Где же Лизонька?

Не осталось в стороне и обустройство деревни. Старый асфальт – там, где он был, – заменили на новый. Были заасфальтированы все проезды между домами, отремонтировано здание магазина, посажены кусты вокруг деревенской площади.

Но особенно увлеченно баба Аня рассказывала о новом саде. Они с Катенькой как-то даже умудрились дойти до усадьбы – после всех изменений на участке Резниковых к нему в Мёдушах прочно прикрепилось название «усадьба», – благо дорога была новая и ровная. Их пустили внутрь, и по уже вымощенным дорожкам они обошли весь участок. Дом еще строился, но впечатление от преобразованного куска поля было огромным и осталось надолго.

При этом сам Арсений Резников редко появлялся на ферме и в усадьбе. По крайней мере, любопытствующим жителям деревни отвечали о большой занятости хозяина на своих заводах, расположенных в разных частях страны.

Еще через год строительство дома и его отделка были закончены, и хозяин переехал и обустроился в усадьбе.

– Арсений Андреевич очень заботится о наших Мёдушах, – продолжала рассказывать баба Аня. – И то сказать, и отец, и дед его почитай всю жизнь здесь прожили, душой приросли… Вот кровь и говорит. А деловы-ы-ые были оба! – протянула она. – Арсений в них пошел – только время ему другое вышло, силушку было где применить. Он как поселился здесь, так походил здесь по домам с этим своим… как его, запамятовала…

– Секретарем, – подсказала Катенька.

– Да-да, секретарем. Знакомился, значит. И еще предлагал всем заборы починить. Все, конечно, соглашались – задаром-то! Народ у нас небогатый… А нас с Катенькой даже и не спрашивал ни о чем… Пришел, посидел, с Катенькой поговорил… Ваню, мужа моего, вспомнил… По ферме еще отцовской запомнил… Про горе наше, похоже, рассказали уж соседи. Он ни о чем не спрашивал… А на следующий день приехали рабочие, стали крыльцо строить, да так с уважением к нам – всё спрашивали, не мешают ли… Да куда там мешают! Сердце радовалось. У Катеньки-то коляска тогда старенькая была, тяжелая… Трудно было мне ее с крыльца спускать… Но не дома же девоньку безвылазно держать! То сама справлюсь, то соседи помогут – но вывозили Катеньку… А тут такую дорожку сделали – она и сама стала выходить, особенно летом.

– А скоро и коляску мне новую Лизонька привезла, которую Арсений Андреевич выписал, – восторженно дополнила Катенька. – Она легкая, удобная, мне совсем легко с ней! А еще Лизонька возила меня на обследование: говорят, можно операцию сделать. Я еще, может, ходить снова буду!

Катенька разрумянилась от своей надежды и радости.

– А Лизонька – это… – начала я.

– Дочка Арсения Андреевича, – договорила Катенька. – Она часто ко мне заходит, только командировки у нее бывают по работе, вот уже несколько дней не видно и не звонит. Наверное, опять уехала.

– Вот видишь, доченька, – ласково продолжила баба Аня. – Хорошо всё у нас, справляемся…

– Ох, а сколько я вам за огурцы-то должна? – спохватилась я.

– Да сколько не жалко, – улыбнулась баба Аня. – А то бери так, доченька. Спасибо тебе, я и посейчас бы еще на базарчике торговала. И хотя за рыбкой много людей приезжает и к нам по дороге заглядывает, но все меньше, чем летом.

– Баба Аня – вы простите, что я вас так называю: я не знаю, как вас по имени-отчеству, – пора мне уже. И вас задержала, и сама засиделась. Хорошо у вас. Но пора… А сейчас – могу я чем-то помочь? Я могла бы в магазин сходить, мусор вывезти; может, дрова принести?

– Да что ты, доченька; ты заезжай к нам, мы всегда рады будем. А если что нам нужно, то Семен Коробов – он работает у Арсения Андреевича в усадьбе – почти каждый день забегает. А «бабой Аней» я уже по гроб жизни буду, – рассмеялась она.

Коробов! Владелец темно-синего опеля! Работает в усадьбе! От неожиданности я не нашлась, что спросить у бабы Ани о нем. Тепло и уют их дома убаюкали меня. Мне казалось, счастье прошумело крыльями совсем близко. Не мое и не чужое, – вообще счастье, которое доступно всем, протяни только руку! Но то ли руки коротки, то ли ухватить его духу не хватает… Увлекшись рассказом о Мёдушах, завороженная судьбой этих двух женщин, их покоем и жизненной силой, я совсем забыла о цели моего посещения Мёдушей. Надо признать, что и цель-то не была понятна даже мне самой; но вот он, Коробов! Единственная ниточка, связывающая мое приключение с каким-то реальным человеком. И что теперь делать, я не имела ни малейшего представления.

Распрощавшись с бабой Аней и Катенькой, оставив на табуретке в сенях «сколько не жалко» денег за огурцы, я подошла к машине, все еще находясь в некотором замешательстве. Пробыв в Мёдушах уже больше двух часов, я рисковала быть застигнутой теменью наступавшего зимнего вечера. И не в центре города, а на трассе, где освещены только деревушки, – в двадцати километрах от дома, с невыгулянной собакой и с тремя банками кислых огурцов. Свет дня уже загустел, еще час – и наступит темнота.

На маленькой деревенской площади, с уже покинувшими ее торговками, еще не зажглись фонари, но в магазинчике освещение уже включили. Я стояла у своей машины, единственной на площади, и смотрела на отходящую от площади под прямым углом к трассе неширокую, асфальтированную и хорошо очищенную дорогу к ферме с установленным в ее начале указателем «Свежая рыба».

Пора было ехать домой. Я села в машину и направилась по дороге к усадьбе.

Усадьба

Как баба Аня и говорила, километра через полтора от последнего дома в Мёдушах, прямо в поле, отделяющем деревню от озера и фермы, располагалась вотчина Резниковых. Я подъехала к участку, огороженному чугунной оградой, которая была слишком лаконична и изящна, чтобы быть дешевой. Этот участок среди поля, засаженный по периметру деревьями в тщательно продуманном небрежном беспорядке, выделялся как оазис в пустыне. Несмотря на отсутствие листвы, деревья мешали рассмотреть общий вид и планировку участка, но со стороны центрального въезда хорошо просматривался сам дом.

Я сама владелица дома, заложенного и спроектированного в глухие девяностые, когда ничего, кроме убогих кирпичных коробок, не получалось. Либо подводили архитекторы, либо не могли нормально реализовать проекты сами строители. Получались либо помпезность, либо убогость. В моем случае было последнее. Назывались эти шедевры тогда непременно «коттеджами», что невероятно раздражало. Мне хотелось иметь хорошенький домик, а получился обыкновенный коттедж. Конечно, сейчас, когда культура строительства значительно выросла, многое можно исправить; и может быть, мне и хватит денег и жизни на это. Но вряд ли.

Этот дом, который стоял сейчас перед моими глазами, казался мне архитектурным шедевром, если говорить об архитектуре небольших частных домов. Простота, сдержанность, гармония линий радовали глаз. Он представлял собой сочетание современности и классики. Темный кирпич и белая отделка напоминали бы о коттеджах Англии, но просторная терраса с безрамным остеклением, плоская крыша флигеля, широкие окна и очень лаконичное использование той самой белой отделки придавали дому очень современный вид.

Широкая мощеная подъездная полоса была проложена от общей дороги к просторной площадке перед домом и к навесу для автомобилей справа от дома. Под навесом стояли несколько автомобилей: очень серьезный мерседес, милый купер и старый синий опель, владельцем которого, судя по номеру, был Семен Коробов.

*

Я глазела на опель из машины – и глазела бы, наверное, еще некоторое время, соображая, что делать дальше, – пока Мартин не захныкал, напоминая о себе.

– Прости, милый! – я вышла из машины, выпустила пса побегать. Все равно устраивать прогулку дома уже не успею. С радостным повизгиванием он помчался осваивать незнакомые места.

Я подошла ближе к решетке. Свет в доме не горел – хотя сумерки сгущались с каждой минутой, и было совсем не похоже, что его обитатели находятся внутри.

«Воскресенье, вечер, – нормальные люди ходят в театры, в кино, к друзьям, а не шастают по окрестным деревням», – подумала я.

Не успела я забыть эту мысль, как внезапно, даже испугав меня немного, вспыхнул свет, осветив дорожку к дому и террасу. Какая-то девушка выскочила из дома и быстрым шагом пошла по направлению ко мне, то есть к калитке ограды. Строгий деловой костюм, белая блуза, наброшенное на плечи пальто – она явно выскочила наспех. Я так откровенно рассматривала дом и машину, что приняла ее спешку на счет своего беспардонного любопытства: видимо, она увидела меня или в окна, или в камере видеонаблюдения и решила поинтересоваться, кто это ошивается возле дома.

Я смутилась, развернулась и пошла было к машине, стараясь не спешить, чтобы мои маневры не напоминали бегство, – но вдруг девушка окликнула:

– Женщина, женщина!

Бедный, бедный гордый русский язык! Пламенные октябрьские революционеры среди множества бед, которые они натворили и последствия которых мы разгребаем до сих пор, а большинство не разгребем никогда, учинили еще страшное ограбление русского языка, где навсегда исчезли все виды нейтральных обращений. Все сударыни, барышни, госпожи исчезли, утонув в революционной борьбе с буржуазными манерами: «А, етить твою мать, профессор! Иди сюда, выпей с нами!»

Эта потеря – отрыжка пролетарской культуры – навсегда заставит нас обращаться друг к другу по гендерному признаку или выискивать другие способы обращения к незнакомым. Дорогие мои донны, фрау, панны, синьоры и синьорины… никогда, никогда не приблизиться нам к вашему очарованию – и останемся мы неведомыми женщинами и мужчинами, во всяком случае – до момента знакомства.

Я обернулась на оклик, уже готовясь извиняться и оправдываться тем, что любовалась домом, как вдруг девушка опять обратилась ко мне:

– Вы по объявлению? По устройству на работу? – девушка запыхалась, ей было холодно, она говорила быстро и нетерпеливо.

– Д-да… – оторопело кивнула я.

– Так что же вы не звоните? Заходите, заходите, холодно…

– Я… я… Я с собакой!

– В этом доме живности больше, чем людей, – махнула она рукой. – Давайте и собаку!

Она нажала кнопку на пульте, и ворота отъехали в сторону.

– Заезжайте, ставьте машину под навес и проходите в дом – а я побегу: холодно.

Я окликнула пса, села в машину и припарковалась рядом с опелем. Мартин пробежал во двор своим ходом. Девушка исчезла в доме, и я немного рассмотрела опель. Машина как машина: старенькая, но чистая, и совершенно не подозрительная. Никаких трупов или пятен крови не просматривалось.

Я прицепила поводок, и мы подошли к террасе, в глубине которой широкая, немного приоткрытая для нас дверь приглашала войти. Что мы и сделали.

Девушки нигде не было видно, и я остановилась, осматриваясь. Внутри дом был так же безупречен в своей выверенной гармонии; и, главное, все было совершенно в моем вкусе. Просторная прихожая, пол покрыт светлой крупной плиткой; вверх уходила стильная современная дубовая лестница со стеклянным ограждением. Очень современно, ничего лишнего. Справа от входной двери стена была обшита дубовыми панелями, которые впоследствии оказались встроенным шкафом; слева три двери; из одной вышла давешняя девушка и пригласила войти.

Мы вошли. Комната оказалась просторным кабинетом с двумя большими столами, на которых возвышались мониторы известной фирмы. Системные блоки были, видимо, спрятаны в тумбах стола. Я присела на предложенный стул перед одним из столов, Мартин примостился у меня в ногах. Он был совершенно безмятежен. Он спокойно уселся рядом и весело смотрел на меня, ожидая распоряжений.

– Ложись и лежи тихо! – приказала я.

Девушка села за стол с другой стороны и представилась:

– Здравствуйте, меня зовут Светлана.

Светлана оставляла впечатление очень милой девушки: светлые волосы подстрижены в каре до плеч, серые глаза, приветливая улыбка. Тоненькая, высокая, стильно одетая; безупречный, почти незаметный макияж. Смотреть на нее было приятно.

– Алиса Аркадьевна. Здравствуйте, – ответила я.

– Где вы прочитали наше объявление?

Я замялась по понятным причинам. Однако Светлана не стала дожидаться моего ответа:

– Но, в сущности, это неважно; давайте по существу поговорим. Как указано в объявлении, экономку в дом мы ищем срочно, потому что наша экономка, Ольга Олеговна, вынуждена была на время уехать к матери. Сестре Ольги Олеговны, которая ухаживает за матерью, сделали операцию: сестру надо подменить, и затянется вся эта неприятность не менее чем на месяц. Поэтому в объявлении мы пока указали месяц как срок найма, но этот период может затянуться. Раз вы пришли, значит, вас это устраивает? – она скорее констатировала, чем спрашивала. Однако сделала паузу и затем продолжила: – Дом большой, а хозяева слишком занятые люди, чтобы заниматься домашним хозяйством.

Хозяин дома – Арсений Андреевич Резников, предприниматель. Елизавета, его дочь, – экономист, работает в крупном холдинге, много занимается благотворительностью. Оба часто бывают в командировках, но, когда Арсений Андреевич в городе, он часто работает здесь, в том числе и проводит совещания. Поэтому безупречное содержание дома крайне важно и с деловой точки зрения. Его кабинет рядом с этой комнатой, которую мы называем офисом.

Я секретарь Арсения Андреевича; в мои обязанности, кроме всего прочего, входят кадровые вопросы. У него есть еще один секретарь, Константин; он обычно сопровождает Арсения Андреевича в деловых поездках, и сейчас они оба в очередной командировке. В доме на постоянной основе работают два человека: Семен Коробов и его жена Зоя Коробова. Раз в два дня приходит еще одна женщина, Мария Ивановна, готовить. Она живет в Мёдушах; а Семен и Зоя живут здесь, в домике слева от ворот, – Светлана махнула рукой по направлению к окну. – Константин бывает в усадьбе редко, он работает в городском офисе. Впрочем, в его обязанности входит отчетность по рыбной ферме, поэтому на ферме он появляется примерно раз в месяц и часто засиживается там допоздна, чтобы управиться за один приезд. Иногда, очень редко, это не получается, тогда он остается здесь ночевать – предпочитает прямо в офисе; вот тут, на диване. Но я помню только единственный такой случай. Обычно во время приезда он торчит на ферме и в усадьбе не появляется.

Зоя – на ней основная уборка в доме, – продолжала Светлана, – стирка и другие обычные домашние дела. Семен – это и сторож, и работа на участке, разъезды по делам, за покупками, мелкий ремонт в доме, и любая мужская работа. Все эти люди как бы ваши подчиненные, вы должны будете координировать и контролировать их работу. Все закупки как продуктов, так и расходных хозяйственных средств должны быть под вашим контролем и отчетностью. Арсений Андреевич периодически будет просить вас рассказать ему о том, как идет управление хозяйством, что делается, как работают люди; вам также придется отчитываться ему в расходах. Иногда он просит меня проинспектировать работу, если очень занят, но это случается редко: он любит сам быть в курсе всех своих дел.

Ну вот, кратко я вам все рассказала; а подробней об обязанностях экономки мы поговорим, если придем к соглашению. А теперь, если вы не против, я бы хотела что-нибудь узнать о вас. Почему вы откликнулись на объявление, где вы работаете или работали, где живете и так далее. Знаете ли вы, что такое резюме, или, может, у вас есть рекомендации. Пожалуйста, расскажите…

Пока она рассказывала об обязанностях экономки, я успела успокоиться и сложить в голове легенду, которая была довольно недалека от истины, поскольку я подумывала иногда и о таком варианте моей дальнейшей жизни. Конечно, я не собиралась принимать никаких предложений о работе – но, чтобы хоть как-то прилично выглядеть в сложившейся ситуации, я, увы, должна буду поморочить голову этой милой девушке.

– Видите ли, – начала я, – я работаю очень небольшим менеджером в очень крупной компании. – Я назвала компанию.

У Светланы округлились глаза:

– Да-а, – протянула она. – Вы, конечно, знаете, что такое резюме… Но зачем же, скажите на милость, вам это нужно?!

Я задумалась. Как объяснить этой молодой девушке, почему, больше всего боясь потерять работу, я должна готовиться к моменту, когда я ее потеряю… Как объяснить, что такое возрастной ценз, усталость, заботы и уже неподъемные нагрузки… И главное, как сделать, чтобы правда ужилась с той выдумкой-лапшой, которую я сейчас повешу ей на уши?

– Понимаете, мне уже несколько за пятьдесят, и я уже сильно устаю на работе. Кроме того, я живу в пригороде, а работаю на Васильевском. Три часа дороги ежедневно. Это тоже, поверьте, непросто. Мне уже пора задуматься о чем-то полегче. У меня и у самой большой дом – я знаю, как им управлять, как быстрее и экономнее его убрать, как ухаживать за садом и так далее и так далее. В радиусе двадцати километров от моего дома много таких вот загородных усадеб, хозяевам которых может понадобиться моя помощь. Вам нужна экономка на месяц – я могу взять отпуск и попробовать себя в этой должности.

– Вы, наверное, и языки знаете? – неожиданно спросила Светлана.

– Английский, – я удивилась вопросу.

– Не могли бы вы прислать мне резюме? – Светлана протянула мне визитку со своими телефонами и почтой. – Понимаете, решение все равно будет принимать Арсений Андреевич, я только должна подготовить кандидатов. Он наверняка захочет побеседовать с вами, прежде чем что-то решит.

– Я понимаю. У меня пока только один вопрос: вы ничего не сказали о жене Резникова. Она не живет в доме?

– Арсений Андреевич вдовец, – просто ответила Светлана.

– Ох, простите, – я смутилась.

– Нет, что вы, законный вопрос от человека, которому предлагают присматривать за домом и прислугой. Кроме того, это было очень давно.

Мне все-таки почему-то было неловко.

– Мне пора идти, Светлана, если у вас нет больше вопросов ко мне. Буду ждать звонка, спасибо.

Светлана проводила меня до машины, открыла ворота, мы попрощались, и я уехала из Мёдушей с твердым желанием никогда сюда не возвращаться!

*

Дома я залезла в ванную – отмокать. Очень хотелось смыть с себя нелепое приключение, которое заставило меня потерять выходные. Нелепое… Действительно, нелепее не придумаешь… Мотаюсь по деревням, что-то пытаюсь разнюхать, наврала с три короба… Нет, Голубева права: я свое дело сделала – полиции сообщила, меня не должно ничего мучать. Но ведь мучает, мучает! Каждую ночь я вижу свисающую руку женщины или, может быть, совсем молодой девушки, болтающуюся за спиной странной личности в темном. Вижу стройную женскую ногу, на которую падает снег и не тает… Нет, я себя знаю: сколько бы я ни клялась себе никуда не лезть, как бы нелепо себя ни чувствовала, пока я не упрусь в полный тупик – непокой мне обеспечен…

Но разве я сейчас не в тупике? Что, собственно, я могу еще сделать?! Пожалуй, есть только одна ниточка – Семен Коробов. Он меня не видел, опасности для меня нет никакой. Есть еще небольшой шанс в разговоре с ним что-то узнать, почувствовать и нащупать какую-то тропу, найти какие-нибудь факты, которых окажется достаточно для Пряхи, чтобы открыть дело.

Но для этого мне надо и в самом деле устроиться работать в усадьбе. А что меня, собственно, пугает? Недавно законченный проект снял напряжение на работе, мои подчиненные заняты подчисткой хвостов – обычная практика. Это недели на две… Я вполне могу сходить в небольшой отпуск – не на месяц, конечно, но пары-тройки недель мне должно хватить, чтобы прийти к какому-то решению. Либо я найду факты для Пряхи, либо пойму, что придется смириться и сделать ничего нельзя. Действительно, почему бы мне не превратить вранье в чистую правду и не примерить шкурку фрекен Бок? Или она была няней?.. Работа, как я поняла, не обязательно ежедневная, ехать недалеко и по пустой дороге… Да еще и денег заплатят – красота! К Голубевой, наконец, съезжу – сходим куда-нибудь…

Все-таки не совсем зря я потратила выходные: я вспомнила Катеньку с бабой Аней – на душе потеплело, я улыбнулась про себя… Хотелось бы их еще повидать. Да и сам Резников, видимо, личность незаурядная – любопытно…

Ах да! Меня же еще не взяли! Но почему-то я не сомневалась в успехе. Я обычно успешно прохожу интервью – проблемы, как правило, начинаются потом. Я вылезла из ванны. Мартин лежал на полу, сопел и поглядывал на меня, как будто ожидая моего решения.

– Что сопишь! Завтра на работу – давай спать, Мартик! Будем ждать приглашения на беседу с хозяином.

Хозяин

День прошел в обычной рабочей суете. Я отправила резюме Светлане – хотя и не понимала, как моя IT-ишная практика могла помочь им принять решение. Но на следующий день я получила вежливое приглашение приехать побеседовать с хозяином в ближайшее удобное для меня время. Мой рабочий режим позволяет мне сдвигать свой рабочий день к вечеру, поэтому после небольшой переписки мы договорились, что я приеду на следующий день с утра.

Уже рано утром я колесила в Мёдуши, ощущая нарастающее любопытство. Я не могла не признаться самой себе, что, кроме попытки найти факты, достаточные для открытия дела, меня все больше интересовала личность самого Арсения Андреевича. Услышанное от бабы Ани и несколько замечаний Светланы создали в моем представлении образ некоего благородного рыцаря, эдакой смеси Дон Кихота и Джеймса Бонда. А вдруг он еще и красавец? Вот будет потеха: Голливуд отдыхает! Но верить в киношные образы я категорически отказывалась, и мне было интересно, в чем подвох. Кроме того, это было первое собеседование в моей жизни, где меня совершенно не волновал результат, и я чувствовала себя совершенно свободно, даже несколько азартно. Вера в то, что я смогу убедить Пряху открыть дело, постепенно истощалась, и сегодня утром я почувствовала некоторое облегчение от того груза, который давил на меня все это время. Впрочем, я еще не сдалась. Я решила не думать над этим и просто посмотреть, куда выплывет…

Я подъехала к усадьбе, меня встретила Светлана, проводила в дом и попросила минутку подождать. Я разделась, присела на удобный диванчик, обтянутый светлым плюшем, и огляделась. Оглядевшись, развеселилась: на красивой дубовой лестнице, на одной и той же ступеньке, в совершенно одинаковых позах сидели три пушистых белых кота и в упор смотрели на меня! Впрочем, из этой троицы двое, несомненно, были кошечки. Мое собственное зверье и значительное количество вылеченных и пристроенных кошастых обогатили меня достаточным опытом, чтобы не обмануться!

– Киси! – позвала я. – Подходите знакомиться!

Киси дружно мявкнули и не сдвинулись ни на шаг. Только кот сменил позу и лег задом ко мне, свесив хвост со ступеньки, но, выкрутив голову, продолжал таращиться на меня, не отрывая глаз.

– Ну и что мы мнемся? – дружелюбно продолжала я. – Вот бояки! Давайте угадаю, как вас зовут…

– Маня, Нюся и Капитан, – услышала я голос Светланы. – Они любят дрыхнуть на этом диванчике после завтрака, а вы, видите ли, место их высочеств и заняли. Зоя все ворчит на них, что волосят на плюше, но сама же их и балует бесконечно. Вас пока немного опасаются и изучают.

Кошки внезапно встрепенулись и пошли волосить куда-то наверх.

– Проходите, пожалуйста, Арсений Андреевич вас ждет, – Светлана раскрыла передо мной дверь кабинета.

За большим рабочим столом перед установленными на нем мониторами восседал Арсений Андреевич Резников, владелец усадьбы, рыбной фермы, двух заводов и, возможно, еще чего-нибудь, что мне пока неизвестно. Филантроп, ученый и успешный предприниматель. Ага – не красавец! Уже хорошо!

«Впрочем, с “восседанием” это я переязвила», – призналась я самой себе: товарищ спокойно сидел, откинувшись, в своем кресле, но сразу встал навстречу двум входящим дамам.

– Садитесь, пожалуйста, Алиса Аркадьевна, – голос оказался неожиданно низким. – Вам чай или кофе? – обратился он ко мне.

Я выбрала кофе и уселась в предложенное мне кресло напротив стола.

– Светлана, приготовьте, пожалуйста, – обратился он к Светлане. Она кивнула и исчезла из кабинета.

Арсений Андреевич расположился напротив меня.

Раздался телефонный звонок; Арсений Андреевич бросил взгляд на смартфон, лежащий перед ним на столе, и извинился:

– Простите, нужно ответить…

Он взял телефон, встал и отошел к окну. Говорил он мало, в основном слушал. Я воспользовалась паузой и исподтишка рассматривала хозяина. Высокий, худощавый: есть такой тип худых жилистых мужчин, они всегда остаются худыми и жилистыми независимо от наличия или отсутствия излишеств. А в данном случае еще и тренажеры явно не игнорируются товарищем. Осанка не дрябленькая, и мышцы перекатываются под тонким пуловером – но на киношного Бонда не тянет: привычка потирать лоб двумя пальцами, очки в тонкой дорогой оправе не вписываются в образ. Скорее ботаник. Деловой ботаник. Очень правильный деловой ботаник. Зануда?

Вдруг от окна послышались ответы Резникова своему собеседнику. Я не прислушивалась, да и он не повышал голоса, был внешне спокоен; но тон был сухим и жестким, фразы рублеными и какими-то весомыми. Не зануда…

Арсений Андреевич закончил разговор и сел. Либо он хорошо держал себя, либо жесткий телефонный разговор не имел для него большого значения. Никаких изменений ни в лице, ни в поведении я не заметила.

– Алиса Аркадьевна, – начал он, – меня трудно чем-то удивить – но вы меня, признаться, удивили. С таким резюме, надежная компания – и вдруг в домработницы…

– Я полагала, что все-таки в домоправительницы, – рассмеялась я.

– Да, конечно, полы мыть не надо, – улыбнулся он. – Светлана мне передала ваш разговор. Но все-таки хотелось удостовериться. Очень необычное решение.

– Ну, скорее, не решение, а проба пера.

– Положим, и все-таки – вы меня простите – эта проба пера имеет еще какую-то причину.

Н-да, проницательный мужик! Не ботаник! Сейчас поймет, что казачок-то засланный…

– По крайней мере, мне так кажется. Вы боитесь потерять работу?

– И этого тоже. Я боюсь остаться в недостроенном доме без возможности довести дело до конца. А я уже слишком много и труда, и любви вложила в него… Жалко… Кроме того, опыт управления домом тоже интересно применить… Да и устала от офисной работы… – я старалась держаться за легенду, уводя разговор от истинных причин.

– Я ценю вашу откровенность, поверьте, и уважаю ваше право на пробу пера. И мне действительно нужно кем-то заменить Ольгу Олеговну, пока она не вернется.

– Надеюсь, ничего серьезного с ее мамой?

– Просто старость; а сестра Ольги Олеговны, живущая с матерью, попала в больницу. За мамой нужно присматривать, да и сестру навещать в больнице. Такие ситуации обычно занимают некоторое время, поэтому мы с дочкой решили найти временную замену. Видите ли, мы с ней люди занятые, часто вообще отсутствуем дома. Вот и сейчас Лизонька в командировке. Дом используется и в деловых целях. И хотя основные переговоры проводятся в городском офисе, мне иногда удобнее заниматься делами дома. А все решения по ферме вообще принимаются только здесь. Обустраивать офис на ферме я счел нецелесообразным. А дом всегда требует внимания, как вы сами знаете. И должен быть в безупречном состоянии, потому что совещания с моими деловыми партнерами могут быть назначены в любой момент, хотя я и стараюсь заранее предупреждать Светлану. Люди, которые убирают дом и участок и заботятся о саде, не должны заниматься договорами о поставках земли и кормов для животных, приглашением ветеринаров и сантехников, оплатой счетов и тому подобными вещами. Кроме того, кто-то должен согласовывать все работы. Пока этим занимается Светлана, но у нее есть своя работа, которая в результате оказалась в запущенном состоянии. Меня это категорически не устраивает.

– Я вас понимаю. Примерно то же самое мне уже разъяснила Светлана. А вы не опасаетесь нанимать людей с улицы? Почему не воспользоваться услугами агентств… Все-таки богатый дом: не боитесь?

Арсений Андреевич рассмеялся.

– Во-первых, в доме нет ничего ценного. Богатство дома в хорошем дизайне, качественной постройке, дубовых панелях и импортных унитазах. Если не будут сдирать дубовые панели со стен и выламывать унитазы, то серьезным ворам здесь делать нечего. А что до мелких воришек – дом на охране и в усадьбе всегда есть люди, которым я доверяю. В агентства Светлана обращалась, но найти человека на короткий срок не так просто, присланных кандидатов было немного и все они нам, к сожалению, не подошли.

Давайте все-таки поговорим о вас. Расскажите о себе и о своей работе в качестве менеджера. Без технических деталей – они есть в резюме.

В этот момент Светлана принесла кофе и расположила чашки, поднос с печеньем и кусочками сахара перед нами.

Я не фанат кофе, но сваренный Светланой ароматный напиток оказался удивительно вкусным, о чем я ей с восторгом и сообщила.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Это мое хобби, я собираю рецепты приготовления кофе. Этот, например, я привезла из Мексики, меня научил один мачо, из придорожного кафе около…

Светлана хотела что-то добавить, но, взглянув на хозяина, поспешно закончила разговор и вышла. Я посмотрела на Арсения Андреевича, но выражение его лица ничего мне не сказало, он все так же улыбался и с видимым удовольствием смаковал кофе. Видимо, секретарь улавливает настроение хозяина, и даже его молчание не безмолвно для нее. Мне стало не по себе. Но, начав рассказывать о своей работе, встреченных и решенных проблемах, я увлеклась и успокоилась. Арсений Андреевич слушал очень внимательно, задавал вопросы и казался заинтересованным.

Разговор продолжался не более десяти минут, когда новый телефонный звонок прервал нас. Резников, взяв трубку, коротко ответил, что перезвонит, и обратился ко мне:

– Ну что же, Алиса Аркадьевна, я думаю, что вы нам подходите. Если вы готовы принять наше предложение, Светлана составит договор и оговорит с вами детали.

«Что же, – подумала я. – Вывело… Значит, так тому и быть. Приключение продолжается».