и долго тёр глаза, пытаясь уразуметь, кто перед ним находится, и что происходит. Кречинскому пришлось тряхнуть студента за плечи:
"Она – дьявол! – так он сказал. – Нечистая сила!"
Костя осторожно высвободился из пальцев покойника, механически отметил их ледяной холод.
– Ты… – проговорил студент, ощущая необходимость что-то сказать. – Ты как ты здесь?
"Как-как! – призрак вспылил. – Уем об косяк! Она меня погубила, и тебя погубит! Сообрази мозгом! Я уже подал на неё жалобу в Сварожий Круг! По её прихоти мне надлежит отправиться в Мир Нави, но даже не в этом дело. Негоже нечистой силе губить живых людей, пойми!"
Костя вытянул вперёд руку, она прошла сквозь белёсую плоть Кречинского.
– Так неживых и не погубишь, – проговорил студент. – Неживые они и так померли.
"Дурак!" – зло огрызнулся Кречинский.
В комнате заволновалось, образ покойника начал разделяться на фракции.
"Держись от неё подальше!" – выкрикнул Кречинский.
Костя долго пялился в пустую занавеску, потом подошел к двери и тщательно запер её на защёлку. Доски пола холодили ступни, только студент этого не замечал.
"Что со мной? – подумал он; тронул пальцами лоб, тот пылал огнём. – Я болен… это не вызывает сомнений, но что делать?"
Пришлось идти на поклон к Баженову. Так сложились обстоятельства, что визит пришёлся на послеобеденное время; Баженов только что выкушал чайник вина, и дремал, раскинувшись на лежаке в саду. Мухи вползали в его распахнутый рот и выползали обратно. Костя подумал, что если резко ширнуть Баженова в бок, он захлопнет пасть, и дюжина мух окажется…
– Не плети чепухи, болезный, – Баженов перевернулся со спины на бок, выплюнул запоздавшую муху и спросил: – За какой пользой явился? Впрочем, не говори, я знаю. Шельма обратила на тебя своё внимание. Хм… я так и предполагал.
– И что мне теперь делать? – Костя оглянулся на баночку варенья, что была принесена в качестве подарка, протянул её Баженову, тот отмахнулся.
– Разорвать связь, уехать, сбежать… впрочем, это вряд ли поможет.
Кудесник подал рукой знак замолчать и задумался. Думал долго, оставаясь абсолютно неподвижным; Костя даже решил, что старик задремал. Потом Баженов тряхнул кудрями и обещал написать амулет:
– Охранную грамоту. Носи её на шее, рядом с нательный крестом. Она отпугнёт нечистую силу.
Добыв чернильницу и лист бумаги, знахарь начал писать. Костя дивился его почерку и словам, что выползали из-под гусиного пера: "Встану я раб Божий, Бчи Жень, благословясь, умоюсь водою, росою, утруся платком тканым и пойду перекрестяся, из избы в двери, из ворот в ворота, из ворот на восток…"
Заканчивалась бумага ещё более диковинными словами: "Замыкаю просьбу мою замками, бросаю ключи под бел горючь камень Алатырь; а как у замков смычи крепки, так мои слова метки".
В общих чертах получалось, что обращается Бчи Жень за помощью к "горючу каменю Алатырю", который имеет праведную силу и может совладать с силой нечистой.
– Не таращи вежды, служивый, – проговорил Баженов, – всё одно не уразумеешь. Носи ладанку на шее, не сымай. Дева придёт, увидит и…
– И что? – нетерпеливо спросил Костя.
– Уйдёт восвояси… я полагаю.
Верилось в подобный исход с трудом, и Костины опасения оправдались в первый же вечер. Дама явилась, увидела ладанку на шее Константина, спросила, откуда эта дребедень. Чтобы усилить действие охранной грамоты, Костя развернул бумагу и сунул её в лицо Ночной Деве. Та расхохоталась, разорвала грамоту в клочки и вступила со студентом в сношение силою.
– Моя слабость! – дева доминировала, скакала сверху наездницей. – Погубила Кречинского по собственной воле… мракобеса проклятого… в неурочный час он явился ко мне, вот и поплатился… а как помер, так праведником заделался, кобель похотливый… кляузничал на меня Марене Свароговне, наречённой сестре Перуна… перевирал факты…
Костя слушал откровения с замиранием сердца.
– На суде придётся ответ держать… во Сварожьем Круге… только я этого не боюсь – похоть его сгубила. Похоть и более ничего! Совесть моя чиста!
Балконная дверь распахнулась – распахнулась так резко, что звякнули стёкла. В комнату стремительным шагом ворвался Баженов. Он передвигался, осеняя грудь знамениями, удерживал в левой руке вязанку… палок?
Часть 4. Баженов
Я любил её. И люблю. И ничего не могу с этим поделать. Рассматриваю шрамы на теле, припоминаю стычки. Злюсь и люблю. С каждым годом всё жарче.
Клочки охранной грамоты, как я и предполагал, разлетелись по комнате полукружием. Я вбежал в сумеречную камору, не мешкая, начал втыкать в пол священные эспантоны. Минуту спустя дело было кончено – Костя и его Ночная Дева оказались заперты в магическом кольце. Женщина смотрела на меня во все глаза, однако не выказывала беспокойства, напротив – она будто бы экзаменовала меня, чуть заметно улыбалась. Тогда я выдвинул предложение:
– Отпусти мальчишку. За это я оставлю тебе право следующего хода.
Через мгновение Костя оказался у моих ног – выскользнул меж эспантонов, – я отпихнул студента в угол комнаты, а она…
…удар пришелся прямо в грудь – удар чудовищной силы, – на мгновение я лишился чувств, а когда пришел в себя обнаружил над головой белый живой водопад – цвела яблоня. Невидимые часы пробили полночь, однако было светло, щебетали птицы, поблизости журчал ручей. Я склонил голову и увидел… предсказуемо увидел башню-руину – глупый памятник глупой войне… кто и зачем придумал ставить памятники убийствам?
– Ты опять? – выговорил.
Она очень любит это место (я знаю), и это время – 1904 год. Весна. Царское село. Юное непорочное солнце: Марена Свароговна недавно ушла в свои Ледяные Чертоги, богиня Веста балует Русь-матушку теплом. Мы проходили это задание (как компьютерную игру) тысячу раз, и я помню картинку до мельчайших подробностей: студёный родник, рядом с башней-руиной расплескалась дородная яблоня, в еловнике – недавно посаженом, глупом – волнуется оголтелый скворец. Во моей груди, рождается вопль сильнее криков скворца, но я молчу.