19.02.
– Ты почему не кушаешь? Там же еще сырная запеканка осталась, как раз вам с Машкой, – спрашиваю у Саши.
– Я ждал тебя, чтобы ты разогрела, – улыбается муж.
19.50. Вытираю пол: Маша разлила компот. Заодно прибираюсь в кухне. Нестерпимо хочется есть. Все-таки нарушаю правила диеты и готовлю себе овощной салат.
21.05. Принимаю душ. Смываю плотный слой косметики с лица. Чешется лоб. Делаю маску. Чувствую, как утомление растекается по телу. Выхожу из ванной.
– Мама! Почитай мне сказку! – просит Маша.
Заходим в детскую. Открываю книгу, дочка сворачивается котенком рядом. Яркий свет слепит глаза.
21.45.
– Милая, просыпайся! – будит меня голос Саши. – Смотрю, у вас целый час тишина. Захожу, а вы обе спите…
Посмеялись. Саша нежно обнимает меня и ведет в комнату. На столе в вазе стоят мои любимые розовые тюльпаны. Их семь. Зажжены аромасвечи. Играет песня нашего первого танца на свадьбе. На столе вино и конфеты.
И ведь так приятно. Очень-очень приятно. Сюрприз после такого безумного дня. Казалось бы, не золото и не машина, не шуба и не путешествие на Мальдивы. Но порой нам, женщинам, нужно просто внимание. Просто любимые цветы, просто любимая песня, просто свечи и вино… И сердце уже поет. И сразу появляется жадное желание жить, творить, любить!
Что бы ни случалось, как бы тебе ни трепали нервы на работе, как бы ни настраивали подруги или другие мужчины, самое главное – дома тебя ждет семья, которая нуждается в твоей заботе и любви, в твоем понимании и участии. Главное, чтобы там, в окне, всегда горел свет…
О журналистах
Не иметь ни одной мысли и суметь ее выразить – вот как становишься журналистами.
Карл Краус
Журналист – это человек, который всегда живет не для себя. Как только его впервые коснется человеческая история, он больше никогда не станет прежним. И чем больше таких историй он пускает через себя, тем тяжелее и циничнее он становится. Почти всегда, когда журналист создает человеческую историю, он ощущает щемящую несправедливость жизни и вместе с тем свою собственную беспомощность перед сильными мира сего… в борьбе с этой несправедливостью, даже, если при этом он носит холодную маску осведомленности и уверенности. На самом деле он почти всегда не уверен. На самом деле он всегда сомневается правильно ли он сделал, поможет ли он в действительно тому, кто к нему обратился, сможет ли написать то, что ему сказали слово в слово, не исказив какой-то важной подробности. Или же она уплывет, исправленная под твердым пером редактора.
Журналист порой мнит себя богом, думая, что может помочь там, где не разобрался закон, не вмешались чиновники. Он делает общественное мнение. Оно способно утянуть массы, свершить самосуд. Но только неизвестно, восторжествует ли справедливость в этом случае. И есть ли она вообще в пределах этой жизни?!
Журналист, который уже вдоволь «наелся человеческих историй» вдруг понимает, что изнурен. Что растет только его усталость и отстраненность от собственной семьи, ее нужд и забот, а карман не становится толще. И тогда он спрашивает себя – зачем мне жить этой жизнью? В действительности ли я делаю что-то полезное? И стоит ли оно того, чтобы не видеть своих детей сутками. Это называют еще профессиональным выгоранием. То есть потерей цели. Непонятно кому это нужно и зачем вообще, да и еще за маленькие деньги? Именно в такие моменты журналист вдруг уходит в новые выгодные проекты, в рекламу, в «желтуху». У каждого свой «срок службы» и свой, так скажем, «мешок боли», в котором зиждется масса этих разных историй…
О русском «авось»
«Если говорить о России, то хотел бы задать Вам вопрос: за что вы бы готовы хвалить это государство? Что предложило оно такого, чего добилось такого, чем можно было бы гордиться? При своем огромном богатстве что это государство дало людям? Нет никакого «западного общества», а есть конкретные страны: США, Франция, Голландия и так далее. В каждой из них есть свои плюсы и минусы, но живем мы с вами в России, а не в Голландии, и лично меня мало волнует то, как живут в Голландии, меня волнует то, как живут в России». Владимир Владимирович Познер
Поговаривают, что аналогов русского слова «авось» нет ни в одном другом языке мира. То есть, «как-нибудь» может сделать только русский человек. Это касается всего. Достаточно просто включить телевизор и взглянуть новости. Стоит дом, рушится, ну, авось «пронесет» и он еще простоит несколько лет, – тогда не надо будет расселять его жильцов по новому адресу, ведь бюджет разворован – там на такую роскошь пока нет денег. В торговых центрах не соблюдены правила пожарной безопасности, на заводах – технической. Дети гибнут, не доходя ста метров до школы от рук педофилов… только потому, что какой-то чиновник не поставил фонари, не снес старые гаражи на этом пути «смерти»… Буквально на днях девочка погибла в детском саду. Ей на голову упала ветка с сухого дерева. Сейчас в школах и детсадах повсеместно рубят деревья. Почему этого нельзя было сделать раньше? До этого трагического случая. Снова «авось». Поэтому мы В России то горим, то плывем, то лишаемся рук или ног. В госучреждениях нет соответствующей охраны. В банках наши паспортные данные может слить преступным группировкам любой клерк. На дорогах все решает только вес твоего кошелька. Нарушил – заплатил. Двойная сплошная или чья-то жизнь, неважно. В сети сейчас мошенников, как грязи. Все так и норовят наживиться на твоей малограмотности в любой сфере. Псевдодоктора, психологи, адвокаты, ораторы, риэлторы. Поэтому в нашей стране, по-моему, каждый должен быть мало-мальским юристом, чтобы хоть как-то себя обезопасить. Или остается быть лохом и вестись на все эти регалии в шапке профиля* и верить информации каждого поста. Верить людям без образования, без квалификации, без сертификации и порой без какого-то либо опыта вообще.
Тот, кто ворует однозначно человек плохой. Другой. Но для себя мы всегда найдем оправдание. Чиновник берет взятки – нехороший. А я, учительница или гаишник, могу ее взять. Ведь у меня такая маленькая зарплата, а мне надо кормить троих детей. А моему брату просто необходимо дать взятку высшему чину – хочет продвинуться в государственной очереди на получение социального жилья, участка, льгот и прочего. А, потом, разгоряченный, на застолье я обязательно скажу: «Что за страна? Везде коррупция! Вот в Саудовской Аравии за воровство отрубают руки!». Ведь есть такой «час спора» в любой русской пьянке, когда просто необходимо поговорить за жизнь, за политику, обличить власть, обхаять президента. Хотя ясно, как белый день: даже самый лучший и грамотный руководитель не способен решить все локальные проблемы, если его подчиненным это невыгодно или не нужно. Один в поле не воин.
На рабочих местах сплошь фальшь. Люди выступают с докладами на скучных конференциях, стараясь показать, как им важны проблемы людей в городе, деревне, стране, а на самом деле они думают, как скоро закончится рабочий день, сколько он будет им стоить и что сегодня нового они попробуют на столе или в постели. Неужели правда кому-то действительно есть дело до чужих людей? Очень слабо верится в альтруизм. Может только в тот, который удовлетворяет собственное эго. Благотворительность, как способ выглядеть добрым богатым? Чтобы меньше завидовали, меньше посылали зла.