– Я? – вскинул брови иприт. – Я вот как раз нормальный, а про тебя много всякой жути болтают, многие уже готовы поверить, что ты ешь небесных на завтрак. Прикид ещё этот твой… странный, одни спицы и раны повсюду, рога обломаны, взгляд шальной. Я, признаться, готов утверждать, что ты моего братца в самом деле сожрала. Или не ты? Может, кто-то другой?

– Ты точно сбрендил, – теперь уже неуверенно заявила рогатая. – Никто в этом мире не способен навредить инкубу, уж тем более сожрать. Захоти этого даже сам поглотитель – мифическая тварь разлома – все равно выплюнет обратно, обломав перед этим все зубы. Инкуб практически неуязвим, его смерть сродни фантастики.

– Хм-м… – сощурился иприт. – А расскажи-ка мне про своего мусорщика, сладкая. Больно колоритный уродец возле тебя ошивается. Ростом в три человеческих, рожа зловещая, зубов что в мясорубке. Ещё и небесного по твоей указке взорвал. Может он моего братца сожрал, м?

– Да он дебил, – неуверенно протянула рогатая, – их там целая куча таких. Один тупее другого. Инкуб бы из него бумажный конвертик слепил, схватись они друг с другом. Точно тебе говорю.

– А где сейчас этот твой однорукий? – пропустил слова рогатой мимо ушей иприт. – В Помойке? А черкани-ка мне его координаты, вот здесь, на карте. Ну? Рисуй говорю местоположение однорукого, чего вылупилась на меня?!

– Вот здесь.

– Врёшь!

– Вот здесь!

– Снова врёшь!

– Да точно тебе говорю…

– Хватит врать!! Я сам найду однорукого! И когда найду – ты долго и с особым пристрастием будешь мне рассказывать, что вы сделали с моим братцем! Готовься, дорогуша, я на верном пути!

В переулке возникла воронка межпространственного перехода, брызжущий слюной и ненавистью ко всему сущему иприт скрылся в портале вместе с обольстительницей. Анна шумно выдохнула. Дело принимало скверный оборот. Если иприт выследит её и мусорщика – всему конец. Обоих сразу же заберут в улей, а там разговор будет коротким. Точнее длинным, настолько длинным, насколько хватит жизненных сил терпеть пытки и истязания. Нужно быстрее избавляться от однорукого – так сразу, как только этот «аватар божий» добудет ей кровожадного болотника. Замешан мусорщик в исчезновении инкуба или просто шлялся в этот момент где-то неподалеку разницы нет, из-за него теперь Анна под подозрением. Но выход есть. Нужно только сплавить калеку лысому торгашу или помолиться Ксепт, желательно на глазах у иприта. Легкий способ отвадить от себя ненужные подозрения и дать правильную наводку мерзкому сыщику. Двух зайцев одним выстрелом!

Анна весело тряхнула головой. Довольная собственным планом, девушка кивнула ожидающему в невидимости усатому, сотворила кривую разлома у себя за спиной. Шагнув на окаменелое плато междумирья, рогатая направилась к ближайшей заставе и дальше в Помойку. Нужно было возвращаться к однорукому. Сколько же с ним проблем!

***

Прибытие Анны в Помойку сопровождалось нехорошим предчувствием, поселившимся в душе у девушки с самых первых минут её возвращения. Мусоросборник на окраине разрушенного города был пуст. Мусорщик отсутствовал, отсутствовали бородач и компания, отсутствовали кресты, распятья и трупы небесных. И если с первыми все было понятно – народ ушёл по следам экзекутов – то полное исчезновение тел убитых поселяли в рогатой нервозность и тревогу. Пропали все. С поляны исчезли не только останки белокурой семейки, но и весь биоматериал гигантской труповозки, а это две сотни мертвецов, если не больше. Окраина города, руины, соседние поля и разрушенный тракт далеко на выезде – на километры вокруг местность буквально опустела, вымерла, лишилась даже намека на существование разумной жизни в этих краях.

– Я нашёл тела, – подал голос усатый телохранитель.

С высоты земляного вала, сидя на корточках, разведчик что-то разглядывал на дне соседнего оврага, периодически крутил в руках непонятные тряпки и сбрасывал туда же, в канаву. Не ожидая ничего хорошего Анна приблизилась. От увиденного девушке стало дурно, скрутило живот, в ногах похолодело. Зрелище, заставшее врасплох рогатую, было поистине не для слабонервных. Биоматериал с труповозки, убитые небесные, дохлый скот, птицы, падальщики и даже болотные твари – весь овраг был завален пустыми, высосанными до мозга костей кожаными оболочками. От мертвецов остались разве что кожа и прохудившийся скелет, готовый рассыпаться от одного прикосновения. Что за чудовище могло сотворить подобное, насколько голодной должна была быть эта тварь Анна себе даже не представляла. Среди ошметков нашелся и своенравный усатый, что в свое время отказался помогать бородатому заряжать гарпун в установку. Почему его скелет тоже был здесь и как так получилось можно было лишь догадываться.

У рогатой закружилась голова. Девушке окончательно поплохело, суккуб чуть не свалилась в обморок. Если бы не стойкое желание поскорей отыскать мусорщика и закончить уже все свои дела в этой проклятой Помойке, Анна точно бы рухнула жопой кверху, а после и вовсе покинула этот бедовый мир и никогда в него больше не возвращалась.

– Идём, – пошатываясь и путаясь в собственных ногах позвала телохранителя суккуб. – Нужно поторапливаться.

Анна двинула по следу бородача и компании. Девушка как можно быстрей удалялась от мусоросборника и его ужасов, но чем дальше она уходила, тем больше видела таких же пустых оболочек и следов присутствие голодного неизвестного. Что-то или может быть кто-то, не оставляющий после себя ничего живого, двигался аналогично Анне, по следу экзекутов и забирал последнюю жизнь из этого бедового загнивающего мирка.

Рогатая ускорила темп. Через четыре часа непрерывной ходьбы и ещё нескольких оврагов с костями, девушка увидела первые признаки жизни и подобралась в самый хвост эшелона. Где-то здесь терялись следы Игвара и компании, на земле были видны глубокие вмятины от ступней мусорщика, метрах в трёхстах по прямой слышались голоса, недовольный рык, скулёж и лязг металла. Девушка заспешила вперед. Огибая разломанные телеги, брошенные палатки, железные котлы и чаны, суккуб вышла на окраину походной стоянки эшелона, уперлась в мусорщика и окружающих его со всех сторон экзекутов. По меньшей мере три, может быть четыре десятка закованных в сталь гигантов окружали бледную фигуру с огромным мешком за спиной, не решались атаковать. Обступив бледнолицего со всех сторон, взяв того в кольцо, экзекуты держали калеку под прицелом своих арбалетов и метателей, направляли в него мечи и копья. Сам же однорукий стоял в этот момент со странной полуулыбкой на своей зубастой морде и шальным взглядом единственного глаза пристально следил за толпой окруживших его линчевателей. Анна со всех ног бросилась на помощь.

– Я интендант разлома! Я Анна, доверенное лицо Моргот, слышите?! – забежала в центр окружения рогатая, закрывая себя и бледнолицего, в защитном жесте выставила руки. – Не подходить, пошли прочь, все вы! Прочь-прочь! Я требую!

Экзекуты (вот ведь неожиданность) сделали дружный шаг назад, сделали другой. Над головой у Анны как-то не по-доброму зарычало.

– Да! Вот так! – окрыленная собственными успехами, возликовала суккуб. Рогатая не могла поверить, что её силы и влияния хватило отпугнуть экзекутов. – Прочь от него, все прочь! Я приказываю!

Линчеватели со всех ног бросились в рассыпную. Поджав хвосты и побросав оружие, закованные в сталь гиганты ринулись кто куда, не останавливаясь и не оглядываясь.

– Вот так, псы трусливые! Пошли прочь! – продолжала кричать рогатая в спины убегающим, не в силах унять дрожь в ногах и бешеный стук собственного сердца, бесилась от накатившей эйфории. – Попадитесь мне на глаза ещё раз, я вам устрою, уроды!

Накричавшись и кое-как совладав с собственными эмоциями, рогатая крутанулась на каблуках, обернулась к мусорщику. Однорукий стоял не шелохнувшись и выглядел очень странно. Эмоции на его зубастой морде сменяли одна другую и было не совсем понятно хотят Анну сожрать или она просто дура безмозглая и на первый раз можно простить такую. Подобной реакции на свой героический врыв и спасение этого калеки суккуб ну никак не ожидала.

– Я чё-то не поняла! – уперла руки в боки красноглазая, сузила глаза, нахохлилась. – Ты чем-то недоволен, а? Ты чё рычишь тут, тупица? Я только что спасла твою шкуру от линчевателей. Ну, и где спасибо?!

Мусорщик недобро сощурился. Долгим, пристальным взглядом бледный гигант осмотрел девушку с головы до ног, задержался на недовольном выражении лица последней, пожевал губами, явно чего-то замышляя. Анна, в положении буквально лицом к лицу, неожиданно для себя заметила, как сильно изменился однорукий. Массивная грудная клетка, утолщенные канаты мышц, правильная осанка и впечатляющая ширина плеч. Челюсть, с кривыми резцами и выпирающими клыками, сформирована и скреплена дополнительными жвалами. Даже единственный глаз, по обыкновению блеклый и невыразительный, обзавелся оранжевой дужкой и фасеточной окантовкой.

Высоко в небесах пророкотало. Черноту небес озарили многочисленные вспышки, из-под завесы тяжелых туч вырвался десяток ярких огней. Собравшись ударным клином, окутав себя языками пламени и всполохами электрических разрядов, небесные гудящим метеором устремились к земле. На тратя времени на разведку и не останавливаясь, нападающие сразу же повернули в сторону Анны и компании, набрали ход, разгорелись бушующим торнадо. Мусорщик изменился в лице. Недовольство и раздражение ушли с зубастой морды, морщины разгладились, зрачок единственного глаза сделал плавный оборот вокруг оси и сменил цвет на бордовый. Позабыв про Анну и её невидимого подопечного, мусорщик встал, расправил плечи. Повернувшись к красноглазой спиной, со странным спокойствием на лице, однорукий пошёл навстречу приближающейся смерти.

– Просто идеально, – удовлетворенно хмыкнул телохранитель Анны, вытащил из ножен оба своих кривых ножа.

События для девушки неожиданно понеслись вскачь. Суккуб и пикнуть не успела, как острие чужого клинка оказалось у неё в глазу. Разрезая нервы и плоть, вспарывая мозговую долю, кривой тесак вошёл глубоко и точно. Красноглазая стала заваливаться на бок.

– Наивная дура, – бросил усатый. – Привет тебе от Иммы.

Убийца растворился в воздухе, исчез в затяжном прыжке, целясь мусорщику в шею. Усатого словили ещё на подлете. Ключевая способность разведчика неожиданно дала сбой, с клинком в руке и непониманием на усатой морде, енот-переросток вывалился из невидимости прямо в пасть однорукому. Жуткие челюсти сомкнулись на башке усатого перемалывая в труху. Атака небесных также дала сбой. Ударный кулак словно подкосили. Летящие в однорукого воители камнем рухнули на землю. Мусорщик забрала с тела убитого предателя подвеску, закинул в свою окровавленную пасть. Проглотив жетон, бледнолицый гигант стал постепенно исчезать, как стали исчезать палатки, котлы, баллисты, брошенный хлам и весь походной лагерь экзекутов. Даже земля под ногами однорукого исчезала вместе с ним. Но Анна ничего этого уже не видела. Тело холодело, взгляд заволокло алой пеленой и единственное, что чувствовал затухающий разум – это высвободившийся где-то совсем рядом, гигантский, невообразимый по своей мощи поток невероятной силы. Злой и голодной.

Глава 6

– Итак, доклад, – закинула ногу за ногу Ксепт, поудобней расположилась в своем громадном троне, – давай, Крюк, порадуй меня.

Прислушиваясь к щебету птиц за окном, лениво поглядывая на суетливую возню своих подчиненных, сильнейшая проклинательница небес и всего серединного мира пребывала в хорошем расположении духа и планировала как бы так ещё денек-другой побездельничать и ничего не делать. Доклад, церемония, открытие её нового клуба и принятие новичков в епархию – на сегодня у неё запланирована целая куча бестолковых занятий, которые она усердно копила весь прошлый год и берегла ради этого момента. Сегодня у главы проклинателей был заслуженный отдых.

– Шахтеры из Больших костей молят вас о помощи, – начал доклад синекожий громила, развернул перед собой длинный рулон пергамента, целиком исписанный. – На планете пробудились скверноголовые и все шахты по добыче костной руды теперь захвачены. Прокаженные отравляют почву, убивают скот, поедают шахтеров и продолжают интенсивно плодиться. Если никто не вмешается этот мир рискует погибнуть.

– А почему они просят нас? – повела бровью Ксепт, подхватила из рук прислуги бокал с алкоголем. – Большие кости, Малые кости, Безголовье, Треснувший пятак – это всё территория Друта Сумасшедшего, вот пусть его гвардейцы и разбираются. Я-то здесь при чем?

– Они пробовали, – пояснил Крюк, – по итогу семерых съели и съели два города с шахтерами. Методы у Друта и его гвардейцев известные, эти психопаты залили шахты гниющим пламенем, запустили в них червя-измененного и замуровали все выходы. В результате часть материка осела и расплавилась, под землю провалился соседний вулкан, а в недрах планеты проснулось ещё семьсот тысяч скверноголовых. Больше шахтеры Друту не молятся и все его храмы снесли подчистую.

– Мда-а, – протянула Ксепт, – не свезло Большим костям. Пусть теперь ждут разлома и бегут в Малые кости, ничего страшного.

– Не хотят. Они всерьез собираются убить скверноголовых и уже прокопали шахту в их логово, нашли главную. Пока главная спит шахтеры молятся о проклятиях на её голову, обещают построить храм в вашу честь, если только это чудовище сгниёт там у себя по-тихому. После случая с гвардейцами Сумасшедшего звать на помощь грубую божественную силу шахтеры побаиваются.

– Я бы тоже побаивалась, – хохотнула Ксепт. – Так можно и без планеты остаться.

Отпив из кубка и пару секунд задумчиво помолчав, главная проклинательница заговорила уже серьезным тоном:

– Хорошо, будут им проклятия. Но с условием: они все равно пойдут в Малые кости и снесут все храмы Сумасшедшего уже там, а потом и в соседних мирах заодно. Или главным божеством у них буду я, или пусть идут к черту, так им и передай.

Крюк молча кивнул, скрутил пергамент обратно в трубочку, взял в руки другой.

– Народ Песчаных материков просит помощи в войне. Их мир уже две сотни лет враждует с соседним и месяц назад случилось очередное противостояние, когда открылся разлом. Их враги – племена Серных островов – тоже молятся вам и просят помощи. И те, и другие хотят побыстрей сгноить друг друга, но чтобы все выглядело так, будто они тут не при чем, а всему виной чума, мор или любая другая смертельная зараза. Заключенное между ними некогда соглашение не позволяет в открытую прибегать к помощи небесного покровителя, подобное в обоих мирах считается неизгладимым позором.

– И все равно они просят нас, – скривилась Ксепт, – ну и где их собственная гордость после этого? Мерзкие, противные, жалкие существа.

Золотой кубок в руке богини аж почернел, настолько та разозлилась.

– Проклянем и тех, и других, – сообщила своё решение Ксепт, – будут знать, как нарушать договоренности. А тех, кто выживет, проклянем ещё раз!

– Боюсь, что триумвират не одобрит подобное решение, – осторожно заявил Крюк. – Гибель двух миров сразу? Первый будет зол на вас и последствия не прогнозируемы.

– Плевать я на него хотела, – сузила глаза небесная, – запомнил? Больше мне про этого выскочку не напоминай!

– Запомнил, Госпожа, – быстро склонил голову синекожий, – прошу простить.

Пристальным взглядом посверлив громилу ещё какое-то время, Ксепт наконец расслабилась, подхватила у прислуги бокал с алкоголем, махнула синекожему рукой:

– Ну что там у тебя осталось?

– Последнее на сегодня, – Крюк отложил в сторону свиток, взял в руки сложенный надвое лист бумаги. – Очередная депеша от триумвирата. Те снова рассылают листовки с призывом посмотреть на мир Смеющихся огней. Ртуть и смола, поставляемая из этой части Земель отчаяния, очень важны для небесного города, но племена, населяющие ту планету, слишком неуравновешенные и кровожадные, живут в постоянной войне, едят соседей, пришлых, друг друга и вообще всех вокруг. При этом очень набожны и любят строить храмы. Правда из черепов, но так уж у них заведено. Триумвират ищет сильной покровительственной руки, кто возьмет под свою опеку этот мир и каким-нибудь образом угомонит местных. Гвардейцев Ксофа и Безногого они уже съели. Друт Сумасшедший отказался. Бельхиор ссылается на то, что занят. Теперь вот триумвират прислал нам квиток, настойчиво предлагает подумать над проблемой и обратить своё внимание на мир Смеющихся огней.

– Ага, нашли дуру, – поежилась богиня, – была я там пару раз, знаю, что за мир такой. Нет уж, не наш профиль. Напиши в триумвират, что э-э… короче пусть нафиг идут, так им и напиши. Понял?

– Понял, Госпожа.

– Молодец.

Центральные двери в тронный зал громко распахнулись. В платье до пола и с кучей суетящейся прислуги за спиной, в помещение ворвалась до жути худая, вся нескладная, остроносая шатенка. Взглядом отыскав хозяйку помещения, элегантно смахнув лезущие в глаза собственные кудри, неожиданная гостья уверенно двинула прямиком на Ксепт, бойко и непоколебимо.

– Ой бли-и-и-ин, – сползла под трон главная проклинательница, прикрыла лицо руками. – Кто пустил сюда эту лохундру? Бля-я-я-я…

Не дожидаясь пока длинноносое чудовище до неё доберется, Ксепт толкнула синекожего под руку:

– Крюк, разберись! Крюк?!

Громилы и след простыл. Почетное место у трона проклинательницы сейчас пустовало, синекожий исчез не успела та и сообразить. Через мгновение шаманку схватили за плечи, выдернули её со своего места, взяли под руку и повели на выход из помещения:

– Ты, вина мне! Ты, неси фрукты. Вы двое, пойте! Вы четверо, следом за мной и всё записывать! Чтобы эта дура, ваша хозяйка, потом ничего не забыла! – одна за другой полетели команды.

В считанные секунды сотворив бардак и хаос в некогда безмятежной обители, остроносая «лохундра» переключилась на свою главную цель.

– Я тебе сейчас тако-о-о-о-е расскажу, – многообещающе закатила глаза шатенка, со всей силы прижала Ксепт к своей плоской груди, – Ксоф кукухой поехал!! Всё, тю-тю, допился окончательно алкоголик несчастный.

– Слушай, у меня столько дел…

– Вот, смотри!

На худой ладони появился небольшой плоский картридж с хитрым орнаментом и закорючками, заискрился, задергался проецируя над собой небольшую голограмму. Демонстрируя запись минувших дней, кем-то случайно заснятую, стальной блинчик транслировал беседу обезумевшего Ксофа и главы небесных рубежей. Последний, сторонясь озлобленной исхудалой фигуры, постоянно пятился и норовил держаться как можно дальше от саблевидных жвал загнивающего богомола. Ксоф был реально плох. На богомоле висела кожа, отпали крылья, почернел и треснул хитин на брюхе. Глаза, некогда такие живые и яркие, окончательно усохли и провалились куда-то вглубь черепа.

– Тут дело не в алкоголе… – офигевая от увиденного, протянула Ксепт.

– Да понятно, что не в алкоголе! Тут дело в его количестве!

– Какая же ты дура… Дай сюда!

Ксепт отобрала у шатенки приборчик, потрясла железку, включила запись повторно.

– О чём они говорят? – внимательно пересматривая голограмму, спросила шаманка.

– Ну-у-у… я точно не знаю, но в Серединный мир уже четвертая партия рубежников улетела. Никто до сих пор не вернулся. Про «кровавую» семейку и вовсе всякие ужасы рассказывают. Вчера ночью они спустились в Помойку, а сегодня днём уже их зубы и волосы по рукам ходят. Я бы себе пару локонов прикупила, кстати.

Ксепт пересмотрела запись ещё пару раз. Подробно изучив внешний вид богомола, синекожая выключила приборчик, забрала себе.

– Худо дело, – скрестила руки на груди проклинательница, замолчала в тяжелых раздумьях.

– Что, что не так? – прильнула к подруге длинноносая. – Ксофа отравили, да? Отравили же? Я так и думала! Допрыгался пьяница! А не надо было тянуть в рот всё подряд!

– Это не отравление.

– А знаешь, ты права! Такого прожженного алкоголика ни одна отрава не возьмет! Тут кое-что другое, тут дело в какой-то заразе! Я поняла! У Ксофа сиф, нечистоты, мужская хворь! Точно! Меньше надо было с суккубатом якшаться и всяких рогатых проституток к себе водить! Вот тебе и результат, вот тебе и букетик в подарок!

– И зачем я тебя вообще слушаю? – закатила глаза Ксепт, схватила подругу за локоть, повела на выход. – Всё, иди давай… отдохни. Подбухни, расслабься, а то больно ты сегодня прыткая. Не ровен час, натворишь делов, а мне потом разбирайся.

– И за какие это шиши я подбухну, спрашивается?! Я уже всё в этом месяце спустила, давны-ы-ым давно!

– На вот, двести тысяч. Отдашь когда-нибудь.

– ЮХУ-У-У!

– Всё, довольна?

– НЕТ! Я хочу остаться, женишков твоих посмотреть! Вон, уже целая делегация под храмом собралась, вторую неделю ждут когда «прекрасная Ксепт» снизойдет до них!

– Завтра, всё завтра. Завтра приходи, вместе на них и посмотрим.

– Правда?!

– Правда – правда.

Ксепт схватила лучшую подругу за шкирку, подняла в воздух. Не в силах больше терпеть эту говорливую лохундру, запустила ту в полёт через весь зал. Визжащее кучерявое нечто пролетело над головами многочисленной прислуги и ухнуло в открывшуюся воронку межпространственного перехода.

– И больше её сюда не впускать! – рыкнула на свою прислугу синекожая. – Поставить у входа охрану, организовать патруль, закрыть все двери! Что бы эта клюшка носатая сюда ни ногой, понятно?!

Струхнувшие подчиненные дружно закивали головой, со всех ног побежали выполнять указания своей госпожи.

– КРЮК!

– Да, моя Госпожа!

– А куда это ты подевался, м?

– Так это… ваши указания пошёл выполнять.

– Ты глянь какой исполнительный, – недобро сощурилась проклинательница, призадумалась на пару секунд. – Ну тогда будет у меня для тебя особое задание…

– Как скажите, Госпожа, – повесил голову здоровяк.

– Стой! Куда собрался?

– Так это… пошёл готовиться.

– Рано ещё.

Недуг, поразивший Ксофа, предположительно был известен, благо схожие симптомы Ксепт уже видала. Если она права, а она права, то дело принимало скверный оборот. Из Ксофа черпали силы и единственный, кто был на такое способен, это поглотитель – мифическая тварь разлома. Поговаривали, что редкий представитель этого семейства не так давно свалился в Серединный мир и стало быть слухи про неведомую голодную тварь, поселившуюся в Помойке, оказались правдой. Но нужно во всем убедиться. Одного взгляда на поглотителя будет достаточным, чтобы разобраться кто черпает из богомола силы. Если в самом деле он, то Ксепт это сразу поймет, изменения во внешнем виде будут заметны невооруженным взглядом.

– Собирайся, – решительно заявила главная проклинательница своему подчиненному, – мы идём к Анубису. Нужно заглянуть в Серединный мир.

– К Анубису…? – дрогнувшим голосом переспросил белоглазый.

– К Анубису, к Анубису, – хмыкнула синекожая. – А ты чего напрягся, Крюк, боишься, что ли?

– Владыка мертвых что-то не в духе последнее время, – осторожно заметил синекожий, – так говорят.

– Ой я тебя умоляю, – фыркнула культуристка. – В духе он, не в духе, Анубис, не Анубис – мне по барабану. Всё, собирайся.

– Как скажете, Госпожа…

***

К Повелителю загробной жизни главная проклинательница всех трех миров шла без какого-либо пиетета. Повседневный стандартный наряд, отсутствие косметики, пару артефактов у пояса и груженый старой керамикой Крюк. Белоглазый зачем-то тащил с собой древнюю вазу из её тронного зала. Впрочем, неважно. Настроение у Ксепт было боевым. Мять сиськи и расшаркиваться перед Владыкой мертвых в планы синекожей не входило, так, чисто зайти, легкий кивок, пару слов о деле, две минуты на сам процесс и затем на выход. Если Анубис будет медлить – поторопить, если будет строить из себя крутого – дать силовой отпор, вздумает заигрывать с ней – пошёл он нафиг, и получше ухажеров видали. Ну ладно-ладно, чисто из уважения к его авторитету можно будет подмигнуть разок. Но тут тоже подумать надо: стоит ли оно того? Надо ли ей это? Потом ещё пристанет как банный лист, начнёт письма писать, сиди, думай, что теперь с ним делать…

– Госпожа, Госпожа-а-а…

– А? Что? – встрепенулась шаманка, тряхнула головой, прогоняя эти странные дурацкие мысли.

«Лезет какая-то чушь в голову», – сама себе поразилась главная проклинательница, снова обвела удивленным взглядом гигантскую каменную пирамиду. – «Мда-а, ну и размерчик»

– Ну, пошли, чего встал? – скомандовала Крюку синекожая, уверенно зашагала через пески.

– Дак я же за вами.

Достигнув ближайшей воронки межпространственного перехода, Ксепт и её подопечный шагнули внутрь, оказались в огромном тронном зале перед живым океаном просителей. Страждущих в пирамиду набилось десятки тысяч, если не сотни. Всех возрастов и профессий, званий и чинов, пола и расы, посетителей было так много, что Ксепт не сразу сообразила где находится. Более того, в первых рядах этого живого океана стояли главный архитектор Пантеона, зам главного архитектора, глава защиты небесных рубежей, главный зодчий Пантеона, мертвые каменщики, детишки Саяши Предательницы, гвардейцы Друта Сумасшедшего, гвардейцы Шепчущего, торговый консорциум и так далее и тому подобное. Высокопоставленного народа было около сотни и все они покорно ожидали, выстроившись в очередь. Зато сама Ксепт почему-то была сразу на середине пути. Сенекожая развернулась к Повелителю мертвых.

Анубис был огромен. Несокрушимый, непоколебимый, словно сама вечность Владыка песков сидел в гигантском каменном троне подперев когтистой пятерней зубастую пасть. Хмурый взгляд его огромных желтых глаз следил за поверенными Моргот, что в окружении целой кучи глиняных ваз ползали и собирали по полу собственные части тел, окаменевшие и отвалившиеся. Там же, по правую руку от Хозяина пирамид стояла его верный гвардеец Базолг. Взглядом, полным лютой ненависти, грозный разрушитель прожигала всех вокруг и в особенности её, Ксепт, так почему-то казалось культуристке. Усугубляли проблему две красные точки под потолком, голодным взглядом за Ксепт следящие, угольно-черная кружка кофе, загробным голоском её зазывающая и морщинистый ветхий старик, недовольный и с кипой чеков в руках. Аура, царящая вокруг Повелителя мертвых, буквально поселяла в женщине страх и ужас.

В животе у Ксепт похолодело, на лбу выступили предательские капельки пота. Отчего-то вспомнились все те истории про грозного Владыку мертвых, что на завтрак ест детей и женщин, в обед пьёт человеческую кровь, а по вечерам купается в Горниле душ и варит мыло из умерших. Ксепт окончательно поплохело. Словно в подтверждение её мыслей с веселым «у-у-у-у» у самых ног женщины пролетели песчинки бывшего трона Саяши Предательницы.

– Мы сваливаем, – севшим голосом сообщила синекожая. – Крюк, на выход.

– Госпожа? – удивился здоровяк, попытался отговорить хозяйку. – Нормально же стоим, скоро наша очередь.

По мнению белоглазого всё было как раз наоборот и Анубис совсем не такой злой и ужасный, как о нём поговаривали. Но Ксепт уже не слушала. Сотворив воронку межпространственного перехода, под удивленные взгляды присутствующих и самого Анубиса, главная проклинательница всех трех миров свалила из пирамиды, так и не объяснив зачем вообще появлялась. Владыка мертвых лишь озадаченно пошкрябал за ухом. Из года в год посетители его пирамиды вели себя всё страннее и страннее.

Ксепт выбежала из портала, ворвалась в собственный храм, рухнула на трон. Разогнав всю прислугу и понабрав спиртного в обе руки, шаманка забаррикадировалась от всего мира и опрокидывая в себя бутылку за бутылкой устроила самобичевание. Какой позор! Она, величайшая проклинательница всех времен и народов, глава сильнейшей и самой могущественной епархии на свете, обладательница безупречной репутации как сильной и властной женщины, и так облажаться! У всех на виду! Струсила перед Богом мертвых! Какой позор…

Всю ночь на пролёт Ксепт заливала шары и строила планы мести дурацкому Анубису. Что он себе вообще позволяет? Каков наглец! Сидит себе, видите ли, смотрит на всех свысока! Глазища эти свои огромные вытаращил, морду свою недовольную скорчил… козёл! Но она ему ещё устроит, ох зря этот самодовольный мужлан с ней связался! Сиди-сиди себя там, пока можешь, радуйся. Не долго тебе осталось! Следующий её визит к этому напыщенному кретину будет молниеносным и уничтожительным, Ксепт покажет Анубису кто тут батя! Надо только подготовиться как следует, настроиться физически и морально, составить план и раздавить этого зазнавшегося самодура, растоптать его репутацию у всех на виду, приструнить, прибить к ногтю! Чтобы как эти вон все, чтобы стоял у храма, чтобы ждал её ночами напролёт, смотрел влюбленными глазами… А она специально не будет отвечать, будет сидеть, игнорировать, даже взгляда ему не подарит, не посмотрит в его сторону, ни единого слова не скажет! И все эти письма, эти цветы от него, стихи в её честь…

– Госпожа! Госпожа-а…

– А? Чё?! Который час?! – вскочила со своего места Ксепт, рухнула обратно, схватилась за больную голову. – Крюк, воды! Воды мне принеси и намешай там чего-нибудь от больной головы, ладно? И бутылочку красного захвати, будь другом…

– Может не надо бутылочку, Госпожа, за окном только утро начинается. Весь день впереди.

– Да? Ах, да… Какой-ты молодец, Крюк, чтобы я без тебя делала.

– Вот ваш графин, пейте, я намешал сюда порошков целебных.

– Спасибо. А где бутылочка?

– Но вы же сказали…

– Тащи бутылку, Крюк! Не зли меня!!

Опрокинув в себя несчастный кувшинчик с целебными травами и залив всё это дело галлоном спиртного, главная по хвори и проклятиям понемногу приходила в себя. Голова болеть перестала, настроение резко улучшилось, самообладание и стойкость духа вернулись к синекожей культуристке. Уверенно и непоколебимо восседая на своем огромном троне, размеренно прокручивая шестеренки мыслей в голове, Ксепт настраивалась поскорее закончить с брошенными делами и вернуться к проблеме Анубиса, растоптать этого козла, задушить его вот этими вот руками, фигурально выражаясь.

– Что там у нас осталось, Крюк? – деловито закинула ногу за ногу шаманка. – Из вчерашнего. Давай по-быстрому.

– Церемония, Госпожа, – раскрыл перед собой пергамент белоглазый, пробежался взглядом по его содержимому. – Претенденты на вашу руку и сердце ждут у входа, велите запускать?

– Пусть нафиг идут, – отмахнулась богиня, – сдались мне эти воздыхатели. Что дальше?

– Открытие вашего клуба, Госпожа, – зачитал из свитка здоровяк, скрутил тот, убрал в карман. – Мероприятие состоится вечером, много приглашенных гостей, очень сильный ажиотаж вокруг события.

– Вечером? Вот и отлично, – довольно хлопнула в ладоши проклинательница, встала со своего места, грозно одернула на себе одежку. – Раз с делами закончено, собирайся! Мы возвращаемся к Анубису! И скажи, наконец, строителям, чтобы прекратили стучать! Кто там долбит постоянно?! Всё утро этот незатихающий стук, будто клювом по стеклу. Разберись уже!