К указанному времени я пришла к А. В. Ему выделили небольшой кабинет, полностью изолированный. Хорошо. Я только за отсутствие лишних глаз и ушей, а любые записывающие устройства я всё равно выведу из строя. Так что я спокойно вошла в эту комнатушку, где побритый и умытый Выживший что-то обсуждал с Доком.

Они не заметили меня, и я тихо зашла им за спину, рассматривая наброски наблюдений Леонида Тимофеевича за мной, которые они обсуждали.

– Странно, вы же за мной четыре года тщательно наблюдали, а тут изучаете небольшие заметки за полтора года, – я усмехнулась, хлопая учёных по плечам и наслаждаясь их испугом.

– Аликис, пожалуйста, перестань пугать! – возмутился Док, скидывая мою руку с плеча.

– Пожалуйста, не делай так со мной… я и без того нервный… – А.В.. убрал руку с сердца, тяжко выдыхая. И переведя дух, спросил: – Полтора года?

– Почти. А что не так? – ответил Док.

– Я давно сбился со счёту дней, – выживший всё же нерешительно убрал мою лапу со своего плеча, – Мне казалось, что прошло больше времени.

– Ладно, я оставлю вас, – Леонид вышел из кабинета.

А.В.. вздохнул и осмотрелся, ища меня робким взглядом.

– Я здесь, – я отошла от стены и подошла к нему, – И не надо меня бояться. Ведь вы знаете, что адреналин только провоцирует хищника нападать.

– Прости… я волнуюсь… – он осмотрел меня, – Ты так изменилась… до сих пор не верю, что ты смогла выжить… да ещё стала доминирующим видом…

– Не уж-то я была настолько слабой? – я спокойно усмехнулась, садясь напротив учёного.

– Да, – А.В. сделал глубокий вдох и плавно выдохнул, собрался и сказал: – Позволь мне тебя осмотреть.

– Позволяю, – ответила я, даже когда не люблю это, скидывая плащ.

Выживший встал и подошёл ко мне, беря мою правую руку. Сначала он осмотрел кожу, потом перешёл на ладонь. А.В. взял мой палец и аккуратно нажал на подушечки, так, что выдвинулся коготь.

– Ты их точишь? – спросил он, когда я показала все когти.

– Нет. По крайней мере, специально я этого не делаю, – я втянула их.

– Ты ведь можешь летать? – учёный начал осматривать крылья, и я встала, чтобы ему было удобно.

– Да. И то, что никто не видел этого, не означает, что я не могу, – ответила я, понимая, почему он так сформулировал вопрос.

– Я вижу, что мускулатура, развитая. Но это полноценные полёты или кратковременные перелёты с планированием?

– Я могу и «полноценно» летать, и планировать.

– Ясно, – А.В. аккуратно начал осматривать пальцы крыльев, обеспокоено смотря на «внешний» палец крыла, который стянут перепонкой с одной стороны. – Так, а что стало с лезвием?

– Пальцы уберите, – спокойно сказала я и, когда он это сделал, выдвинула коготь-лезвие, – Вот.

– Ты можешь это втягивать? – удивился учёный и, заметив мой непонимающий взгляд, сказал: – Просто ты не могла втягивать когти на крыльях.

Я втянула их и вытянула, чтобы он удостоверился в том, что могу так делать.

– Вот поэтому мне и были нужны эти «заметки», потому что ты сильно изменилась и мне хотелось бы заранее об этом узнать. Но я и без того вижу, что ты выросла, набрала в весе, стала сильней и выносливее.

– По вашим воспоминаниям, у меня не было шансов выжить под вашим присмотром. Но я спокойно живу в районе, кишащем кучей опаснейших мутантов, – я усмехнулась, складывая крылья.

– Я так подозреваю, что тут дело в стрессе. В комплексе ты была тихой и загнанной. А на воле ты, похоже, посмелела, – Выживший начал осматривать хвост, и я держалась, чтобы не отдёрнуться или не ударить учёного. Какому животному нравится, что его держат за хвост? А.В. взял кончик хвоста и осторожно нажал пальцами по бокам от позвоночника, выдвигая лезвие, – Ты это лезвие тоже не точишь?

– Я ничего не точу, – я полностью показала лезвие, освобождая хвост.

– А оно сплошное. Это не мешает тебе?

– Нет оно гибкое, – я покачала хвостом и начала сгибать его, так чтобы показать, что лезвие мне не мешает.

– Хорошо. Каким образом ты передвигаешься? – А.В. начал осматривать мои лапы.

– В основном лазаю. По возможности передвигаюсь поверху.

– Понятно, почему у тебя такое строение. Ты хорошо лазаешь? (Я кивнула) Хотя ты и в комплексе неплохо показывала это. В твоей комнате даже сделали декорации, чтобы ты тренировалась. Правда, это создавало некоторые трудности, ведь снять тебя с этих «полок» было не просто, – учёный обошёл меня кругом, осматривая, – Ты можешь снять эту куртку или тебе неудобно?

– Могу, – я пожала плечами и без проблем сняла ветровку.

– Перьевой покров исчез? – А.В. обеспокоенно осмотрел меня.

– «Перьевой»? – не поняла я, осматривая свои плечи и вешая ветровку поверх плаща на стул.

– У тебя были перья. Правда, это больше напоминало иглы, из-за небольшого опахала, но это перья.

– Так бы сразу и сказали, что иглы, – я ощетинилась, усмехаясь.

– Ты и это можешь втягивать? – насторожился он, пытаясь понять, как взять мою руку.

– Да, – я выдернула одну иглу и положила ему на ладонь.

– Понятно, почему ты можешь это втягивать. Опахало совсем исчезло, а длинна уменьшилась, – он с интересом осмотрел «перо» и вернул его мне, а я вставила иглу обратно, удивляя учёного ещё сильней. – То есть, ты ещё и обратно их вставлять можешь?

– И больше, – я выпустила иглы в стену, испугав учёного, и забрала «перья» обратно.

– И эти иглы с ядом?

– Да.

– Просто раньше ты могла отравить через укусы или когтями. А теперь ещё и иглы, – А.В. взял меня за пальцы, осматривая «перья».

– Укусы, когти, иглы… – я начала перечислять, загибая пальцы на другой руке: – Кончик хвоста, поверхность кожи. Плюс огромное разнообразие вырабатываемых ядов, да ещё кровь своеобразный яд.

– Да уж, – протянул выживший, – Для чего тебе всё это?

– Там, где я живу, без этого сложно, – я втянула иглы, садясь на стул, – Развитие наших ядовитых желёз зависело от того, где мы обитали.

– Можешь объяснить? – учёный тоже сел за стол.

– Я живу в «Районе Мутантов» – районе, переполненном опасными мутантами. И если силой там не всегда можно взять верх, то разнообразие ядов, в сочетании с пси-способностями помогает мне всё там контролировать, – начала размышлять я, – Эндер и Визер живут здесь, в Москве, и их главные «противники» (показала пальцами кавычки) не сколько мутанты, сколько люди. И против огнестрельного оружия яд не слишком эффективен. Да, они могут отравить: Эндер через укусы, а Визер через укусы и выросты скелета. Но эти яды не сильные и однообразные.

– Как я слышал, у Эндера яд слабый, если не запускать это и вовремя ввести противоядие, – вспомнил А.В., – А у Визера яд сильнее, но он дольше вырабатывается и направлен на парализацию. А противоядие сомнительное.

– Да, – я кивнула, – но большая часть их желёз пошла на выработку того горючего вещества, которое намного эффективнее использовать против огнестрельного оружия *выделила голосом «огне-»*. Так что наши отличия заключаются и в среде, в которой мы жили. Нам же характерна изменчивость, поэтому мы приспосабливались как могли.

– Хорошо, что у нас получилось завязать разговор, – улыбнулся учёный, перебирая бумаги.

– Честно говоря, я сама не знала о чём мы будем говорить, – я улыбнулась в ответ, – по крайней мере, как мы будим обсуждать мои срывы.

– Ох, а я совсем забыл про это… – вспомнил выживший, пытаясь найти какую-то бумагу, – Прости, мне так хотелось увидеть, как ты изменилась, что эта тема совсем вылетела из головы.

– Ничего, я тоже немного забыла про это.

– Так вот, – А.В. нашёл нужные заметки, – как я понял, ты просто начинаешь терять над собой контроль. Так?

– Сначала появляется весьма неприятная головная боль, а потом я теряю контроль, – уточнила я, накидывая ветровку на плечи, – Причём, это только у меня.

– Ты знаешь, из-за чего это происходит?

– Знаю, что это происходит, когда я что-то вспоминаю, реже без причины. Но из-за чего именно, я не до конца понимаю.

– Это серьёзно… – выживший обеспокоенно посмотрел на меня, потом встал и подошёл ко мне, осматривая мою голову. Из-за того, что он случайно ткнул пальцем мне в шею, я встрепенулась, поднимая хохолок, – Прости, не хотел. О, а здесь сохранились остатки опахала, и они даже удлинились.

– Эти я втянуть не могу, – я стала держать хохолок, чтобы учёный мог осмотреть это, – Осторожно, острые.

– Ой, – А.В. порезался сразу после моего предупреждения, засовывая палец в рот, – вовремя…

Царапина оказалась небольшой и вскоре учёный продолжил осматривать мою голову, избегая шипов.

– Внешне дефектов нет. Так что нужно оборудование, чтобы найти причину, – он сделал шаг от меня, – Больше ничего не беспокоит?

– Да нет вроде бы, – я встряхнула головой и поправила волосы.

– Может ещё поговорим, раз осталось время? – предложил А. В.

– Можем, – я кивнула, – Только о чём?

– Честно говоря, мне хотелось узнать, как ты стала… как сказать… Разумной. Ведь в лаборатории вы были дикими: говорить не могли, читать не могли. А сейчас вы весьма смышлёные существа.

– Может всё, опять же, из-за стресса? – предположила я, – Потому что, когда я вернулась в свой родной город, мне сразу попались библиотеки, и я вспомнила письменность, потом я стала контактировать с людьми и вспомнила речь. Визер и Эндер не сильно преуспели в этом, из-за того, что их гнали, но они тоже «смышлёные» и пытаются вновь начать говорить.

В общем мы продолжили разговаривать на разные темы. А.В. приятный собеседник и я по-прежнему не виню его за то, что он сделал со мной и другими, потому что понимаю, что его заставляли.

Потом нам предоставили приборы, но и там не было найдено никаких дефектов. Выживший предложил продолжить наблюдать за мной и сравнить меня с другими, даже понимая, что мы сильно различаемся.

Ну а пока я вернулась к этим «другим», чтобы заняться тем, чем мы хотели заняться изначально: «обучением» их письменности и речи.

Глава 53
Вместе

– Ну что, приступим? – спросила я, когда мы сели в тишине, в руинах подальше от центра.

– Да, – мутанты кивнули и Эндер подполз ко мне поближе.

– Тогда начнём с простого, – я достала из рюкзака азбуку, открывая её, – Это буква А. скажите А.

– Ты нам как маленьким будешь объяснять? – Визер поморщился, осматривая яркие картинки книжки.

– Лучше буду объяснять, как маленьким, чем объяснять вам квантовую физику, – усмехнулась я, показывая учебник квантовой физики, который я взяла для себя, – Ладно, если хотите, читайте сами, а я буду вас корректировать.

– Для начала можешь назвать все буквы? – попросил дракончик.

Я перечислила все буквы, показывая их, а мутанты повторяли – ну, кроме ь и ъ – их они не смогли произнести, но хотя бы назвали. Потом они начали читать. И я не раз улыбнулась от их ошибок, хотя я сама серьёзно запиналась, когда только вспоминала как читать и говорить. Но они быстро всё схватывали, так что вскоре нормально говорили и читали уже не азбуку, а серьёзные произведения. Для тренировки письма я принесла пару угольков – бумаги не так много, чтобы её так исписывать. Сначала, конечно, буквы были корявыми, но потом сгладились. Также немного потренировались в математике.

И таким образом, за пару часов они изучили «базовый» курс. Эндер весь вечер обеспокоенно крутился вокруг меня.

– Что случилось? – спросила я, когда собиралась пойти отдохнуть, а он последовал за мной.

– Я беспокоюсь за тебя.

– Почему? – я заглянула ему в глаза, и он как-то странно вздрогнул, – Что такое?

– Ничего… просто Генерал задавал мне тот же вопрос… – он потупил взгляд.

– И что в этом такого?

– Не знаю… – Эндер посмотрел мне в глаза, – Честно. Я не знаю, почему я беспокоюсь за тебя. Но у меня такое чувство, словно я поклялся тебя защищать.

– Я с тебя никаких клятв не брала, так что можешь не волноваться за меня, – я пожала плечами.

– Я поклялся себе, – он взял мою руку.

– Я того не стою, уж поверь, – я неловко похлопала Эндера по плечу, желая отговорить его от этой «идеи», потому что я не хочу, чтобы кто-то волновался за меня, – так что можешь забыть про это…

– Нет, – дракончик обнял меня, не давая договорить, и я замерла, не зная, как отреагировать, – с клятвами так нельзя, иначе теряется их смысл. И… честно говорю, я не знаю, почему я хочу быть рядом с тобой, но это точно не инстинкт.

– Поверь, я действительно не стою и не заслуживаю этого… – я попыталась высвободиться, но мутант сдержал меня.

– Почему же? – Эндер аккуратно взял меня за подбородок, укрывая крыльями, – Мы благодарны тебе за то, что ты не оставила нас этим учёным и что ты помогаешь нам. Так почему мы не должны помогать тебе?

Я не ответила, опустив голову так, что пальцы Эндера аккуратно прошлись по моей щеке и остановились в волосах.

– Аликис… – он крепче обнял меня, прижимаясь своей щекой к моей, – Да, я понимаю, что мы, в сознательном состоянии, знакомы несколько дней и что ты ещё та недотрога, чтобы нас так подпускать… Но я всё равно волнуюсь за тебя.

– Я не хочу быть для кого-то обузой… – я сдалась, обнимая его. Не могу противостоять этому «чему-то», что тянется к Эндеру так же, как это «что-то» в нём тянется ко мне, – Я не хочу кого-то разочаровать…

Мы соприкоснулись лбами, ничего не говоря, и тихо заурчали… Мне приятно его присутствие, так же, как ему – моё.

Вдруг я увидела одно воспоминание Эндера, кстати, я так и не посмотрела их воспоминания. Мы были загнаны в тёмный угол… с последней надеждой, что нас не заметят, мы прижались друг к другу… Мы вновь пытались сбежать, но всё обломалось… Визера уже поймали… Эндер прижимал меня к себе, успокаивая… У нас уже проявлялась мутация и нам было больно… рядом слышались шаги разыскивающих нас наёмников, от которых мы только сильнее жались в угол, надеясь спрятаться за небольшими коробками… Вдруг к нам заскочил солдат, ослепляя нас светом фонаря на стволе… Дракончик набросился на охранника, говоря, чтобы я убегала, но получил прикладом по голове… Я попыталась защитить оглушённого Эндера, но пришли другие наёмники… нас схватили…

– Аликис, тише… – я услышала голос Эндера и очнулась от видения, понимая, что дрожу… Он сел, усаживая меня к себе на колени и тихо зашептал. Когда я успокоилась, мутант спросил: – Ты тоже это видела?

– Да… – я взялась одной лапой за голову, неловко прижимаясь к нему.

– Это в прошлом… – Эндер тихо вздохнул, упираясь подбородком в мою макушку, – Мы смогли пережить тот ад.

– Осталось пережить этот ад…

– Мы сможем, – дракончик с надеждой улыбнулся, заглядывая мне в глаза, и я неловко улыбнулась в ответ, соприкасаясь с ним лбом и начиная дремать.

Глава 54
Спортивный клуб

– Сомнительное заведение, – сказала я, когда мы подошли к какому-то подпольному «бойцовскому клубу».

– Не судите по подвальному расположению, – сказал Ефим Степаныч, открывая дверь и джентельменски пропуская меня.

Поскольку сегодня я была опять свободна, то я решила пойти с одной исследовательской группой на изучение очередной аномалии Москвы, которыми она просто кишит. И если «дыры» и «изолированность» столицы обусловлены вышедшими из строя «глушителями», которые использовались для защиты от прослушивания, то иногда появляются совсем необъяснимые явления, разгадать которые я была бы не против.

Но сейчас командир этой группы – Ефим Степаныч – хотел найти какого-то человека, который поможет нам с этой аномалией.

Подвал был неплохо обустроен, даже сырости не чувствовалось. Да и тут проводились не бои без правил, а весьма цивилизованные соревнования, причём на рингах, обустроенных по всем традициям того или иного спорта: бокс, дзюдо, единоборства и тому подобное. Было два потрёпанных стола для бильярда с некоторыми самодельными шарами и килями. Также имелось небольшое кафе с живой музыкой.

– Как же тут всё смогли обустроить? – удивилась я, осматривая клуб.

– Этот клуб сделали ещё до войны и, благодаря удачному расположению, он сохранился почти невредимым, – ответил Ефим.

Мы подошли к барной стойке: выбор здесь небольшой и ограниченный, так что она осталась здесь чисто символически. Бармен разговаривал с клиентами, но, заметив Ефима Степановича, сразу с ним поздоровался:

– Ефимыч, добрый день. Чем могу помочь?

– Добрый день. Ты не знаешь, где Скальпель?

– Скальпель? – задумался бармен, – Здесь, вроде, был, не уходил. Да, сегодня утром пришёл очередного солдата оперировать. К этому моменту должен был уже освободиться.

– Проводишь до него? – Ефим Степаныч подмигнул.

– Хорошо, – официант вышел из-за стойки и обратился к посетителям, с которыми разговаривал до нас, те кивнули: – Извините, я скоро вернусь.

– Я подожду здесь, – ответила я на взгляд Ефима.

Они ушли, а я облокотилась на стойку, смотря им вслед и осматривая клуб.

– А ты не местный? – обратился ко мне один из посетителей.

– Да, – я безразлично посмотрела на него.

– А откуда? – подключился второй.

– Из Курской области.

– Откуда?! – они поперхнулись, – Из Курска?!

– Из Железногорска, – я спокойно пожала плечами, – пять дней назад приехала.

– Что?!

– Вы находитесь в пятнадцати минутах ходьбы от зоны центра и ничего не знаете? – удивилась я, – Про Объединение ничего не слышали? За МКАДом тоже люди живут!

– Нет, не слышали…

– Как так вы ничего не слышали об этом? – к нам подошёл ещё один человек, услышавший наш разговор, – По всему городу об этом только и говорят.

– Серьёзно? – удивились эти двое.

Они начали разговаривать между собой, забывая про меня, но я была не против, опустив голову. Правда, наслаждалась я одиночеством не долго. Рядом со мной сел нокаутированный боксёр с заплывшим глазом и стойким запахом перегара.

– Мужик-ик, ты чё такоой тёмный? – пьяный боксёр начал приставать ко мне.

– Я не мужик, – сухо сказала я, ударив по его руке, которой он потянулся ко мне, – Убери клешни.

– Чё ты сраазу бьёшь-ик? И не не мужик? Тогдаа хто? Парень-ик? – он повернулся ко мне, дыша на меня своим перегаром.

– И не парень, – я отошла от этого боксёра. Терпеть не могу алкашню и пьяниц.

– Куды ты пошёл-ик? – пьяница увязался за мной, шатаясь, – Не паарень? А, вижу-вижу! Девушка-ик!

– Держитесь от меня подальше, – я грубо оттолкнула его, красноречиво говоря, чтобы он ушёл, – я терпеть не могу пьяных.

– Да какоой же я-ик пьный? – он упорно продолжал нарываться, – Я просто-ик грустный.

– Будь ты грустным, грустил бы молча. И если бы заливал свою «грусть» (показала пальцами кавычки) алкоголем, то тоже делал бы то молча, – я вновь ушла от него, пытаясь не начать рычать или шипеть.

– Слыышь, ты слишком-ик дерзкая. Я девуушек не бью, но ты-ик наарываешься, – боксёр начал злиться.

– Нарываешься здесь только ты, – я не обратила на него внимания.

Пьяница попытался ударить меня в спину, но я резко развернулась, нанося контрудар кулаком по щеке с не заплывшим глазом, заодно моя шершавая кожа разодрала ему лицо, и сделала подножку, от которой боксёр звонко упал.

– Неплохой приём! – я услышала комментатора и, взглянув на него, поняла, что он обращается ко мне, ведь на ринге никого не было и все смотрели на нас.

– Надеюсь, ты хоть немного протрезвел, – я обратилась к боксёру, который начал постанывать и пытаться встать, но из-за опьянения ничего толкового не получалось.

– Ах ты ж-ик! – он всё-таки встал, а синяк на щеке уже набирал цвет.

– Посоветую тебе остановиться, – я показала когти и ухмыльнулась, оголяя клыки, а пьяница вздрогнул от моего хищного взгляда, – угадай с трёх раз, что станет с твоим черепом, когда мои когти ударят по нему. Дам подсказку: я без проблем могу перерубить металл.

Страх наконец пробудил инстинкт самосохранения, и боксёр попятился от меня куда подальше. Я втянула когти и встала у стойки, игнорируя удивлённые взгляды и поправляя очки. Вскоре мой спутник вернулся с каким-то мужчиной и барменом.

– Знакомься, это Скальпель, – Ефим Степаныч представил мне мужчину, а бармен вернулся за стойку, продолжая свои дела.

– Как бы, у меня есть нормальное имя, – возмутился мужчина резким и, даже в некоторой степени, противным голосом, поправляя простые очки, – Меня зовут Степан Богданович Лескин, я военный хирург.

– Приятно познакомиться, – я пожала протянутую им руку, – Меня зовут Аликис.

– Я слышал о вас, – хирург кивнул.

Я предполагаю, почему ему дали прозвище «Скальпель»: он высокий и худощавый, от чего кажется ещё выше, с бледной кожей и острыми чертами, чем напоминает этот медицинский инструмент. И профессия подходит. Но мне ещё кажется, что этим прозвище не ограничивается: я чувствую, что у Степана Богдановича тяжёлый и острый характер.

– Что ж, пойдём? – спросил Ефим Степаныч.

– Куда же вы спешите? – вновь возмутился хирург.

– У нас всё по времени расписано, – ответил Ефим.

– Когда у вас, у военных, всё стало «по времени расписано»?

– У нас по уставу всё расписано.

– В принципе, можете спорить хоть до вечера. Только хотите ли вы идти в темноте? – я вмешалась.

– Извините, – Скальпель поправил очки и медицинскую сумку.

Мы вышли из спортклуба и направились к аномалии, прозванной «Пасть».