Дом. Байгильдинские сказки

Но он всё не торопился. Она ждала, маялась, накручивала себя, рисовала в своей голове страшные картины, что его съели птицы, поймали люди, или он заболел. Когда её переживания достигли своего пика, она не выдержала и полетела к нему, чтобы наконец наградить его своей внезапной любовью.

Перед его дверью она остановилась, внезапно вспомнив, что не придумала вступительное слово. Что же такого сказать? Нельзя сразу вываливать на него всю свою бурю эмоций. Наверное, можно просто непринужденно сказать: “Привет, я тут пролетала мимо, и вспомнила, что ты рядом живешь!”. Или, быть может, просто сказать: “Привет! Ты что-то пропал, и я решила тебя проведать!”. Нет, глупо получается. Может, лучше просто позвать прогуляться? Или сказать, что она летела мимо и решила зайти в гости?

В конце концов она решила, что для начала необходимо просто постучаться, а потом уже слова сами найдутся.

И она постучала.

Дверь открыл он сам. За сотую долю секунды он успел удивиться и сразу же сконфузиться. Ей не понравилась его последняя эмоция, но она всё же открыла рот, чтобы сказать одну из заготовленных фраз, но из глубины комнаты вдруг раздался вопрос:

– Кто там пришел, милый?

◊◊◊◊◊

Таинственное Болото было сплошь покрыто деревьями и кустарниками. Они росли так густо, что создавали какой-то свой удивительный мир внутри себя, оторванный от окружающей действительности. Из Болота часто раздавались какие-то непонятные, странные звуки: что-то булькало, шипело и чавкало. Никто из людей в него никогда не заходил, предоставляя болотной флоре и фауне жить своей особой жизнью. Поэтому большое семейство ужей, обитавшее в нем уже который год, жило себе припеваючи, не собираясь покидать тепленькое местечко.

Странный Уж

Он любил цветы. Ах, как они пахли! Какой аромат стоял летом над его Таинственным Болотом. Взять, к примеру, ландыши, что росли у беседки на Пасеке. Они благоухали так, что он просто забывал обо всём на свете и не мог надышаться ими, и не мог насмотреться на них. Анютины глазки, васильки, незабудки и прочие цветы будоражали его холодную кровь и кружили его голову. Он любил их всей своею душой и частенько по ночам, когда ему никак не удавалось уснуть, мечтал написать портреты всех цветов, которые его окружали. Но рисовать он не умел. Он пытался сочинять им стихи, но слова плохо рифмовались. Поэтому он лишь молча любовался.

С самого детства он был в своей семье белой вороной. Никто из его родных не видел голубизну неба, не любовался отблесками солнца на Озере и уж тем более не вдыхал аромат цветов. Они только и делали, что копошились в гнезде, свернувшись в клубок, время от времени выползая на охоту, чтоб набить свое брюхо и поспать, забившись под куст малины рядом с баней.

Их гнездо находилось в самом центре Таинственного Болота, что растянулось от бани до Заросшего Пруда. Его дом был ему не мил, всю жизнь он мечтал как можно быстрее повзрослеть и покинуть его. Ещё малышом он любил уплывать на Пруд и смотреть, как в него медленно опускается красный диск Солнца. Он любовался закатом, его пленяли всевозможные переливы красок неба в этот краткий миг. Когда Солнце закрывало свой огненный глаз и устало засыпало после долгого тяжелого дня, Уж еще какое-то время сидел на берегу в тишине, слушая, как квакают лягушки в болоте и как запевают свои колыбельные песни птицы на ветках. А потом приходила за ним встревоженная мама и, отвешивая подзатыльники, вела его в гнездо ложиться спать.

– Ты что?! – зло кричала она. – Ежам хочешь попасться? Нельзя по вечерам шастать одному неизвестно где!

– Я лишь провожал солнце, – оправдывался её сын.

– У всех дети как дети! – продолжала ругаться мама Ужиха. – А у меня!..

Странный Уж только вздыхал и полз послушно за ней.

Он нехотя заползал в дом и всегда ложился отдельно от других, не смешиваясь с ними в кучу.

Наутро, стоило только Солнцу протереть глазки и сладко потянуться, Уж выползал из Таинственного Болота и нежился под его теплыми лучами, согреваясь после сырого дома.

– Ах, какой же ты странный, Уж! – смеялось Солнце.

– Я не странный, – возражал он ему. – Я просто люблю жизнь такой, какая она есть.

– Спасибо… – смущенно шептало Солнце. – Я ведь дарю тепло, а тепло – это жизнь…

– Я знаю. – кивал Уж. – Я хоть и хладнокровен, но знаю это.

И он бежал дальше по своим делам. Он уже изучил весь огород, всю пасеку, облазил все углы омшаника, обследовал баню и сарай. Уж долго слонялся, не зная, чем себя ещё занять, и вдруг понял, что стал достаточно смелым, чтобы обследовать Дом. Хотя и до сих пор в нем жил маленький страх, ведь в Доме водились люди, и они были такими огромными и шумными, что он очень их боялся. Пару раз они сталкивались лоб в лоб у сарая. Сердце его в этот миг то ли замирало, то ли бешено колотилось, а страх сковывал всё тело. И он быстро, как только могут змеи, уползал.

Но сегодня он почувствовал, что сможет. Какое-то время он наблюдал за Домом, притаившись под кустом малины. Было тихо, и никто не шумел. Хотя обычно здесь кипела жизнь, и кто-нибудь из людей работал то в огороде, то что-то чинил в сарае, латал в бане или просто так бегал туда-сюда.

Наконец Уж решился. Он осторожно выполз из своего укрытия и пополз вокруг Дома. Сначала он не обнаружил ничего интересного. Кругом росли вишни, сидел на цепи дворовый пёс, который даже не залаял на него – так он тихо полз. Во дворе вперемешку с вишнями росли яблони, всюду была высокая густая трава.

И вдруг он увидел палисадник, в котором росли удивительные растения.

Ещё ни разу Уж не встречал таких божественных созданий. От их красоты он обомлел так, что само время для него замерло и не двигалось, пока он любовался ими. Пожалуй, и закат Солнца они могли затмить своей совершенностью, своей красотой.

– Что вы за цветы? – наконец смог спросить их Уж. Голос его внезапно охрип и сорвался. Он нервно сглотнул слюну.

– Мы – садовые цветы. – кокетливо заулыбались небесные создания.

– Вы так красивы… – прошептал Уж, не в силах отвести глаз.

– Мы знаем! – хором воскликнули цветы. – Мы созданы, чтобы дарить радость и одним своим видом можем поднять настроение.

– Да… – шептал Уж. – Это правда.

С того самого дня он перестал бояться людей и каждый день приползал к цветам. Когда в один из вечеров мама нашла его во дворе Дома, ему так досталось на орехи, что бока его долго болели.

– Нельзя! – говорила мама. – Нельзя ходить во двор! Сиди в болоте, что тебе людское жилье!

– Не могу! – выл Уж. – Во дворе растут красивые цветы! Я любуюсь ими, мама!

Всё его семейство – мама Ужиха и многочисленные братья и сестры – смеялись над ним.

– Вот ведь дурень уродился! – ворчала мама. – И в кого он такой? Правду говорят – в семье не без урода.

Уж вздыхал, приводил её к цветам и спрашивал:

– Неужели ты не видишь красоту? Посмотри на эти колокольчики, послушай, как они мелодично звенят. Посмотри на них внимательно, мама, и ты увидишь, какое красивое сочетание цветов – белый, сиреневый и фиолетовый на зеленом фоне! Ты видишь градиент, мама?!

– Нет! – сварливо отвечала мать. – Я вижу только дурня, деревенского сумасшедшего.

Вся его семья всерьез озаботилась его душевным здоровьем, и потому было принято решение не выпускать его из дома, чтобы он не ходил провожать Солнце и любоваться цветами. Странный Уж молча смирился со своей участью, жизнь стала ему не мила, и он целыми днями лежал, отвернувшись к стенке и думал о чем-то своем.

Так продолжалось несколько дней. Но сердце его ныло, всей душой Уж рвался на волю, к голубому небу, яркому солнцу и красивым цветам.

И однажды утром он понял, что жизнь одна, что не будет больше возможности прожить ее еще раз. Эти мысли придали ему сил и уверенности в себе, чтобы начать жить. Уверенно он пополз к выходу. Братья и сестры пытались держать его, но он выскользнул из их цепких объятий.

Перед уходом Уж печально обернулся на своё гнездо и уполз во двор Дома, к палисаднику, где росли его любимые цветы.

Изогнувшись в вопросительный знак, он приподнялся над землею и, закрыв глаза, вдохнул аромат цветов. Так он простоял какое-то время, пока из состояния неги его не вырвал крик ужаса. Открыв глаза, он увидел, что у калитки стоят люди – мама и дочка. Женщина держала на руках девочку. Было видно, что она испугана, в отличие от девочки, в глазах которой горело любопытство. Уж вздохнул. Посмотрев ещё раз на цветы, он тихо пополз в кусты. До того, как окончательно скрыться из виду, он услышал разговор:

– Ты зачем так кричишь, мам? – весело спросила девочка.

– Разве ты не видела змею? – испуганно ответила мама.

– Видела. – кивнул ребенок.

– Она меня напугала. Я боюсь змей. А ты разве не испугалась? – удивилась мама.

– Нет. Мама, ты что ничего не поняла?! – воскликнула девочка.

– А что я должна была понять? – непонимающе спросила женщина.

– Змея любовалась цветами, мам.

◊◊◊◊◊

Через дорогу от Дома на берегу Озера рос Седой Тополь. Он уже и сам не помнил, сколько ему лет. Наверное, больше ста. С недавних пор он стал кряхтеть и сохнуть. Его ветви сковал артрит, отчего он постоянно болел, а в коре поселились жучки, из-за чего к нему часто прилетал из леса Дятел.

– Болит? – деловито осведомлялся он всякий раз.

– Болит… – кряхтел Тополь.

И Дятел принимался лечить больного. Звонкая дробь его разлеталась над всей деревней. А Тополь слушал её и вспоминал свою долгую жизнь.