Звено цепи

– Я здесь, дядь, – повернулся на голос, моя пернатая сидит на ящере, который спокойно себе жует паучка, а я ещё подумал, что за хруст такой.

– Ты это… извини, что отбросил.

– Нет, это ты извини. Я испугалась, впала в панику и чуть нас не угробила. Извини… – сейчас разревется курица моя, а меня на лыбу распирает.

– Фаут, а среди этих были Старшие?

– Эларс, ты уничтожил стражников в горячке боя, они атаковали тебя, мы не успевали их перехватить, но ты сам справился, я аж залюбовался тобой, – брат мой сидит и улыбается во все тридцать два, а я отвел взгляд от него и осмотрел это поле, оно все в мертвых пауках, вижу здоровенные туши и начинаю приходить в режим охренения.

– Это я их? – тихо спрашиваю у брата, а тот счастливо мне улыбается и кивает. – Охренеть…

– Эм, господин, а что значит «охренеть»? – я посмотрел на доктора, точно, он же ещё не ругается на могучем, Фаут посмеивается, парни тоже стоят, сидят и с интересом смотрят на меня.

– Это означает, что я в изумлении, шоке.

– Хмм… значит, и я охренеть, – пернатая хихикает, а братан ждет от меня чего-то.

– Нет, док, надо говорить « я в ахере», – эти серьезные и полные внимания лица пробуждают во мне взрыв смеха, и я не сдерживаюсь, сижу и смеюсь, плевать, как на меня сейчас смотрят другие, я смог погрузиться в транс боя, о котором только читал, на своей шкуре ощутил что это такое, понял, что только в медитации смогу восстановить всю схему своих движений, сейчас же я помню только эти всполохи, росчерки свих мечей, взмахи крыльев, на этом всё.

– Пернатая, объясни мне, только нормально, почему на меня так смотрят?

– Они видели, на что ты способен, тебе всего четырнадцать лет, совсем ребенок по всем меркам. Ты показал скорость, силу, а ещё крылья и их силу. Они видели и твоё пламя, пламя Владыки.

– Сириф, скажи честно, я же не тот, кого они хотят видеть?

– Дядь, ты не тот. Ты это ты. Того, кого они хотят видеть давно нет, его разорвали на части, а силу раскололи. Осколки разбросаны по многим мирам. Ты – это осколок того, кого они желают. И не спрашивай больше меня об этом, я дала клятву.

– Кому?

– Тебе.

*****

Через час мы все выдвинулись дальше. Эта атака унесла жизни троих солдат, ещё семеро были ранены, их вылечил быстро Фрокос, он же и подлечил наших скакунов. Меня поразила та боль, что отразилась в глазах Фаута, он тела своих солдат поместил в куски льда, перед этим с другими умыл им лица, поправил одежду, оружие вложили в их руки. Я о такой церемонии не знал, спросить постеснялся. Три ледяные глыбы с умершими солдатами оставили у разрушенных колон, Фаут сам их поставил, как стражников этого места.

Мы оставили ящеров с четырьмя крысанами и двумя воинами там, где указали разведчики, в небольшой пещере, а сами пешком дальше.

Город Колфур был поистине центром, столицей, даже по открывшейся картине руин, архитектурного ансамбля он впечатлял своей площадью, и это с учетом того, что половина находится под песком, есть места покрытые стеклом, Фаут рассказал, что здесь были применены такие заклинания, что плавились камни, площади обращались в пепел, а это результат. Не все жители города были согласны на забой без сопротивления. Я и сам заметил стертые пространства в планировке города.

– Ну что готов?

– Всегда готов, – Фаут усмехнулся и дал отмашку.

Мы двойной цепью двинулись в черты города, точнее, в эти улочки разрушенных строений. Песок скрипит под ногами, прохладный ветер охлаждает приятно кожу. Я кручу головой осматривая свой город, на обломках колон, стен видны руны, какие-то рисунки, рельефы и барельефы. Не выдержав, я остановился возле обломка стены, которая была вся исписана рунами. Они написаны в столбики, как японская или китайская письменность, как и схожи с китайскими иероглифами. Присев напротив, я завис, читая текст.

– Что написано? – доктор присел рядом, с любопытством смотрит на эту стену.

– Похоже на стихи, здесь описание движения энергии жизни и смерти в теле, в душе, – я коснулся стершихся иероглифов, пытаясь нащупать движение их, но сколов и неровностей много, – не разобрать…

– Ты умеешь читать на умершем языке? – Фаут смотрит на меня ошалевшими глазами. – Мы столько тысячелетий пытаемся найти перевод этого языка, а ты вот так сходу, мимо проходя?

– Умерший? Почему? На нем сколько тысячелетий не говорят? – Фрокос смотрит на письмена.

– Это язык Создателей, Богов, Жрецов, здесь была лаборатория по созданию новых рас, если верить записям, но после ухода Владыки, этот язык запретили, убивали носителей знаний Создателя. По записям в архиве можно утверждать, что за какую-то сотню лет язык был «забыт». Алфавита нет. Есть такие плиты, но мы не можем перевести тексты. Эларс, что здесь написано, прочитай.

– Я не уверен, что мой перевод верен, Фаут, скорее всего я очень сильно ошибаюсь.

– Читай, – он на меня так смотрит, что отказать очень сложно.

– Ладно… «Трансформировать всё вокруг могут только смелые, бесстрашные. Жизнь никогда не была такой, как её представляют души. Энергия смерти дарует жизни путь…» А дальше не разобрать. Стерто временем, – я веду по этой стене, мои пальцы зацепились за что-то, я машинально нажал и ощутил укол, рука дернулась, на пальце порез, а иероглифы засветились темно-фиолетовым, я, мы все уставились на это чудо. – Сириф, это чего такое?

– Понятия не имею!

– Что там написано, Эларс? – Фаут явно заторопился, я и сам заметил, что руны начали гаснуть.

– «Процесс формирования тела и души производят вместе Жизнь и Смерть. Смерть – принятие помощи для тела, она убирает всё ненужное и отслужившее. Жизнь – освободившие пространства, выстраивание новых цепей, настройка на энергетику новой земли, нового сосуда…» – я прочел всё, что было на стене, руны погасли. – Ну? Кто-то что-то понял? И ещё… здесь говорят о Жизни и Смерти, как о личностях, что участвуют в создании, – я провёл по изображениям двух фигур, а между ними нечто похожее не кувшин, от него лучи идут, как и от фигур к нему.

– Эларс, ты невероятен, брат… Может отец не из вредности тебе отдал эти земли? – он задумчиво смотрит на меня, а у меня по затылку мурашки побежали, и, кажется, волосы зашевелились, я слышу шорохи со всех сторон и стук множества ножек по камням. – Что с тобой?

– Похоже, нам кабздец… – Фаут меня правильно понял и резко отдает команду магам, нас накрывает защитный купол, в него на полной скорости врезаются полупрозрачные пауки, они микрируют, сливаясь с местностью. Это что за черти? Я таких в справочниках и не видел, а они ещё и магией в нас швыряются. – Фаут, что за…

– Личная гвардия королевы нас навестила. Ты, – это он мне, – стоишь здесь, радом с тобой доктор и его сын Тил. А мы повоюем магически… – он не улыбается, это не улыбка, это яростный оскал зверя, а его команды – это рычание монстра. Все его воины без разговоров рассредоточились, у каждого своя задача, свои цели. – Начнем.

*****

Пламя и лёд, ветер и земля – этот смертельный танец стихийной магии поражал и ужасал меня, я ещё никогда не видел такие заклинания в действии. Совместные атаки воинов разрывали пауков, Фаут стоял и руководил этим вальсом. Нас же заперли в защитном куполе из семи кругов. Всё так быстро происходило и по всем направлениям, что я не успевал следить за магами и воинами, не успевал анализировать формулы, заклинания, эти связки двух или трех стихий. Я видел, как один маг применил формулу некромантов, вплетя в неё руны ветра, результат меня поразил, получившееся торнадо обратило четверых пауков в прах, зацепило ещё двоих, лишив их лап. А двое других взявшись за руки читали заклинание, а когда резко развернулись в сторону пауков, выбросили в них колья земли с наконечниками изо льда, эти снаряды изрешетили больше десятка хитиновых. И так по кругу, одиночки били по малым группам нападающих, а пары и тройки по площадям.

Я обратил внимание на Фаута, он мечом на земле что-то чертил, с такого расстояния я не смог рассмотреть, что он творит, а фигура в диаметре уже достигала двух метров.

– Что он делает? – спросил у пернатой, но она на моем плече сидит и мелко подрагивает. – Сириф, что он делает?

– Готовит заклинание, которое уничтожит всё живое и мертвое в радиусе ста метров. Это заклинание запрещено в цивилизованных мирах, на него требуется много энергии и жертвенной крови.

– И кто у нас жертва? Надеюсь не те, кто сейчас заперт в семи кругах? – весело спросил Фрокос, мы посмотрели на него, а он пожал плечами, улыбается ещё юморист.

– Нет, доктор, я чувствую, что энергия стекается от умерших пауков, но может я и ошибаюсь, – я действительно это ощущал, что сила от умерших тянется к Фауту, а когда Сириф пояснила, я ещё четче это почувствовал. Его творение набухает, как почки на деревьях весной, напряжение ощущается всё сильнее. Это чувствуем не только мы, но и паучки, они повалили со всех щелей, домов на нас. Каких здесь только нет, увидел троих великанов, у которых были тела людей по пояс, они были высотой под метров десять, а их крик разрывал перепонки ушей, даже сквозь защиту мы схватились за уши в жалких попытках их закрыть, а какого было парням за защитой, я не знаю, только видел, как трое упали, их товарищи подхватили и к нам оттащили. Я рванул к ним, чтобы помочь, схватил двоих и рывком затянул в круг, третьего они уже лихо забросили, кивком поблагодарили меня и рванули на защиту своего господина, который напитывал фигуру такой силищей, что у меня виски сдавило, желудок скручивать начало, а из носа горячая и густая кровь потекла, и это не у одного меня такое состояние было. Я ужаснулся, когда увидел брата, у него из ушей кровь текла, а из глаз кровавые слезы разделили лицо на три части, его улыбка придала лицу маску безумного демона.

– Все ко мне! – этот тихий приказ Фаута услышали все, я подхватил одного воина, а отец с сыном двух других, воины и мы оказались у принца Ардакисса за считанные секунды. Я смотрел на брата и видел, как он с натугой поднимал руки, как потоки этого чудовищного заклинания тянуться вслед за ними, а потом настал момент, когда все звуки исчезли, всё замерло, словно кто-то нажал на кнопку паузы. Это продлилось от силы секунды две, а потом Фаут закричал и резко развел руки в стороны.

Вы когда-нибудь видели, как взрывается атомная бомба, скорее всего да, по телевизору часто показывают это, чтобы люди знали и боялись, но трансляция не показывает всего, вы не ощутите эту взрывную волну, которая сносит здания, а после неё этот испепеляющий жар, когда ваша кожа плавится, а глаза выпадают из орбит. К чему это я вспомнил… Ах да, заклинание старшего брата сработало…

Нас придавило к земле с такой силой, что некоторые избавлялись от завтрака, а кому-то сломало кости, я отчетливо слышал треск рядом с собой, но повернуть голову у меня сил не было, я лишь надеялся, что это не мою пернатую расплющило. Грохот лишил меня сознания на несколько секунд, а может и минут, я не знаю, но когда открыл глаза, то меня вырвало кровью. Этот порыв ветра, взрывной волны разрушил остатки зданий, их просто не стало, а оплавленный раскаленный воздух испепелил всех и всё, что нас окружало.

Сколько я провалялся, не осознавал, видел, что вокруг меня шевелятся, видел, что Фаут, устало, уселся на землю, к нему кто-то вроде бы подошел.

– Эларс, живой? – голос брата разбудил меня. Так, я что уснул? Открыл глаза, а уже ночь, звезды сверкают, Луны не видно, я на одеяле лежу, костры горят, ящеры хрумают чем-то для них вкусным.

– Да, живой. Я уснул там? А где Сириф?

– Уснул, причем действительно уснул, а не потерял сознание. Удивил ты всех, как и свою птицу, она у костра сидит, ужинает. Ты будешь есть? – я сел и осмотрелся, машинально пересчитал всех и облегченно выдохнул, никто там не погиб, Фаут заметил мои метания и выводы, улыбнулся с теплом. – Да, все живы. Сейчас отдыхаем, а с рассветом идем дальше. Мы уничтожили практически всю армию королевы, но это не значит, что она ослабла, скорее мы её знатно разозлили. Завтра ещё труднее будет, так что надо поесть и поспать. Вставай, Эларс, у тебя завтра будет тяжелый день, ведь это тебе придется убить королеву, чтобы твоя власть была законной. Если бы я только знал, что здесь так всё печально, не повёл бы тебя, мало нас, а ты ещё слаб, тягаться с такими сущностями как королева пауков. Но я почему-то в тебе не сомневаюсь, ты умеешь удивлять, – Фаут мне улыбается, протянул руку, я сжал её и поднялся одним рывком. Он кивнул мне, и мы пошли к костру, возле которого сидят пернатая, доктор, его сын и еще двое парней. Один из них налил мне в чашу густой гуляш с мясом и овощами, а второй налил мне травяной отвар.

Все устали, сегодня денек был запоминающим, а завтра будет ещё и весёлым. Эта мысль меня развеселила, я улыбнулся.

– Дядь, о чём подумал?

– Да так… А как выглядит королева пауков, вы знаете? – я посмотрел на свою компанию, те же переглянулись и на Фаута посмотрели.

– Видел троих великанов с телами людей? – я кивнул, таких было сложно не заметить. – Вот так примерно и выглядит королева, только она намного больше своих прислужниц.

– Прислужниц?

– Да, это были её дочери, прислужницы, у них так принято, дочурки подрастают, убивают сестер, а самая сильная убивает королеву-мать, сама становится королевой. Что по силе..? – он задумался и смотрит на огонь, а я уминаю этот вкусный гуляшик.

– Тил, ты готовил? – спросил у полукровки, парень больше похож на человека, чем на крысана, только резцы чуть крупнее и острее, чем у человека, волосы густые, похожи на густую шерсть, но они у него заплетены в косички колоски, а ещё похож на отца.

– Да, господин, я готовил, – он смутился, немного сжался, ему на вид лет четырнадцать-пятнадцать, как и мне.

– Очень вкусно, – парень мне кивнул, улыбку сдержать не смог, а я уплетаю. – Фаут, так что там с силой королевы?

– А что с ней? Крик ты слышал сам, еще яд, паутина, способность телепортироваться с места на место, она маг разума, может иллюзии наслать, а сама подкрасться и слопать. Ты не смотри на её габариты, она очень быстра и хитра. Честно сказать, я никогда не сражался с такой старой и сильной королевой, но ты не переживай, мы поможем тебе, но добивающий удар должен быть за тобой.

– Спасибо.

– Пока не за что, брат. Я отдыхать, ты тоже не задерживайся.

– Хорошо, поем, попью и спать, – Фаут кивнул, встал и пошел к своему ящеру, там у него спальный мешок. Надо тоже достать свой.

Глава 5.

Почему всё так обернулось?

Почему я стою и просто смотрю, как Королева убивает наш отряд?

Почему во мне такая пустота и апатия ко всему, что здесь происходит?

Может надо вспомнить, с чего всё началось?

А началось всё с прекрасного настроения и настроя, что мы такие бравые ребята и девушки, а их у нас оказывается было шесть штук, просто из-за экипировки и скрытых лиц я не признал в них прекрасных воительниц, чуть ли не с песнями вошли на территорию некогда прекрасного дворца. Я видел остатки огромных залов, приемных, террас, балконов, галерей, всё в вековой пыли и песке, разрушенные колоны преграждали нам путь, словно знали, предупреждали, что нам дальше нельзя. Никак нельзя…

По дороге к нижним ярусам нам не попался ни один паучок, мы слышали их шорохи, но не видели их. Фаут мне всё твердил, чтобы я не лез вперед, что без меня справятся, мне оставят только завершающий удар. Я кивал и соглашался с ним, ведь сам понимал, что я не соперник Королеве, я даже не знал, как она выглядит, какой силой обладает, только предположения и теории, что от неё можно ждать.

Мы спустились по полуразрушенным ступеням в большой зал, некогда он был, скорее всего, садом, если судить по остаткам деревьев, торчащих корней. Мы остановились на краю балкона или моста, не знаю, но увидел сломанные балки и опоры. Под нами была вода, берега этого узкого пруда обложены камнем, но вонь от этой водички будоражила желудок так, что пришлось обматывать лицо шарфами. Этот сад сейчас выглядел, как пещера вонючего тролля. Гнилые остатки деревьев, желтые потресканные временем кости различных существ, обломки мостов, еле различимые рельефы, которые когда-то служили украшением стен и мостов – всё это являло логово самой Королевы Арахны.

Но мы этого не знали…

Фаут решил спуститься и двигать дальше, ведь здесь было много света, а по его мнению она не любит дневное освещение, ей любо полумрак, так он думал, а мы согласились с ним.

Я не знаю почему, но что-то не давало мне покоя, меня начинало трясти, как на морозе, от мысли, что надо спускаться. Когда сказал брату об этом, он лишь скептически окинул меня взглядом, хорошо, что трусом вслух не назвал, но его взгляд был красноречив. Доктор тоже замешкался и остался позади меня со своим сыном и крысами. И вот брат достиг берега воды, а во мне будто что-то треснуло и порвалось.

– Фаут, стой! – я заорал во всё горло, но поздно…

Брат остановился, но уставился в стену и задрожал, я видел, как у него чуть ноги не подкосились, что он там увидел такого, я не знаю, но услышал…

– Марана… ты жива… – какая к черту Марана?! Я орал ему, даже камни кидал в эту стену и перед ним, один камешек попал в его плечо, но он всё равно шел к этой стене, ничего и никого не видел, не слышал.

А потом и другие начали видеть нечто своё…

Сириф… Моя Сириф вдруг неаккуратно свалилась с моего плеча и начала бормотать, что она не виновата, что она сделала всё, что могла и даже больше.

– Мамочка, не злись… я не виновата… Он приказал… я не могла противиться Его воли, ты же знаешь… мамочка, прости…

Что происходит? Я тормошу её, а она кается маме своей, меня не слышит. Я рванул к доктору и крысанам, но они стоят и качаются, как тополи на Плющихе! Фрокос что-то бормочет, какие-то формулы шепчет, рецепты и ещё не понятно что! Я врезал Тилу от всей души и немного скинул этим липкий, как паутина страх и панику. Стоп!

До меня только тогда дошло, что это Арахна развлекается. Иллюзии. Влезла в головы к нам всем и показывает самое-самое, о чем мы пытались забыть, что терзало нас годы. Но я не вижу эту дрянь! Где она? Почему я не словил глюк? Или словил, и всё происходящее не настоящее? Чёрт! Как понять?! Я бил всех до кого дотягивался, бедного Тила вообще избил, что тот свалился и затих, доктор сидит и бормочет с наливающим синяком под глазом. Что мне делать?

Подбежал к краю этого моста и замер. Я стою и смотрю на эту королеву, смотрю, как она с улыбкой до ушей берет ребят из отряда и откусывает им головы, а обезглавленные тела подхватывают её детки, заворачивают в паутину и тащат в небольшой проход сбоку от меня. А я ничего не делаю, просто стою и смотрю на это, в голове пусто, идей нет, только безнадёга и усталость.

Вот я вспомнил, с чего всё началось, но так и не сдвинулся с места. Сириф у моих ног, её корёжит, как от ломки, она всё также просит прощения у своей матери, ещё бы знать, кто её мать и что случилось.

Фаут… Она взяла моего брата и сейчас откусит ему голову, вон как улыбается рогатая, жопастая тварь…

– Отпусти его, – я стою и смотрю в её алые глаза, сказал вроде бы спокойно и тихо, но мой голос отразился от этих стен, пауки все замерли, как и она. А я опустив руки смотрю в эти глаза без зрачков. Меня начинает распирать злость и ярость на самого себя. Какой же я слабак, ничтожный трус, расслабился, успокоился, возомнил о себе не понятно что. Ха-Ха-Ха три раза…

– Ты меня не услышала что ли?! – я на неё уже орать начинаю, эта тварь членистоногая не отпустила моего брата!

– Я тебе русским языком говорю, мразь! ОТПУСТИ МОЕГО БРАТА!!!

Ого! Такого эффекта даже я не ожидал! Пещера от моего крика заходила ходуном, я увидел тысячи пауков разных мастей, всё пространство это сплошная паутина, нет здесь пруда, это жижа отходов жизнедеятельности, проще говоря, навозная жижа, я сам стою среди коконов и на останках существ пустыни и тех же пауков, пернатая вся в паутине, как и отряд, доктор и мои крысаны. А вокруг нас восьминогие и голодные детки этой мамаши, которая перестала улыбаться. Она замерла в воздухе на своей паутине и смотрит на меня, в её руке еще живой Фаут, с блаженной улыбкой, понятно всё с ним, любовь свою встретил, небось, развлекается с ней, а мне смотреть на это.

– Кто ты? – её голос похож на шелест листвы, наверно я дурак и есть, но воевать с ней не хочу, я устал, да и голос приятный. – Что тебе надо здесь?

– Я – Эларс, шестой принц Ардакисса. Отец в наследство вручил этот город, эти земли. Отпусти моих. Тех, кого убила, забирай, но не их, – я кивнул на шевелящих и бормочущих всякий бред бойцов, на тех, кто за мной. Она посмотрела на свою руку, в которой сжимала Фаута.

– А он кто?

– Фаут, мой старший брат.

– Странно… Ты видишься старше меня, его тем более. На тебя не действует моя магия, ты не поддался… – умница ты моя… вон как аккуратно положила Фаута, а её детки отошли от живых, трупы утащили дальше. Жаль, конечно, но они знали, что нелегко будет, что могут умереть, пусть не так, но …

– Это ты убил моих дочерей?

– Да, я. Они атаковали меня и мой отряд. Как тебя зовут? – мой вопрос явно её сбил с мысли, она дернулась и замерла. Что это с ней? – Как твоё имя, Королева? Своё я назвал, – она спустилась на плиты и соображает.

– Имя? Моё имя? У меня его нет, зачем оно мне?

– Как это зачем? У всех должно быть имя, оно отражение нашей сути, – как она на меня смотрит, почему меня на смех распирает? Отходняки? Нет, меня начинает заносить, я знаю это своё состояние, не могу остановиться, когда ситуация непонятная, когда было страшно. Вот и сейчас меня понесло. – Хочешь я дам тебе имя?

– Хочу…

– Но учти, после принятия имени, ты будешь верна мне. Именем нарекает тот, кого не предашь, не убьешь, кого будешь слушаться и выполнять просьбы.

– Приказы?

– Нет, просьбы. Я тебя уже попросил отпустить моего брата, и ты выполнила мою просьбу. Ты извини, что так громко получилось, но меня никто не слышал, вот и подумал, что надо погромче… – тьма, какая же она страшная и как же здесь воняет. – Ну так как? Согласна?

– Да, я хочу имя. Мать мне его не давала, а сестрам дала… Но они оказались слабее меня…

– Вижу, ты очень сильна. Как тебе имя Лейла? – перебиваю эту красотку, а то ещё договориться, ей имя не дали, а другим дали? Я ей тут про верность мне, а она логику чуть не включила…

– Лейла? Что оно означает?

– Темная ночь, – я хотел назвать так свою дочь, мне нравятся арабские имена, но надо знать их значение, ибо назовешь дочурку Абдой, и она на всю жизнь будет рабыней божьей, вот так вот…

– Темная ночь… Лейла…

– Да, ты прекрасна и черна, как ночь безлунная, твой хитин сверкает, как звездное небо, – да, я и так могу на уши присесть, аж гордость распирает!

– Мне нравится… Я Лейла, Темная ночь… – у меня в глазах начинает рябить или это моя Лейла рябью покрывается?

– Мой господин, вы нечто… – ой, а кто это у нас очухался? Доктор, твою мать, сиди и рот закрой, у меня важные переговоры.

– Лейла? – я обернулся и не увидел паучихи. Куда она делась? Удрала?

– Я здесь, принц Эларс, – матерь божья… передо мной стоит миниатюрная девушка, её фигурка в тончайшем шелке, просвечивается эта тряпочка так, что доктор подавился слюной, извращенец…

– Тебе расчесаться надо, Лейла, – ну и пакли, колтуны торчат или это её рога?

– Хорошо. А как это делать? – ну, прям девочка-няшка, ещё и смутилась мило так. Ага, я помню, как ты с удовольствием головы откусывала, меня этим не проймешь, только дернись, кричать буду.

*****

Все молчат, я тоже молчу. Все сидят и пялятся прямо перед собой, а я сижу на свежем воздухе, надышаться не могу после той вони, а ещё расчесываю волосы Лейлы. Королева притихла, сидит у меня в ногах и терпит мои ухаживания. Давно я не расчесывал кому-то волосы, в последний раз это было с первой женой, когда та руку и ключицу сломала на лыжном курорте. До сих пор не понимаю, как она так умудрилась, это ж уметь надо. Сириф сидит рядом со мной, прижавшись к моему боку, ещё не прошла у неё дрожь, спрашивать ничего ни у кого не стал, хотя интересно было. Захотят сами расскажут.

– Лейла, ты давно здесь живешь?

– Нет.

– Ты здесь родилась? – я сразу понял, что ей надо уметь вопросы задавать, чтобы хоть что-то понять. Только вот не спец я по допросам.

– Нет.

– Расскажи, где ты родилась, как здесь оказалась.

– Это просьба?

– Да, Лейла, я прошу тебя рассказать свою историю, – расчесываем и терпеливо ждем, когда она соберется с мыслями…

– Я родилась за горами, когда стала королевой, на меня напали воины, пришлось уходить из дома. Здесь никто не живет, еды много. Так и живу здесь.

– Кроме нас никого не было?

– Были… Они приводят еду, бросают здесь и уходят, – как интересно, и кто же это такие?

– Ты видела тех, кто приводит?

– Да, видела. Один похож на твоего брата, принц Эларс. Но не он, но похож.

– Тебе не больно? – почему задал этот вопрос? Да, потому что выдрал клок волос у неё, а она даже не дернулась. Эти колтуны только выстригать, но никак не расчесывать, широкий гребень не справляется. Может ей волосы помыть?

– Немного…

– Здесь есть чистая вода?

– Колодцы чистой воды. Ты хочешь пить? Я принесу!

– Стой! – эта девушка меня напрягает своим поведением. – Вода нужна для того чтобы искупаться, смыть грязь и пыль с тела, постирать одежду, – она склонила свою головку в бок и смотрит на меня своими алыми глазами, потом видимо поняла, что я от неё хочу, кивнула.

– Пойдем со мной, я покажу, где ты можешь омыть тело. Чистый пруд есть.

– Замечательно… – я посмотрел на вояк, а те на меня уставились. – Поднимаемся и идем к чистому пруду. От нас воняет, как от той жижи…

Надо пауков задействовать в уборке города, они отличные работники, только кормить не забывай…

*****

Своё пятнадцатилетие я отметил в кругу интересных личностей – Сириф, Фрокос, Лейла и Тил. Честно сказать я за всеми хлопотами по восстановлению города забыл об этом празднике. Ещё и целую неделю пытался понять, а не иллюзия меня окружает. Было бы забавно, если бы я на самом деле мариновался в коконе со счастливой улыбкой. Но нет, это реальность, и сейчас я сижу в кругу этих людей, пью травяной отвар, жую праздничный пирог, который испек Тил.

– Я тебе подарок сделала, – голос Лейлы вывел меня из раздумья о жизни и её вывертов, посмотрел на эту счастливую мордашку. – Вот, это тебе, хозяин города Эларс, – она мне протянула сверток липкий, но делать нечего, надо брать, подарок же, сама делала…

– Спасибо, Лейла, – сидит и смотрит на меня, надо открыть и посмотреть, что там за подарок. Всем тоже интересно… Мрак, какая же липкая упаковка, пальцы слипаются и прилипают к подарку, кое-как снял всю паутину и … – Что это? – смотрю на кость с дырочками, обычная трубчатая кость какого-то животного.

– Это дудка! – она такая радостная, вся сияет от восторга. Ааа, точно… Я же как-то сидел и насвистывал мелодию, а она сидела рядом и слушала мою самодеятельность. Вот и решила мне сделать дудку.

Хмм… Когда ходил в музыкальную школу, были у нас уроки флейты, у меня не очень получалось, я больше по струнным и клавишным был горазд, но всё равно попробую, только сполоснуть бы, прежде чем в рот тянуть этот инструмент.

На мои движения смотрят все очень внимательно, это сначала меня раздражало, а сейчас забил. Протер мокрым платком мундштук тщательно, примерился пальцами к отверстиям. Да, вот что значит забыл, когда не знал. Что-то из классики я не помню уже, а вот импровизацию никто не отменял, поэтому подудим для души, да в уши.

*****

Лейла смотрит на этого странного хозяина города, его голос успокаивает, а тепло живого тела согревает. Никто и никогда не говорил с ней, не рассказывал ей историй, не читал и не издавал звуки. Он назвал эти красивые звуки музыкой. Она не понимала, как рот может издавать музыку, но хозяин издавал, и это вызывало у неё странные эмоции. Поэтому она решила сделать для него инструмент, о котором он же и рассказывал, когда они в завалах библиотеки нашли таблички с рисунками. Он называл инструменты и показывал, как на них издавали звуки. Дудку проще всего было сделать, но она хочет ему сделать этот струнный инструмент, название которого она не выговорит.

Лейла очень волновалась, когда подарила ему подарок, она так старалась, чтобы красиво было, завернула в свою паутину, а он, не боясь и без омерзения на лице, взял в руки и начал открывать. Её паутина самая крепкая, её не разрежет самый острый клинок, а он руками спокойно рвет её. Кто же он такой…

Хозяин смотрит на дудку, протер её конец, пальцами перебирает по отверстиям, хмыкнул и приложил этот кончик к своим губам, сделал вдох и… Великая Бездна, услышь эти звуки, эту музыку, она прекрасна, как и тот, кто издаёт их.

Лейла сидит и смотрит на принца, её рубиновые глаза немного засверкали, а на темных губах появилась восхищенная улыбка. Сириф смотрит на неё и ей неприятно, что на её дядь кто-то так смотрит. Но весь негатив исчезает, музыка обволакивает и успокаивает.

Фрокос закрыл глаза и просто наслаждается этими переливами звуков, он ощущает, как его внутренние потоки энергии восстанавливаются и укрепляются, он стар, каналы перегорают, от этого нет лекарства, но музыка господина творит чудеса. Его сын тоже с закрытыми глазами и с улыбкой слушает игру господина. Вообще удивительный у них господин, дал просто так имя, принял в свой город, думает о них, беспокоится. Даже Королеву Арахну подчинил, она от него не отходит, слушает, спрашивает, а он терпеливо ей всё объясняет, не кривится, как это делал Фаут. После того случая, второй принц закрылся в себе, все они что-то видели, что видел принц одному ему известно, ну и юному господину. Он спросил у старшего брата об этом, но Фаут сорвался на него, накричал, схватил за грудки…

– Не смей о ней спрашивать! – вот что прокричал в спокойное лицо господина его брат. После этого второй принц собрался и ушел с остатками своих воинов. Господин его не останавливал, но доктор запомнил этот взгляд потемневших фиалковых глаз. Не хотел бы он, чтобы на него так смотрели эти глаза.

Они в этом городе развили бурную деятельность, пауки очищали завалы, укрепляли стены и сохранившие потолки, балки, перекрытия. Собирали целые плиты с письменами, нашли библиотеку, господин часами сидел и читал, изучал эти хрупкие свитки, таблички. Пауки обматывали некоторые из них паутиной по его просьбе. Он их бережно складывал на полки, подписывал на странном языке, назвал его «русским», Фрокос о таком языке не слышал.

За эти месяцы к ним никто не пришел, словно о принце все забыли. Это странно, очень странно. Он несовершеннолетний, за ним должен приглядывать его наставник первый принц Аиркесс, но за пять месяцев он не появился, вот и сейчас у господина день рождения, а никто из родни так и не пришел, даже посыльного не прислали. Что у них там творится, доктор не знал. Юный господин не говорит на эту тему, но всё равно видно, что ему грустно от этой всей ситуации, шутить меньше стал, обычно над Сириф подшучивает, а это говорит только по делу. Она тоже что-то видела, но видимо не рассказала ему.