На вокзале влюбленные убедились, что рамка-металлоискатель действительно не реагирует на чудо-коробочку вообще никак. Гораздо больше внимания охраны привлекло красное, словно клюква, лицо Марселя, который уже вознамерился объяснять, что вовсе не пытается протащить с собой бомбу. Оставалось надеяться только, что система защиты на базе не настроена как-то иначе.
– Вот видишь, я же говорила, что все будет хорошо! – Елена поскорее потащила парня прочь от заинтересованных взглядов полицейских.
– Слушай, – предпринял последнюю попытку он. – Мне всё это очень не нравится. Ты действительно прям жить не можешь без этих фото?
– Могу, наверное, – задумчиво проговорила женщина. – Но без тебя, – и улыбнулась, давая понять, что шутит. Глаза, впрочем, остались бездонно-серьезными.
***
Всю ночь будущий космонавт (или будущий заключенный какой-нибудь засекреченной тюрьмы для госпреступников) вертелся без сна и смог задремать только под утро, за полчаса до будильника. Такого с ним давненько не случалось.
Он прокрутил в голове не меньше сотни вариантов завершения грядущего дня, и все они выглядели мерзко и печально.
Шпионская фотокамера словно жгла ему карман. Казалось, что спину буравит незнакомый цепкий взгляд. Марсель затравленно озирался по сторонам и наверняка смотрелся крайне подозрительно.
Быть бы ему задержанным на проходной просто за выражение лица, но на свою удачу молодой человек встретил у входа на базу Гульнару с Бобиком, и подруга настолько заболтала его теорией о том, как можно было бы выращивать на космической станции свежую зелень и овощи, что за разговором тот машинально прошел металлоискатель, даже не заметив, и спохватился только потом.
Отработку использования внешнего манипулятора сегодня вели парами. Марселя поставили с Алексом, а Гульнару – с Олегом. «Рук» у космической базы было всего две, поэтому ребята из дополнительного состава занимались какой-то другой работой в другом отсеке.
Дело шло легко, хотя здешние манипуляторы, в силу наличия гравитации, должны были справляться с поставленными задачами медленнее и с большим напряжением.
Марсель нарочно не торопился. Гульнара с Олегом справились первыми и с шутками-прибаутками ушли. Теперь оставалось как-то убраться ненадолго с глаз Алекса. Елена ведь не просила фотографировать прямо всё. Так, щелкнуть быстренько пару кадров, да и забыть, как страшный сон.
– Слушай, тебе не кажется, будто вот там что-то трещит? – Марсель махнул рукой на вход в соседний отсек. – Схожу-ка я, проверю, вдруг коротит.
Алекс прислушался.
– Да, точно, – внезапно согласился он. – Давай я сам проверю, а ты сиди – тренируйся. Что-то медленно у тебя идет сегодня. Там, наверху, это может стоить нам какого-нибудь ценного груза.
Взмокший от волнения Марсель только ошарашенно поглядел вслед приятелю. Потянулся было к карману с фотокамерой и замер.
«Ничего ведь не трещало. Тогда зачем он туда попёрся?»
Соблазн отложить преступление на потом был слишком велик, и Андронов тоже тихо поднялся со своего места.
Может быть у Алекса просто затекла нога, и тот хотел размяться. Или ему действительно примерещился треск после слов приятеля. Такое бывает.
И всё-таки.
Молодой человек тихо прокрался следом.
Алекс копошился возле открытой панели с проводами и датчиками, и в руках у него была точно такая же коробочка-фотоаппарат.
– Ты чего делаешь? – выпалил Марсель.
Алекс дернулся, с силой приложился головой о железную переборку и ругнулся.
– Ничего не делаю, – злобно прошипел он. – Проверяю, что трещало.
– Это же фотоаппарат у тебя!
– А ты откуда знаешь? – Алекс прищурился, сделал шаг к Марселю. От его вечной хитроватой улыбки не осталось и следа.
– Знаю! – с вызовом ответил Марсель. – Много шпионских фильмов смотрел.
– Пф-ф, – приятель немного расслабился. – Нашёл шпиона!
Помолчал несколько секунд.
– Ладно. Да, это фотоаппарат. И, возможно, гарантия нашей безопасности на орбите. Понимаешь, мы хоть и отрабатываем тут всё на полноценном аналоге, но там всё будет совсем иначе. Как ты будешь себя чувствовать через неделю в невесомости? А через месяц? В случае ЧП даже отработанные до автоматизма алгоритмы могут подвести, потому что отрабатывал ты их тут, на Земле, при гравитации. А пересмотришь кадры – чего и как делал – и руки тут же всё вспомнят.
– Разумно, – не стал спорить Марсель. – И много ты наснимал?
– Всё, что нужно, – Алекс раздраженно дернул щекой. – Сдашь меня?
– Нет… Не сдам, – фотоаппарат Елены снова ожег кожу сквозь плотную ткань.
Работу молодые люди закончили почти в полном молчании, перебрасываясь только короткими необходимыми замечаниями.
Ни одной фотографии Марсель так и не сделал, то и дело прокручивая в голове диалог с Алексом. Сам он уже почти примирился со своей готовностью совершить преступление ради душевного спокойствия любимой женщины, но от близкого приятеля подобных действий никак не ожидал.
И вроде бы, тот всё очень правильно сказал про работу в невесомости. Но у них ведь и так будут необходимые инструкции, разве нет?
Что-то не сходилось. И оттого, что не удавалось поверить другу на слово, как той же Елене, Марселю было совсем паршиво. «Окружающих судят по себе». Вот какая у него, видать, гнилая душонка.
– Ну, пока, – сухо попрощался Алекс. – До завтра.
Андронов посидел еще немного, невидяще таращась в приборную панель. Потом решился и бегом помчался следом, догнав товарища уже за проходной.
– Погоди, – пропыхтел он.
– Чего тебе?
– Давай поговорим где-нибудь, где никто не подслушает и не подсмотрит.
Марсель затеял очень опасную игру, но не опровергнув свои сомнения, он не смог бы ни спать, ни есть. Ни, тем более, лететь с Алексом в космос.
– Ладно, – буркнул тот. – Поехали.
Он подошел к своей видавшей виды белой KIA и разблокировал двери.
Поездка заняла минут двадцать, не больше.
Оказалось, что Алекс живёт в старой девятиэтажке. Марсель запоздало понял, что тот как-то не афишировал эту подробность и, морщась от затхлого запаха из подвала, протопал за приятелем на четвертый этаж. Еще одним сюрпризом стало, что тот не полез за ключами, а просто позвонил в дверь.
Кто у него там? Девушка? Жена?
Если так, то Алекс о ней никогда не говорил.
Дверь открыла пожилая женщина с короткой стрижкой и в розовом спортивном костюме. Из квартиры вкусно потянуло свежим борщом.
– Привет, мам, – сказал Алекс. – Это Марсель.
– О, как хорошо! – обрадовалась Соколова-старшая. – А я как раз опять на целую ораву наготовила.
– Мы попозже поедим, ладно? Нам сначала обсудить надо кое-что.
– Так остынет ведь, – расстроено заметила хозяйка.
– Не остынет, а настоится! – Алекс разулся и поманил Марселя в коридор.
– Какая у тебя гостеприимная мама, – тихо пробормотал Андронов, просто чтобы что-то сказать. Приятель только раздраженно передернул плечами, распахивая дверь в маленькую, изрядно захламленную комнату.
– Ну так что ты хотел? – спросил он.
– Слушай, – Андронов устроился на краешке табурета, стараясь принять максимально неконфликтный и доверительный вид. – На кого ты работаешь?
– Да ёлки-моталки! – Алекс воздел руки к потолку. – Опять ты за своё! Я же объяснил!
– Просто я… тоже.
Марсель вытащил из кармана фотоаппарат Елены.
Вот и всё. Он только что фактически признался в шпионаже. Если Алекс с утра не врал, сейчас тот позвонит куда надо, и не видать ему, дураку, ни космоса, ни свободы.
– О как! – протянул Соколов и уселся на кровать напротив.
Через секунду на его лице расплылась знакомая озорная ухмылка.
– А ты молоток! Весь с виду правильный такой! Я и подумать не мог…
По спине, как всегда в минуты крайнего напряжения, побежали мурашки. Марселя даже замутило.
И что теперь?
Дать приятелю в морду, забрать его камеру, сказать «уезжай к чёртовой матери, иначе сдам?»
Он уже почти решил поступить именно так, но вовремя вспомнил, что идея, пришедшая сгоряча, обычно – самая ошибочная.
Ну вот заберет он шпионскую штуку, и что? Алекс через пять минут позвонит начальству, снимая с себя подозрения, и выставит преступником уже его. Потом не оправдаешься.
Прикинуться, что всё окей, а потом сдать друга? А как же годы тяжелой подготовки и весёлых совместных посиделок? А его мама? Знает ли она?
Может быть, Алекса заставили? Шантажируют?
Может быть, удастся убедить его признаться и попросить защиты?
– Ты как вляпался в это? – прервал паузу Марсель.
– Да просто, – усмехнулся Алекс. – Деньги хорошие предложили. И всего-то надо – пофоткать нашу красавицу. Технологии, понимаешь, уникальные. Оборудование. А меня с детства учили делиться.
– И кто?
– Американцы. А у тебя?
– У меня – Европа, – выдал Андронов первое, что пришло на ум.
– Странно. Аппаратик-то американский, точно как у меня.
– У европейцев всё американское. Даже совесть.
Приятель расхохотался.
– Точно! Ну что, ты не сдаешь меня, а я – тебя? По рукам?
– По рукам, – вяло кивнул Марсель.
– Ну ладно, ты чего такой варёный? Пойдем – борщика навернём?
– Да нет, пойду я. Вчера, кажется, роллами потравился, – Андронов, покачнувшись, поднялся. Ощущение у него было именно что отравленное.
– Жаль. Мама хорошо готовит. Вот уж по чему буду скучать, когда наконец съеду из этого клоповника! – хозяин комнаты хлопнул приятеля по плечу и проводил к выходу.
Кажется, Соколова-старшая распричиталась, что «такой милый мальчик» только пришел и уже убегает, да еще совсем голодный, но в ушах у парня шумела кровь, и он почти ничего не слышал.