Тарани вскочила на ноги и встала напротив горячего потока. Она взмахнула кинжалом Льдов и почувствовала, как он отозвался хрустальной мелодией у неё голове. Голубая вспышка остановила лаву, создавая преграду из льда. Девушка взмахнула ещё раз, и лёд образовал длинный ледяной клин, который рассек поток лавы на две части.

Девушка с опаской осмотрела полупрозрачную стену. Лед шипел, хрустел и трескался, но держался. Огненная река разделилась на два ручья и начала обходить деревню.

Тарани бросилась обратно к Демиелю, упала на колени возле него и коснулась головы дракона.

– Ты должен встать! – попросила она.

Но глаза дракона были закрыты, чешуя утратила яркий блеск и тепло.

– Демиель! – вскрикнула она.

Огонь подбирался со всех сторон, ледяная преграда таяла, становилась всё меньше, но Тарани не видела смысла бежать. Она не оставит Демиеля одного, потому что не перенесёт ещё одной потери.

«Мама, папа простите!»

Она вспомнила последний момент, когда мать шептала ей: «Ты наше главное сокровище». Затем день, когда они с отцом выкармливали маленького совенка и момент, когда родители подарили Тарани эту подвеску.

«Я поклялся защищать тебя, – сказал отец, завязывая подвеску на её щеке. – Но скоро ты вырастишь и станешь свободной».

Что-то щёлкнуло в голове девушки. Она вспомнила разбитое яйцо, и слова Акраилса.

«Только Коготь Льдов мог разбить эту скорлупу».

А затем и слова Демиеля: «Слеза была предназначена ледяному дракону».

Тарани распахнула глаза и уставилась на подвеску. Та сверкала розовым и золотым в свете поднимающегося вокруг огня. Рудайн сжала кинжал, срезала с его помощью веревочку, удерживающую осколки, и положила фрагменты скорлупы на камень перед собой. Тарани занесла Ледяной Коготь над кристаллом и, затаив дыхание, ударила по нему острым концом.

Сверкнула яркая голубая вспышка, а затем девушка почувствовала, как тело охватил прилив невероятной силы. Энергия растеклась от сердца, к лицу, рукам и ногам, напитывая их силой и изменяя их изнутри.

Свет погас, а Тарани осознала, что стоит на четырёх конечностях и заметно выше, чем раньше. Девушка посмотрела на руку, но вместо неё увидела длинные пальцы, украшенные белыми когтями и лазурной чешуёй.

«Проклятые морозы!» – выругалась она про себя.

Тарани испуганно обернулась. За спиной неуклюже двигались широкие перепончатые крылья, и длинный хвост. Рудайн удивлённо моргнула, но шипение заставило её посмотреть на склон. Ледяная преграда быстро таяла и трескалась. Улицы деревни заполняла лава, крыши некоторых домов загорелись. Послышался хруст, и девушка заметила, как несколько крупных ледяных глыб вокруг Акраилса упали в лаву, а рядом с ними что-то сверкнуло белым светом.

«Слеза!» – удивилась Тарани.

Если слеза могла превращать человека в дракона, может она может и исцелять раны, как говорили легенды?

Рудайн бросилась к лесу и огромными прыжками направилась к свету. Огонь обжигал лапы, въедался в кожу и чешую, но Тарани пыталась об этом не думать, продолжая прыгать по лаве, помогая себе крыльями, стараясь как можно меньше оставаться на земле.

Она приземлилась на обломанную глыбу льда и посмотрела в основание ледяной горы. Там торчали белыми пиками обугленные кости – всё что осталось от Гразона. А между ними, на фрагменте застывшей лавы, лежал голубой шарик, похожий на кристалл аквамарина.

Девушка подхватила его и сжала в пасти. Она собиралась отнести его к Демиелю, но в этот момент глаза заполнил свет, а голову наполнила знакомая хрустальная мелодия. На мгновение она увидела дракона невиданной красоты. Белая, сверкающая словно хрусталь чешуя, полупрозрачные рога и голубые глаза, похожие на кристально чистое озеро.

– Я люблю тебя, – прошептал дракон, коснувшись мордой лба Тарани.

Свет погас, а кристалл в зубах хрустнул и исчез. Но вместе с этим в сердце Рудайн пришёл покой и уверенность. Она не одна. Её мать – Сандиель, осталась с ней, глубоко в груди.

Тарани развернулась к основанию ледяной горы. Акраилс висел перед ней, пронзённый льдом. Идея появилась в голове Рудайн, словно она всегда там была. Рудайн закрыла глаза и коснулась носом глыбы льда. Ледяные пики рассыпались и опали на лаву пушистым слоем снега, охлаждая лаву. Акраилс тяжело упал на твёрдую поверхность, не в силах встать. Кровь прекратила вытекать, а раны начали затягиваться.

Акраилс приоткрыл глаза и удивлённо уставился на ледяного дракона перед собой.

– Ты… – проговорил он.

Но у Тарани не было времени для объяснений. Она взмахнула крыльями и взлетела. Это далось так просто, словно она всю жизнь была драконом. Собрав в груди весь холод окружающих земель, Рудайн махнула крыльями ещё раз. Снежная метель пронеслась по долине, задувая огонь и охлаждая лаву до чёрного цвета. Белый снег опал на землю, скрывая разрушения.

Тарани пронеслась над склоном и присела рядом с Демиелем. Огненный дракон лежал неподвижно, его чешуя потемнела.

Тарани легла рядом с другом и положила свою голову на его грудь.

– Прости меня, – сказала она. – Если бы я догадалась раньше, ты бы не пострадал.

Слеза покатилась по щеке Тарани, упала в разрез, оставленный ледяным кинжалом, и впиталась в кожу. Кровь на теле дракона потемнела, рана затянулась тонкой кожей, а чешуя потеплела.

Огненный дракон тяжело вздохнул и открыл глаза. Демиель перевёл взгляд и удивлённо уставился на молодого ледяного дракона перед собой.

– Тарани? – он приподнял голову, всматриваясь в знакомые серые глаза. – Как такое возможно?

– Мой отец, в смысле Рудайн, он никогда не убивал дитя Сандиель! – сказала Тарани. – Он выкрал его и спрятал под видом человека.

– Но зачем?

– Я не знаю, – вздохнула Тарани. – Главное, что ты жив!

Она прижалась мордой к его груди.

– Ты спасла меня! – прошептал он, прижимая голову к её щеке. – Спасибо.

– Я не смогла бы жить без тебя, – заплакала Тарани. – Ты мой свет.

– А ты мой.

Под звук весенних капелей, Тарани шагнула через арку и оказалась в храме. Так странно было оказаться здесь вновь в человеческом облике, словно путешествия к горам Рассвета никогда не происходило.

Девушка знала, что увидит здесь, но все равно на её глаза навернулись слезы.

Холодные ледяные панцири покрывали нескольких селян, её отца и мать. Никура Рудайн, полулежала заслоняя лицо руками, а отец сидел на земле, смотря невидящим взглядом сквозь ледяную толщу.

Демиель вошёл следом, молча огляделся и нахмурился, а Тарани подбежала к матери.

Девушка закрыла глаза и коснулась льда. Ледяной панцирь рассыпался белым снегом.

Никура опустила руки и моргнула.

– Тарани? – удивилась она, рассматривая дочь. – Что произошло?

– Всё хорошо, мама, – девушка улыбнулась, заплакала и обняла маму.

– О, моя дорогая, – прошептала Никура, поглаживая дочь по голове и осматривая храм.

Её взгляд пробежался по застывших во льду жителях деревни, и она всё поняла.

Тарани не стала задерживаться, а поспешила к отцу. Она опять дотронулась до льда, и глыба рассыпалась снегом, засыпав одежду Табиса Рудайна. Никура ахнула.

– Что? – удивился отец. – Ты должна была убежать со Слезой!

– Я так и сделала, – кивнула Тарани. – И вернулась к вам.

Девушка обняла отца, и тот похлопал её по спине.

Табис тяжело встал и удивлённо осмотрел рану на животе. От неё остался только узкий шрам.

– Это невозможно, – пробормотал он.

– Как ты это сделала? – спросила Никура Рудайн, рассматривая своего мужа.

– Я разбила скорлупу, – смущённо призналась Тарани.

Никура и Табис беспокойно переглянулись.

– Я бы хотела всё знать! – воскликнула девушка, сама не понимая какие эмоции испытывает. – Как так получилось, что вы воспитывали дракона?

– Сандиель прибыла к нам двадцать лет назад, – сказала Никура. – И предложила нам, то, от чего мы не могли отказаться – мир.

– Мир? – удивился Демиель.

– Да, – подтвердил отец. – Она сказала, что её жизненный цикл подходит к концу и единственное чего она хочет, чтобы её дитя перестало жить в страхе и ненависти.

– Она сказала, что Акраилс хочет использовать её дочь для войны с людьми, а она не может этого позволить, – объяснила Никура.

– Она попросила нас выкрасть дитя и воспитать с любовью и уважением, чтобы новое поколение драконов и людей перестало ненавидеть друг друга, – кивнул Табис Рудайн. – Так она видела будущее для наших народов.

– Сандиель передала нам Ледяной Коготь и Слезу, чтобы мы отдали их наследнице, когда она подрастёт, – мать Никуры смущённо улыбнулась.

– Мне, – выдохнула Тарани.

– Ты всегда была нашим главным сокровищем, – подтвердила мать и погладила девушку по голове. – Ты простишь нас за ложь? Мы никогда бы не причинили тебе вреда.

– Да, – всхлипнула Тарани и обняла мать.

Демиель нахмурился.

– Значит Сандиель умерла своей смертью? – спросил он.

– Да, – ответил Табис Рудайн. – Слухи, что отец убил её, распустили местные жители, а мы не стали от них отрекаться. Мы не хотели, чтобы другие драконоборцы прознали о Тарани.

Демиель думал какое-то мгновение, а затем подошёл к Табису Рудайн.

– Мой отец этого не одобрит, но вы сдержали слово, данное Сандиель, поэтому… – юноша вздохнул и протянул руку. – Я предлагаю вам мир, от лица огненных драконов.

Табис улыбнулся.

– Да будет процветать род драконов, – кивнул отец и пожал руку.

– Да будет вечен род людей, – улыбнулся юноша.

Тарани радостно обняла Демиеля, и они поцеловались, под удивлённые взгляды родителей.