Капали слёзы. Сборник стихотворений

2014г.

Простишь

Горишь! Такое мне знакомо.

Я сам однажды умирал…

И много раз, углей тех кроме,

когда чужое обирал.

Но те разы, поверь, пустое,

с большой натяжкою пожар.

А тот единственный – святое,

когда весь ангелом дышал.

Такое нам дано устройство

сгореть однажды навсегда.

Всё после – просто беспокойство.

Так, ядовитая бурда.

Горишь? Махни на всё рукою.

Сгорай до пагубных углей.

Боль этой раны время смоет,

забьётся сердце холодней.

Потом, как многие, ты станешь

чужое тайно обирать,

и новичку обман подаришь,

заставив тоже умирать.

И мне простишь обмана прихоть,

испивши сладкого вранья,

хоть редкий раз подушку тихо 

проплачешь в ночь, луну кляня.

Ту, что свидетелем невольным

грехопадения была

и ту, что свет утихшей болью

в такие ночи пролила.

Так полыхай недолгим маком;

В мёд майский вкусом эта смерть;

И знай, обманщик тоже плакал

Туманом золотистых верб.

2015г.

Я любил

Месяца презренная улыбка,

 Тусклых звезд прощальная роса…

 Гладь реки подернутая зыбкой,

 И рассвет с туманом обнялся.

 В тишине сиреневая дымка,

 Спят слова, что так и не сказал.

 А в груди горит и бьется шибко,

 Только взор твой холоден, а жаль.

 Я любил, а ты в любовь играла

 И теперь сухой отводишь взгляд,

 Ты нема, как черный блеск опала,

 Я, как побуревший лист измят.

 Нет в тебе ни пылкости, ни жара,

 Не знаком тебе любви угар,

 Ты к обману яду подмешала,

 Я же думал, что с вином бокал.

 Месяца ехидная улыбка,

 Звездочек предательских роса,

 Что-то слезы горло давят шибко,

 И рассвет щипаться принялся.

2015г.

Спотыкался весь вечер

Спотыкался весь вечер о солнце,

 В полночь сел отдохнуть на луну…

 Я сегодня напился до «донца»

 И к калитке твоей не приду.

 Я не буду орать хрипло: – Даша!

 И штакетник прогнивший ломать,

 И проснувшись от шума, мамаша

 Бузотёра не станет ругать.

 Под крушиною хрупкой, озябший,

 В сочных травах фальшиво спою

 И накидкой, туман подгулявший,

 Утром смочит рубаху мою.

 А когда, я похмельем разбитый,

 В дом скрипучий устало ввалюсь

 То, блюя над измятым корытом,

 Над собой от души посмеюсь.

2014г.

***

Запылала ты зарницей.

Только не расплавить льда

Лет, когда немногим тридцать

Стыла в холоде вода.

Лет, когда  давно не снятся

Встречи с милой у пруда,

Где такому чувству взяться,

Чтобы вновь попасть туда?

Но, что льнешь улыбкой светлой,

Что бросаешь липкий взгляд

Сердцем ближе я за это,

И больной душою  рад

Так что лей собою пламя.

Лей, как соты теплый мёд.

Вдруг брыкаться сердце станет,

Вдруг застывшее спугнёт.

И тихонько, неторопко

Стает застаревший лёд.

У едва приметной тропки

Травы, крадучись, зальет.

Скроет талою водою

Комли плачущих берёз,

Обвенчая нас с тобою

Звоном капающих слёз.

2015г.

Только так

Много жизнь просыпает, много.

 Да не многое свяжет взять.

 Пособьёшь, намозоля, ноги.

 Отболеешь, сотрёшь опять.

 Изомнёшь до нытья загорбок

 Будто лямкой плечо бурлак.

 А, особенно, если робок,

 Жизнь ухлопается в пустяк.

 Но не тем раздирает в части

 И печалью струит из пор.

 Русским выдаться на несчастье

 Не смертельный ещё приговор.

 Не постыдно сгореть на взлёте,

 Или стлеть до самих углей.

 То паршиво, когда умрёте

 Нерасцветшей душой своей.

 Потому сердце жаждет страсти

 И страдается полно мне,

 Что отчаяно не согласен

 Быть с покойниками наравне.

 Очертя прогореть, да  в привкус…

 Русским будучи – русское спеть,

 Отметя сатанинский искус -

 Телом жить, а душой умереть.

 Вот зачем отвлекаю Бога.

 Вот за что надрываясь плачу.

 А как выльется жить немного

 Только так дни растратить хочу…

2017г.

Пушкину во Владивостоке

С тираном бился за свободу

 Не шпагою,  не топором,

 Себя же в траурную оду

 Укутав редкостным пером.

 Пороки трона осуждая,

 Сверженья жаждал палачей,

 Простолюдина возвышая

 Не знал, как жалок казначей

 Судьбы бесстыдно мимолетной.

 И вот стоишь один…  Очей

 Опущен  взор твоих печальный.

 Ссутулен. ..

                     А ведь был бойчей!

 Взывал обидчиков к дуэли,

 Красивых дам не пропускал

 И запах бёртоновский эля

 В Арзруме трепетно вдыхал…

 Как власть великое не любит!

 Как хочет гения изгнать!

 Далекой ссылкой приголубит,

 Подкупит дурака стрелять.

 А памятник поглубже спрячет,

 Чтобы свободы не маячил

 Презренный призрак

                             для властей.

 И одиноко, без гостей,

 Во мраке,  под горой Орлиной

 Народной воли колыбель

 Стоит…

              А мы проходим мимо,

 И только пара голубей

 Печально жмется к Нелюдиму.

2014г.

Колодец

Все как прежде в деревне родное;

У залеска две старых сосны,

За околицей поле ржаное

И колодец где встретились мы.

Та же улица стелется речкой,

Те ворота, заборы, плетень

И луны боголепная свечка,

Что ворует вечернюю тень.

Только вот заколочены накрест

В избах окна и сени доской,

Будто вынесли жителей наспех,

На погост, где извечный покой.

Нет на лавочках тех посиделок,

Песен нет, и струной не бренчат,

В сеновалах не тискают девок,

Петухи по утрам не кричат.

В поле буйствуют лютик да куколь

И не слышится смех детворы,

Тишина, хоть свисти, хоть аукай

Не узришь из-под темной чадры.

Лишь колодец с изъеденным срубом

Стражник встречи с любимой стоит,

Распинает судьбу эхом грубым

И как прежде водой напоит.

2015г.

Поредела ветхая калитка

Поредела ветхая калитка,

Накренился съеженный забор.

Проволокой впился ставень хлипкий

В тополя причудливый вихор.

Скособочена гнилая крыша,

На ступеньке выщербленный скол.

У завалинки прогрызли мыши 

Из соломы сотканный подол.

Все здесь, все придавит думой сердце

О прошедшем в детстве и потом.

Вишня, что с колодцем по соседству,

Пригорюнилась о чем-то, о своем.

Мутен взор у постаревшей мамы

И одрябла теплая рука,

Словно у резной облезлой рамы

Око непрозрачного стекла.

Милая, прости, что мимоходом

Залетел в родимое гнездо.

Что давно забыл, откуда родом,

Что сказал тебе совсем не то.

Поредела ветхая калитка,

Накренился съеженный забор.

Отчего в глазу вдруг стало липко,

Будто сыпануло ветром сор?

2014г.

Поминальные свечи

Может быть, ошибся синий вечер,

Опоив вином закатный час,

Только набросал зачем-то свечи

Месяц  по речным волнам для нас.

То ль прощальный освятить молебен

Вздумал, брося свет на аналой.

То ли, тучкою обрезавшись на небе,

Вдруг просыпал жемчуг золотой.

Ну откуда евнуху о чьих-то

Было бы  утерях разузнать?

Пас бы молча звездное монисто,

Чем в чужое хитрый нос совать.

Нем горбун, а зрение на зависть.

Да и слух что надо, не отнять.

Как бы эту гадину расплавить?

Чем бы неуёмного унять?

И стою…  И, от тебя такой же,

С нетерпением озлобленности жду.

Сам не верю, но надеюсь всё же,

Что вдвоем, случись чего, ко дну.

Не помогут нам ни зло, ни кара.

Смысла нет кого-то обвинять

В том, что мы друг друга обокрали

И не пожелали возвращать.

Не ошибся этот синий вечер,

Спеленав разлукой пьяный час.

Поминальные рассыпал свечи

Месяц  по хмельным волнам о нас.

2016г.

У калитки

Выбелился снегом двор,

 А в душе иное.

 Льется тихий разговор…

 У калитки двое.

 Стелет рыжий месяц плед,

 По двору поземка.

 Ветер ластится ко мгле,

 Завывая громко.

 Отчего не я, другой

 Трогает калитку?

 Сердцу не найти покой -

 Нерв скрутился в нитку.

 Да свился не хлопковой,

 Не льняною пряжей -

 Кованой  решеткою

 Вымазанной в саже.

 В перламутровый наряд

 Обернулись ветви.

 Я ловлю любимой взгляд

 Повезет ли, нет ли?

 Синь глубокая очей

 На другого смотрит,

 И стою, любуясь ей.

 И, печалясь, сохну.

 Для кого-то хлопок, лён.

 Мне – стальные прутья.

 Болью горькою пленён,

 Сердцу биться трудно.

 Грею выдохом кулак,

 А в мечтах калитка.

 И не разорвать никак

 Из железа нитку.

 Выбелился снегом двор

 Зимнею порою.

 У калитки вечный спор

 Проживали трое.

2015г.

Обманщик снег

Обманщик снег, зачем ты выпал,

Рассыпав серебристое враньё?

Зачем пургою ухал и мурлыкал,

Укрыв природу в белое шитьё?

Иль ты задумал ослепить  игрою

Лукавых искр сознание моё

И, дрянь налетом пышным кроя,

Упрятал осени обрыдлое тряпьё?

Но знай, хитрец, и ты не вечен,

Придет пора и жаркое копье

Пронзит лгуна, и жалок, искалечен

Немое растеряешь ты бельё.

Его в лохмотья раздерут прогалы

С прозрачными  ладонями  воды,

А ветра монотонные хоралы

В сухой траве сотрут его следы.

Исчезнешь ты, как все живое мира,

Исчезнет и неискренность холста,

И вместе с надоевшим слоем грима

Погибнет плод унылого труда.

2015г.

Есенину

Что-то тихо в деревне русской.

 Не вздыхают тальянок меха.

 Ив  нечесаных гривы грустно

 нависают над ложем греха.

 Сколько девок под этой тенью

 мяло павшей листвы вороха

 и, пропахшие потом и прелью,

 убегали под крик петуха!

 Нет того, кто споет деревню,

 медью кленов заглянет в село.

 Ах, зачем ты в бездверую келью

 втиснул голос под чертополох?

 Опустел песней город  вязевый

 и скандальный скорбит кабак,

 где похабник стихи увязывал

 пьяной дракой в разгульный кулак.

 Грустью  Северную Пальмиру

 не тревожит рязанский трезвон.

 Голос бражника в дымном трактире

 осенен православным крестом.

 Отчего скандалист искрящий,

 Русь взвалил, да не сдюжив пал?

 для чего над крестьянской пашней

 кудри бронзовые разбросал?

 Оскудела Русь, став плачевной.

 Занемогла в плену лопуха.

 А когда-то над русской деревней

 златоглавый смутьян полыхал.

 Тихо– тихо в деревне русской.

 Не вздыхают тальянок меха.

 Лишь лохматые ивы грустно

 нависают над ложем греха.

2015г.

Саранки

Желтые саранки

  Под крутой скалой

  Спозаранку крыты

  Дымчатою мглой.

  Ветер обленивел

  И приснул в ветвях.

  Розовым по ниве

  Стелет луч в утрах.

  Узкая тропинка,

  Неба синь в углах,

  А реки простынку

  Смял неясный страх;

  Убоялась дева

  Странной тишины,

  Берег взбила левый

  В хлопья белены.

  Разбудила ветер,

  Натащила туч,

  Краски обесцветив

  Чернотою круч.

  Грохнула далёко,

  Пыхнула огнем…

  И пролилось око

  Ливневым дождем.

2015г.

Туман

У березки мшистой

 утренний туман

 прядью серебристой 

 оторочил стан.

 Белым палантином

 обернул сосну.

 Уронил в низине

 белую ступню.

 Молоком студеным

 стелет по реке.

 Шерстяным бубоном

 дремлет на буйке.

 Под осенним кленом,

 травы холодя,

 потянулся сонно 

 в тени у плетня.

 К вербе золотистой

 щеку прислонил

 и росою чистой

 плети ей умыл.

 А с зарей растаял,

 как у флейты звук,

 если ей в свистулю

 насорили вдруг.

2014г.

Украду

Вечер. У окошка желтое пятно.

 Тонкая дорожка, снег сошел давно.

 Старая рябина, милый силуэт,

 не закрыл бы ставни cуматошный дед.

 Я смотрю лукаво, а в уме одно;

 вот украсть бы девку, только не дано.

 Не дано милаху прилепить к груди

 да, сорвав рубаху, губ ее найти.

 Губ, с которых льется аромат степей,

 как густой весенней патокой елей.

 Оттого несчастен, оттого грущу,

 что подарок редкий вдруг не получу.

 Строг и несусветен востроглазый дед,

 как бы в желтом свете не наделать бед.

 Постою подольше, пусть утихнет в сне

 и тогда привечу скромницу в окне.

 Подманю милёну, спрятавшись во мглу,

 приложу ладони к тонкому стеклу.

 Заиграет сердце на мажорный лад

 и всему свидетель только месяц-брат. 

 Тёплым уговором растворю окно,

 пусть холодный вора прошибет озноб.

 Не родиться теще, не родится тесть,

 украду девичью под луною честь.

2015г.

Утлая лодчонка

Взревел Амур, налившись темью,

 Седую холку начесал

 И смерть,  невидимою тенью,

 Затеяла прощальный бал.

 Кипела злобой на стремнине,

 Вздымая черные валы,

 Швырялась пеною в теснине,

 Неся упавшие стволы.

 Ломала весла утлой лодке,

 Загнув их страшною скобой,

 И выволокла на середку

 Холодной гибельной рукой.

 А в западне, смеясь над жертвой,

 Плескала воду ей на дно,

 Пугая быстротечной бездной

 И выла жутко и длинно.

 Цеплялась утлая лодчонка

 За длань надежды к ней глухой,

 Как разведенная бабенка

 К теплу надломленной душой.

 И также жалобно скрипела

 Под гнетом силы роковой

 И, горько плача, опустела,

 Мешая соль слезы с рекой.

 И тихо-тихо, как бабенка,

 Издав прощальный тяжкий вздох,

 Утопла бедная лодчонка,

 Уйдя в иное без следов.

2014г.

Полыхнул закат

Маковою цветью полыхнул закат,

 У ручья березки тонкие стоят.

 Уцепился месяц бронзовой скобой

 За верхушки сосен, обрамя каймой.

 Залился румянцем белоногий ряд.

 А чего стыдятся, от меня таят?

 С ветерком играют, шепчутся гурьбой,

 Кланяются в ноги мне наперебой.

 Месяц к недотрогам ревностью объят

 И бросает сверху ядовитый взгляд.

 Оттого не ярок, оттого худой,

 И загнутый облик, словно восковой.

 Не ругайся, милый, не хочу быть клят,

 А то злые тучи небо зачернят.

 Оставайся с ними в темноте ночной,

 Пусть любовь узнают только лишь с тобой.

2015г.

Закат кавказский

В тот миг уставшее светило

В приют, на отдых между скал

Скатиться вздумав, вдруг игриво

Раскрасит каменный  развал…

И полыхнет жар-птицей дивной

Расщелин огненный убор,

И тучи дымкою чернильной

Измажут пики древних гор.

В каменья бьющий водопад

Свечой церковной замерцает,

И песнью на минорный лад

Напевно слух твой приласкает,

Из пламени себе дубрава

Причудливый сплетет узор,

В одно мгновенье та оправа

Пленит неосторожный взор.

Румянец ледяных ланит

Изнежит ветер бархатистый,

И красным брызнет на гранит

Закат кавказский золотистый. 2013г.

Луна

В предрассветном небе юная луна

На опавший тополь серебром легла,

Бронзу разбросала по верхушкам туч,

Выйдя без одежды из-за рыхлых круч.

К веточкам смущенно ластилась она,

Для любви созрела, не ее вина.

Заливалась краской, тлела от стыда,

Окаймившись лентой красного вина.

Облетевший тополь крепок и могуч,

Далеко не промах, миловаться жгуч.

Лапами девчонку трепетно привлек,

Та смущенно рдела словно уголек.

Скромнице на ушко ради озорства

Речи непристойной плел он кружева.

Та качалась пьяно, билась на ветвях

Бабочкой пунцовой в ласковых сетях.

Где б найти такую, чтобы как луна

Наготой стыдливой завлекла меня.

Чтоб сияла дерзкой красотой своей,

Заливаясь краской от руки моей.

Билась и стонала, ластилась сама,

Да от неприличий пьяная была.

2013г.

Вижу тополь

 Всякий раз, на пустой минуте

 Отпуская заботой взор,

 Вижу; тополь, к земле нагнутый,

 Свесил прядь на гнилой забор.

 Хоть зарёй обожжёт несчастных,

 Хоть  луна серебром прильнёт,

 Не приметить в калеках разных,

 Что друг к другу их так зовёт.

 Может то, что среди убогих

 Состраданием каждый свят.

 Кто с таким же поделит крохи,

 И презренный не бросит взгляд.

 От того и смотрю на тополь,

 Что поник на гнилой забор,

 И стараюсь услышать шепот,

 И проникнуть в их разговор.

 Обливается сердце болью,

 Болью выстраданной тоски.

 И в глазу, будто сор невольно,

 И незримое  жмёт виски.

 Наменять бы тепла увечных,

 Да струить им в сердцах пустых,

 Как с икон проливают свечи

 На бездушие скорбь святых…

 Только нет, утерял я что-то;

 Потому, затаясь, как вор,

 Лишь смотрю, как подгнивший тополь

 Утешает худой забор.

2017г.

Кружил ворон

По бескрайней желтой степи

 Ветр ковыль волною клонит,

 Кружит ворон в сером небе,

 Глазом сверху зорко смотрит

 И, хрипя, ругает громко

 Вражье рыцарское войско.

 Блещут кованые латы

 Сталью. Мертвенно трепещут

 На знаменах супостата

 Две Горгоны в колесницах

 Да кресты на красном поле,

 Словно трещины в зарницах.

 Гордый герцог озирает

 Дали русские и птицу,

 И с ухмылкой понужает

 Молодую кобылицу.

 Властью светит твердый взор

 И несет беду, разор.

 Час летит, за ним другой.

 Солнца шар, упав, дугой

 Розовой за холм катится.

 Горизонта нить зарделась

 Как лучина разгорелась

 Зернью алой, рассыпной. 

 Вдруг вояка поднял руку,

 В перстне полыхнул закат,

 Тем, давая войску знать,

 Мол, пора остановиться

 Возвести шатры и спать.

 Войско пешится с коней.

 Лязг железа, скрежет, гул.

 (То ль базар, то ли аул)

 Замаячили костры.

 В непогодье средь степи

 Взмыли свечками шатры.

 С темнотой угомонилось,

 Тишина укрыла стан.

 Переклик лишь часовых

 Изредка нет-нет и эхом

 Пронесется над травой,

 Да луна блеснет меж туч

 Над равниною степной,

 Где река тихонько плещет,

 И камыш едва щебечет.

 Пред рассветом часовые

 Проигравши бой со сном

 Полегли в мечтах ничком.

 Только русский князь не спит.

 С ратью в балке он сокрыт,

 Что степной рекою тихой

 Рождена. Дождь каплет, хмарь,

 Конь тревогой обуян;

 То всхрапнет, то крупом дернет,

 То копытом бьет Буян.

 Ждет знаменья государь.

 Рать притихшая молчит,

 Слух щекочет скрытный шаг.

 Свой ли? Иль коварный враг?

 Чу-у-у! Дозорный? 

 Тишина…

 Все ж дозорный!… 

 Что-то бойко шепчет князю. 

 Вот и посвет из под туч.

 Вестью радостной обнесся

 Русский полк. Зашебуршало.

 Долгий час еще проходит.

 Рать волнуется: – Пора?

 Или ожиданье зря?

 Или бледная луна принесет 

 Погибель?… А?…

 Воевода непреклонен.

 Ждет, чтоб занялась заря.

 Вот край солнца объявился,

 Русский стяг над степью взвился.

 И по солнцу брань мужская

 Птицей смерти понеслась…

 Средь поваленной полыни

 Чужеродный шлем измят,

 Панцирь чей-то в землю вмят.

 В небе, чистом как сапфир,

 Коршун хищный заскользил.

 Клекот льется в тишине.

 Это падальщик бездушный

 Мертвых криком поминает,

 К пиру братьев зазывает.

 У реки в степи бескрайней

 Непокорных русских мест

 Пал воитель чужестранный,

 Обронив бесславно крест.

2013г.

Плачься, друг липовый

– Не молчи… Плачься, плачься, друг… Всхлипывай…

Вяжет русских судьба в кабаках.

Корчи рожу настойкою выпитой

С пеной клейкою в пьяных губах.

Мне милы' горьких складок сходни

Лю'бы нити тягучих слюней.

В полных рюмках хохочет сводня,

Но и мы поглумимся над ней.

Не клонись головою тяжёлой

На запястья натруженных рук.

Не за тем в мрак кабачный забрёл я,

Чтобы нем ты ко мне был и глух.

Вынь из сердца больного обиды.

А услышит вдруг кто – наплевать.

Хоть не многое в свете я видел,

Но смогу твоё горе понять.

Плачься, плачься в жилетку, друг липовый.

Хоть сочувствием полон к тебе,

Лишь вранья настелю мёдом липовым

От обиды к такой же судьбе.

Как проплачешься, мне посочувствуй.

Одурмань, ложью насмерть разя.

И ладонь жми своею до хруста,

Будто с детства мы были друзья.

Ах, недолгая пьяная дружба!

Обвязала, видать, на беду…

Только здесь я такому же нужен,

И как он здесь совсем пропаду.

2016г.

Поцелуй

После урагана ночь тиха и пьяна,

Улеглась сегодня спать чего-то рано,

И не скалят зубы волны белоснежно,

А шипят тихонько, дремля безмятежно.

На уснувшем море ветерок приветный,

В небе темны тучи и едва приметны

Голубые капли звездочек печальных,

Видно заблудились промеж них случайно.

Тонкогубый месяц, сын луны безликой

Поцелуй оставил на дорожке зыбкой

И лимонным светом обливая тучи,

Натекает соком нежным и тягучим.

У скалы угрюмой челн скрипит сердито,

А на камне остром сети рваны чьи-то,

И трава густая вдоль тропинки тонкой

Начесала кудри будто бы гребенкой.

Вот и я как море, то рыча, то скалясь,

То как челн разбитый на волнах качаясь,

Как огонь вихрами обжигал и плавил

И тебе как месяц поцелуй оставил.

2015г.

Плачь

Плачешь?… Плачь. Такое бывает.

Даже если причина – вздор.

Не всегда псы на то лают,

Что к амбару соседится вор.

Отгорело – с души слетело.

Пеплу жизни не напитать.

Если осень листвой отшумела,

То зиме тишиной отпевать.

Потому и недолгое в грустном

Каждый силится пеленать -

Покрестившись, сорокоустом

Мертвяков у икон поминать.

Вот и ты помяни былое.

Спрячь в ресницах дрожание слёз.

Что пропето, оставь в покое.

Чем обижена –  чёрту брось.

Не подумай, я также виновный.

Тоже прошлым болею подчас,

Пробираясь к нему, словно

Вор к чужому амбару, таясь.

Так что плачь. Крепко плачь. Бывает…

Даже если причина – вздор.

А услышишь – собаки лают;

Осмотрись, не закрался ли вор.

2016г.

Душа

Соскочила с рельс вчера душа,

Разговелась брагою хмельною.

Вспомня, как бывает хороша

Ночь под перламутровой луною.

Как глаза крадутся, будто тень,

Лапая бессовестно прохожих,

И ступают, мягко осторожно

Под немую переулков сень.

Долго маялась болящая впотьмах;

Тыкалась в углы, искала щели,

Словно липкий  ус густого хмеля

Пьяно вьется на глухих стенах.

И нашла… Рассыпались оковы,

В памяти оставя эту чудь.

Выплеснулось всё, чем нездорово,

Тлея, жгло придавленную грудь.

И под звездами и бледною луною,

Измотавшись за былое впрок

Каялась в грехах, нетвердо стоя,

Обхвативши  молодой дубок.

И когда рассвет бордовой нитью

Опалил задумчивую даль,

Убаюканная мятой снытью,

Окрестилась… Но никто не увидал.

2013г.

Дева полуночная

Дева полуночная

Бланжевою дымкой

Как жена порочная

Прячет лик косынкой.

Плача, меднобокая,

Капнула слезинкой,

Вспыхнув одинокою

Голубою льдинкой.

Что тебе беспечно

Было веселиться,

Да к остроконечной

Горочки скатиться?

Иль нутро молочное,

Забродив начинкой,

До любви охочее

Увлеклось вершинкой?

Деве полуночной,

Уколов ложбинку,

В платье подвенечном

Не идти с вершинкой.

2014г.

Журавлиное перышко (сказка)

Коротко ли долго

Серою зарей

Выбрался из леса

Старый конь хромой;

Приведеньем белым

На беду возник

Исхудалый всадник

Меж еловых пик.

– А беда-то горе,

– страх и говорить,

-слух прошёл, что поле

Будет он садить.

Попервах скорчует

Дерева в лугу,

Из березы срежет

Добрую соху;

Искони подымет

Пустошь на пары

Да лачугу сладит

На приход зимы.

Понасушит ягод,

Дичи накоптит…

Так упряжей тягот

Время пролетит.

А весной насеет

Золоченой  ржи,

И шалаш затеет

На краю межи.

Изовьет подбору

Дикой конопли,

Подле ржи уложит

На подобь петли.

Сказывали будто

В энтовой дали

В изумрудных перьях

Коснют журавли.

Гнезды вьют весною

И птенцов растят.

А почто ценны так

Им и невдогад.

Как-то шепот вился,

Неприведь Господь,

Злого змия енто

Дитятки навродь.

А кто их споймает,

Пёрышков нарвет

Да сукна на платье

Доброго наткёт,

На заре наденет

Изумрудный плен

Станут ему в слуги

Боги  ночь и день.

И затеял малый

Чуду изловить.

Чем беду от дурня-то

Отворотить?

А всему виною

Барская мамзель.

Пожелала, злыдня,

На наряд куфтерь.

Да не ту, что возют

Торговать купцы,

А таку, чтоб в зависть

Окунать дворцы,

Чтобы ей служили

Боги день и ночь,

И сияла вечно,

Как звезда точь в точь.

Вот теперь устройся,

Поудобней сядь.

Не крутись юлою,

Слушай вдругорядь.

То была не сказка,

А приправа к ней.

Прояви терпенье

И внимай скорей.

В старину, обычно,

Родичались так:

С богачем богачка,

С бедною бедняк.

Но случись однажды

На глухом селе

Сын крестьянский Пимен

Был навеселе.

А у них подворье:

Латка да дыра.

Семеро по лавкам,

Пёс да конура.

Брёл с покоса Пимен,

На плече коса.

Лоб от первогона

Красила роса.

На беду большую

Пьяному косцу

Барский повстречался

Дом лицом к лицу.

Не изба, а терем

О пяти окон,

Горница с подклетом

И резной балкон.

А над ним смотрильня,

В ей румяный лик.

Как завидел Пимка,

Издал только : – Ик!

Барышня смутилась,

Налилась зарей.

Так и обмер Пимен,

Будты столб немой.

А мамзель смешлива,

Угли вместо глаз.

Так и колет Пимку

В сердце оный раз.

Посмелел крестьянин

Да и говорит:

– Хошь сватов отправлю,

Прям нутро горит.

Барышня хохочет:

– Мол куды тебе.

Аль желаешь розог

Смерять на спине?

Перспехтива, милый,

Прямо не ахти.

Лучше-ка сбирайся

Да домой мети.

Так конечно б лучше,

И беде конец,

Только Пимен сдуру

Рвется под венец.

Не уймется в Пимке

Выпитый сугрев,

Раззадорил дурня

Тот в петлю и влез.

Долго ли беседа

Та рекой лилась

Уж никто не помнит,

Но гуляет сказ;

Будто та мамзеля

С Пименом сошлась,

Только запросила

Выполнить наказ.

– Раздобудь, миленок,

Раз пристать посмел

Перьев изумрудных,

Чтоб соткать куфтерь.

Вот тогда и свадьбе

Может быть и быть.

А пока прощайте,

Что тут говорить…

На краю деревни,

Подле родника

Обжилась старуха,

Хромая клюка.

Ведьма и не ведьма,

Повитуха чай…

Пимен отрезвевши

В гости к ней давай.

Так и так промолвил,

Выставя вопрос,

И совет пытает,

Как решить курьёз.

Повитуха руки ажно развела:

-Коли б где рожали

Помогла б сполна.

А тебе, милёнок,

Дам совет простой:

– Плюнь на эвту выдру

Да лети домой.

Трав коси коровам,

Борони надел,

А нутро замучит

Так в своей среде

Подбери деваху,

Обрюхать в стогу…

– Что стоишь, как пентюх?

Со смеху помру!

Огорошен Пимен.

Что и говорить,

Ублажить мамзелю

Стало тяжко быть.

И куда податься?

Где тот чертов змей

Что огнем рожает

Дивных журавлей?

Далеком-далёким

Пима не спужать,

Было б чем напиться

И чего пожрать…

И подумав полночь,

Прямо на восток

Конь, спиной просевший,

Пима поволок.

Оговорку сразу

Я преподнесу:

– Змия Пим не встренул

Ни в каком лесу,

Но во сне увидел

Предалёкий луг,

На каком споймать он

Журавля смог вдруг.

И зарыскал дурень

Вдоль пребуйных рек.

Так уж вот устроен

Богом человек.

Обтрепался в нитку,

Отощал в ребро,

Но добыл, проказник,

Чудное добро.

Журавля, однако,

Пимен не споймал.

А вот перьев редких

Три насобирал.

И взалкал добраться

Вскорости домой.

Только управитель

Осадил: – Постой!

Оплатить, брат, надо

За добро ясак -

Подать за богатство.

По закону так.

И направил Пимку

Прям к сехлехтарю

Описать вывозит

Что в свою страну.

Тот сурьезно зачал:

-Где, чаво и как?

Пим ему: – Цена то

Перышкам пустяк.

Зиму проволынил

Тяжбу бедный Пим,

Но восток уважил

Перышком одним.

И в опор до дому

Нежилым путем,

Чтоб не поплатиться

И вторым пером.

Въехал на таможню

В нищенскую Русь,

Тут к нему хвельфебель.

Во какая грусть.

Прихватил за ворот:

– Оплати налог!

Тут от горя Пимка

На колени лег.

Замолил к Отчизне:

– Не сгуби, мил друг,

На жену не хватит,

Коль спущу всё с рук!

– Для чего бы горе

В далеках хлебал,

Кабы о поборах

В государствах знал?

-Ты закрой-ка рыло!

Хапнул, так плати.

А не то накину

Цепи-кандалы.

Хошь горюй, хошь смейся,

Надыть как-то жить,

За свою женитьбу

Пим решил платить.

Отдал на досмотре

Второе перо,

И с остатком жалким

Прикатил в село.

Ячменем отборным

Лучшему ткачу

Оплатил несчастный

Редкую парчу.

Вытряс все сусеки,

Продал инструмент,

Но украсил платье

Пимен в позумент.

По кайме злачёной

Пропустил узор

Изумрудных нитей,

Сполнив уговор.

Завернул в пергамент

Редкостный наряд

И поперся в терем,

Будты на парад.

Думал приболтает

Девицу-красу.

Да не вышел номер,

Не свезло косцу.

Шибко долго Пимка

Тёрся во лесах,

Девка вышла замуж,

И живет в Москвах.

Плюнула на Пимку,

На глухо село,

И гуляет в радость

Шумно, весело.

На балы со знатью

Муж ей выезд дал,

Как узнал то Пимен,

В обморок упал.

А очнулся в полночь,

В улице пустой.

Нет наряда в свертке,

Сам раздет, босой.

Так и прожил Пимка

Жениховый век.

Зряшно надрывалси.

Бедный человек…

А вчерась слыхала,

В радость ли, в беду,

Пим набрел проулком

На другу избу.

Увидал в оконце

Девичий капор.

То-то выйдет дело

Коль сплетется спор…

2016г.

Сколько хочешь, опускай ресницы

Сколько хочешь опускай ресницы,

Пряча трепет непорочных глаз.

Первого смущения зарницей

О мои слова ты обожглась.

Первый раз испуг твоё дыханье

Притаил в бездонной глубине.

Это первое по-взрослому свиданье

Не сгорит в пунцовой тишине.

Не сотрется в памяти истома

От бесстыдно тискающих рук.

Как, настырной ласкою влекома,

Ты в порочный заступила круг.

Опьянела в жарких поцелуях,

Испытала сладостную дрожь.

А слезинки в бесшабашных струях

Растворил внезапный серый дождь.

Так гори рябиновою гроздью.

Опускай ресницы, пряча стыд.

Нет вины, что вход случайным гостем

Будет в грешный мир тебе открыт…

2016г.

Мне с тобою разные дороги

Мне с тобою разные дороги

Полюбила? Обожди…  Пройдет.

Это чувство на века немногим,

А кому не знаешь наперед.

Всякому на свете есть черта,

За которой мир меняет краски.

Вот и это чувство, словно маска

Будет ровно в срок с души снята.

Не найдешь такого в целом свете

Не определен чему порог.

Если бы и не был я поэтом

Всё одно откликнуться б не смог.

Не с того, что ты вдруг некрасива

Или бархат глаз прозрачно пуст.

Просто нет желания быть лживым,

Обдирая нерасцветший куст.

Лучше пусть уж разные дороги…

Лучше сразу обрубить канат,

Чем тебя привыкнуть понемногу

И расплесть однажды школьный бант.

Я к тому, что прожито довольно.

Цвел и я когда-то вдалеке…

В первую любовь любому больно,

Как от раны рваной на руке.

Не идти нам по одной дороге,

Хоть горит сорваться да в намёт.

Очень перейти дано немногим

Океанские пучины вброд.

Не хочу тебе оставить шрама.

Полюбила, обожди…  Пройдет.

А что утерял покой и сам я

Знай про это также наперед.

2014г.

***

Трамвай уныло  простучал,

В аллеях  вечер плыл лениво.

Двор кто-то тенью залатал,

Тревожно тявкнул пёс пугливый.

Замолкли птицы в куширях,

Прохладой потянуло зябко.

Туман в кудрявых завитках

Накрыл траву немою лапой.

Уснул на площади фонтан,

Монеты перестали звякать.

В пальто пустую сунув длань,

Бродяга начал горько плакать.

Безмолвный демон в вышине,

Наляпал голубые пятна.

На непроглядном полотне

Их лики светятся невнятно.

Легла задумчивая ночь

На тихих улиц перекрестки.

В витринах фонари точь-в-точь

Желтки яиц на сковородке.

Упала  с плеч красивых ткань,

За стенкой бухнуло контральто,

А в луже, словно ятаган,

Беспечный месяц сделал сальто.

Перевернулось на душе,

Под сердцем ковырнуло болью,

И жизнь казалась мне уже

Не сахаром, а горькой солью.

2015г.

Не любите меня

Не любите меня, не надо.

Не терзайте своей души…

Я всего лишь один из стада,

Да и вы далеко не ушли.

Просто вам отвели стойло,

Мне назначили скотный двор.

Вам – вода и раз в день пойло,

Ну а мне чем богат загон.

Тяжек грех обронить святое.

Но, поверьте, бывает и так,

Что с размаху расшиб дорогое

И часами стоишь, как дурак.