Гораций спал тревожно. Впервые, за время пребывания в реальности он видел сон. Забытые ощущения из прошлого вернулись к Горацию в виде собственных, а не транслируемых ему по ночам Пространством, образов. Всё, что беспокоило Горация, все его тревоги, волнения, страхи, всплыли в этих ужасных полуобморочных видениях. Горацию снилось, что Пространство не пускает его. Стоя перед огромными, двухстворчатыми дверьми, Гораций каким-то образом почувствовал, что именно через них он сможет вернуться в Пространство. Именно эти громадные врата пропускали людей в тот светлый, прекрасный, иллюзорный мир, ставший раем для всех нынеживущих. И вот, когда толстые створки дверей начинают приоткрываться, когда Гораций, ликуя и радуясь своему долгожданному возвращению, уже делает первый шаг навстречу распахивающемуся Пространству, двери резко захлопываются, да ещё так плотно, что становятся уже не дверьми, а одной сплошной стеной, полностью отгораживающий Горация от всего остального мира. Растерянный, ненужный и забытый, Гораций с волнением ощупывает стену ища в ней хоть маленькую трещинку, хотя бы мельчайшую лазейку, хоть что-нибудь похожее на стык увиденных им прежде дверей. Однако стена глуха, холодна и неприступна. Она надёжно скрывает от Горация его дом, его Пространство, его привычный мир. Гораций брёл вдоль бесконечной стены на коротеньких, нелепых ножках своего нового неуклюжего серого тела, с ощущением величайшей безысходности, не надеясь уже отыскать желанную дверь, а невидимый голос с небес допекал его своими вопросами: «Зачем нам пускать тебя обратно в Пространство? Для чего ты нужен Пространству? Ты можешь доказать, что был полезен? Что ты можешь? В Пространстве есть хоть один человек, которому ты нужен?». Гораций молчал. Ему нечего было ответить, он безнадёжно брёл дальше. Он видел, как один за другим исчезали ярлыки с его рабочего стола, как стирались портреты его контактов, как удалялись все нужные ему программы, как исчезало всё то, что было ему дорого. Пропадало всё, что было так нужно, так важно, так необходимо и Горацию ничего не мог с этим сделать. Он возвращался к тому белому, чистому листу, с которого начиналась когда-то его жизнь. На этом листе виделось только одно – серое одутловатое тело Горация, с маленькими, заплывшими глазками и цепкими руками. Гораций открыл глаза. Перед ним было его отражение.

Это было ужасно. Начинался новый день в реальности. Ничто не изменилось.

«Пространство, где ты?» – взвыл Гораций. – «Вернись!».

Но вместо ответа желтоглазый робот, как всегда появившись точно в срок, плюхнул серое тело Горация лицом вниз.

Ужасные предчувствия мучили Горация. Они тревожили его ум, не оставляя сил спокойному ожиданию. С напряжением Гораций смотрел прямо перед собой и не видел того, что твориться за его спиной. А там уже трудились работяги-роботы. Первым, что почувствовал Гораций, было ощущение того, что он уже больше не лежит, а твёрдо и ровно стоит на своих ногах. Вторым вернулся слух. Гораций услышал звук Пространства! Он никогда раньше не замечал, что Пространство само по себе звучит. Тончайшее переплетение мелодий, отдалённых голосов и еле уловимых позывных – это был звук Пространства! Сердце Горация ликовало! Он возвращался домой! Горацию захотелось остановить дыхание, зажмуриться, притаиться, замереть, чтобы только не спугнуть это робкое, нетвёрдое ощущение отворяющихся для него дверей в Пространство. Гораций боялся, что одно его неосторожное движение, один торопливый шаг, и они захлопнутся для него навсегда. С замиранием сердца Гораций ждал.

Последним у Горация восстановилось зрение. Когда он увидел стены своего дома, когда перед его глазами засветились знакомые ярлыки программ и портреты друзей, он готов был кричать от радости. И он крикнул. Его голос, бешеным приступом буйного неистовства вырвался из груди и размашисто прокатился по окружающему миру. Гораций был дома, его вернули!

Внешний вид его квартиры изменился. По расположению дверей, вспомогательных элементов, предметов интерьера и вещей, Гораций понял, что в его отсутствие ему установили операционную систему «Дорз». Под его ногами светилась до боли знакомая кнопка «Пуск». Гораций устало опустился в кресло. Произошедшие с его домом изменения означали только одно – алливийцы проиграли. Теперь в Пространстве существовала только одна операционная система. Она была насильно установлена всем, потерпевшим поражение в Великом бою.

Но, ничто не могло омрачить радости Горация. Он был дома! Пространство впустило его обратно! Жизнь продолжалась.

Гораций с помощью удалённого вида посмотрел на себя. Он увидел своё привычное стройное виртуальное тело, своё мужественное лицо, тугие мускулы, крепкие ноги. Всё было, как раньше. Гораций прошёлся, присел, прыгнул, повернулся, встал. Все движения давались ему легко. Он снова был тем прежним Горацием, который мог двигаться, слышать, говорить. Радости Горация не было предела! Всё больше поддаваясь нахлынувшему на него ощущению счастья, он как ребёнок, бросился, хлопая дверьми, носиться по окружающему его Пространству. Ноги сами несли его куда-то вперёд, он пролетал сквозь распахнутые двери, попадал всё в новые уголки Пространства, останавливался, бежал снова влево, вправо, вверх, вниз. Он был счастлив, он вернулся!

Вволю насладившись собственным кратковременным безумием, Гораций возвратился домой. Всё было как прежде, только странное тревожное чувство, зародившееся у Горация ещё там, в реальности, всё больше гложило его теперь. Оно разрасталось, не давая беззаботной радости полностью овладеть всем его существом. Гораций чувствовал, что стал другим. Теперь он знал, кто он на самом деле. Всё это, его тело, его дом, всё, что было вокруг, было ненастоящим, стало чужим. Оно было выдумано, иллюзорно и зыбко. Всё это могло исчезнуть, повинуясь чужому желанию, в один момент. Гораций теперь знал, что на самом деле его ждут не жизнь и не смерть. Горация терзал страх. Что теперь будет с ним? Что будет со всеми ними дальше? Чего ждать от будущего? Что делать? А вдруг Пространство когда-нибудь пропадёт, даст сбой, обрушится, сгинет. Что будет, если кому-нибудь из Создателей вздумается убрать отсюда тех, кто будет не угоден? Ведь это уже произошло один раз. Пусть после предупреждения, пусть всего на семь дней, но ведь это случилось. Горацию стало страшно. Ему хотелось спрятаться, забиться в угол, стать невидимым для всех, но в его дверь уже стучали.

Назойливые разносчики рекламы, желая восполнить всё то что они потеряли, пока большая часть их клиентов была мертва, бесцеремонно барабанили в дверь.

Гораций не стал открывать им. Ему не нужны были их товары, ничто из этого барахла не способно было вызывать теперь в нём интерес. Великий бой прошёл, а вместе с ним из жизни Горация ушла великая цель, великая идея, великий смысл. Все последние полтора года он только и делал, что готовился к Великому бою, думал о нём, мечтал. Все его чувства, желания, дела, стремления были направлены на великое дело, а что теперь? Великий бой прошёл, оставив после себя пустоту. Жизнь без него стала скучной, товары – ненужными, Пространство – безынтересным. Горацию не хотелось больше ничего, он познал, испробовал уже всё. Его рука потянулась к пункту меню, позволяющему покинуть Пространство, но тут перед ним возникла Миринда. Видимо, получив уведомление о том, что её муж вернулся, она возникла перед ним, прекрасная, соблазнительная. Гораций сразу же забыл обо всём. Все его дурные мысли улетучились в один миг. Казалось, Гораций излил на Миринду всю накопившуюся в нём энергию, всю горечь своих желаний, всю мощь.

«Как же хорошо дома!» – думал в Гораций, засыпая в изнеможении рядом со своей женой.

Сто сорок шестой день после окончания Великого боя

Гораций проснулся рано и тут же кинулся на новостной сайт. Пространство кипело, бурлило, шумело. Только что, семь минут назад было принято решение – Второму Великому бою быть! При виде этой новости, сердце Горация взволнованно забилось. Через сто дней моты и алливийцы снова встретятся в самом масштабном сражении, которое только возможно в сети. Это будет битва-реванш, снова бой на смерть. Гораций довольно потёр руки.

Воспоминания о прошлом Великом бое уже почти полностью стёрлись из памяти Горация. Жизнь его после возвращения в Пространство быстро наполнилась новыми впечатлениями, событиями, людьми. Только изредка неугомонный ум Горация доставал из памяти обрывки записей тех семи дней, которые он провёл в реальности. В такие минуты Гораций становился невероятно угрюмым, и Миринде приходилось стараться втрое больше, чтобы поднять ему настроение.

Много времени прошло с момента окончания Великого боя. Вернувшись в Пространство после своей гибели, Гораций прочитал в новостях о том, что моты одержали победу. Алливийцы продержались ещё три часа после смерти Горация, потом же всех их не стало. Главнокомандующий Жуварж попросил о капитуляции только тогда, когда к нему самому подобралась смерть, к этому времени всего его алливийцы были уже мертвы. В живых остался только он один, вся же его армия, все пять миллиардов человек погибли.

Отношение общественности к Великому бою до сих пор было неоднозначным. Пространство до сих пор пестрело списками тех, кто не выдержал пребывания в реальности. По неофициальным слухам, причинной смерти этих бедняг являлась неизвестная современным людям болезнь – инфаркт. Скрытая в теле каждого человека мышца – сердце, не выдержала навалившихся при столкновении людей с реальностью нагрузок. Никакие роботы и лекарства не смогли предотвратить последствия того шока, который испытали все эти люди, познав реальное положение вещей. Да и по возвращении в Пространство многие из бойцов не смогли оправиться от увиденного и продолжить прежнюю жизнь. И моты, и алливийцы, были одинаково поражены и напуганы реальностью. Понадобилось несколько месяцев и смена правящих Властителей, чтобы Пространство поуспокоилось, однако до сих пор, то тут, то там появлялись слухи с тревожными предсказаниями невесёлого будущего жителей Пространства. После Великого боя в душах всех обитателей Пространства поселился страх. Он нём не принято было говорить, но он обжигающим холодом парил отныне в сети. Люди играли, развлекались, и каждый знал, что может быть в любой момент отключён. Страх быть выкинутым в реальность всё больше овладевал умами. Гораций копил теперь деньги на то, чтобы в нужный момент за возможность остаться в Пространстве успеть заплатить.

Не обошлось без потерь и в команде Горация. Малыш Маркус/555_555/, тот самый Маркус/555_555/ стараниями которого отряд Горация был спасён во время битвы на втором полигоне, в честь которого после боя БаЛаБоЛ закатил шикарную вечеринку, и которому все остальные друзья купили престижное место на Всемирной доске почёта, этот самый Маркус/555_555/, через месяц после своего возвращения из реальности, закрылся от всех. Он потерял интерес к жизни, признавшись всем напоследок, что был бы рад ещё раз пройти тот самый второй полигон.

Остальные друзья Горация, как и он сам, скоро забыли о пережитых во время пребывания в реальности ужасах, и окунулись в мир новых игр. Пространство продолжало радовать своих обитателей обилием самых невообразимых свежих развлечений. Гонки, экшн, стратегии… Всё привлекало, всё захватывало, всё манило. Появлялись новые игры, образовывались новые ресурсы, создавались новые уголки Пространства, но Гораций всё больше наблюдал участившиеся случаи подражания тому, что увидели люди в реальности. Даже мода на скины тел изменилась. Гораций заметил, как в Пространстве всё чаще встречались ему всё более тучные люди с укороченными ножками, а серая кожа, цвета «#444444» стала настоящим хитом.

Обсуждение реальности до сих пор оставалось главной темой всех форумов и конференций. Те, кто побывал в ней, считали себя героями, те кто там не был, не верили в обросшие небылицами рассказы очевидцев. Поползли слухи, что увиденная реальность также ненастоящая.

Когда споры и эмоции вокруг Великого боя поулеглись, люди снова заскучали. Тогда-то и появились первые разговоры, первые предложения и идеи о проведении нового Великого боя. Тот, кто потерпел поражение, хотели отыграться, тот, кто победил, желал заново выиграть бой. С победой мотов, операционная система «Алливия» прекратила своё существование. Отжив своё, она исчезла, унеся с собой в прошлое идеи о свободе и контроле над управлением ядром Пространства, однако алливийцы остались. Теперь они стали ещё нетерпимее, ещё враждебнее по отношению к мотам. В Великом бою, как казалось алливийцам, моты играли нечестно. Однако в Великом бое не было правил. Чтобы приблизить условия в нём к реальным, законы всех обычных игр в нём отменили. Моты не скрывали, что использовали хакеров и клонировали виртуальных персонажей, однако, как утверждали они, это не нарушало правил, которых просто не было. Жаркие политические споры по этому вопросу привели к решению о том, что Великий бой пройдёт вновь. Сообщение с этим известием Гораций прочитал с волнением несколько минут назад. Его не пугала вероятность очередной гибели, теперь он верил в свою победу. Да и встреча с реальностью уже не так страшила. Гораций знал, чего ждать, знал, что это будет временно, ходили слухи, что на этот раз смерть будет длиться всего один день.

Да… много времени прошло со времён первого Великого боя. Миринда больше уже не являлась женой Горация. После Великого боя отношение к виртуальным персонажам у людей Пространства резко изменилось. Их теперь ненавидели все. Алливийцы мстили им за собственное поражение в Великом бое, а моты списывали на виртуальных ботов все свои бесчинства. Правда, Горацию казалось, что люди ненавидят виртуальщиков главным образом за то, что те полностью бестелесны, а значит, лишены возможности испытать на себе ужасы реальности. У ботов не было тех неуклюжих, беспомощных, серых тел, которыми наделены были все живые люди. Ботов невозможно было напугать, убить, отправить в реальность. Боты никогда не узнают, что значит боль, они не способны были страдать. Как бы там ни было, но на виртуальных персонажах теперь вымещалась вся людская злоба. Быть женатым на виртуальной женщине стало не только не престижно, но и рискованно. Гораций развёлся. Это процедура заняла у него не более трёх минут, а Миринда, будучи нечеловеком даже не почувствовала появившейся в их отношениях разницы. Теперь Гораций встречался с ней как с обычной виртуальщицей, ВИЧ же, напротив, женился. Поднявшись по значению качества ответственности выше Горация, он был теперь командиром их отряда. Брошенный своенравной Зурихой, в их команду вернулся Фрост. Он сильнее прочих жаждал теперь нового Великого боя, и больше остальных ненавидел женщин. По мнению же Горация, Фросту стоило бы поблагодарить Зуриху, за то, что та своей нелепой любовью уберегла того от смерти и семи последующих за ней кошмарных дней. Враччч+, побывав в реальности, потерял всякий интерес к выпивке. Погибнув в Великом бою, он увидел то, что так отчаянно хотел познать. Он соприкоснулся с реальностью. Сейчас же Враччч+ был увлечён своим двухмесячным сыном, которого родила ему ~РадуловА~. Ныне всё внимание Враччча+ было поглощено приготовлением детских смесей и экспериментами над повышением за счёт них ума и силы своего ребёнка.

– Приветствую тебя, командир! – отвлёк от воспоминаний Горация раздавшийся где-то рядом звонкий голос БаЛаБоЛа. – Ты уже видел?

– Да, – ответил Гораций.

– Я предлагаю отметить. Предлагаю вечеринку в «Беспредельщиках». Не каждый день случаются решения о Великом бое.

– Согласен, – утвердительно кивнул Гораций.

«А всё-таки пребывание в Пространстве прекрасно и удивительно!» – с восторгом думал Гораций, погружаясь в очередную игру.

Вся его жизнь, жизнь всех людей конца двадцать второго века была сплошной игрой. Тридцать шесть миллиардов человек жили развлекаясь, наслаждаясь, веселясь. Игра во всех её проявлениях была смыслом их жизни. Люди Пространства играли, а боги-Вершители смотрели сверху на этот беззаботный, беспечный, сотворённый в мечтах о вечном счастье нереальный мир.

2010