– Так, короче, жить он будет! Мы взлетаем. Что с ним конкретно сказать не могу. Оставляйте всë так и продолжайте свой рейс. Сюда скоро прибудет бригада эвакуации, они разберутся с остальным. Дальнейшие указания получите от своего руководства!
– Вас поняла! – растерянно ответила Фрэя.
– Поехали отсюда! – коротко сказала она Джонсу, и они тронулись в путь.
Всю дорогу радио эфир молчал. Никто из пилотов ни о чём не спрашивал, и это в принципе было естественно. Все прекрасно понимали, что если бы Зордакс погиб, то об этом уже сообщили. О его реальном состоянии в таких условиях сейчас бы точно никто не сказал, а излишне суетить обстановку при сложившихся обстоятельствах, да ещё и с такой предысторией, сейчас точно никто не хотел.
Шельфовый ледник все прошли без приключений довольно гладко. Сновигаторы подходили к Халли медленно и очень красиво, время было около полуночи.
ГЛАВА VIII. СТАНЦИЯ «ХАЛЛИ»
Станция №82 «Халли» ( Halley ) Великобритания 750 ю.ж. и 260 з.д. Была основана в 1956 году экспедицией Лондонского королевского общества и первоначально носила название Халли-Бей в честь астронома Эдмонда Галлея. Летний сезон на Халли продолжается с начала ноября до конца февраля, типичной температурой для этого периода является -100 Цельсия. В своём современном виде «Халли-6» состоит из восьми модулей, установленных на сваях с салазками станция была официально открыта в Антарктике 5 февраля 2013 года.
Двое мужчин в костюмных брюках и теплых толстых свитерах с высоким горлом стояли возле большого иллюминатора, за которым простиралась бесконечная ночная тёмно-синяя мгла со звездами. Они разговаривали.
Первый держал в руках серебряный подстаканник с чаем, руки второго были сплетены на груди. Оба разговаривали друг с другом на безупречном английском:
– Послушайте, Мак Гилл, у русских всегда случается какая-нибудь пакость, когда их собираются встречать особо приближенные к Британской Короне?
– Сожалею, Сэр, но вы вовсе не обязаны расстраиваться по всякого рода пустякам.
– Вы называете это пустяками? Устроить драку из-за юбки посреди Антарктики на машинах стоимостью как военный истребитель? У них что, есть такие деньги?
– Они офицеры, Сэр. У них есть честь офицерского мундира.
Мужчина с подстаканником усмехнулся, сделал глоток чая и продолжил.
– Я прилетаю сюда через все полушарие с конкретными поручениями от Его Величества, чтобы провести официальную встречу и сделать важные шаги для совместного развития и сотрудничества, а какие-то два придурка устраивают у меня под носом детский сад и я теперь должен как нянька влезать в эти их проблемы. Зачем мне это?
– Извините, Сэр, но мы никак не ожидали такого развития событий.
– Ладно, Мак Гилл, не говорите им ничего. Выясните, что им необходимо и пусть не задерживаются здесь. Я не хочу убирать за ними это дерьмо. Щас у них тут начнётся великое следствие. Своих проблем нам и без этого хватает. Пусть уезжают с утра по-возможности. Скорее всего, их руководство начнёт расследование с утра и до полудня, то есть к вечеру, когда они приедут на Ноймаер их будет ждать там и честь офицерского мундира и всё остальное вместе с ней.
Мужчина допил свой чай, поставил подстаканник на стол и, направляясь к двери, сказал напоследок:
– «To hosts hasn't stuck to clean shit after dogs of the guests». (Хозяевам дома не пристало убирать дерьмо за собаками своих гостей.) Отправьте это с утренней почтой на Амундсен-Скотт Архипу Великому, пускай просвещается… наследник… Лондонского Престола… тоже мне придумал… какую-то ерунду. Ха!… И приготовьте, пожалуйста, вертолет, я немедленно улетаю!
ГЛАВА IV. «BIG FATHER HOUSE»
Станция Амундсен-Скотт, Головной Офис Совета Антарктической Миссии программы «Polar Navigation». Полдень следующего дня.
В огромном просторном зале царил полумрак. Огромные входные двери были выполнены из натурального лакированного дуба. На основном ярусе в десяти метрах от дверей начинался огромный длинный стол из такого же дубового массива. Вокруг стола стояли глубокие кожаные передвижные кресла с ортопедическими настройками для отдыха. Стразу за столом начинался лестничный двух метровый подъëм ко второму ярусу семь метров шириной, где и открывался объемный затонированный витраж, высотой пять метров, прозрачный как бриллиант с явной антибликовой защитой от солнца. Глубину высоких тёмных потолков было трудно разглядеть, когда главный свет был выключен. Общая обстановка напоминала дорогой аквариум с красивыми такими толстыми рыбами, похожими на пираний, черного, коричневого и красного цвета, который здесь также присутсвовал. Стены были обиты кожей, как обивают дорогие диваны с использованием пуговиц в ромбовидном порядке, с сочетанием все того же дуба и блестящих, полированных до зеркального блеска, вставок из нержавеющей стали и никеля, хромированными матовыми полосками и синей ионной подсветкой.
В целом все изгибы и линии были выполнены в стиле «Hi-Tech», если не считать манеру обшивки стен, которая явно относилась к стилям кабинетов высших чинов ещё со времён девятнадцатого века. За витражом открывался великолепнейший вид: слева – направо простиралась открытая снежная равнина, изборозденная полозьями сновигаторов, которая в конечном итоге представляла собой полигон, по всей длине огороженный невысокими холмами на горизонте. Причем невозможно было однозначно понять, являются ли эти возвышенности естественной холмистостью или искусственными снежными насыпями этого тренировочного пространства.
У витража стоял человек невысокого роста, среднего сложения лет сорока. Он был достаточно просто одет в костюмные серые брюки, костюмную рубашку светло голубого цвета с пёстрым тиснением без галстука. Сверху на плечи была накинута легкая серая кофта в стиле «Поло» из тонкой английской шерсти. Волосы были серые, обычная модельная стрижка не сильно контрастировала своей креативностью с остальным внешним видом, да и сама внешность в целом была довольно нейтральной и соответствовала членам среднего гольфклуба предпенсионного возраста, ничем особым не выделяясь. Человек спокойно смотрел куда-то вдаль на те самые отдалённые холмы, за столом сидели еще двое. Один объёмный, постарше, в дорогом костюме с галстуком от Ив Сен Лоран и золотыми часами Патек Филипп, которые просто били по глазам своей внешностью и блеском, дополняя всю композицию в целом вместе с галстуком. Другой был высокий скулистый темноволосый, тоже в костюме, но, напротив, без галстука, приталенной шелковой рубашке ядовито рубинового цвета, какие носят в дорогих клубах или казино, и чёрных замшевых модельных туфлях-макасинах без носков на босу ногу. Оба сидели молча, явно ожидая, что человек около витража им что-то скажет. Внезапно дверь открылась и в комнату вошла женщина в форме офицера высшего командования с кожаным портфелем. За ней вошёл ещё один человек тоже в такой же форме, но без знаков отличия. Он быстро прошёл вокруг стола против часовой стрелки, раскладывая какие-то папки перед сидящими, одну папку он положил на пустом месте у изголовья стола, а затем удалился. Женщина выложила из портфеля стопку документов и заняла свое место. Все сидели молча, как бы ожидая всë того же человека на втором ярусе, который всë также продолжал смотреть в окно, не обращая особого внимания на происходящее вокруг.
– Послушай, Архип, я думаю ты тоже можешь прилететь через весь океан ко мне и посмотреть на обстановку моего офиса! На твою я уже насмотрелся вдоволь! – внезапно произнёс большой в галстуке.
Человек у витража повернул голову в сторону сидящих и, глядя на женщину в форме, спокойно сказал:
– Мы можем начинать.
После чего он развернулся обратно и занял прежнюю позицию.
Женщина медленно встала, взяла лист и начала читать вслух:
– 17 июня 2032 года. Протокол расследования чрезвычайного происшествия в квадрате номер восемь, дистанции «Конкордия – Халли», командной миссии номер один, программы «Polar Navigation».
– Давайте сразу к основному заключению по техническому и медицинскому отчету! – перебил её Архип.
Женщина отложила листок в сторону и продолжила без бумаги.
– Вчера в 11:45 на скорости в триста восемьдесят километров в час капитан второй командной группы Зордакс, совершая манёвр, начал входить в очередной вираж. Его сновигатор провалился одной стороной в талый карман, образовавшийся от подземных течений, в результате чего получил резкий и сильный удар в конструкцию подвески. При ударе на высокой скорости он критически завёл штурвал вправо и на интенсивном манёвре его «Strict Supressor» начал крениться набок. В результате, сновигатор встал на одну лыжу и ушёл с прямолинейного вектора инерции движения в зятяжной переворот. Другими словами, он раз пятнадцать «крутанул горизонт» в боковом заносе, в результате чего капитан Зордакс получил серьезную черепно-мозговую травму в виде сотрясения мозга пятой степени и растяжение позвоночного отдела шейной области. Сновигатор модели «Strict Supressor» («Жëсткий Подавитель») получил значительные повреждения на тридцать процентов. Капитан Зордакс сейчас находится в военном госпитале, его состояние стабильное, до полной реабилитации врачи прогнозируют два месяца.
– К тому же англичане остались недовольны! Их посол вынужден был улететь ни с чем, а это серьёзно нарушает традиции наших взаимоотношений и создает угрозу для запланированных контрактов, – внезапно добавил высокий черноволосый в клубной рубашке.
– Англичанам на самом деле плевать на то, что произошло! Им лишь бы не тратить свои деньги, а виноватыми выставить остальных! Тысячелетняя история английских королей, воплощенная в бесконечном множестве их дворцовых библиотек с лёгкостью позволяет им делать дурака из кого-угодно при любых обстоятельствах! – внезапно произнес Архип с некоторой раздраженностью, – теперь я из-за какого-то там Зордакса должен как дурачок бегать за каждым придворным его Величества и клянчить деньги, чтобы реализовать программу для них самих же. Очень ловкий трюк на самом деле. А они при этом остаются эдакой пострадавшей по нашей вине стороной. Это же надо так было ещё постараться! – Архип начал явно эмоционально заводиться, повышая голос.
– Но у тебя же есть деньги, – вмешался в разговор высокий черноволосый, – вложи свои активы. Какая разница? В любом случае в долгосрочном периоде всё вернëтся и оставим уже это!
– Жаль, никак в Москве пожить не получилось, – всё хочу добиться такой же расслабленной невозмутимости и лёгкости в решении вопросов, как у тебя, Борис, – довольно зло и ехидно ответил Архип.
– Угу… – медленно и спокойно протянул высокий черноволосый во встречно – издевательском тоне, раскачиваясь в кресле, – ни каждому дано бывает.
– Так! Ну ладно, я в следующий раз ещё своих маленьких внучек с собой захвачу с благодарственными букетами, – начал опять троллить присутствующих объёмный с галстуком, – давайте уже побыстрее перейдём к решению «по массовым расстрелам» и полетели отсюда, у меня гольф запланирован. Этого твоего Зордакса предлагаю повесить, а из остальных сварить суп для голодающих негров в Африке, оставшиеся доли сольëм немцам и дело с концом! На этом месте он злостно так и нагло засмеялся.
– Ну у вас и шуточки! – произнесла женщина в форме.
– Ладно, – хладнокровно произнес Архип, – подписывайте бланки постановления, решение я оформлю без вас, мне нужно будет подумать.
– А что тебе почасовую аренду офиса включили? Почему нельзя сразу на месте ознакомиться? – возмутился Борис.
«А оно тебе надо?» – чуть было не сказал Архип в ответ, но во время спохватился.
– Я тебе результат по факсу вышлю потом, – продолжил он.
– А почему не на северных оленях? – бросил Борис свой брезгливый ответ с унылым сарказмом и явно выраженным неудовлетворением.
Присутствующие по-очереди подписали документы и начали расходиться.
– Только под твою ответственность и с условием, что обязательно сваришь суп! – дошучивал, подписывая документы человек в галстуке.
– Задержитесь, – сказал Архип женщине.
Когда двое ушли, он продолжил.
– Через час заберете у меня список мер, впечатаете его в постановление, и немедленно отправляйтесь на Ноймаер. Оповестите там всех о проведении внештатного экстренного собрания, дальше вы сами знаете.
– Хорошо! – твердо сказала женщина и строгой женской походкой с военной выдержкой вышла из офиса.
Так прошло внеплановое заседание Совета Управления Программы «Polar Navigation».
ГЛАВА X. СТАНЦИЯ «НОЙМАЕР» (часть первая)
Станция №55 «Ноймаер» ( Neumayer ) Германия 700 ю.ш. 80 з.д. названа в честь известного немецкого геофизика и полярного исследователя Георга фон Ноймайера. Температура обычно колеблется от 0 до -5 0С в летний сезон и от -25 до -30 0С в зимнее время. На Атлантическом побережье Антарктиды не так холодно, как в глубине материка, где термометры зимой фиксируют
–60…-75 0С. База расположена на территории Земли Королевы Мод и соседствует с норвежской станцией Тролль и российской станцией «Новолазаревская». Эти земли норвежцы назвали в честь своей королевы Мод Уэльской, дочери британского короля Эдуарда VII и королевы Александры Датской. Мод была супругой норвежского короля Хокона VII и приходилась двоюродной сестрой последнему российскому императору Николаю II.
Когда команда пилотов вышла со станции «Халли», было уже одиннадцать часов утра. Расстояние в четыреста тридцать восемь и пять десятых мили проходило полностью через шельфовый ледник Роне-Фильхнера. Обе группы шли на средней скорости осторожно, теперь уже никто из них не торопился, периодически с левой стороны для них открывался непревзойденный вид на море Уэдделла с высоких протяженных снежных обрывов ледника. Поэтому им было чем полюбоваться и развлечь себя в пути, хотя каждый понимал, что их ждёт на станции «Ноймаер». До станции они добрались за четыре с половиной часа, поэтому, когда они прибыли им предложили провести небольшую экскурсию в ознакомительных целях, тем более немцам действительно было, чем похвастаться.
Немец, по имени Фридрих Краус был очень приветлив и подвижен, постоянно улыбался и, не смотря на довольно сильный немецкий акцент, очень хорошо говорил по-русски. Пилотов сразу поразило, насколько чётко и аккуратно спланирована техническая оснастка стартового полигона и станции в целом, а именно той её части, которая относилась к развитию программы высокоскоростной Полярной Навигации. Сначала всем показали, их комнаты, затем был лёгкий полдник. После полдника Фридрих подошёл к Фрее и сказал:
– Ваше руководство только что передало, что проведение внештатного экстренного совещания начнется в 18:00, плюс – минус десять минут. Я очень сожалею и соболезную о случившемся, но у нас в запасе есть один час пятнадцать минут. Не желаете познакомиться с нашей пилотной группой?
– У вас есть пилоты и сновигаторы? – удивленно спросила Фрея.
– О, да! – наше руководство очень заинтересовано в развитии этого проекта, поэтому определённый круг лиц в Германии распорядился немедленно принять активное участие для создания всего необходимого в этом направлении. Есть правда один нюанс – наши пилоты, как вы сами понимаете, не говорят на русском, поэтому общаться между собой вам придется на английском языке. Но это в целом… Я не заставляю вас с ними плотно вести дискуссии, вы можете просто посмотреть и сделать свои выводы, они для нас очень важны!
– Что ж с удовольствием! – ответила, Фрэя.
Команда проследовала за Фридрихом. Они пришли в огромный светлый машзал, тепловые завесы монотонно обдували огромные ворота, перед которыми стояли два очень красивых немецких сновигатора.
– А вот это наши красавцы! – сказал Фридрих, – «Junger Wolf» и «Meerschlag», что с немецкого означает «Молодой Волк» и «Морской Удар» соответственно. Наши механики и инженеры, – продолжил он, – выполнили их на одной базе, но с разными параметрическими характеристиками для разных погодных условий. «Юнгер Вольф» – для более экстремальных, низких температур в зимний период и «Миршлаг» – более легкий ориентированный на прохождение мелких озёр, талых льдов и снега в более теплый период. Все работы проводились в машиностроительном холдинге Даймлер Бэнц, поэтому как вы сами можете догадаться, внутри они соответствуют всем стандартам безопасности и комфорта в лучших традициях немецких авто производителей.
Все присутствующие действительно замерли и были ошеломлены, потому что не ожидали увидеть не только целый набор новых форм корпусов и геометрии внешнего вида, но и достаточно интересных, в плане мощностных показателей, систем и разработок. Каждый из пилотов по очереди залезал по трапу наверх и осматривал внутреннюю эргономику кабин, причём кабины были выполнены взаимно не эдентично и отличались каждая оригинальностью собственных решений. В целом сходство между двумя представленными моделями заключалось только в конструкции силовых энергетических установок, то есть самих ионно-турбинных пульсарах или, как их еще называли, ионных импульсно-турбинных нагнетателях, которые в свою очередь совмещали простоту двухсопловой конструкции и, по-видимому, серьёзную мощность, исходя из объема, который достигался значительным выносом двигателей в стороны от продольной оси фюзеляжа. В этот момент в машзале появились двое высоких стройных мужчин в очень красивых лётных комбинезонах, в руках они несли гермошлемы.
– А вот и наши пилоты! – громко и весело сказал Фридрих, делая жест рукой в сторону приближающихся мужчин, – знакомьтесь, пожалуйста, это Ганс Майер!
Он указал на пилота с чёрными вьющимися волосами средней длины, округлым лицом с выразительной мышечной структурой, как у дремнеримских полководцев.
– И Йозеф Кëхлер!
Второй пилот был коротко стриженный скулистый блондин с ядовито нижней челюсти. От одного его взгляда с непривычки становилось немного не по себе. Но это было еще ничего, пик напряжения начинался в момент, когда второй немец, как потом выяснилось, он был на самом деле австрийцем, начинал говорить. Причем не имело значения, на каком языке он произносил слова немецком или английском. При его внушительных габаритах голос был очень звонкий и хлёсткий, заставляющий нервы вздрагивать при каждом начале диалога. При этом иногда он как-то каверзно вытягивал целые предложения, медленно и с железным спокойствием. В этот момент возникало неприятное чувство непонятного страха или ужаса, хотя говорил он обычным тоном и довольно простые по своему содержанию вещи, но при этом создавалось внутреннее ощущение, что тебя жёстко допрашивает оберштурбанфюрер «SicherheitsDienst» («Зигерхайтс Динст») на допросе в подвалах «Geheime Staatspolizei» («Гехайм Штатс Полицай»). В процессе беседы это чувство потихоньку спадало, и ты начинал привыкать, но как только он начинал говорить вновь после долгих пауз, всё повторялось заново. Форма, то есть лётные термокомбинезоны и гермошлемы были таких же разработок, но пошиты по другим стандартам с другими знаками отличия и с другой цветовой геометрией. Цветовая палитра формы каждого пилота была аналогична расцветке их сновигаторов соответственно. Немцы действительно продумывали всё до мелочей, так чтобы сбивать привычное восприятие с ног и замораживать сознание на месте. К примеру, когда включался защитный экран из жидко-плазменного стекла на гермошлемах, у одного пилота он отблескивал и переливался характерным немецким крестом, а у второго гербовым орлом Германии.
– Хорошо ещё хоть свастики никуда не прилепили, – подумала Фрэя, но это пока были слишком ранние её выводы.
И Ганс и Йозеф были очень вежливы, приветливы и аккуратны в общении. Они отлично владели английским, поэтому между пилотами не возникло проблем во взаимопонимании. Немецкие пилоты пообщались с гостями на общие темы, после чего напоследок продемонстрировали пилотам российской группы свои машины, стартовав из боксов на тренировочный заезд.
– Что ж, давайте я провожу вас до аудитории, где будет проходить ваше совещание, – сказал Фридрих, – у нас осталось до начала пятнадцать минут минут.
– Да конечно! – ответила Фрэя.
– Я вижу, что вы остались впечатленными нашей короткой экскурсией, не так ли? – продолжал Фридрих.
– Само собой, разумеется! – поспешила ответить Фрэя, хотя на самом деле внутри она чувствовала какое-то раздражение и злость, причём и по отношению к Фридриху тоже. Ей начинало казаться, что Фридрих нарочно дразнит и провоцирует её, и всё происходящее – есть ничто иное, как какой-то мерзкий и отвратительный эксперимент. Дело в том, что она знала, какой тяжёлый психологический удар ждёт её сейчас на этом совещании, и с каждым шагом давление её капитанской ответственности неизбежно наростало. Неизвестность того, что должно произойти на собрании, зависть из-за уровня немецких машин и великолепной формы вперемешку с «садистским» голосом Ганса, немецкой символикой и какой-то обидой за то, что и пожаловаться в действительности не на что и выразить свои негодования некому. Всё это скорее полностью дистабилизировало, раздражало и угнетало, чем вызывало какие-то положительные эмоции. Фридрих начал казаться каким-то злобным горным троллем, который весело скачет вокруг и злорадствует по поводу её поражения, хотя никакого явного поражения и не было. Фрэя начала вспоминать какие-то методы и термины из психологии о негативных стратегиях, к этому почему-то добавилось ещё и то, что немцы были известны как очень серьёзные психиатры, и что всё это в комплексе могло быть спланировано ими, чтобы подавить её как оставшегося капитана. В общем, ужас, что творилось у неё в голове, и сейчас она мечтала только об одном – поскорее бы всё закончилось, чтобы пойти и лечь спать.
– Я знаю, что тебе нужно! – вдруг одернул ее Лу на ходу, – если надумаешь – заходи после собрания, я весь в твоем распоряжении. У меня есть очень подходящий сорт, ты такого ещё не пробовала, – и он улыбнулся так, что Фрэю сразу позитивно поправило, даже не делая ни одного глотка чая. Настроения действительно прибавилось, плохие мысли, как и усталость, сменило предвкушение нового неиспробованного сорта и настоящей китайской чайной церемонии. Вдобавок ко всему она была заинтригована тем, насколько точно и ловко Лу поймал её внутреннее настроение и поддержал в трудный момент. Все это было похоже на какую-то магию, а Лу на весёлого фея. Она даже чуть не хихикнула, подумав об этом.
ГЛАВА XI. РАЗБОР ПОЛЁТОВ
В аудиторию быстрым шагом зашла всё та же женщина-офицер из Командного Управления. Вообще её имя было Елена Маратовна, но для служащих и подчиненных она была старший офицер командного управления подполковник Сударева. Пилоты в аудитории резко встали со своих мест, выполнив команду «смирно», которую Фрэя не успела сказать, когда подполковник Сударева прервала её командой «вольно», после чего все расслабились.
– Можете садиться, – сказала она и сразу же продолжила, – короче, дело обстоит следующим образом. Совет рассмотрел дело о катастрофе, которая произошла вчера утром по пути на станцию Халли. Ваш теперь уже бывший капитан Зордакс жив, он сейчас находится в военном госпитале, его здоровью ничего не угрожает. Его машину обследовали, как и место катастрофы. На основании изученных материалов, комиссия по расследованию сделала заключение о том, что капитан Зордакс не справился с управлением из-за грубых нарушений сразу нескольких протоколов миссии, в том числе протокола безопасности, что в свою очередь могло привести к ещё более тяжким последствиям с участием других членов команды. Также комиссия подробно изучила историю и обстоятельства произошедшего случая и сделала вывод о грубейших нарушениях правил как пилотами групп, так и их капитанами. Все, я надеюсь, согласны с этим?!! – и она внимательно и пристально посмотрела на каждого члена команды.
Ребята молча сидели, Фрэя опустила глаза, никто даже не шелохнулся.
– Вы что там, мальчики!!!… и девочки!!!… – полковник начала серьёзно повышать тон голоса и усиливать интонацию, – совсем офонарели?!! Вы хоть знаете, сколько денег вчера потеряла корпорация?!! Из-за ваших там… этих… – на этом месте она немного замялась, пытаясь сдержать явно вырывающийся наружу мат.
– А вы там, что за «покатушки» устроили?!! – продолжала она в том же тоне, явно обращаясь к Вэндеру и Хэлбоксу.
– Разрешите обра…? – попыталась договорить Катрин, но подполковник резко оборвала её на полуслове.
– Разрешаю! Что?!! – и она довольно агрессивно обратила на неё свой взгляд.
– Мы в принципе могли бы наверно обсудить внутри команды оплату расходов на ремонт и эвакуацию за счёт наших вознаграждений – сконфуженно и осторожно произнесла Кэтрин, – не так ли? И она повернулась к остальным пилотам в аудитории, окинув их взором.
– А они у вас есть, эти вознаграждения?! – опять начала подполковник, – вам ещё восемь тысяч миль пилить по Антарктике, ты о чём мне сейчас говоришь?!! Или, может быть, вы думаете, что у Архипа Великого нет денег на этот ремонт?!! Да он завтра тебе новый « Supressor» на полигон поставит, дальше что?!! Давай снова разобьём?!! Вы вчера дипломатическую миссию на Халли сорвали, над нами теперь вся Британская Корона смеётся!!! Я сегодня весь день дерьмовые шуточки американского посла выслушивала, чтобы в запасе не остаться из-за ваших выкрутасов! Сновигатор они мне тут починят…!!!
– Елена Маратовна, простите, пожалуйста, – вдруг замямлила Фрэя, собираясь расплакаться.
–Чегооо?! – протянула с глубоким негодованием Сударева.
– Во-первых, не Елена Маратовна, а товарищ подполковник! Во-вторых, обращаемся и докладываем строго по форме! И, в-третьих, мне не нужны здесь эти сопли, понятно!!! Сейчас внимательно выслушиваем постановление Совета, по-одному подходим, расписываемся об ознакомлении и согласии, затем я слушаю вопросы, и попробуйте мне здесь кто-нибудь ещё взбрыкнуть со своими «Мы могли бы…» и тому подобное! Делайте то, что вам приказано, тогда и не придётся сопли на кулак наматывать!
– Итак! – продолжила она, – согласно пункту «одиннадцать – три», пятого параграфа о грубых нарушениях протоколов, правил, уставов и распорядков, Совет Управления Программы «Polar Navigation» оставляет за собой право всячески изменять, дополнять основные цели и задачи миссии, вопреки установленным ранее договоренностям между руководителями и участниками экспедиции в целом.
В виду этого совет постановляет:
1) расформировать обе группы;
2) убрать всех капитанов, теперь каждый член миссии сам за себя;
3) в связи с особым стремлением некоторых обогнать друг друга, установить временной лимит прохождения общей дистанции, что в свою очередь серьёзно сокращает время прохождения каждого маршрута;
4) включить в состав миссии двух немецких пилотов Ганса Майера и Йозефа Кëхлера, чтобы общее количество пилотов было равно количеству станций до точки «Амундсен-Скотт» не считая станцию «САНАЭ 4», так как маршрут до неё от станции «Ноймаер» хорошо проложен и изучен этими пилотами в процессе тренировок и разведполетов данного сектора;
5) Ввести принцип «Выбывает последний» для всех пилотов миссии, при котором, проходя каждый маршрут от станции до станции, пилот с худшим временем выбывает из миссии;
6) Условием сохранения статуса «пилота миссии» в будущем, включая бывшего капитана Зордакса, а также ремонт разбитого им сновигатора за счёт корпорации, а не за счёт его вознаграждения является сто процентное выполнение новых задач и целей миссии, то есть вышеперечисленных.
Примечание! Если первым на Амундсен-Скотт придет один из немецких пилотов, то следующие миссии будут планироваться из расчёта на них, как на приоритетных пилотов и лидеров проекта, российские же пилоты приобретут статус пилотов второй очереди.
7) Эфир сохранить общим без изменения основных положений по безопасности проведения полетов.
17 июня 2032 года Архип Великий
– Я вам так скажу, ребята, – добавила она в конце, – что это вы ещё очень хорошо отделались! Как вы там дальше будете разбираться с этим дерьмом, а это на самом деле очень серьёзное дерьмо! – и она демонстративно кинула лист постановления перед собой на стол, – это не моё дело! Но сегодня у вас был реальный шанс вернуться к себе домой без денег с расторгнутым контрактом, и у меня, кстати, из-за вас тоже. Поэтому прошу – вот вам ручка, вот документ, один экземпляр оставляете у себя на руках!
Каждый из пилотов начал по-очереди подходить к столу и расписываться, после чего они все собрались у выхода.
– Всё! Я вас больше не задерживаю! Если нет вопросов – вы свободны! – сказала подполковник напоследок.
Пилоты удалились.
ГЛАВА XII. СТАНЦИЯ «НОЙМАЕР» (часть II)
Сразу после экстренного совещания в 19:00 наших пилотов теперь уже одной общей группы без капитанов встретил около аудитории Фридрих. Он был по-прежнему бодр и весел, но с очень серьёзной осторожностью сочувствующего и понимающего человека обратился к ним.
– Я надеюсь, всё прошло благополучно!? – спросил он, опустив голову низко к подбородку и застенчиво улыбаясь, глаза его в этот момент смотрели изподлобья, выражая и сочувствие и надежду одновременно. Происходило это достаточно манерно, поэтому у многих вызвало улыбки и смех.
– Тогда прошу всех на ужин! Пойдёмте за мной!
И он повел всех в столовую.
– Вы не представляете, что мне сейчас сообщили, как раз во время вашего собрания? – продолжал он по пути, обращаясь ко всей группе, – с Амундсен-Скотт прислали депешу! Наши пилоты продолжат эту миссию вместе с вами, да ещё и на время, кто быстрее. Разве это не прекрасно?!
Фридрих действительно радовался от души,– немцам очень хотелось занять в программе Полярной Навигации особое место. Они знали, что их разработки в системах пилотирования сновигаторов позволяли достигнуть лидерства в этой области, и для них было очень важно принять участие в гонке за превосходство. Йозеф и Ганс много времени проводили на тренировочных заездах средних дистанций в прилегающих к станции «Ноймаер» квадратах и секторах. И в представившейся ситуации у них был хороший шанс подтвердить свои результаты на практике, а возможно и возглавить первенство в гонке.
Напротив, у наших пилотов эта новость особого ажиотажа не вызвала. Мало того, что они потеряли одного из своих товарищей, так теперь им ещё нужно было гнать на всю катушку, чтобы уложиться по времени. Ко всему прочему добавлялась также неизбежный фактор постоянного пребывания в состоянии острой взаимной конкуренции не только по отношению к немецким пилотам, но и друг к другу. Всё это серьёзно ударяло по комфорту и размеренности гонки, да ещё и добавляло риска вдобавок. Но чувства сплочённости команды и ответственности за Зордакса заставляли мужественно принимать возникшие трудности и двигаться дальше.