Проснулась она от криков погонщиков. Оказывается, одурманенная запахом и разомлевшая от счастья саламандра, уснула в мешке и пропустила подъём. Убаюканная мерной качкой плавного верблюжьего хода, она проспала почти целые сутки и разбужена была криками, возвещавшими привал. Люди ставили шатры, а потом сняли мешки и занесли их внутрь, сложив так же, как и вчера, в углу. Когда Саламандра выбралась из шатра, солнце уже садилось, а люди сидели у костра. Вокруг было неуютно: вместо привычного ей тёплого пейзажа там и сям торчали холмы и кочки, поросшие мелкими кустарниками и верблюжьей колючкой. Что это? – подумала Саламандра. Где мои барханы? Куда они привезли меня?
Сначала она разозлилась, но вокруг было так холодно, что злиться ей быстро надоело, и она поспешила к костру. Люди едва-едва разожгли его, и вокруг ещё вилась мошкара. Наевшись вдоволь, ящерка спряталась под камнем, на котором люди кипятили чайник. Отогревшись и успокоившись, Саламандра подумала, что это неплохое приключение. Ведь за всю её долгую жизнь с ней пока что ещё не случалось ничего подобного, поэтому стоит пользоваться моментом и посмотреть, что там дальше и куда они привезут её. Тем более, что еды вокруг было вдоволь.
И Саламандра так же забралась вечером в мешок с пряностями и, зарывшись в них, согрелась и уснула. Дни были копией друг друга, и только меняющийся пейзаж говорил о путешествии. По мере продвижения на север становилось всё холоднее, и солнце садилось всё раньше. Маленькая Саламандра, если бы не была такой любопытной, то наверняка уже пожалела бы, что отправилась в такое далёкое путешествие. Но каждый день она говорила себе: "Как ново всё вокруг! Интересно, что будет дальше?"
Прошло ещё дней пять, и караван Аваза очутился в лесах. Они шли по тракту, стараясь не сбиться с дороги. Верблюдам в этой местности было не так комфортно, как в пустыни, да и по дорогам быстрее путешествовать на лошади, но лошадей у них не было, и они шли так быстро, как могли.
В этих лесах Аваз и его спутники охотились вдоволь. Они знали, что по местным законам этого делать нельзя, поэтому старались оставаться непойманными. Но их вера им охоту не запрещала, и они ставили силки и капканы, чтобы наесться мяса до прибытия в Дукль. Дело в том, что мусульмане не могут есть мясо животного, забитого неверным (т.е. христианином). Правда, они могли бы купить целое животное, по дороге было несколько деревень, где им охотно продали бы барана или телка, но цены там были в два раза выше, чем на их родине, и они довольствовались тем, что могли поймать. Лепешки у них кончились, а финики нужно было оставить ещё на обратный путь.