Традиция выживать

Музыка стала спокойнее, и директор поманил всех в автобус. Птицы так и остались сидеть на плечах своих людей, а директор смотрел спокойно, как человек, для которого всё это – повседневные события. Я же не могла скрыть восторга. Когда человек оказывался в автобусе, птица спрыгивала с плеча и улетала за кресла, где были маленькие искусственные поваленные деревья, жерди и кормушки. Лис вошёл в автобус раньше меня и сейчас стоял у кресел, ждал, пока я приду, чтобы потом не вставать, пропуская меня. Я улыбнулась, махнув ему головой в сторону окна. Лис постоял секунду и быстро пролез вперёд, пряча улыбку. Я поймала взгляд и улыбку Мира, когда он подошёл к своему месту. На меня теперь многие странно смотрели, и я не до конца поняла, из-за чего именно.

Я смотрела в окно и хорошо видела всё, пока не потемнело. В автобусе загорелся свет, и опустились шторы на окнах. Я читала рассказы Лиса на его планшете, а он пытался разобрать мои каракули в толстой тетради. Вечер пролетел почти незаметно – по крайней мере, для меня. Часов в десять мы остановились у кафе и на полчаса вышли в темноту, нарушаемую лишь двумя фонарями и светом фар.

Когда мы вновь поднялись в автобус, я остановилась посреди прохода, зрачки постепенно расширялись, а глаза прищуривались от удивления. Вместо тех кресел, которые стояли здесь весь день, на полу лежали десятки огромных подушек – чуть больше меня по длине и не меньше метра в ширину. Такие подушки были раскиданы по всему автобусу, а директор у входа выдавал каждому одеяло.

– Сэр, а куда… делись кресла? – тихо спросила я, забирая одеяло.

– Этот автобус… не совсем обычный. Кресла свернулись и, как бы по-вашему… ушли в пол, – он улыбнулся. – Спокойной ночи, мисс Адлер.

Я прошла в конец – туда, где было моё кресло. Птицы сидели на жердях и деревьях, затихнув и тоже засыпая. Подушки были разложены не беспорядочно, а по четыре штуки в ряд, так же, как стояли кресла. Я заметила, что директор, как только все ученики расселись, вышел из автобуса. Я посмотрела в заднее окно и нахмурилась – ещё несколько почти таких же автобусов стояли позади нашего, и директор заходил в каждый, что-то объявлял и снова выходил. Свет не выключали, и никто, кроме меня, не смотрел в заднее окно и не удивлялся тому, что наш автобус – не единственный.

– Да, есть и другие автобусы, – сказал Лис, видя, что я поднимаюсь с подушки. Я повернулась к нему.

– Но почему их не было раньше?

– Отстали, наверное. А может, это автобусы с детьми из маленьких городов и деревень, ехали по другим путям и только сейчас выехали на нашу трассу. В любом случае, детей в Аристеле достаточно, уж точно не пятьдесят.

– А сколько?

– Много, – Лис улыбнулся, кивнув. – Да-да, – и повернулся к выходу – профессор Ровенбах снова вошёл в наш автобус.

– Всё, ночной обход я совершил, пора спать, – он тоже опустился на подушку и дёрнул за цепочку, что находилась возле его места. Свет потух, остались только фары нашего автобуса и тех, кто позади.

Директор встал на коленки и шепнул что-то водителю, тот ответил громче: «Они поедут за нами?» Профессор Ровенбах кивнул, автобус загудел и поехал.

Нас чуть покачивало, будто в поезде, подушки не наезжали друг на друга и никто никому не мешал. Я, спустя некоторое время, заснула – счастливая и в предвкушении. И даже не заметила, когда именно прошёл мой кашель, насморк и хрип в горле, но точно знала, что раньше, чем автобус выехал из Амстердама. Проснулась я сначала совсем тёмной ночью, потому что свет резко включили. Я поднялась, что-то сонно бубня. Лис даже не поднялся, раздражённо вздохнув.

– Что случилось? – прошептала я ему.

– Да просто ещё один ночной обход. Свет могли и не включать… – он снова закрыл глаза.

Утром я проснулась оттого, что Лис толкал меня в бок.

– Ты что, глухая? Все уже ушли, – я разлепила глаза, села и огляделась – вокруг никого не было, автобус совершенно пустой.

– А где все? – я подскочила.

– Да успокойся, в кафе ушли. У нас длительная остановка. Мне сказали тебя разбудить. Не знаю, как ты не проснулась, все такие шумные…

– Пошли, – я вперёд Лиса прошла вперёд и, накинув куртку, спустилась по ступенькам. Мы стояли теперь возле большого кафе, откуда доносился смех и музыка.

– Кто играет? – сонно улыбнулась я, разблокировав телефон – девять утра.

– Не узнаёшь? Наши, – Лис обогнал меня и открыл дверь.

– Ученики? – удивилась я, но ответа не требовалось – мы уже стояли в кафе, и музыка стала чуть тише.

– Мисс Адлер, – директор подошёл, легко проплыв между столами. – Доброе утро. Что желаете на завтрак?

– Доброе утро, сэр. Мне просто гренок и чай, пожалуйста, – я постаралась не зевнуть. Профессор Ровенбах провел меня почти в центр кафе, посадил рядом с собой и пошёл за заказом. Я отыскала глазами Лиса – он сидел на своей сумке, прислонившись к стене, у самых дверей, хмурый и печальный. Я незаметно подошла к нему, постоянно оглядываясь.

– Пошли со мной, – я потянула его за собой, но Лис вырвался.

– Нет.

– Почему?

– Не хочу, – я пару секунд внимательно на него смотрела, пытаясь понять причину, но в итоге, хмыкнув, ушла обратно к своему столу, где уже стоял горячий сладкий чай. Почти все ученики, за исключением первокурсников, держали в руках инструменты: гитары, скрипки, виолончели, саксофоны, небольшие копии синтезаторов. Сделав один глоток, я повернулась к двери – Лис тоже тихо наигрывал, прикрыв глаза. Виолончель он держал осторожно, будто маленького ребёнка, и играл не хуже остальных, и уж точно лучше второкурсников. Меня так и тянуло взять в руки какой-нибудь инструмент и заиграть, чтобы волшебные, чарующие мелодии лились из-под пальцев или летели вместе с дыханием, но оставалось только слушать.

– Какой инструмент вам нравится больше всего? – прошептал мне в ухо директор, перестав играть и иногда помахивать руками, направляя остальных.

– Э… – я осмотрелась, и мой взгляд вновь остановился на смычке, что держал в руках Лис, медленно водя им по струнам. – Виолончель.

– Это из-за мистера Вольфа? Помните, мисс Адлер, от вашего выбора зависит многое, – он посмотрел мне в глаза. А я прислушалась к музыке и различила среди всех инструментов мелодию виолончели. И уверенно кивнула.

– Не из-за Лиса. Мне просто нравится виолончель.

– Хорошо, – директор распрямился и улыбнулся. – Ваш перстень ворона, прошу больше не терять, – и он протянул мне кольцо. То кольцо, которое я потеряла в кафе, в Глазго, позавчера!

– Но сэр, как вы…

– Музыка, моя дорогая мисс Адлер. Как только мы приедем, кто-нибудь сопроводит вас в музыкальную лавку, где вы приобретёте виолончель…

– Но сэр, у меня не хватит денег!

– Они не нужны. Вам стоит лишь показать кольцо и выбрать инструмент. Может быть, это окажется не виолончель.

– Это будет виолончель.

– Вы меня не поняли. Я сказал, что это может оказаться не виолончель, мисс Адлер. И это зависит не только от вас, – я приоткрыла рот, вспомнив слова Лоры о том, что предмет выбирает компаньон. Неужели ворон?

Мы провели в кафе не больше часа, а затем вернулись в автобус, который снова одиноко стоял, мигая фарами, с открытыми дверями, поджидающий нас.

– А куда опять делись другие автобусы? – спросила я, догоняя Лиса.

– Не знаю, – резко ответил он, входя в автобус, где снова стояли кресла вместо подушек, а одеяла были убраны. Многих птиц не было, но вместе с последними учениками залетели и они. Я пролезла к окну, опередив Лиса. Он остановился рядом со мной, будто желая что-то сказать, но всё-таки молча сел и достал планшет со своими рассказами.

Мы тронулись и не останавливались часов пять, пока солнце не поднялось до самой середины неба. И остановились мы не возле кафе, а в поле. Вокруг – горы и водопады, а в сотне метрах от автобуса, на траве, сидят у огня люди, и аромат долетает к нам оттуда. Директор быстрым шагом направился в сторону костра, и весело, дружелюбно заговорил:

– Вот мы и приехали. Остальные автобусы будут позже, так что пока дайте, пожалуйста, пятьдесят порций, – девушка лет тридцати и парень чуть старше её (кажется, они были мужем и женой), стали проходить мимо учеников, раздавая нам горячие хот-доги, омлеты и напитки. Мы сидели на одеялах и обедали, почти не разговаривая, лишь профессор Ровенбах оживлённо болтал с парой, готовящей еду, горячо выражая благодарность. Я глазами нашла Лиса – он, как всегда, сидел один, отстранённый от остальных и близко к огню – наверное, замёрз. С его-то пылким нравом?..

Мир перебрасывался фразочками со своим другом, а издалека за ними наблюдали Лора с Полли. Да, Лоре определённо нравился Мир. А Полли, наверное, его друг, Колин.

Может, меня теперь тоже, как Лиса, считали отчуждённой. Я сидела одна, но, в отличии от Вольфа, в кругу учеников, слушая некоторые разговоры и разглядывая всех вокруг.

И снова длинная поездка, от которой я уже устала и чаще всего смотрела в окно, подперев голову. Первые сутки прошли прекрасно, но теперь мне просто надоело.

– Ну, как тебе путешествуется? – ко мне с улыбкой до ушей повернулся Мир, встав на коленки. Мне показалось, что было в его взгляде что-то особенное. Точно не влюблённость, но какая-то братская привязанность, удивление и лёгкая грусть.

– Теперь уже скучно, – я заметила, как Лис навострил уши. – А тебе?

– Почти поддерживаю тебя. Можно мне взять твою книгу, пожалуйста? – он махнул головой на ту книгу, которую я уже дочитала.

– Да, конечно, – я подняла и подала ему книжку. – А у тебя есть? – Мир на секунду исчез и снова вытянул голову, протягивая мне небольшую книгу в мягкой обложке. Я кивнула в знак благодарности.

– Слушай, а на каком ты курсе учишься? – спросила я, заметив, что Мир не отвернулся. И поймала взгляд Лоры, перешёптывающейся с подругой.

– Сейчас буду на первом. Я год учился на подготовительных курсах, мои родители универсалы. Ты скоро сама многое узнаешь, уже послезавтра первый день учёбы, а завтра утром мы приедем, и ты сможешь приобрести инструмент. Примерно уже знаешь, какой хочешь?

– Виолончель, – ответила я, и Лис усмехнулся. Я раздражённо повернула к нему голову. – Что смешного? – Мир тоже повернул голову к Лису.

– Ничего, – он окинул нас презрительным взглядом и снова уткнулся в планшет. Мир отвернулся, и я начала читать, а через минуту со стороны окна, между стеной и креслом, увидела руку Мира, протягивающую мне записку. Лис был погружён в рассказ и слушал музыку. Я выхватила записку из руки Мира.

«Ты ему нравишься, Лису Вольфу», – гласил корявый почерк. На обороте я написала: «Он меня ненавидит», – места на записке больше не оставалось. Ещё через минуту Мир дал мне новую: «Он почти никогда ни с кем не разговаривал, кроме тебя. И тем более, не танцевал». Я долго думала, что ответить. Сумела нацарапать: «Мир, я уверена, что это ничего не значит. Мы друг другу не нравимся вообще. По крайней мере, мне он – точно. Самовлюблённый и вспыльчивый эгоист, который ничего никогда не объясняет… Мы друг другу не подходим», – ничего уже не помещалось, но я кое-как втиснула ещё предложение: «А ты в курсе, что нравишься Лоре?» Мир не отвечал минут пять, и я уже подумала, что новой записки не будет, но он ответил: «Да, я знаю, что нравлюсь Лоре, это уже давно. Но она не для меня. И не говори ей, пожалуйста. Пусть надеется, если ей так нравится. А насчёт Лиса я бы на твоём месте подумал». «Ладно, Лоре я не скажу, хоть мне и кажется, что это подло. А насчёт Лиса и думать нечего».

Больше писем не было. Лис ко мне даже не поворачивался, только косо поглядывал на мою тетрадь с рассказами. Наверное, хотел прочитать.

Я подзывала к себе ворона и глядела в окно, представляя, каким окажется Аристел и поглаживая его смоляную голову. Может, академия окажется совсем обычной – как общеобразовательная школа. Какое-нибудь кирпичное здание, окружённое забором, находящееся где-нибудь недалеко от центра города… Осло? А может быть, Аристел окажется огромным замком с тысячью тайных проходов, ловушками, которые придётся обходить и запоминать… Какие там будут учителя? Будут ли они такие же обаятельные и современные, как профессор Ровенбах? Или, может, они будут похожи на мою классную руководительницу – мисс Кроквиш, строгую и непонимающую, требующую зубрёжки и постоянно задающую миллионы страниц домашней работы? А смогу ли я найти друзей? Как мне сообщить Дине, моей подруге из школы, что я нахожусь за несколько тысяч километров от неё, и буду здесь ещё долго? Пока нормально общается со мной только Мир… Остальные или игнорируют, или смеются надо мной, или раздражаются и косо смотрят.

За этот день мы останавливались три раза, минут на тридцать, лишь на закате директор позволил подольше побродить у кафе, размяться. Только мне это не было нужно, я хотела поскорее приехать в академию. Одиннадцать автобусов стояли позади нашего, так же мигая фарами, но других учеников я не видела. Как же их всё-таки много… И, если Лис говорил правду, учиться будет ещё больше.

Этот день показался мне гораздо дольше, чем вчерашний, мы не веселились у дороги на закате. Директор объяснил это как «небольшие проблемы с передвижением», и в этот раз все обратили внимание на другие автобусы, что следовали за нашим. Пассажиры нашего автобуса стали тихо перешёптываться. А какая-то девочка, что сидела почти рядом с директором, спросила его об этом.

– Разумеется, вы – не единственные ученики академии. У нас учится довольно много людей, так что ничего удивительного…

– Но почему эти автобусы появились только сейчас? – спросил белобрысый мальчик, который сидел на третьем ряду.

– Шесть автобусов ехали за нами ещё вчера, но их, судя по всему, заметила лишь мисс Адлер, – все повернули ко мне головы. Лис оторвался от планшета и усмехнулся. – И эти одиннадцать автобусов с учениками – ещё не всё. В нашей академии обучается гораздо больше людей.

Хотела бы я сесть рядом с Миром и поговорить с ним об Аристеле… Он ведь многое знает, всё-таки проучился год. Меня поддерживала мысль, что уже завтра я смогу увидеть всё своими глазами. Ведь даже чушь, увиденная собственными глазами, уже не чушь, а гипотеза. Пока ещё за окном было светло, я смотрела на меняющуюся природу, которая так отличалась от нашего города. Всё произошло слишком быстро…

Перед отходом ко сну мы остановились рядом с маленькой лавкой, и вот тогда действительно было весело. Чарующая девушка лет двадцати вышла и нежно улыбнулась директору, а тот поклонился, поцеловав ей руку. Увидев, что за ним наблюдают все ученики, вышедшие из автобуса, профессор Ровенбах засмеялся и, взяв мисс Ретт за руку, увёл её в кафе неподалёку, приказав нам заходить в лавку и отдыхать. Мы так и сделали, и сейчас уже играла ритмичная музыка и мы стали свидетелями забавной сцены, а когда мы уснём, закончатся последние часы поездки, и проснёмся мы уже у академии «Аристел», хотелось веселиться и танцевать. Я весело болтала с Миром и его другом, обсуждая директора и «его девушку», которая так приглянулась всем нам и уж точно очаровала директора. Светлый волос, ровно подстриженный до подбородка, высокий рост и чёткие черты лица делали её как будто строгой, серьёзной дамой, но на самом деле она была совсем другой – весёлой, забавной, доброй. Такой была мисс Ретт.

Когда пара вернулась, мы хихикали, потягивая из стаканов сок или чай. Мисс Ретт нас передразнивала, насмешливо смеясь в кулак и поглядывая на нас. Мы захохотали ещё громче.

– Так, дети, пора идти, – мисс Ретт стала выталкивать нас из кафе. Я, выходя последней, перед директором, специально задержалась и услышала, как профессор Ровенбах шепнул: «Завтра я приеду за вами». Он, чуть не наткнувшись на меня, раздражённо толкнул меня вперёд и оскалился, фыркнув, а я побежала к Миру, чтобы рассказать ему о пяти словах, которые могли его заинтересовать.

– Слушай, подсаживайся ко мне, – тихо шепнул Мир, когда мы стояли в очереди у автобуса. Я еле заметно кивнула и шепнула: «Если получится». Когда мы вошли, никто уже не удивился, что вместо кресел на полу в ряд лежали большие подушки, правда, немного более небрежно, чем вчера, сложно было найти именно своё место. Я присела возле Мира, воровато оглянувшись. Лис несколько секунд смотрел на меня, внимательно оглядывал, будто ища подвоха, но, сделав странную гримасу, опустился на свою подушку, а рядом с ним по просьбе Мира приземлился его однокурсник Колин. Я оказалась у стены, справа от меня – Мир, сзади – Колин, а рядом с ним уже спрятался под одеялом, словно зверёк, Алиссандр Вольф.

– Доброй ночи. Уже завтра утром, около одиннадцати часов, мы окажемся в академии, и вы сможете насладиться его видами и гостеприимностью, – профессор Ровенбах пробежал глазами по всем лицам, и его взгляд остановился на мне, скользнул на Мира и снова вернулся ко мне. Я была уверена, что он сейчас сделает мне замечание, и приготовилась уже гореть со стыда, оправдываясь, но директор лишь едва заметно улыбнулся и обвёл глазами остальных, в том числе и притворяющегося спящим Лиса. Профессор Ровенбах выключил свет, а автобус уже ехал по трассе, гудя и покачиваясь.

– В академии сначала очень тяжело – но нужно свыкнуться со всем, тогда станет хорошо. Я знаю, что в первое время тебе будет тяжело, и это естественно. Очень мало людей, которым в первые недели Аристел нравился. Но потом ты его полюбишь, это точно, – еле слышно рассказывал Мир. За шумом автобуса, сопением людей и птиц, за успокаивающей тихой мелодией, раздающейся из динамиков, никто, кроме меня, не слышал шёпота Мира.

– А почему сложно? – я говорила совсем не то, что хотела знать на самом деле – об учителях или о том, как выглядит академия. Я хотела увидеть это собственными глазами завтра.

– Не знаю. Непривычно, сложнее, чем в обычной школе. Например, травоведение…

– Что?

– Травоведение. Мы изучаем травы, их свойства, готовим отвары. Этот предмет достаточно сложный, там нужно многое учить и быть внимательным при приготовлении отваров, иначе будут не отвары, а отрава, – я беззвучно хихикнула. – Ещё мне кажется, что математика у нас сложнее, чем в школе. Изучение латыни, архитектура, ИС…

– А это что?

– Изучение существ. Иногда это безумно интересно, а иногда ужасающе скучно. Зато нет физической культуры, никогда её не любил.

– Почему?

– Вместо неё два других предмета. Может, даже сложнее физкультуры.

– Каких?

– Скоро узнаешь, – Мир хитро улыбнулся. – Давай уже спать, иначе завтра будешь ходить, как сонная муха, – я кивнула и во тьме улыбнулась.

Дыхание Мира уже успокоилось, а вот Лис неправдоподобно медленно дышал, когда директор проходил мимо. Похоже, я здесь не единственная, кто не спит. Я перевернулась на живот и смотрела в упор на Лиса, пока он не повернул голову ко мне, почувствовав взгляд.

– Что ты делаешь? – спросил он одними губами, почти не издавая звуков.

– Слежу за тобой, – весело ответила я, отвернулась и заснула.

Мне показалось, что прошло лишь несколько секунд с тех пор, как я закрыла глаза, и вот уже Мир толкает меня в бок, заставляя проснуться. Тогда я заметила, что солнце уже давно поднялось, и прошло часов восемь, не меньше. Стрелки часов показывали половину десятого. Автобус стоял, и ученики одни за другими выходили, спускаясь по ступенькам. Я посмотрела назад – остальных автобусов не видно. Я встала, потянулась и сонно направилась к выходу, а Мир бодро скакал сзади.

– Я же говорил, что надо было раньше засыпать, а не ворочаться, – засмеялся Мир, когда я чуть не упала со ступенек. Директор меня остановил, преградив путь рукой.

– Мисс Адлер, можно вас? – я боязливо кивнула. – А вы, мистер Клайд, идите завтракать. Ива вас догонит, – Мир оглянулся на меня и догнал Колина, а я отошла в сторону с Ровенбахом.

– Вы нарушили правило, поменяв своё место.

– Простите, сэр. Я просто…

– Меняете друзей, как перчатки? – директор осуждающе покачал головой.

– Нет, что вы?! Мне просто нужно было поговорить с Миром.

– А Алиссандр?

– Мы с ним почти не разговаривали. Он меня вообще игнорирует, да мне, впрочем, его внимание и не нужно.

– Ладно, оставим этот разговор. Через полтора часа мы будет в Аристеле и вам покажут, где приобрести инструменты и другие предметы, которые будут необходимы в учёбе. В остальное сами войдёте, учёба начинается уже послезавтра.

– Да, сэр.

– Если вопросов больше нет, можете идти, – у меня были вопросы, и их было достаточно много, но я, помешкавшись пару секунд, направилась в кафе. Мир тут же нашёл меня в толпе посетителей и засыпал вопросами.

– Да он просто сказал, что мы приедем через полтора часа, что мне покажут, где приобрести инструмент и принадлежности. Всё.

– Это он мог сказать бы и при мне.

– Понятия не имею, почему он этого не сделал. Может, думал, что я стану задавать ещё какие-нибудь вопросы.

– Ага, например про его возлюбленную, – хихикнул Мир. Я усмехнулась.

Мы вкусно позавтракали, и я тоже стала бодрой, весёлой, и вся в предвкушении. Я отвлеклась лишь на телефонный звонок – мама.

– Почему ты не позвонила, когда приехала? – без всяких предисловий строго спросила она.

– Прости, я не успела. Да и приехали мы недавно.

– То есть? Почти двое суток уже прошло с тех пор, как вы отъехали от Амстердама. Или вы ночевали в гостинице? В каком вы вообще городе? – директор выжидательно смотрел на меня – все уже вошли в автобус.

– Мы недалеко от города. Мам, я позже позвоню, вечером. Меня зовут.

– Ладно, только не забудь.

– Хорошо, хорошо, – я отключила телефон и забежала в автобус, поймав на себе чужие взгляды. Колин снова сидел справа от Лиса, а меня Мир пропустил к окну.

– Кто звонил? – поинтересовался он.

– Да так, мама… – Профессор Ровенбах кашлянул, призывая всех к тишине и привлекая внимание.

– Итак, дорогие ученики, примерно через полтора часа мы будем на месте. Многие из вас едут в Аристел не в первый раз, но некоторые всё же ничего не знают об академии. Сегодня же, как только вы пару часов отдохнёте, вы отправитесь в различные лавки и магазины, чтобы приобрести инструменты, если кому-то нужны, письменные принадлежности, учебники. Деньги будут вам нужны, если вы захотите купить, к примеру, не обычное перо, а какое-нибудь… с украшениями, или сладости, или… Короче, что-то, что не нужно для учёбы. Инструмент, как и то, что вам понадобится в учебном процессе, вы получите бесплатно. Деньги вы сможете зарабатывать в академии, это кристаллы, которые дают за лучший ответ или травы, которые вас попросили собрать, или за небольшую работу вроде доставки посылки по деревне. В свободное от учёбы время, а именно в выходные и каникулы, вы можете работать у жителей Эдлера – это небольшой город, находящийся за пределами Аристела и его округи. Аристел – это название академии, вообще наша местность называется «Янтарь». Я никому ещё не говорил, как выглядит Аристел, то есть знают об этом лишь те, кто видел его собственными глазами. Скоро новички сами всё увидят. Расписание вам выдадут сегодня во время ужина. У каждого факультета – а факультет – это ваш инструмент, будет куратор. Я – куратор виолончели, хоть и играю на всех пяти инструментах. Также хочу сказать, что я не только директор, но и преподаватель. Так, что ещё?.. Да, все вы получили перстни чайки или ворона, в зависимости от того, какая птица прилетела к вам с письмом о зачислении. Прошу ни в коем случае этот перстень не терять, – взгляд директора обратился ко мне. Я еле заметно кивнула. Автобус уже стремительно мчался по трассе, и позади я снова заметила другие автобусы, что следовали за нами. – Учеников в академии достаточно, в этом году – особенно много новичков, поэтому я прошу прощения у тех, кто был вынужден сам разбираться с кодом, который вы получили от птиц, и у тех, кому перстень отдавал ваш ворон или чайка, а не преподаватель. Особенно это было сложным для тех, чьи родители не являются универсалами и не могли обучаться в академии Аристел, поэтому не могли вам ничем помочь и хоть что-то рассказать. Вот, наверное, и всё. Всё, что вам нужно, узнаете по ходу или от старшеклассников, но предупреждаю вас – всем их словам доверять нельзя, – профессор Ровенбах усмехнулся. – Если есть вопросы, можете задать сейчас.

Одна девочка, сидящая впереди, подняла чуть дрожащую руку. Директор ей кивнул.

– Сэр, а… как я узнаю, какой именно инструмент мне следует приобрести? Или я могу просто выбрать тот, который нравится?

– Это зависит и от вашего желания, но не только. Ещё в выборе вам поможет ваша птица. Например, вороны не могут выбрать саксофон или гитару, а чайки – скрипку или фортепиано.

– А виолончель, сэр?

– Виолончель могут выбрать как чайки, так и вороны. Когда вы отправитесь в магазины, вас будет сопровождать ваша птица.

– А как далеко от академии находятся магазины?

– Смотря от какой части академии. Но вообще, до них вы, младшие классы, поедете на автобусе, это минут пятнадцать или двадцать.

– А старшие классы, сэр?

– Об этом позже узнаете. Есть и другие виды транспорта, – улыбнулся директор. – Ещё вопросы?

– А какие предметы изучаются в академии? – поднял руку мальчик в деловом костюме.

– Об этом вы узнаете уже сегодня вечером, когда получите своё расписание. Больше вопросов нет?

Никто не ответил. Директор улыбнулся и сел рядом с водителем, достав какую-то тетрадь. В автобусе снова стал слышен шёпот, весёлые разговоры и смех, ужасное волнение первокурсников и предвкушение приезда всех учеников.

– Почему на тебя директор так посмотрел, когда про кольца говорил? – спросил Мир. От него не ускользнуло и это…

– Да тут такая история была… – я стала рассказывать ему про потерю кольца. На улице было тепло, особенно – для января. Шапку, конечно, не снимешь, но ни ветра, ни снегопада не наблюдалось. Все уже молчали, стекло запотевало от дыхания и прижатых носов. Директор поднялся, и казалось, что ученики даже дышать стали тише. Автобус остановился, и пробежал взволнованный шепоток. Я почувствовала, как в животе что-то скрутилось.

– Мы приехали, – провозгласил директор. Все замерли. – Можете выходить, – он лучезарно улыбнулся и, поправив своё пальто, спустился по ступенькам. Когда я поднялась, Мир шепнул мне на ухо: «Только не упади в обморок», и отошёл к Колину.

Шагнув из автобуса навстречу тёплому порыву ветра, я действительно затаила дыхание и чуть не упала. Все первокурсники, что впервые попали в место, которое называется Аристелом, стояли на месте, чуть приоткрыв рты.

Мы стояли на вершине горы, а внизу ровным рядом раскинулись двухэтажные домики, что дарили желтоватый свет. Одно бежево-небесное здание в самом конце было гораздо больше остальных, оно, наверное, и было местом обучения. Рядом с ним стояла пристройка, тоже двухэтажная, красного цвета. Вокруг были горы, они окружали деревню с трёх сторон. А с четвёртой стороны, за зданием академии – море… На небе несколько маленьких облаков, чуть сероватое небо, крыши домов покрыты тонким слоем снега, дорожки расчищены, а домики были не только у подножья горы, на которой мы стояли, но и дальше, по берегу моря слева и справа. Вдалеке видны яркие огни ещё одного большого здания, похожего на кафе, а в правой части деревни, прямо в скале, было большое отверстие, куда мог проехать даже наш автобус, оно вело в большое поле. Почти под нами, только чуть левее, между двумя холмами был проход, через него можно было попасть в лес. Там стоял маленький деревянный домик, из трубы которого валил почти прозрачный дым. Все дома выглядели новыми и уютными, освещённые фонариками. Теперь главное – чтобы были хорошие соседи… Я же не буду жить одна в двухэтажном доме.

– Я вижу, вам понравилось, – заговорил директор. – В одном доме обычно живут две дамы и два юноши, этаж будет написан на ключе, что я вам дам. Теперь разбейтесь на пары и четвёрки.

Я обречённо разглядывала всех девочек, что искали своих подруг и весело подбегали к ним. Лора и её подруги стояли вчетвером. Я всё также стояла одна, но через минуту ко мне подошёл Мир.

– Тоже нет соседа? – грустно спросил он.

– А Колин? – я поискала глазами друга Мира среди толпы.

– Он ушёл к своему другу со второго автобуса. Вообще, он просто мой однокурсник, мы не так много общаемся. А Лис где?

– Понятия не имею, – я покрутилась, пытаясь отыскать чёрную длинную шевелюру, отречённо болтающуюся где-нибудь у автобуса. Но его нигде не было.

– Я же сказал – в одном доме две дамы и две юноши! – сказал директор, подходя к четырём девчонкам, стоящих кучкой. – А вы, мисс Адлер? – я чуть пожала плечами, посмотрев на Мира.

– Ладно, расселяйтесь, как хотите! – воскликнул профессор Ровенбах.

– Ада, Ханна, Луиза, Дэвид – простите, что по именам, ваши ключи, – директор отдал всем четверым по ключу с маленьким брелком, на котором был написан номер дома – 21.

– Лора, Полли, Роза, Дина – вот ваши ключи, – Дина была второкурсницей, с которой Полли и Роза разговаривали на одной из остановок вчера.

Профессор Ровенбах подходил к парам, объединял их в четвёрки, выслушав много неодобрительных бормотаний и возмущений.

– А ещё столько автобусов… Хорошо хоть, что через час подойдут преподаватели, – уставшим тоном говорил директор, когда отдал ключи ещё одной четвёрке. Он подошёл ко мне и к Миру.

– А вы что?

– Мы… вдвоём, – сказал Мир, чуть опустив голову.

– Что значит вдвоём? – он огляделся в поисках какой-нибудь пары, которую ещё не определил. Я, наконец, заметила Лиса – он сидел на одной из скамеек, откуда было видно всю деревню. Заметил его и директор.

– Алиссандр Вольф! – крикнул профессор Ровенбах. Лис медленно подошёл, подняв глаза к небу.

– Да, сэр?

– Ты нашёл себе пару или четвёрку?

– Нет, сэр. Я не успел.

– Тогда вот, – он показал на нас с Миром. И осталось найти ещё одного человека, желательно девушку, чтобы она жила с Ивой. Лис прикрыл на секунду глаза, но не стал спорить.

– Пойду, найду вам ещё одного соседа, – директор отошёл, а мы остались втроём – царила неловкая тишина.

– Ну вот, все дамы уже нашли себе соседок, – директор снова подошёл к нам и оглядел всех сверху.

– Ханна Дон! – директор как будто испарился, оказавшись рядом с пятью людьми – Адой, Ханной, Луизой, Дэвидом и каким-то парнем. – Почему вас пятеро? Один из вас пойдёт к ним, – директор показал на нас, и все пятеро хмыкнули.

– Но сэр, я… – возмущённо начала Ханна, но директор её перебил:

– Всё, это моё последнее слово. Мне уже надоело выслушивать ваши упрёки. Ханна, отправляйся к ним, – Ханна уже сделала несколько шагов, но я подбежала к директору.

– Сэр, я прошу вас, можно мы выберем соседа сами? Пожалуйста, я обещаю, что к вечеру мы его найдём! – я заглядывала ему в глаза. Он глубоко вздохнул и уставшим взглядом посмотрел на меня.

– Ладно, Ива. Ищите сами себе соседа. А вы, – он обратился к пятёрке, в том числе и к счастливой Ханне, – берите ключи от этого дома, там пять комнат, – он отдал всем по ключу. Затем подошёл к нам – весело улыбающемуся Миру, угрюмому Лису и взволнованной мне.