Встреча в пути

Повернувшись, Виктор снова взглянул на меня и спросил: « Ты будешь чай или кофе?» и подозвал официанта.

– Прости меня, если причинила тебе беспокойство! – выдавила я.

Он улыбнулся и ответил: « Знаешь, скажу честно. Твой поступок льстит мне. Ведь во мне нет ничего такого, что бы могло понравиться такой женщине, как ты! ».

Приятная волна тотчас накрыла меня с головой, не от его комплимента, а оттого, что он не сердится на меня.

Через час мы простились.

Виктор довез меня до здания департамента, вежливо помог мне выйти из машины и сказал: « Звони мне, если захочешь! И когда захочешь! »

Он написал на кусочке бумаги, найденной в салоне автомобиля, номер своего сотового телефона.

– Лита, через неделю наша серебряная свадьба! Ты не забыла? Мы с Климом решили, что свидетели будут присутствовать в обязательном порядке. Ведь вы были главными на нашей свадьбе. Мы ждем! – позвонила мне бывшая одноклассница Вера Багович.

Конечно, я забыла. Прошло двадцать пять лет со дня этой молодежной свадьбы.

Я тогда приехала на каникулы, окончив четвертый курс медицинского института. Хорошенькая круглолицая Верочка Птенцова встретила меня на улице и уговорила быть свидетельницей на ее свадьбе. Я удивилась, потому что никогда особо не дружила с Верочкой. Но отказываться не стала.

После месяцев утомительной учебы хотелось отдыха и веселья. Меня познакомили со скромным черноволосым пареньком с жесткими усиками над пухлыми губами. Это был Коля Кулагин, свидетель.

Свадьба получилась веселая, шумная.

С разборками между родней жениха и невесты, заплаканной невестой, разъяренным женихом, кичливыми сватовьями, спорящими, кто сколько дал денег и подарков. Всё, как полагается на деревенской свадьбе.

Хорошо, что обошлось без драк и поножовщины. За этим мы с Колей тщательно следили и вовремя уводили из помещения местного кафе раскрасневшихся пьяных парней с порванными рубахами, висящими снизу, на поясе, остатками галстука и кустиками укропа на мокрых губах.

Свадьба длилась три дня.

В конце третьего дня, Коля неожиданно сделал мне предложение.

– Верка сказала, что мы подходим друг другу! Так чё тянуть? – сказал Коля и потупил глаза.

Его аргументы в пользу нашего брака закончились. Я посмотрела на Колю, для храбрости выпившего немало рюмок и рассмеялась. Коля покраснел еще больше.

– Ты ненормальная? Колька свой дом имеет. У него «Жигули» и на сберкнижке почти десять тысяч! Тебе какой ещё жених нужен? – возмутилась Верочка, узнав, что я отказала Коле.

Но я покачала головой и укатила в Иркутск заканчивать учебу. Больше с Колей мы не виделись.

Вся в воспоминаниях, я подъезжала к дому Баговичей. Ещё издалека таксист увидел разноцветные шары, висящие на покошенном деревянном штакетнике.

Я вошла в дом по разбитому дощатому тротуару, чуть не сломав свои модные босоножки на высокой шпильке.

Столы были накрыты в большой комнате, из которой вынесли мебель.

Верочка с визгом кинулась мне навстречу, приняла мой подарок и пригласила в комнату поменьше размерами, где я могла бы пока присесть и подождать остальных гостей.

Я с трудом узнала Верочку. Полная, почти квадратная женщина с румяными щеками, ярко накрашенными губами и довольным выражением лица.

От прежней Верочки остались только ямочки, возникающие при улыбке. Подошел седой морщинистый старик, осторожно пожал мне руку.

Клим? Выглядит лет на семьдесят.

В комнате было двое детей, мальчик и девочка. Они бегали друг за другом и визжали, как реактивный двигатель.

Молодая девушка с огромным животом вяло прикрикивала на них, как видно, больше для приличия.

– Это Нюрка, дочка наша. А это двое внучат, Миранда и Акинфей! Мои сладкие, мои любимые! – пояснила Верочка и радостно обняла ребятишек.

Странные имена, подумалось мне. Но потом окинула глазами стенку, забитую дешёвыми любовными романами в бумажных переплетах и не стала задавать лишних вопросов.

Верочка убежала куда-то и вернулась вместе с коренастым пожилым мужчиной с короткой стрижкой: Узнаешь?

Я внимательно вгляделась в смуглое мужское лицо: Коля? Это был Коля Кулагин, тот самый свидетель, который однажды позвал меня замуж.

Коля кивнул мне и скромно опустил свои черные очи. Такой же молчаливый. Тут нас позвали за стол и мы приступили к трапезе.

Последовали множественные тосты, поздравления, полились воспоминания о свадьбе. Напротив меня сидел Коля и прожигал меня долгим взглядом. Рядом сидела его сожительница Дарья, грузная женщина, раза в два больше самого Коли.

Дарья хмуро оглядывала мое оливковое платье с глубоким декольте. Её клетчатая рубашка на пуговицах грозила разъехаться в районе живота, рукава впились в полное плечо. Дарья видела меня впервые, но уже ненавидела мое платье и всё, что в нём сидело. Мне показалось, что я вношу в это застолье общее напряжение.

Здесь все давно знакомы друг с другом.Только я – пришелец откуда-то из Верочкиной молодости.

Вдруг Верочка крикнула: «Башмак в вине!» Гости закричали: «Башмак в вине!» Этот тост означал, что свидетели должны целоваться.

Я с неохотой подставила щеку Колиным губам. Пришлось потянуться над столом, я подумала, что разрез моего платья распахнулся и слегка придержала его рукой.

В это время Коля дотянулся до моих губ. Дарья горестно отвернулась.

Ну, Верочка, настоящий провокатор!

Просидев часа три за столом, я почувствовала острое желание выйти в уборную. Осторожно вышла из-за стола, перешагнув скамью, где мы сидели рядами. Стала искать на улице туалет. Но безуспешно.

Зашла на настил перед деревянным строением, напоминающим баню. Вдалеке увидела дощатый туалет со сломанной дверью. Но впереди была огромная зловонная лужа, по которой бродила грязная коза на привязи.

– Бесполезно! Надо надевать резиновые сапоги. Пошли ко мне, у меня теплый благоустроенный туалет! – раздался позади меня голос Коли.

– К тебе? Это куда? – беспомощно глядя на лужу, спросила я.

Коля махнул в сторону. Оказалось, он жил за стенкой у Баговичей, в одном доме.

Коля привел меня в чистую комнату с побеленными потолками и современной мебелью. В коридоре была маленькая дверь в туалет. Белоснежный унитаз, тёплая вода, стены обиты пластиковыми панелями.

Обстановка разительно отличалась от той, что была за стенкой. Я вымыла босоножки, вышла из туалета и направилась к выходу.

– Выпьешь со мной кофе? Мы так давно не виделись! – предложил Коля. Оказалось, пока я находилась в туалете, он успел вскипятить электрический чайник и поставил на стол вазочку с печеньем.

Я села за стол.

– Коля, твой дом так резко отличается от дома Баговичей. Словно, я попала в другое измерение. У Баговичей так трудно с деньгами? – спросила я.

– Ты видела Клима? Он из тайги не вылезает месяцами. Охотится, рыбачит. Привозит хорошие деньги. Но куда они уходят? Верка не работает, целыми днями лежит, свои романы читает. Нюрка третьего отпрыска собралась им на голову посадить! Бросила школу после восьмого класса, вернее её выгнали из-за беременности. С тех пор тоже сидит на шее отца. Блудит девка по деревне, спит, где попало. Она ведь даже не знает, от кого рожает! Ты заметила, какая грязища в доме? Зато на эту свадьбу Верка заняла у меня двести рублей. Зачем? Климу все это отрабатывать надо, а в доме, где две бабы, полы некому вымыть!– ответил Коля.

– Ты стал разговорчивее! Я помню, слова из тебя не вытянешь, бывало, – ответила я, желая прервать тему о Веркиной жизни. Нравится ей мечтать, пусть мечтает. Клим также не выглядит подавленным. Похоже, у них все хорошо.

А понятие о счастье, у всякого – своё.

Я поначалу, увидев бедность в доме, подумала, что Верочка нуждается, хотела было предложить ей денег. Всякое бывает в жизни…

Коля стал рассказывать о себе. Не женат, подчеркнул он.Эта Дарья только сожительствует с ним. На самом деле, у него есть молодая красивая женщина в городе, которая недавно родила ему сына Лёвушку.

Каждую неделю Коля ездит к своей любовнице.

– Жениться на своей любимой женщине не планируешь? – спросила я.

– Привык к Дашке. Она любит меня, за домом следит. Работящая, чистоплотная, не скандальная. Я её сына помог вырастить. Мы с ней уже лет десять живем. Пока меня всё устраивает! – ответил Коля.

– Коля, спасибо за кофе, я пойду. Верочка потеряет меня. Немного посижу и домой. Не люблю долгих гулянок, устаю от них, – я вышла из Колиного дома.

На крыльце стояла Дарья и смотрела на меня печальными глазами. Я удивилась, почему она стоит на крыльце. Ведь это её дом. Странная какая-то женщина…

Через полчаса толпа охмелевших гостей вывалилась на лужайку перед домом. Клим включил магнитофон. Начались танцы.

Я улучила минутку и попрощалась с Верочкой.

– Ты куда? Вечер только начинается. Мы обычно гуляем до утра! – удивилась Вера. Но я заверила ее, что жду срочного междугороднего звонка от мужа. Мы расцеловались и я села в такси. Краем глаза увидела, как с сожалением блеснули черные глаза Коли. Я махнула ему рукой.

Через три дня Верочка позвонила мне и рассказала, как рыдала бедная Дарья, когда я пошла с Колей.

– Пошла с Колей? Что ты хочешь сказать? Да, я пошла в туалет Коли, потому что в твой, надо переплывать на лодке! Заодно выпили с Колей кофе и поговорили. А ты что имела в виду под словом «пошла с Колей»? Не было ничего такого, от чего этой Дарье надо было так рыдать. Она могла бы спокойно посидеть с нами и выпить кофе! Вера, на что ты намекаешь? – заорала я, задохнувшись от возмущения.

– Но Дашка сказала, что Колька закрыл двери и не впускал ее в дом. Значит, что-то было? Иначе, зачем ему закрываться с тобой? Он всю свадьбу глаз с тебя не спускал, все это видели! – возразила Верочка.

– О, боже мой! Вера, выходит, Даша ревнует меня к Коле? Успокой ее! Я не видела этого Колю четверть века и ещё полвека бы не видела! Если у неё есть причины ревновать Колю, а ты знаешь, что они есть, то это – не ко мне! – устало проговорила я.

– Ладно. Тебе я верю. Просто Дашка знает, что Колька к кому-то ездит в город. Она решила, что к тебе! Я поговорю с ней! – примирительно сказала Верочка.

Когда она положила трубку, я подумала, что приехать на серебряную свадьбу Баговичей было моей ошибкой. Прошлое должно оставаться в прошлом.

Видимо, Коля был обижен моим отказом выйти за него замуж, таил в себе эту обиду много лет. А теперь, решил пофантазировать перед своей сожительницей тем, чего не было.

Да, я забыла, что в деревне надо держать ухо востро. Лучше бы, я тогда одела резиновые сапоги…

Через два месяца меня вызвал начальник и спросил, согласна ли я поехать в командировку в Братский район. Олег Владимирович не хотел отпускать меня в период квартальных отчетов и не сомневался, что я откажусь. Кому понравится командировка в отдалённые таежные места?

Тогда он перезвонит Вере Петровне в ревизионный комитет и скажет, что не имеет права насильно заставлять специалиста ехать в командировку.

Но я просияла лицом, будто мне предложили поехать на южный берег Франции и воскликнула: «Да! Я согласна!»

Капитонов удивленно покачал головой: вот и пойми этих женщин?

Устроившись в гостинице «Тайга» в прекрасном одноместном номере, я позвонила Виктору.

– Привет! Хорошо, что позвонила. Вечером после работы заеду за тобой! Вместе поужинаем! – ответил Виктор таким голосом, будто мы вчера расстались.

Я положила трубку и мое сердце учащенно забилось. Словно не хватало воздуха и простора. Я приоткрыла окно и стала глубоко дышать, боясь, что могу упасть. Вид городских кварталов в окне показался мне сказочно прекрасным.

Лучший на свете город,

город, где ты живешь,

улицами мне дорог,

скверами мне хорош.

Радостный мир травинок

Знает твои следы

И мне мила тропинка,

там, где проходишь ты.

Дверь твоего подъезда,

лестница и газон,

синий плакат на въезде,

стайка седых ворон.

Всё в моём сердце свято,

взято на пьедестал:

берег с травой помятой,

дворик, где ты играл.

Сердцем храним и дорог

и оттого хорош,

лучший на свете город,

город, где ты живешь.

С самого утра мне предстояла рабочая поездка в отдаленный поселок Братского района. Надо было обследовать районный аптечный пункт и больницу. Бывало, я содрогалась от одной мысли о том, что предстоит два часа болтаться в разбитом «УАЗике».

Но, сегодня, как только солнышко показалось из-за крыш, я ловко запрыгнула внутрь старенькой машины. Радостно поприветствовала двух сопровождающих, старшую медсестру районной больницы Викторию Федоровну и заместителя главного врача Никиту Прокопьевича, удивленно взирающих на улыбчивую проверяющую.

Не чувствуя никакого дискомфорта, я проехала сто километров и приступила к своим обязанностям.

Удивительно, но всё вызывало во мне удовольствие. Лица врачей и медработников, вид больничных палат, коричневые коридоры с пятнами свежей краски, маскирующей многочисленные рисунки детей и надписи хулиганистых подростков, кованые решетки в материальных комнатах.

Я с удовольствием встретила свою бывшую однокурсницу Ульяну Гагарину, с которой перекинулась парой слов о жизни. Когда Ульяна пригласила меня к столу, без лишних уговоров, села за общий стол и выпила рюмку холодной водки перед обедом, нисколько не беспокоясь за свою репутацию.

Вечером, войдя в гостиничный номер, я взглянула на себя в зеркало и поразилась своему свежему виду. Лицо зарумянилось, глаза горели, волосы блестящей волной лежали на плечах. Будто я только что прогулялась по летнему саду.

Когда раздался негромкий стук в мою дверь, я ответила : «Войдите!»

Про себя отметила, что никогда мой голос не звучал так мелодично.

– Мы поедем в кафе моего друга. Он его построил своими руками и вдохнул жизнь в это место. Раньше здесь был пустырь. В общем, все увидишь сама! – сказал Виктор, заворачивая на парковку возле одноэтажного здания.

Над входом висела вывеска сине-зеленого цвета « Каллипсо».

Мы вошли внутрь. Просторный уютный зал. Все столики заняты. Многие оглянулись и с интересом проследили за нами. Особенно, девушки. Многие окликали Виктора и приветствовали его. Я поняла, что здесь он, как рыба в воде.

– Почему Каллипсо? Это богиня морской стихии, насколько, мне помнится… – спросила я, когда Виктор галантно усадил меня за центральный столик.

Он был приготовлен для нас. Тотчас пришла стройная официантка, поздоровалась и спросила: «Виктор Иванович! Вам, как обычно? А вашей даме?»

Виктор подал мне меню.

– Мой друг в молодости служил на флоте, отсюда его страсть к морской богине! – с улыбкой сказал Виктор, наливая красное вино в мой бокал.

Мы вкусно поужинали, не спеша, перебрасываясь словами.

– Хочешь, я покажу тебе мое любимое место? Стараюсь приезжать туда, как только могу! – предложил Виктор.

Я согласно кивнула. Мы вышли из кафе, сопровождаемые любопытными взорами.

– Мне показалось, что ты интересуешь почти всех посетительниц кафе! – сказала я, когда мы выезжали с парковки.

– Просто все привыкли, что я прихожу в кафе один. Только один… – тихо ответил Виктор. Я больше не задавала вопросов. Виктор рассказывал мне о достопримечательностях Братска, а я украдкой любовалась его профилем и руками, обнимавшими руль. Не верила себе, что нахожусь рядом с ним так близко.

Через полчаса мы приехали на берег Братского моря. Над водой висела огромная сияющая луна. Никогда не видела такую луну. Мы стояли и любовались ею.

Было прохладно от влажного ветра. Виктор снял пиджак и накинул на мои плечи. Стало тепло.

«И чтоб я не озябла, на плечи мне, осторожно накинул пальто!» – пропела я, засмеявшись.

– « Оттого я такая счастливая, улыбаюсь всегда и всему. Если скажут, что я – некрасивая, не поверю теперь никому!» – подхватил Виктор песню.

– Это одна из любимых маминых песен. Старая русская песня. Откуда ты ее знаешь, сын балтийского народа? – спросила я и засмеялась.

– Еще бы мне не знать! Моя мать пела её на всех семейных праздниках. Она родом из Заларинского района Иркутской области! – ответил Виктор.

– Из Заларинского? Так ведь мой отец там родился! – воскликнула я.

– Вот здорово! В некотором роде, мы – земляки. Мать, когда забеременела, уехала в Братск, к подруге. У нее что-то не вышло с её женихом. Говорили, что он женился на другой. Вот она и уехала подальше от людских пересудов. Ионо Мацкевичус – не мой биологический отец. Он усыновил меня, когда женился на маме. Я благодарен ему за то, что воспитал меня. Ионо, я звал его дядя Ваня, относился ко мне неплохо, но родилась моя младшая сестра… В общем, он просто перестал замечать меня. А я был только доволен, что от меня отстали, жил свободный, как ветер! Не скрою, хулиганил, состоял на учёте в милиции, как трудный подросток… Про родного отца я мало что знаю. Мама не любит говорить о нём… Поэтому мне трудно понять такое явление, как любовь к отцу… – рассказал Виктор.

– Лучше ты расскажи мне о своём отце! – попросил он после возникшей паузы.

– Отец – это моя внутренняя боль. Если я начну о нём рассказывать, то начну плакать…Нужна тебе рыдающая собеседница? – ответила я, удивившись его вопросу. Никто никогда не просил меня рассказать об отце.

А если бы спросил, то я вряд ли смогла бы открыть кому-то своё сердце. Там, в самой глубине моего сердца находится образ отца.

– Нужна… – тихо проговорил Виктор.

И я вдруг стала рассказывать. Слова из меня полились вместе со слезами, но я говорила и говорила.

Когда мы подъехали к гостинице, я все ещё не успокоилась.

Мой носовой платок был мокрым. Виктор дал мне свой платок, я вытирала им свои влажные щеки.

– Витя, спасибо! Я постираю твой платок и завтра верну тебе чистым!» – заверила я, выходя из машины.

– Завтра я постараюсь не давать тебе повода для слёз, – ответил Виктор.

Завтра? У нас ещё будет завтра? Невероятно!

На следующий день проверяемым объектом по плану была частная аптека «Целитель». Ее организовали два предпринимателя: Денис Кропачев и Матвей Загурный.

Деньги на аптеку, с их слов, они заработали на золотоносных бодайбинских приисках.

Они встретили меня хмурыми проницательными взглядами. Я поздоровалась и попросила необходимый пакет документов. Краем глаза наблюдала за ними.

Два здоровенных мужика, краснощеких, упитанных. Документы в порядке. Что их беспокоит? У них никогда не было проверяющих?

– Мария Игнатьевна пригрозила нам, что приедет её человек. Не оставит от нас мокрого места… – пояснила Лида Незванова, заведующая аптекой. Умная, веселая, открытая женщина лет тридцати пяти.

– Мария Игнатьевна? Сабельникова? Она имеет над вами власть? – удивилась я, вспомнив пожилую заведующую муниципальной аптекой, которая встретила меня на вокзале. Она сильно настаивала, чтобы я остановилась у нее на квартире.

Говорила про пирожки и блинчики, намекала про домашнюю наливочку. Но аптекоуправление обещало оплатить мне одноместный гостиничный номер. Зачем я буду создавать неудобство Марии Игнатьевне? Я вежливо отказалась. По- моему, Мария Игнатьевна была несколько обескуражена.

– Я раньше работала в ее аптеке. Мы втроем, я и ещё два провизора ушли в «Целитель». Мария Игнатьевна обещала, что мы сильно пожалеем! Когда вы приехали, Денис с Матвеем решили, что вы приехали выполнять угрозу Сабельниковой! – ответила Лида.

– Думаю, они ошибаются. Я позитивно отношусь к частным аптекам. Считаю, что специалист волен сам выбирать, где ему работать! Прогресс не остановишь, будущее за частными аптеками! – ответила я.

В обеденный перерыв ко мне подошел Денис и предложил пообедать в кафе. Я выполнила большой объем работы и проголодалась.

Мы поехали на обед на шикарном «Мерседесе».

В боковое стекло я увидела знакомую парковку. Мой плащ принял официант, который дежурил вчера. Он вопросительно посмотрел на меня.

Я усмехнулась. Парень решит, что я – популярная личность, которую возят на обед разные состоятельные люди.

Когда мы сели за столик, Денис сказал: «Аэлита Михайловна! Хочу угостить вас вином двадцатилетней выдержки. Купил пару бутылок в Италии!»

Официант ловко обернул руку льняной салфеткой, взял в руки драгоценную бутылку и трепетно налил в бокал красную прозрачную жидкость. Я сделал глоток и едва не выплюнула. Кислятина ужасная!

Будто проглотила ложку уксусной эссенции.

Но Денис смотрел на меня с ожиданием.

– Изумительный вкус! Давно не пробовала таких вин! – восторженно произнесла я. Денис вздохнул с облегчением.

Я принялась за рыбу и больше к вину не притронулась. Не смогла. Пусть бы оно стояло в подземных итальянских подвалах еще лет триста!

Вечером я стояла у окна гостиницы и смотрела вниз, на площадку входа.

Виктор обещал приехать к восьми часам. Но была уже половина девятого. Я думала о том, что послезавтра моя командировка заканчивается.

Не много ли времени Виктор тратит на меня?

У него жена, родители.

Я положила в сумку его носовой платок. Чистый, отутюженный. Вчера разрыдалась, как ребенок… Вылила на его голову свои детские воспоминания и страхи, которые обычно держу внутри очень глубоко.

Возможно, это напугало его. Я легла на кровать, закрыла глаза и приказала себе: не ждать!

Не ждать! Но как это сделать?

Где-то в двери постучали-

не ко мне.

Я – одна, полна печали,

горько мне.

Где-то радость, где-то счастье,

Не со мной.

Боже, подари участье,

Будь со мной.

Я молюсь об этой встрече,

я прошу!

Сердца часть за этот вечер

Приношу.

Приношу, в огонь бросаю

и скорблю.

Сердце корчится, сгорая,

все стерплю.

Дорогую цену знаю

этих встреч.

Буду ждать, не уставая

и беречь.

Обожгу щеку слезами

ну и пусть.

Принимаю наказанье,

но дождусь…

Мне даже удалось задремать, когда услышала стук в дверь. Я стрелой бросилась открывать.

– Прости, Лита! Работа задержала! Проголодалась? Собирайся, жду тебя в машине! – сказал Виктор и быстро пошел по коридору гостиницы.

Через пять минут я сидела в машине рядом с ним.

Мы приехали на знакомый берег моря. Виктор вытащил из машины дорожную сумку, поставил на песок. Разжег костер и накрыл импровизированный стол на полиэтиленовой клеенке. Жареная рыба, салат, водка.

Мы сидели напротив друг друга, освещаемые светом пламени. Говорили мало. Потом Виктор сел рядом и надел на меня свою куртку. Вытащил из машины старенькую гитару и тронул струны. Полились песни Владимира Высоцкого, Булата Окуджавы, Оказалось, что мы оба любим одни и те же песни.

Я смотрела на искры, улетающие в темное небо, слушала негромкий голос Виктора и думала: я так счастлива! Я никогда не была так счастлива!

Казалось, прошло минут десять. Оказалось, пролетело почти два часа. Виктор взглянул на часы и произнес: нам пора! Вход в гостиницу закрывался в одиннадцать часов.

Мы затушили костер и уехали.

Всю ночь я провела без сна. Устав метаться на кровати, я встала и стала смотреть на каскад бесчисленных городских огней. От волнения пересыхало во рту.

Не пришёл, ты спустился с неба,

как пришелец из дальних миров.

Где ты был, не узнаю, где не был,

мой спаситель из давних снов.

Обладатель невиданной силы

и канонов мужской красоты,

Целой жизни мне не хватило б,

рассказать, как прекрасен ты.

Тёмно-серым бездонным небом

посмотрели твои глаза.

Я – синица, ты – белый лебедь,

прилетевший из дальних стран.

На тебя я смотрю со страхом,

восхищенье свое не скрыв.

Счастья миг и красив и краток,

озаренной души порыв.

Зрелый опыт не даст аванса,

но разбив свое сердце в прах,

Умоляю тебя: останься,

не исчезни в дальних мирах!

Утром меня встретила на машине недовольная Мария Игнатьевна Сабельникова, директор муниципальной аптеки. За рулем сидел прыщавый Егор Иванович Сабельников, сын Марии Игнатьевны. Заместитель директора по вопросам развития аптечной сети. Сегодня по плану я обследую их аптечную сеть.

– Может, для начала выпьем у меня кофейку? – предложила Мария Игнатьевна, с трудом выдавив из себя улыбку. Но глаза оставались непроницаемо холодными.

– Нет, спасибо! Много работы! – деловито ответила я.

Мы поехали в центральную аптеку. Погрузившись в дела, я услышала, что меня окликнула Наталья Ивановна Потранина, заведующая отделом запасов.

– Попьёте с нами чаю? Сама постряпала! – предложила она, указывая на импровизированный стол, устроенный на бочках и флягах, на котором дымились кружки с чаем и кружком в центре лежали домашние булочки с повидлом. Я согласилась.

– Аэлита Михайловна, я за вами! Мы едем в ресторан! – заглянула в отдел запасов Сабельникова.

Она с удивлением увидела меня в окружении своих провизоров и метнула недобрый взгляд в сторону Потраниной.

– Благодарю вас за приглашение! Но я уже сыта! Ваши девочки накормили меня, и мы приступаем к следующему этапу работы! – ответила я.

Мое настроение было отличным, никто не мог испортить его.

Вечером Виктор приехал раньше условленного на полчаса.

– Реабилитируюсь за вчерашнее опоздание! – отрапортовал он, появившись в моем номере. Мы поехали по вечернему Братску.

Но вскоре, машина свернула в сторону, противоположную дороге в кафе.

– Лита, со мной ничего не бойся! Я хочу показать тебе свой дом. Там я накормлю тебя ужином! Не так изысканно, как в ресторане, но старался, – сказал Виктор, заметив мой вопросительный взгляд. Но я ничего не боялась с ним.

Это было удивительно, если учесть, что я боялась чужих мужчин, как огня. Так уж мне внушили с малых лет: чужой мужчина опасен. А родных мужчин в нашей семье не было. Потому я выросла с твердым убеждением, что ничего хорошего от мужчин ждать нельзя.

Я знала Виктора, в общей сложности, несколько дней, но мое доверие было удивительно полным.

«Неужели, он хочет познакомить меня со своей женой? Хотя, что в этом удивительного…» – подумала я с грустью.

Мы поднялись на шестой этаж. Виктор открыл дверь и пропустил меня в прихожую, обитую голубыми обоями. Чисто, уютно, ничего лишнего.

Я прошла в комнату и огляделась. Никаких милых женских безделушек. Предварительно все убрал? Зачем?

Виктор поставил на стол поднос с хлебом и бутылкой красного вина.

– Пока я жарю мясо, полистай мой семейный альбом! Вон тот красный! – он кивнул в сторону полки с фотоальбомами. Я открыла и стала рассматривать.

– Очень похожа на мою бабушку Феодору Макаровну! – я показала Виктору старую пожелтевшую фотографию. На ней была изображена женщина в белом платочке.

– Ничего удивительного! В деревне, где мать родилась, все похожи и все знакомы друг с другом! Смотри, тут все в белых платочках! А Феодора Макаровна, это, значит, твоя бабушка по отцу? – Виктор внимательно изучил фотографию.

Захлопнул альбом и сказал: « К столу!»

Мы ели, пили вино и говорили. Виктор приготовил вкуснейшее мясо. Острое с чесноком, как я люблю.

У меня на языке вертелся вопрос о жене Виктора, но я почему-то не стала задавать его.

– Наташа уехала к своим родителям в Свирск. Ты это хочешь спросить? Мы формально всё ещё остаемся мужем и женой, а фактически два года живем отдельно…» – сказал Виктор.

Я изумленно взглянула на него. Этот мужчина точно читает мои мысли.

– Витя, прости за вопрос, ты ждешь ее? – спросила я.

– Мне не понятно, когда женщина, не расставшись с одним мужчиной, вступает в отношения с другим. Не люблю неопределенностей. Мне нужна ясность! – ответил Виктор. Я выпрямилась в кресле и перестала жевать.

– Вот посмотри проект моего будущего завода. Мы его строим с партнером. Кстати, он почти твой коллега. Чернокатов Василий Михайлович!» – Виктор дал понять, что тема про жену исчерпана. Он пододвинул мне схемы и наброски строений.

– Да, это же заведующий нашей урологией! Наш депутат и активист? Вижу его исключительно в белом халате или в кургузом старом пиджачке. Скромняга, трудоголик! Никогда бы не подумала, что он совладелец завода! – удивилась я.

– Вот потому он и выбился в депутаты. Хитёр парень! Талантливо изображает слугу народа. А между тем, у этого скромняги полквартала собственных квартир в Ново-Зиминске. Но он не собирается оставаться на севере. Купил три квартиры в Санкт-Петербурге. Себе и двум дочкам. При этом Вася знает, где нужно показать себя сдержанно, а где можно разгуляться. В Питере есть один ресторанчик в самом центре, уж там он – завсегдатай и любимец персонала. Мне не раз приходилось останавливать его чересчур щедрую руку… Состоятельный мужчина, что сказать. Ты в курсе, что его младшенькая Настенька родила сына от узбекского мигранта? Вася был в шоке, когда узнал. Он кавказцев на дух не переносит, представляешь? А теперь у него растет внучок от дворника по имени Абдулла. Вот, как жизнь складывается… Но Вася – надёжный партнер. Благодаря его покровительству, у нас лучшие рынки поставки леса. Вася уладил все проблемы с лесоохраной, наши лесовозы никто не трогает. Ой, прости, я снова о работе! – спохватился Виктор и налил мне вина в опустевший бокал.

Я вспомнила, как на одной из планерок Чернокатов долго говорил о борьбе с незаконной вырубкой сибирских лесов.

Разгорячённо бил себя в грудь и утверждал, что его пламенное сердце болит за каждую срубленную сосёнку. Голубая рубашка, облепившая пухлое брюшко депутата возмущенно вздувалась, светлые кудри дрожали над круглым жирным личиком. Василий Михайлович умел говорить эмоционально и красочно.

Чтобы всем было понятно, что этот добросовестный человек болеет за зелёное богатство Сибири, так нагло истребляемое некоторыми. Ох, кучерявый оборотень!

Какие там любимые сосенки? Значит, наш пречистый депутат «крышует» черных лесорубов и процветает на эти денежки. Хотя, чему я удивляюсь?

Мы ещё немного «прошлись» по Чернокатову, перемыв его косточки.

Потом я, смеясь, рассказала, как меня угощали древним итальянским вином в кафе «Каллипсо» Призналась, как мне хотелось запить это бесценное коллекционное вино рюмочкой русской ледяной водки и закусить бочковым огурцом.

– Ты становишься популярной в кафе «Каллипсо»! Однако! Давай рассказывай все, как было! Узнаю подробности твоего поведения у ребят – официантов! Может, ты чего-то не договариваешь? – пошутил Виктор.

Мы с юмором рассуждали о старинных винах, нашем полном невежестве в этом вопросе и непринужденно смеялись.

Я стала рассказывать ему о своем детстве, о том, как мой дед в бане гнал самогон, наливал «первач» в старый металлический чайник и шел угощать соседей. Виктор тоже вспомнил несколько забавных случаев, и мы развеселились, как дети. Затем Виктор взял гитару и мы спели несколько песен Высоцкого.

« И можно свернуть, обрыв обогнуть, но мы выбираем трудный путь, опасный как военная тропа! » – громко запели мы в унисон одну из наших любимых песен.

Вдруг я заметила, что Виктор взглянул в сторону коридора.

Обернулась и замерла на полуслове. Там, у распашных дверей стояла высокая худощавая пожилая женщина и смотрела на меня. Интересно, сколько времени она наблюдает за нами? Во взгляде женщины было любопытство, смешанное с неприязнью.

Женщина перевела взгляд на Виктора.

– Витюша, я тебе свежих огурчиков с зеленью положила в холодильник! С дачи привезли! – произнесла женщина.