– Почему здесь не привыкают? – Далич отёр пот. – Чем плохо: торгуй углем, получай товары с вышних миров? Зато зима у нас бывает лютой, а здесь всегда лето.
– Ха, лютой… Так устроен мир: нас прижимает вниз, но мы тянемся вверх. Ты ведь тоже? – Странник хитро прищурился, а Далич не ответил. Намёк? Лучше сделать вид, что не хочешь откровенничать.
Неожиданно быстро долетели до изначальной звезды, от которой пошёл мир.
Раскалённая пятиугольная лепёшка медленно вращалась в пустоте. Соседние звёзды давно с ней переправами не соединялись. От неё веяло горелым маслом.
– Плюнь, и ты оставишь метку.
Далич послушно плюнул. Искрящийся корпус пшикнул в ответ паром, но осталась едва видимая белая точка, от которой потянулись синеватые змейки-трещинки.
– Ух ты.
– Я же пошутил, – странник расхохотался. – А вдруг убила бы в ответ? Теперь вот червоточина останется. Эх. Дальше!
Далич попробовал подняться, но у него не получилось. Сильнее заработал лопатками, но неведомая сила удерживала на месте.
Странник подлетел к нему и заглянул в самое сердце.
– Видишь как. Спускаться просто, а попробуй потом вскарабкайся. Да ещё если грех держит.
– Какой грех, ничего не помню, – Далич начал задыхаться. – Не я сюда пришёл, это вы меня привели!
– Я виноват? – Странник хмыкнул. – Ну, значит, просто не помнишь. А прародительница не ошибается. Медленно, потихоньку отлетай в сторону, не рвись вверх, только в сторону, она отпустит.
Вверх поднимались молча. Даличу больше не хотелось озираться по сторонам – насмотрелся уже. Случившееся так придавило, что поскорей бы вернуться домой и спрятаться в родной комнате. А Ремесленник о чём-то размышлял.
Воздух остывал, звёзды окрашивались в зелёные тона. Чувствовалось, что достигли высот, на которых парил дом Далича, но смелости заявить страннику, что с него хватит, так и не накопилось.
Чем выше, тем морознее становилось. Далич начинал ёжиться. Облака попадались чаще и почему-то были больше, чем на уровнях его мира. На обледеневших переходах обкалывали лёд – плавят потом, наверное. Но люди их не замечали. На крышах появился снег.
– Простите меня.
– За что? – Ремесленник горько усмехнулся. – А хотя – молодец, что извиняешься. Не пропащая у тебя душа. И грех у тебя интересный, так высоко не взлетели бы.
Звёзды на вершине мира обрастали внеплановыми ярусами, были обшиты сталью, выкидывали в разные стороны дополнительные лучи, превращаясь в рыбу-ёж. Не зря их называли крепостями.
Далича начинало колотить.
– Ну что, мерзляк, конец пути. Это мои любимые места. Здесь очищается сознание, скоплены богатство и мудрость мира. Не только то, что мы приносим, когда приходим помогать с икрой жизни, здесь жители сами развиваются, стремятся к лучшему. Но и защищаются от тех, кто живёт ниже. Чтобы те силой не заполучили то, что рождено и выстрадано. И тоже суровый край, не правда ли? Давай посмотрим.
За окном ближней звезды могучий человек, одетый в фартук из кожи благородной рыбы, ковал из раскалённого куска железа что-то длинное – наверное, меч. Далич знал, что в облаках, которые плавают в верхних слоях, часто попадается руда. На их уровне такая находка была сродни редкости с икринкой.
Кузнец дышал смрадом, который валил из горнила, – никакое проветривание не поможет. Тут же маленький мальчик с трудом перетаскивал к печи мешки с углём.
– Везде свои прелести, да? Так что не верь историям, что на небе жирнейшая рыба и она сама идёт в сети. Нет тут небожителей, сплошные труженики. Ну, хватит, меня ждет твой старейшина. Полетели домой.
Далич попробовал опуститься, но его снова удерживало на месте.
– Юноша, ты меня поражаешь. Везде ты желанен, но почему-то тебя выбросило на окраину. Давай руку и не задень меня, осторожней с крыльями – видишь, какие у меня старые.
Спускались молча, как при подъёме. Далича немного отпустило от осознания, что мир многогранен, верховья его приняли и даже задержали. Что бы ни говорил странник, сталь и мощь верхних миров манили. А Ремесленник снова о чём-то размышлял.
Когда приземлились на переправе, Далич слегка загрустил.
– Конец похода, юноша. Быстро, да? Право на один вопрос, – странник опёрся о поручень и глянул вниз.
– Кто вы, странник?
– Надо же, – он рассмеялся. – Давай так. Когда-то мне хотелось быть в ряду Сказочников и придумывать звёзды, но судьба распорядилась так, что я стал одним из Ремесленников. Однако конец мой близок, и я вот балуюсь. Теперь я. О чём ты, юноша, мечтаешь?
– О новом мире. Настоящем, совсем новом. Наш скудный. И угрюмый, – Далич опустил глаза. Захотелось крепко-крепко обнять странника, подарившего такое путешествие и болтающего с ним по-отечески, хоть и оторопь брала от его каверзных вопросов.
– Вот как. Уколол. Мы делаем жизнь лучше, а всё недостаточно. Думаешь, пора всё менять? Ладно, закончили.
Ремесленник снова хлопнул Далича по спине, и тот слетел с табуретки на подушки. Уже без крыльев.
– Прости, если ты и вправду думал, что мы летаем по миру. Но будь уверен, что всё, что ты увидел, – быль. Я старался. И я не умею быть Сказочником.
Далич, ошпаренный гипнотическим обманом, выскочил из палатки и натолкнулся на старших общинников во главе с Гулькой. Тот сгрёб парня и прошептал в самое ухо:
– Вот и славно, сынок, что ты здесь. Будет лучше, если узнаешь сейчас.
Странник вышел из палатки и устало посмотрел на делегацию.
– Приняли решение?
– Уважаемый Ремесленник, мы посовещались и проголосовали: невестой будет наша жительница и работница Найка, которой суждено построить семью с этим парнем. У тебя есть право первой ночи, у нас же – просьба. Мы хотим мальчика с навыками рыбака.
Далич зажмурился, переваривая услышанное. Слова старейшины слоились, мешались, не укладывались в цельное. Прорывалось только понимание, что произошло непоправимое, что нужно вырваться и убежать. Или бороться. Непонятно…
– Я подумаю над вашей просьбой.
Далич, наконец, смог вырваться.
И странник отшатнулся – в глазах юноши крутился калейдоскоп.
***
– Почему ты здесь, Найка?
Сил подняться с койки не было. Старейшина Гулька выделил столько вина, что Далич просто упился. Несколько раз он порывался поговорить с Ремесленником, но дверь заперли, нацепив стальной замок. А окно настолько узкое, что не пролезешь. Пробовал.