Во вторник, под чужим небом

Август 2612 года, Новая Земля, главный офис ГАБ.

Микаэль Заварский стоял у приоткрытого окна и смотрел на небоскреб напротив. На лице следователя была глубокая задумчивость. Шум пролетающих автомобилей, перебранка коллег за дверью, сигнал кофемашины… Весь этот привычный фон не мог отвлечь его от неприятного вывода: следствие зашло в тупик.

Мужчина подошел к маленькому столику в углу кабинета, взял чашку с ароматным капучино и вернулся к окну. Что-то в этом огромном потоке информации он упустил, но что?

Почти три месяца напряженно работали десятки агентов, экспертов и аналитиков, привлекались всевозможные специалисты, были опрошены сотни свидетелей и…ничего. Никто не смог объяснить, почему межзвёздная санитарно-эпидемиологическая станция исчезла. И не просто была уничтожена, но и оставила чудовищный радиационный след. Словно какой-то псих выкрал из музея и взорвал древнюю ядерную бомбу.

С минуты на минуту мог позвонить глава Галактического Совета, да и посольства Проксимы Центавры и Трапписты высказывали недовольство. Мол, их граждане обычно не аннигилируются без причин. И не могли бы вы (всем своим ленивым Галактическим Агентством Безопасности) уточнить, что с ними стало? Конечно, никто не надеялся найти их живыми. Но, с точки зрения закона, до окончания расследования признать их погибшими (а, значит, выплатить страховки семьям) было невозможно.

Микаэль тяжело вздохнул и вернул чашку в кофемашину, которая сразу довольно заурчала, намывая посуду. Кофе без кофеина похож на настоящий напиток, но… Мужчина поморщился, сел за стол и включил виртуальный экран.

Он снова и снова пересматривал материалы дела, но подсказок не находилось. Была только смутная и неподтвержденная гипотеза.

Итак, на момент взрыва на территории станции должны были находиться пять существ: землянка Катерина Коротова, землянин Павел Измайлов, гражданка Венеры Эугения Перейра, жительница Трапписты-6 Оаху Нуи и гражданин Проксимы Центавры Грно-13-78-6.

Достоверно установлено, что в этот день оператор-лаборант Эугения Перейра на рабочем месте отсутствовала. Впрочем, к ней никаких претензий не было: свой законный выходной дама могла проводить где угодно. Записи сканирующих устройств, данные платежных терминалов, показания свидетелей – весь путь Эугении от выходного шлюза станции до развлекательного центра убедительно подтверждался. Таким образом, официально под подозрением оставались четверо.

Эксперты утверждали (и следователь был с ними согласен), что пациенты карантинного блока не имели возможности выйти из него. И, тем более, осуществить какие-то действия, спровоцировавшие взрыв. Однако, был небольшой шанс, что они были его заказчиками или запланированными жертвами.

Заварский посмотрел на виртуальный экран. Два небольших досье, две непримечательные жизни. Сложно было представить, что кто-то из них вызвал бешеную любовь или ненависть.

В карантинном отсеке, блоке 16 была размещена гражданка Трапписты – Оаху Нуи, Четвертая Дочь Вождя. Если перевести на земной возраст, то ей было примерно 53 года.

Аборигенов Трапписты за глаза называли «желешками». Их гладкие колыхающиеся полупрозрачные тела, действительно, напоминали этот десерт. На Трапписте-6 материков не было, только цепочки островов в бескрайнем океане. Природа родной планеты была благосклонна к своим созданиям. Теплая вода, гладкие камни и мягкие растения – получить травму было просто негде.

А вот мир вокруг был полон опасностей и острых граней. Поэтому по остальной Вселенной жители Трапписты передвигались в защитных костюмах.

Хотя Нуи это не спасло. В момент взрыва она спала в своей традиционной кровати, больше похожей на джакузи.

«Не привлекалась, не замечена, не была» – стандартные формулировки досье. Кого Оаху любила, о чем мечтала, к чему стремилась? Об этом знала только она, и эти секреты канули в лету.

«Место работы, род занятий, источник дохода» – кулинарный видеоблог «Рецепты с других планет, экзотические пищевые обычаи». Следователь посмотрел статистику. Сто восемьдесят три миллиарда подписчиков, средненький блог. От такого доходов только на путешествия и хватит.

М-да, собственно заморские блюда и привели ее в карантинный блок. Туристка съела в местном ресторане то, что она считала экзотическим супом. Но яства, которые туземцы лопают за милую душу, для гостей – опасный паразит. К счастью, ещё при посадке в лайнер это обстоятельство установил медицинский сканер контроля пассажиров. Особь была закрыта в изолятор и доставлена на ближайшую санитарную станцию, а именно, на «объект Глизе-12-14-МЗ».

Микаэль решил, что пока Оаху Нуи можно смело вычеркивать из списка подозреваемых. Если других данных не поступит, то она – случайная жертва.

Теперь – второе досье.

Особь мужского пола, Грно-13-78-6. Был в соседнем карантинном блоке, номер 18. Восстанавливался в солярии. Возраст (в переводе на земные) – около 62 лет. Уроженец одной из планет Проксимы Центавра.

Шесть конечностей, передвигается на четырех. Задняя сторона тела покрыта плотными пластинами.

Следователь хмыкнул. Вспомнил из школьного курса, что пластины – защитный механизм от вспышек ультрафиолетового излучения, а при опасности центаврианцы сворачиваются в плотный непробиваемый клубок.

Так, Грно был геологом. В этом злополучном мае он проводил обычные работы по бурению астероида.

Как попал на станцию? Ага, понятно: вспышка, колебания на поверхности, на него упало оборудование, одна из нижних конечностей порезана, в рану попали местные микроорганизмы. Они активировались в его теле и оказались настолько опасными, что при транспортировке в спасательный катер медицинский сканер завопил, определяя его как заразного. Катер сразу направили к ближайшей санитарной станции, которой оказалась та же Глизе-12-14-МЗ.

Как ни крути, подделать такие ситуации сложно. Да и риск огромный. Нет, все-таки этих двоих можно смело вычеркнуть из списка.

1 октября 2585 года, Луна Новой Земли, школа-интернат № 1.

На школьном дворе было многолюдно. Громко играла музыка. Бодрая, жизнерадостная. Как раз такая, какую Пашка ненавидел. Он стоял в углу – тощий, высокий и лохматый. Старательно делал вид, что ему совершенно нет дела до всего происходящего. Родители куда-то ушли. А его будущие одноклассники подходили друг к другу и знакомились. Конечно, Паша ни с кем общаться не собирался, у него уже был друг. Сейчас Арно ушел отдавать какие-то бумажки в канцелярию.

Павел Измайлов был старше всех в классе. Так получилось. В прошлом сентябре его подвел воздушный самокат. Мальчик влетел в дерево и очнулся в больнице. Когда он полностью восстановился (к Новому году), идти в первый класс уже не было смысла. Хорошо, что Арно немного младше, и теперь они – в одном классе.

Мимо проходили чьи-то родители с крепкой девчушкой маленького роста. Неожиданно малышка подбежала к Паше.

– Как тебя зовут? Я – Катя, я буду учиться с тобой.

Бойкая девочка притопывала ногой и открыто рассматривала мальчика.

– Тебе лет сколько? – снисходительно сказал паренек. – Ты, наверное, ошиблась. Это не детский сад, здесь учатся взрослые дети.

– Мне пять с половиной лет! Почти шесть, и…

– Вот видишь, ты ошиблась! В школу берут с шести до семи лет.

– Я умею читать и писать, – топнула ногой смешная малявка. И сердито добавила, – Я хожу в клуб юных биологов!

В девочке было что-то непонятное, а Пашка не любил непонятное. Поэтому он решил сказать ей что-нибудь обидное. И сказал..

– Ты – лунная коротконогая!

Девчонка насупилась. И в этот момент, действительно, так стала похожа на лунного коротконогого бульдога, что Пашка расхохотался.

Вот только малявка оказалось очень вспыльчивой. Она подпрыгнула, взмахнула маленьким кулачком, и через секунду обидчик лежал на полу. Ревел на всю школу и зажимал кровоточащий нос.

– Лунный бульдог – это хондродистрофичная порода собак, – услышал он сверху, – а у меня нормальные ноги.

Так весь класс узнал, что у Кати горячий темперамент, и она – зануда.

Август 2612 года, Новая Земля, главный офис ГАБ.

Теперь стоило разобраться с теми, чья логика понятна и близка – с землянами.

Павел Измайлов и Катерина Коротова учились в одном классе, все четырнадцать лет подряд. Близкие друзья. Судя по переписке, романтических отношений между ними не было.

Полтора года разницы в возрасте? Заварский удивился и заглянул в досье. Измайлов пошел в школу позже положенного срока из-за травмы, а Коротову, в виде исключения, приняли в пять с половиной лет, как юное дарование.

Что ж, они не ошиблись. Весь дальнейший жизненный путь Катерины пестрил грамотами, победами в конкурсах, докладами и научными работами.

Ого, еще до окончания школы ей предложили стажировку три крупные корпорации – «Венериан Апотеко», «Галактик Фармасьютикал» и «ЗАСЛОН»! Интересно, почему талантливый биолог выбрала не производство лекарств, а сборку медицинских сканеров?

Микаэль разглядывал голографические фото.

Стройная девушка в белом халате. Тронутая загаром кожа, густые чёрные волосы заплетены в множество тонких косичек, слегка раскосые ярко-синие глаза, полные губы, ямочки на щеках. В красавицу с такой улыбкой легко влюбиться.

Кто она по национальности? Ух ты, какая гремучая смесь: якуты из под Вилюйска, прибалты из Риги, русские, цыгане, водь, сваны и маньчжурка. Зато вопрос о национальном фанатизме отпадает сразу. Определить ее национальность не сможет даже полный генетический тест.

И Павел – светлая кожа, большие карие глаза, густые брови, небольшая небритость на щеках и подбородке, короткие вьющиеся светло-коричневые волосы, четкие скулы, прямой нос и узкие губы. Почти на всех фото – в серой спецодежде археолога.

У него тоже богатая родословная – русские, татары, арабы, венгры, эстонцы. Симпатичный. Девушки наверняка заглядывались.

На момент взрыва Катерине было тридцать два, а Павел чуть не дотянул до тридцати четырех лет.

Связывало ли их что-то, кроме дружбы? Интуиция Заварского громко кричала «да». Родственники Павла настаивали, что он был влюблен в девушку с детства. Семья Коротовой была уверена, что у дочери не было личной жизни, она посвятила ее науке.

И это тоже могло быть правдой. А могло и не быть. Молодые люди вполне могли предаваться страсти в редкие встречи и не сообщать об этом никому. То, что в переписке не было никаких «милая», «котик» и «солнышко» ничего не доказывало.

31 декабря 2589 года, Луна Новой Земли, школа-интернат № 1.

Темой новогоднего бала были старинные национальные костюмы. Пашка вычитал, что среди его предков были рязанские бояре, и теперь мучился в дурацком костюме. Высокая шапка сползала на лоб и норовила свалиться, длинные рукава мешали, а короткие красные сапоги жали. И вообще в костюме было жарко и неудобно.

Мальчик искал глазами Арно, который почему-то опаздывал. Но когда увидел друга, то не сдержал хохота.

Блондинистая грива была прилизана и гладко уложена на прямой пробор. Просторная рубаха сильно напоминала ночнушку, длинные штаны держались на подтяжках. Сверху приятель напялил жилетку, из нагрудного кармана которой свисала цепочка для часов. На ногах были лапти.

– Арно! – давясь смехом, прошептал Паша, – ты надел вещи из разных периодов.

– Да? – растерянно сказал паренек. – Я в Сети посмотрел.