Песня. Стихотворения

А. П. Сребрянскому

 
Не посуди: чем я богат,
Последним поделиться рад;
Вот мой досуг; в нём ум твой строгий
Найдёт ошибок слишком много;
Здесь каждый стих, чай, грешный бред.
Что ж делать: я такой поэт,
Что на Руси смешнее нет!
Но не щади ты недостатки,
Заметь, что требует поправки…
Когда б свобода, время, чин,
Когда б, примерно, господин
Я был такой, что б только с трубкой
Сидеть день целый и зевать,
Роскошно жить, беспечно спать, —
Тогда, клянусь тебе, не шуткой
Я б вышел в люди, вышел в свет.
Теперь я сам собой поэт,
Теперь мой гений… Но довольно!
Душа грустит моя невольно.
Я чувствую, мой милый друг,
С издетских лет какой-то дух
Владеет ею ненапрасно!
Нет! я недаром сладострастно
Люблю богиню красоты,
Уединенье и мечты!
 

1830

Молодой чете

 
Сбылось, что вы желали тайно,
Сбылось! настал желанный час:
Любовь благословила вас,
И скоро перстень обручальный
На вашей ручке заблестит,
И пастырь вас соединит.
И жизнь счастливая польётся,
Как серебристый ручеёк
Через муравчатый лужок,
Журча, игривой струйкой вьётся.
Судьба вас счастьем наградила,
И будет луч его светить
Весь век над ним и над тобой
Неизменимою звездой.
Но если вас – избави, Боже! —
Когда день чёрный навестит,
Любовь всё может усладить!
Любовь и дружба! Ты дороже
Всего на свете, ты одна
В несчастье, в счастии равна.
Надежды, радости земные,
Мгновенья жизни дорогие
Изменчивы для нас всегда;
Прямая ж дружба – никогда!
 

4 января

"О, не кажи улыбки страстной!.."

 
О, не кажи улыбки страстной!
Не мучь надеждою напрасно;
Прошу, так нежно не гляди;
Со мной речей не заводи;
Будь больше недовольна,
Будь равнодушна, хладнокровна,
Как недругом пренебрегай!
В беседах с злобою немою
Со мною встречи убегай.
Ах, ты неправдою такою
Меня, быть может, охладишь
И, к счастью, счастия лишишь!..
 

Утешение

 
Внимай, мой друг, как здесь прелестно
Журчит серебряный ручей,
Как свищет соловей чудесно.
А ты – один, в тоске своей.
Смотри: какой красой в пустыне
Цветы пестреются, цветут,
Льют ароматы по долине
И влагу рос прохладных пьют,
Вдали там тихо и приятно
Раскинулась берёзы тень,
И светит небосклон отрадно,
И тихо всходит Божий день.
Там вешний резвый ветерок
Играет, плещется с водами,
Приветно шепчется с листами
И дарит ласками цветок.
Смотри: на разноцветном поле
Гостит у жизни рой детей
В беспечной радости на воле;
Лишь ты, мой друг, с тоской своей…
Развеселись!.. Проснись душою
С проснувшейся для нас весною;
Хоть юность счастью посвятим!
Ах! долго ль в жизни мы гостим!..
 

Песня

 
Утратив то, что было мило,
Напрасно вновь к себе зову;
Напрасно тень подруги милой
Хочу я видеть наяву.
Теперь с тобой одно свиданье
Какой ценою б ни купил;
Я за твоё существованье
Земною б жизнью заплатил!
За нежный поцелуй, за встречу,
За блеск приветливых очей,
За жар любви, за звук речей
Я б голову понёс на сечу.
Но нет, вовек не возвратить,
Что было так душой любимо!
Вовек и тень с страны незримой
К призывам друга не слетит.
О, лейтесь, лейтесь же ручьями,
Горючи слёзы из очей!
Без ней нет жизни меж людями —
Нет сердцу радостей без ней.
 

26 мая, Лебедянь

К другу

 
Развеселись, забудь что было!
Чего уж нет – не будет вновь!
Всё ль нам на свете изменило?
И всё ль взяла с собой любовь?
Ещё отрад у жизни много,
У ней мы снова погостим:
С одним развёл нас опыт строгий,
Поладим, может быть с другим!
И что мы в жизни потеряли,
У жизни снова мы найдём!
Что нам мгновенные печали?
Мы ль их с тобою не снесём?
Что грусть земли? ужель за гробом
Ни жизни, ни награды нет?
Ужели там, за синим сводом,
Ничтожество и тьма живёт?
Ax, нет! кто мучится душою,
Кто в мире заживо умрёт,
Тот там, за дальней синевою,
Награды верные найдёт!
Не верь истления кумиру,
Не верь себе, не верь людям,
Не верь пророчащему миру,
Но веруй, веруй небесам!
И пусть меня людская злоба
Всего отрадного лишит,
Пусть с колыбели и до гроба
Лишь злом и мучит, и страшит, —
Пред ней душою не унижусь,
В мечтах не разуверюсь я;
Могильной тенью в прах низринусь
Но скорби не отдам себя!..
 

11 июля, полночь

К ней

 
Ах! для чего мне пламенеть
Любовью сердца безнадежной?
Мой кроткий ангел, друг мой нежный,
Не мой удел тобой владеть!
Но я любим, любим тобою!
О, для чего же нам судьбою
Здесь не даны в удел благой,
Назло надменности людской,
Иль счастье, иль одна могила!
Ты жизнь моя, моя ты сила!..
Горю огнём любви святым,
Доверься ж, хоть на миг моим
Обьятиям! Я не нарушу
Священных клятв – их грудь хранит,
И верь, страдальческую душу
Преступное не тяготит…
 

19 июля

Послание Н… П…

 
И вы на нас грозой хотите?
И вы, и вы кинжал острите
Отцу на старческую грудь!
Накажет Бог когда-нибудь!
Припомните, что прежде были.
Притом не вы ль мне говорили:
«Я б мог давно – но не хочу;
Нет, я и извергу не мщу,
Нет, я не с варварской душою, —
За зло плачу я добротою».
Враги ль мы вам? Пусть Бог сразит,
Кто чёрный замысел таит!
Злодеи ль мы? За что хотите
Полуубитого добить?
Его старайтесь защитить!..
Я знаю: сильному удобно
Невинных ранить, – даже сродно…
Но тот не человек – злодей!
Вы ж покровитель, друг людей, —
Держите ж слово – и не мстите,
Прошу, кинжала не острите
Отцу на старческую грудь:
Ей время в жизни отдохнуть.
 

25 июля

Элегия

 
В твои обьятья, гроб холодный,
Как к другу милому, лечу,
В твоей обители укромной
Сокрыться от людей хочу.
Скорее, смерть, сверкни косою
Над юною моей главою!
Немного лет я в мире жил…
И чем сей мир повеселил?
И кто с улыбкой мне отрадной
От сердца нежно руку жал?
Со мной кто радостью желанной
Делил веселье и печаль?
Никто! Но в сей стране пустынной
Один лишь был мне верен друг,
И тот, как песни звук отзывный,
Как огнь мгновенный, надмогильный,
На утренней заре потух.
Одна звезда меня пленяла
Ещё на небе голубом
И в чёрном сумраке густом
Надеждой тайной грудь питала;
Но скрылася она – с тех пор
Приветных звёзд не видит взор.
Без ней, как сирота безродный,
Влачусь один в толпе людей,
С душою мрачной и холодной,
Как нераскаянный злодей.
С людями, братьями моими,
Ещё хотел я жизнь делить;
По-прежнему хотел меж ними
Я друга по сердцу найтить.
Но люди взорами немыми
С презреньем на меня глядят
И душу хладную мертвят.
К тебе от них, о гроб холодный,
Как к другу милому, лечу,
В твоей обители укромной
Покоя тихого ищу.
О смерть! сомкни скорей мне вежды!
Верни загробные надежды.
 

30 июля

К реке Гайдари

 
Стою, зловещей думы полн,
При шёпоте, при плеске волн…
Гайдарь! всё теми ж ты волнами
Катишься вдаль, как и всегда,
Такими ж светлыми водами;
Поишь людей, поишь стада;
И те ж в тебе глядятся горы
И корни моются лесов;
Всё те ж кругом поля, озёры,
Всё так же ночью вдоль брегов
На лодке, лёгкой и качливой,
Плывёт веселый рыболов;
По влаге сонной, прихотливой
Кидает сеть он – и вперёд
Веслом размашисто гребёт,
И песнь Украйны для забавы,
Без мыслей, без желаний славы,
Напевом прадеда поёт!
Катись, Гайдарь, и пой водою
Брега, счастливые тобою!
Твой век тебе не изменил;
А я, старик, всю жизнь прожил…
Где ж вы, благие упованья,
Где ты, священный сердца жар?..
Катися, светлая Гайдарь,
Неси с собой мои стенанья!
 

Совет старца

 
Скучно с жизнью старческой,
Скучно, други, в мире жить;
Грустно среди пиршества
О могиле взгадывать
И с седою мудростью
К ней, наморщась, двигаться.
Поспешайте ж, юноши,
Наслаждаться жизнию!
Отпируйте в радости
Праздник вашей юности!
Много ль раз роскошная
В год весна является?
Много ль раз долинушку
Убирает зеленью,
Муравою бархатной,
Парчой раззолоченной?
Не одно ль мгновение
И весне, и юности?
 

1 августа

Веселый час

 
Дайте бокалы!
Дайте вина!
Радость – мгновенье.
Пейте до дна!
Громкие песни
Гряньте, друзья!
Пусть нас весёлых
Видит заря!
Ныне пируем —
Юность на час —
Нынче веселье,
Радость у нас!
Завтра что будет,
Знаю ль, друзья?
Пусть нас весёлых
Видит заря!
Шумно, разгульно
Пойте, друзья!
Лейте в бокалы
Больше вина!
Ну-те ж все разом
Выпьем до дна!
Пусть нас весёлых
Видит заря!
 

к Ж***

 
Не мучь, красавица моя,
Не мучь напрасным ожиданьем;
И так уже измучен я,
И так томительным страданьем
Душа влюблённая убита;
Она давно тоской покрыта.
К чему ж незажитые раны
Ты хочешь боле растравлять?
Скажи: придут ли дни желанны
Иль нам их вечно не видать?
Иль ты с притворною душою
Смеёшься, шутишь надо мною?
Теперь – увы! – в последний раз
Я жду любезного привета.
Жестокая! прощальный час!
Порадуй ласкою ответа!
Скажи, скажи! Но – дикий взор!..
Где сила снесть сей приговор!
 

8 августа

Вечер

 
Уж рощей лиственная сень
Росой коралльною дымится,
И чуть заметливая тень
На долы, на поля ложится;
Ленивый ветерок, порхая
И поминутно утихая,
Природу клонит в сладкий сон;
Уж с нею засыпает он.
Один я в тёмной тишине,
Оставив свой семейный круг,
С раздумьем сердца в глубине,
Иду на освежённый луг;
На нем я с новою отрадой
Дышу вечернею прохладой,
И с новой радостью земной
Веду беседы я с луной:
О смерти, вечности, о жизни,
О нашей будущей отчизне,
О наших будущих мирах
И преселенцах-мертвецах,
Которые, как мы, здесь жили
И дух горе переселили.
Ах, что на их там стороне?
Видна ли тайна назначений?
Что не постиг здесь гордый гений —
То там постигнуто ль вполне?
О, для чего с земли судьбою
Живым в удел не дано нам
Туда к ним улетать душою?
Я б, с ними привитая там,
Учился б жить с самим собою;
Но я веригою земной,
Как цепию невольник злой,
Надолго связан и окован —
Мой дух неволей очарован
И дольним счастием прельщён.
В земных он таинствах теряясь
И для небесных омрачён,
Бескрыльной думой окрыляясь,
Туда напрасно рвётся он…
Луна! ты житель горних стран,
Ты беспредельный океан
Без утомленья протекаешь;
Луна! быть может, ты бываешь
И в тех странах, – поведай мне
О тайнах их… Но в тишине
Ты, ход урочный совершая
И молчаливо озаряя
Кладбище смерти, крест и гроб,
И отдалённый неба свод,
Лишь светишь нам, как все те звезды,
В знак доброй для людей надежды.
 

20 августа, Старобельск

Земное счастие

 
Не тот счастлив, кто кучи злата
Сбирает жадною рукой
И – за корысть – родного брата
Тревожит радостный покой;
Не тот, кто с буйными страстями
В кругу прелестниц век живёт,
В пирах с ничтожными глупцами
Беседы глупые ведёт
И с ними ценит лишь словами
Святую истину, добро,
А нажитое серебро
Хранит, не дремля, под замками.
Не тот счастлив, не тот, кто давит
Народ мучительным ярмом
И кто своё величье ставит
На полразрушенном другом!
Он пренебрёг земли законы,
Он, презирая вопль и стоны,
И бедной, горестной мольбе
Смеётся вперекор судьбе!..
Он Бога гнев, он кары Неба
Считает за ничтожный страх;
Суму, кусок последний хлеба
Отнял у ближнего – и прав!
Не он! – Но только тот блажен,
Но тот счастлив и тот почтен,
Кого природа одарила
Душой, и чувством, и умом,
Кого фортуна наградила
Любовью – истинным добром.
Всегда пред Богом он с слезою
Молитвы чистые творит,
Доволен жизнию земною,
Закон Небес боготворит,
Открытой грудию стоит
Пред казнью, злобою людскою,
И за царя, за отчий кров
Собой пожертвовать готов.
Он, и немногое имея,
Всегда делиться рад душой;
На помощь бедных, не жалея,
Всё щедрой раздаёт рукой!
 

20 августа, Старобельск

Первая любовь

 
Что душу юности пленило,
Что сердце в первый раз
Так пламенно, так нежно полюбило —
И полюбило не на час, —
То всё я силюся придать забвенью,
И сердцу пылкому и страстному томленью
Хочу другую цель найтить,
Хочу другое также полюбить!
Напрасно всё: тень прежней милой
Нельзя забыть!
Уснёшь – непостижимой силой
Она тихонько к ложу льнёт,
Печально руку мне даёт,
И сладкою мечтою вновь сердце очарует,
И очи тёмные к моим очам прикует!..
И вновь любви приветный глас
Я внемлю страждущей душою…
Когда ж ударит час
Забвенья о тебе, иль вечности с тобою?..
 

21 августа, близ Мур-могилы.

Мука

 
Осиротелый и унылый,
Ищу подруги в свете милой, —
Ищу – и всем «люблю» твержу, —
Любви ж ни в ком не нахожу.
На что ж природа нам дала
И прелести и розы мая?
На что рука твоя святая
Им сердце гордым создала?
Ужель на то, чтоб в первый раз
Пленить любовию священной,
Потом упорностью надменной
Сушить и мучить вечно нас?
Ужель на то, чтоб радость рая
В их взоре видя на земли,
Мы наслаждаться не могли,
В любови муки познавая?..
Но ты, земная красота,
Не стоишь моего страданья!
Развейся ж, грешная мечта,
Проси от неба воздаянья!
 

27 августа

Сирота

 
Когда мне шёл двадцатый год,
Я жил звериной ловлей
И был укрыт от непогод
Родительскою кровлей.
Отец мой всех был богатей,
Всяк знался с нашей хатой,
Обширен был наш круг полей, —
Был хлеб, был скот рогатый…
Моя богатая семья
Копейкой не нуждалась;
Такому счастию родня
С досадой улыбалась.
И кто б подумать прежде мог,
Что после с нами стало:
Прогневался на грешных Бог —
Что было – всё пропало.
Два года не рожался хлеб,
Иссохнула долина,
Утратилась скотина, —
Нужда на двор – и денег нет!
Травою заросло гумно,
Кошары опустели,
С последним нищим заодно
И в праздник мы говели.
Ещё б мой жребий сносен был,
Но с бесталанной доли
Я всю семью похоронил…
От скорби и от боли
Без них для горького меня
И радости скончались;
Чуждалась бедного родня,
Соседи удалялись.
Пришлось с могилою родных
Навеки распроститься
И горевать среди чужих
С пустой сумой пуститься.
И люди мирных деревень,
Живя без нужд, не знают,
Что вся мне жизнь есть чёрный день
Иль, зная, забывают.
 

4 сентября, Кокенское поле

Песня

 
На что ты, сердце нежное,
Любовию горишь?
На что вы, чувства пылкие,
Волнуетесь в груди?
Напрасно, девы милые,
Цветёте красотой,
Напрасно добрых юношей
Пленяете собой, —
Когда обычьи строгие
Любить вас не велят,
Когда сердца холодные
Смеются, други, вам.
Любовь, любовь чистейшая,
Богиня нежных душ!
Не ты ль собою всех людей
Чаруешь и живишь?
Сердца, сердца холодные,
Не смейтеся любви!
Она – и дев, и юношей
Святыня и кумир.
 

5 сентября, близ Славяносербска

Кольцо

 
Я затеплю свечу
Воска ярова,
Распаяю кольцо
Друга милова.
 
 
Загорись, разгорись,
Роковой огонь,
Распаяй, растопи
Чисто золото.
 
 
Без него для меня
Ты ненадобно;
Без него на руке —
Камень на сердце.
 
 
Что взгляну, то вздохну,
Затоскуюся,
И зальются глаза
Горьким горем слёз.
 
 
Возвратиться ли он?
Или весточкой
Оживит ли меня,
Безутешную?
 
 
Нет надежды в душе…
Ты рассыпься же
Золотою слезой,
Память милова!
 
 
Невредимо, черно,
На огне кольцо,
И звенит по столу
Память вечную.
 

20 сентября

Крестьянская пирушка

 
Ворота тесовы
Растворилися,
На конях, на санях,
Гости въехали;
Им хозяин с женой
Низко кланялись,
Со двора повели
В светлу горенку.
Перед Спасом Святым
Гости молятся;
За дубовы столы,
За набранные,
На сосновых скамьях
Сели званые.
На столах кур, гусей
Много жареных,
Пирогов, ветчины
Блюда полные.
Бахромой, кисеёй
Принаряжена,
Молодая жена,
Чернобровая,
Обходила подруг
С поцелуями,
Разносила гостям
Чашу горькова;
Сам хозяин за ней
Брагой хмельною
Из ковшей вырезных
Родных потчует;
А хозяйская дочь
Мёдом сыченым
Обносила кругом
С лаской девичьей.
Гости пьют и едят,
Речи гуторят:
Про хлеба, про покос,
Про старинушку;
Как-то Бог и Господь
Хлеб уродит нам?
Как-то сено в степи
Будет зелено?
Гости пьют и едят,
Забавляются
От вечерней зари
До полуночи.
По селу петухи
Перекликнулись;
Призатих говор, шум
В тёмной горенке;
От ворот поворот
Виден по снегу.
 

21 сентября

Песня старика

 
Оседлаю коня,
Коня быстрого,
Я помчусь, полечу
Легче сокола.
 
 
Чрез поля, за моря,
В дальню сторону —
Догоню, ворочу
Мою молодость!
 
 
Приберусь и явлюсь
Прежним молодцем,
И приглянусь опять
Красным девицам!
 
 
Но, увы, нет дорог
К невозвратному!
Никогда не взойдет
Солнце с запада!
 

21 сентября

Вздох на могиле Веневитинова

 
Какие думы в глубине
Его души таились, зрели?
Когда б они сказалися вполне,
Кого б мы в нём, друзья, узрели?
Но он, наш северный поэт,
Как юный лебедь величавый,
Средь волн тоскуя, песню славы
Едва начал – и стих средь юных лет!
 

30 октября

Что значу я?

 
Что, крошка мелкая, я значу?
Живу, заботливо тружусь,
В желанье счастья время трачу
И, вечно недовольный, плачу!
Чего ж ищу? к чему стремлюсь?
В какой стране, на что гожусь?
Есть люди: до смерти желают
Вопросы эти разгадать.
Но что до них! Пусть как хотят
О всём серьёзно рассуждают.
Я недоросль, я не мудрец,
И мне нужнее знать немного;
Шероховатою дорогой
Иду шажком я, как слепец;
С смешным сойдусь ли – посмеюсь;
С прекрасным встречусь – им пленюсь;
С несчастным от души поплачу,
И не стараюсь знать – что значу.
 

УТЕШЕНИЕ

Как жаль, что счастия звезда

На небе вашем закатилась!

Но разве горесть навсегда

С судьбою вашей породнилась?

Беда – глупа, взведёт на счастье.

Всяк провиденью доверяй:

Оно нас ценит без пристрастья.

Пусть кто доволен здесь неправо

Или неправо кто гоним…

Земные радости – с отравой,

Отрава – с счастием земным.

Всё постоянно – лишь за морем,

И потому, что нас там нет;

А между тем кто минут горем?

Никто… таков уж белый свет!..

1831

"Мой друг, мой ангел милый…"

 
Мой друг, мой ангел милый,
Тебя ли я с такою силой,
Так нежно, пламенно лобзал
И к нежной груди прижимал?
Или в минуту исступленья,
В жару сердечного волненья,
Я обнимал одну мечту,
Твою рисуя красоту?
Как упоителен душе влюблённой
Живой твой взор полусмущённый,
Твой жгучий, страстный поцелуй! —
Приди же вновь! страдальца поцелуй!
Тобой любимым быть прекрасно!
Прекраснее – тебя любить!
Что муки мне? душою страстной
О милой сладко мне грустить!
 

Соловей (Подражание Пушкину)

 
Пленившись розой, соловей
И день и ночь поёт над ней;
Но роза молча песням внемлет,
Невинный сон её объемлет.
На лире так певец иной
Поёт для девы молодой;
Он страстью пламенной сгорает,
А дева милая не знает —
Кому поёт он? отчего
Печальны песни так его?..
 

Наяда

 
Взгрустнулось как-то мне в степи однообразной.
Я слёг
Под стог,
И, дремля в скуке праздной,
Уснул; уснул – и вижу сон:
На берегу морском, под дремлющей сосною,
С унылою душою,
Сижу один; передо мною
Со всех сторон
Безбрежность вод и небо голубое —
Всё в сладостном ночном покое,
На всё навеян лёгкий сон.
Казалось, море – небеса другие,
Казались морем небеса:
И там и здесь – одни светила золотые,
Одна лазурь, одна краса
В объятьях дружбы дремлет.
Но кто вдали, нарушив тишину
Уснувшую волну
Подъемлет и колеблет?
Прелестная, нагая
Богиня синих вод —
Наяда молодая;
Она плывёт,
Она манит, она зовёт
К себе на грудь мои объятия и очи…
Как сладострастный гений ночи,
Она с девичьей красотой,
Являлась вся сверх волн нагой
И обнималася с волной!..
Я с берегов, я к ней… И – чудо! – достигаю.
Плыву ль, стою ль, не потопаю.
Я с ней! – её я обнимаю,
С боязнью детскою ловлю
Её приветливые взгляды;
Сжимаю стан Наяды,
Целую и шепчу «Люблю!».
Она так ласково ко мне главу склонила;
Она сама меня так тихо обнажила,
И рубище моё пошло ко дну морей…
Я чувствовал, в душе моей
Рождалась новая, невидимая сила,
И счастлив был я у её грудей…
То от меня притворно вырываясь,
Она, как дым сгибаясь, разгибаясь,
Со мной тихонько в даль плыла;
То тихо отклонив она меня руками,
Невидима была;
То долго под водами
Напевом чудным песнь поёт;
То, охватив меня рукою,
Шалит ленивою водою
И страстный поцелуй даёт;
То вдруг, одетые в покров туманной мглы
Идём мы в воздухе до дремлющей скалы,
С вершины – вновь в морскую глубину!
По ней кружимся, в ней играем,
Друг друга, нежась, прижимаем
И предаёмся будто сну…
Но вспыхнула во мне вся кровь,
Пожаром разлилась любовь;
С воспламенённою душою —
Я всю её объемлю, всю обвил…
Но миг – и я от ужаса остыл:
Наяда, как мечта, мгновенно исчезает;
Коварное мне море изменяет —
Я тяжелею, я тону
И страсть безумную кляну;
Я силюсь всплыть, но надо мною
Со всех сторон валы встают стеною;
Разлился мрак, и с мрачною душою
Я поглощён бездонной глубиной…
 
 
Проснулся: пот холодный
Обдал меня…
«Поэзия! – подумал я, —
Твой жрец – душа святая,
И чистая, и неземная!»
 

Песня пахаря

Ну! тащися, сивка,

Пашней, десятиной,

Выбелим железо

О сырую землю.

Красавица зорька

В небе загорелась,

Из большого леса

Солнышко выходит.

Весело на пашне.

Ну, тащися, сивка!

Я сам-друг с тобою,

Слуга и хозяин.

Весело я лажу

Борону и соху,

Телегу готовлю,

Зерна насыпаю.

Весело гляжу я

На гумно, на скирды,

Молочу и вею…

Ну! тащися, сивка!

Пашенку мы рано

С сивкою распашем,

Зёрнышку сготовим

Колыбель святую.

Его вспоит, вскормит

Мать-земля сырая;

Выйдет в поле травка –

Ну! тащися, сивка!

Выйдет в поле травка –

Вырастет и колос,

Станет спеть, рядиться

В золотые ткани.

Заблестит наш серп здесь,

Зазвенят здесь косы;

Сладок будет отдых

На снопах тяжёлых!

Ну! тащися, сивка!

Накормлю досыта,

Напою водою,

Водой ключевою.

С тихою молитвой

Я вспашу, посею.

Уроди мне, Боже,

Хлеб – моё богатство!

26 ноября

1832

Дом лесника

 
В тёмном лесе, за рекой
Стоит домик небольшой,
С двумя светлыми окнами,
С распашными воротами.
Под замком те ворота,
И калитка заперта —
Чтоб не вшёл туда рогатый,
Леший страшный и косматый;
Чтоб не вшёл туда упырь,
Ни проезжий богатырь.
Кто ж живёт тут одиноко,
От жилья кругом далёко?
Рыболов ли небогатый?
Иль разбойник бородатый
В нём спасается мольбой,
С сундуками и казной?
Лесной староста с женою,
С третьей дочкой молодою.
Он живёт здесь с давних пор,
Караулит царский бор.
И для ней старик седой
Замыкает домик свой, —
Чтобы в каменны палаты
Не увёз купец богатый;
Чтоб боярин окружной
Не прильнул бы к молодой
Безотвязной повиликой, —
Чтоб не быть ей горемыкой.
 

Исступление

 
Духи неба, дайте мне
Крылья сокола скорей!
Я в полночной тишине
Полечу в объятья к ней!
Сладострастными руками
Кругом шеи обовьюсь,
Её чёрными глазами
Залюбуюсь, загляжусь!
Беззаботно к груди полной,
Как пчела к цветку, прильну,
Сладострастьем усыплённый,
Беспробудно я засну.