Oris Maari: Ara Avalantis

– Да, лучше я буду больше слушать, чем говорить, тут даже не мистические слова порой вызывают непонимание, что уж говорить о большем. Кушать среди них я не буду, не хватало ещё с ними делить свою силу и благодать, буду просто наблюдать, – я присела на край кровати, – круг, который я просила, уже сделали?

– Да, готов, кузнецы сказали, что когда сложили конструкцию воедино – их «пробрал священный трепет», это цитата.

Ярик был уже одет и собран, лицо снова спокойное, старый добрый инквизитор-каратель. Мы вышли из кельи и… больше десятка охранников рухнули передо мной на колени, осеняя себя кругом, сложенным из ладоней и глядя в мои сияющие серебром глаза. Только Савелий остался на ногах и выглядел озадачено. А затем спросил возмущенно, почти обижено (по крайней мере, по интонации).

– Почему такой… странный свет? Почему столь (он запнулся, подбирая слова), столь не чистый?

– Серебро – Священно, этот Свет, Наивысшая Мера, которая поддерживает Порядок и Гармонию. Может раньше вам такого и не доводилось видеть, но и победа Владыки ещё не была так близка к реализации.

Савелий опомнился и покорно склонил голову.

– Безусловно, это Чудо, слава Владыке Света и Пророку Его!

– Слава! – хором ответили стоящие на коленях охранники.

Ярик решил перехватить инициативу в неловкой ситуации и обратился к собравшейся компании.

– Мастер Савелий, Пророк и так уже опаздывает на встречу с паном Павлом, пожалуйста, не будем задерживаться. Кроме того пан будет счастлив воочию увидеть Свет Владыки в глазах Пророка, ведь в отличии от нас, он не так часто соприкасается с духовным миром.

– Да-да, конечно, Посох, прошу за мной.

И процессия, наконец, двинулась вперед по коридорам. Восторженно-фанатичные взгляды охранников сопровождали меня всю дорогу. Встречающиеся по пути инквизиторы так же вставали на колени при виде сияния моих глаз, либо просто склонялись, осеняя себя кругом. Мы поднимались по лестнице, но не в одну из башен, а просто на третий этаж основания монастыря. Зал, в который мы вошли, напоминал суровый средневековый ресторан. Множество обширных столов были усеяны разнообразной простой, но вкусно пахнущей едой в горшочках и на глиняных блюдах. Казалось логичным, что нам нужно будет сесть за один из таких столов, но нет – вся компания собралась за отдельным, стоящим посреди зала. Здесь, судя по-всему, были мастера всех капитулов и собственно сам Павел. Его отличить было несложно по довольно увесистому животу и широкому щекастому лицу. Торжественная красная мантия, усеянная золотом и драгоценными камнями, смотрелась безвкусно и не уместно. Вездесущие послушники курсировали между столом с едой и столом для общения, унося и принося блюда по заказу господ мастеров и уважаемого гостя. При моём появлении всё в помещении на секунду замерло, а затем Павел, увидев свет моих глаз, сполз со стула в коленопреклоненную позу.

– Смиренно приветствую тебя, Пророк Владыки Света! Направь на меня его благодатные лучи и укрепи мое правление!

Много хочешь, и так вроде бы неплохо поживаешь, куда тебе больше-то, лопнешь ведь.

– Поднимитесь пан Павел, – я посмотрела ему в глаза, а потом окинула взором всех вокруг, – говорить в основном за меня будет мой Посох, он мой Голос на всех собраниях.

Я с толикой тревоги посмотрела на Ярика, надеюсь, я не перегнула палку. Никогда не любила подобные сборища, в своём мире старалась сбегать куда подальше от подобного, а в случае если не получалось, краснела и иногда несла дикую чушь, чем многих приближённых ставила в неловкое положение. Зато было весело хоть.

Ярик едва заметно кивнул. Павел неуклюже заполз обратно на стул и теперь взирал на меня одновременно с фанатичной преданностью и с явно заметным страхом. Савелий засуетился, указывая нам наши с Яриком места во главе стола. Моё место походило на миниатюрный деревянный трон, (Фууу, опять это, прааавить, или повелевать… передёрнуло, но видимо иного места здесь нет и не поймут, если откажусь садиться на это), Ярику достался просто стул стоящий рядом. Сев на трон я оказалась выше по уровню, чем все сидящие и теперь смотрела на них свысока в прямом смысле слова. От вкрадчивого голоса тихо появившегося рядом послушника по спине пробежал табун мурашек, настолько бесшумно эти «призраки монастыря» передвигались и услужливо появлялись.

– Какое блюдо желает Пророк?

Видимо этот послушник был моим личным официантом на этом собрании, потому что к остальным сидящим тоже уже возобновилось движение послушников с горшочками, тарелочками и бокалами.

– Пророк сыт, – я даже не обернулась, чтоб посмотреть на послушника.

Я смотрела на них всех, но думала я совсем о другом, о том, какой сложный путь я выбрала, о том, сколько нужно сделать в этом мире, и почему-то отчётливо понимала, что вряд ли получится принести Равновесие в чистоте, оно будет омыто кровью, это звучало внутри, как некая неизбежность. Но я так же понимала, что иначе, иначе этого мира не будет вовсе. Ничего не будет. И это меня совершенно не устраивало. Да, о Ярике я тоже думала, но получалось это теперь по-особому спокойно, как будто я теперь вся была из тепла и не боялась этого чувства, я знала что он знает, что он позволяет этому быть, принимает меня, теперь я видела его душу, чувствовала его даже на расстоянии. Я ощущала, что не одна. Эта Сила внутри – Любовь, она стала признанной, проявленной, связующей воедино.

Послушник удивился, но ничего не сказал и исчез куда-то за спинку моего «трона». Тем временем остальные набирали различные блюда, и скоро весь стол был заставлен порционными тарелочками и горшочками с кушаньями. Павел встал и поднял свой серебряный кубок в мою сторону.

– За Пророка Владыки Света, за Чудо!

– За Пророка, – эхом подхватили остальные.

К тому, что я ничего себе не набрала они либо отнеслись нормально, либо просто скрывали удивление гораздо лучше молодого послушника. Ярик тоже сидел без еды и внимательно осматривал собравшихся, словно орудийная башня ищущая цель. Тем временем инициативу перехватил Савелий.

– Как вы все знаете, появление Пророка означает новую войну, и наши разведчики уже докладывают об активизации хорошо скрытых тёмных ячеек, как минимум в нашем королевстве и в Русонии. Кроме того из Пшеляндии приходят вести об одиночках, обладающих колоссальными силами. Совершенно ясно, что тёмные вышли на поле боя, и теперь будут собираться вокруг своего Пророка. Мастер Григорий, вам слово.

Со своего места встал такой же старый, как Савелий инквизитор в янтарной мантии.

– Мастер Григорий, капитул информатория. Мы уже собираем статистику, и по нашим предварительным данным Пророк Тьмы так же находится в пределах нашего королевства, либо в одном из соседних. Кроме того за прошедшие сутки не было отмечено смещение тёмной активности из чего можно сделать вывод об относительной неподвижности Тёмного Пророка, он не движется по территориям и просто где-то засел. Поисковые отряды разведки уже пытаются вычислить логово более точно, но на это потребуется, как минимум неделя наблюдений.

Закончив доклад морщинистый и худой старичок, напоминающий мумию, сел на свое место и взоры собравшихся обратились на меня.

Я сидела молча, что мне им сказать, просто не было слов. Правду ведь не примут. Хах, а Тьма у меня на плече, прямо у них под носом. Хотелось рассмеяться, но я сдержалась, лишь скрестив руки и затаив дыхание. Такого пристального внимания я терпеть не могла.

– Ярик, выручай, – сказала я шёпотом, надеясь, что никто ничего не заподозрит.

Ярик встал и поклонился собравшимся.

– Я избран голосом Пророка на этом собрании и буду говорить от его лица. Пророк понимает всю важность возложенной на него миссии и со своей стороны сделает всё возможное, чтобы, как можно быстрее нанести смертельный удар тёмному захватчику и закончить эту войну, сохранив как можно больше земель незатронутыми. И, разумеется, город Бросно будет защищен от происков Тьмы самим присутствием Пророка Владыки Света, ибо её благое влияние пропитывает камни, лежащие в основании его зданий, и очищает сердца людей его населяющих от всякой скверны.

Закончив речь, он с явным облегчением сел на место, видно было, что ему тоже непривычно так выступать перед публикой. Публика впрочем, осталась вполне довольной, пан Павел услышал то, что хотел – его город спасен от Тьмы самим присутствием Пророка. Судя по его сияющему круглому лицу, это была прекрасная новость. О том, что грядущая битва подразумевает нахождение двух Пророков в одной точке на одном поле боя, и, следовательно, моё присутствие в стенах города – это гарантия скорых драк на улицах, он видимо не подумал или не пожелал так думать.

– В свою очередь я, как пан города Бросно, гарантирую Пророку мое полное содействие и защиту силами моего гарнизона!

Ярик снова встал и ещё раз поклонился.

– Пророк принимает вашу щедрость.

Собрание как-то журчало своим ходом, я сидела на троне подобно тому, как флаг висит на стене.

Скукотааа. В моём мире было даже повеселее, там хотя бы можно было много разного коллекционного редкого алкоголя попробовать, чего даже стырить в личную коллекцию, а тут… эх. Благо Ярик справился блестяще, я бы и близко не нашла, что им сказать, особенно так, чтоб не врать. Хотелось, чтоб это всё поскорее уже завершилось, я б лучше ещё одну тренировку с Яриком провела, чем эта бесполезная трата времени.

+ – Мы согласны, это скучно. А о чем ты хочешь с нами поговорить, пока эти старые пердуны соревнуются в своей «продуктивной» отчетности о борьбе с нами? Твой Посох умеет лить воду в уши, как положено, можно и отвлечься. +

Я чуть не засмеялась на весь зал, от неожиданно проявившей себя Тьмы в моей голове.

+ – Тьма, это бесподобно, неожиданно правда, но в точку. Скажи, я ведь правильно полагаю, что Равновесие, без крови не принести в этот мир? Это ощущение не покидает меня, как только я села на этот трон. +

До меня доносился терпеливый голос Ярика, повествующий о том, что «Пророк улыбается и почти смеется, от переполняющего ощущения счастья и радости из-за близости Владыки Света…", но голос Тьмы в голове с легкостью перекрывал все внешние звуки дребезжащих голосов и чавканья.

+ – Конечно, будет омыто кровью. Вспомни выражение лица Савелия, когда он увидел твои глаза. Они, видите ли, недостаточно белые. А это мастер капитула в провинциальном городке. Что начнется, когда прибудет на весть о появлении Пророка армия первоинквизитора с ним и его лизоблюдами во главе? А уж что начнется, когда выяснится, что ты не очень-то враждебна к нашим последователям… крови будет много, о дааа. +

Вот это я понимаю беседа.

+ – Лизоблюды. Ради Равновесия я не буду колебаться, нужна будет кровь, прольётся столько, сколько потребуется, как бы больно и страшно мне притом ни было. Да, на тренировках с Яриком будет игра, азарт, раж, оттенки, мне нужно уловить принцип, понять, отточить навык. И больше я не буду спрашивать твое мнение о тренировках, они в любом случае будут оставаться на уровне условного столкновения, истинную силу Тьмы можно раскрыть только в прямом бою. Скажи, тот диск который у меня был, они же его не нашли, правда? +

+ – Не нашли. Наши последователи достали его у них из-под носа, за минуты до их прибытия. Многие наши амбициозные любимчики хотят собрать коллекцию таких амулетов. Медведь, Бык, Олень, Волк и Змей. Бык помогает, наполняя бычьей силой и необходимой яростью. Медведь – в основном наделяет живучестью и регенерацией. Олень – скорость и обострённые чувства. Волк – способность поглощать знания через плоть и дикий волчий голод. Змей – острый холодный ум, коварство и гипноз в придачу. Если собрать все это вместе – обладателя будет проблематично остановить даже целой армии. +

Я улыбнулась, напоминает Химеру в сочетании.

+ – Олень, шикарный амулет. Люблю скорость и чувства, наверное, для эмпата это вдвойне приятная вещица. Кстати, ты не объяснишь мне принцип того, как я вытащила Ярика из того болевого ада, это не Целительство, что-то другое. А ещё мне интересно, может ли Владыка Света учудить ещё что-то такое, и можно ли как-то защитить Ярика от влияния Владыки? У меня есть задумка с моими амулетами, но я не знаю, успеют ли их сделать до того, как начнётся неизбежное. +

+ – Его вытащила не ты. Его вытащили МЫ, потому что получили от тебя клятву сражаться за нас до достижения Равновесия со Светом. Мы вступили в борьбу с проклятием, наложенным Владыкой и разорвали его. Сама, без нашей поддержки ты так не можешь. Ну, или мы сильно удивимся, если когда-нибудь сможешь. Он может учудить Гнев Владыки. Это когда статуи в Романии заплачут кровью. Там, в этом городе Света его власть настолько сильна, что сами камни повинуются Ему, даже без опоры на смертных носителей. И если он учудит Гнев – это будет означать, что либо его не устраивает нынешний Пророк, либо не устраивают действия нынешнего Пророка, в любом случае для тебя ничего хорошего. Что касается прямого давления – о, Он в ярости и пытается сделать это постоянно. Но Он где-то там, а мы на твоем плече, мы ближе, ты дала нам разрешение опираться на тебя и поклялась сражаться за нас, это делает нас столь близкими, что мы легко ограждаем вас от Его давления, иначе вы оба были бы уже мертвы, мы так думаем. +

+ – Благодарю, за всё Тьма. За всё, что ты делаешь и для меня, и для Ярика. Я не дам Владыке Света победить. Этому не бывать. Гнев значит и плачущие статуи, уххх… Думаю, не за горами это явление. +

Стало страшно, жутко даже, как будто свинцовые тучи затянули небо, внутри поселился холодок. Нужно обязательно будет провести сегодня ритуал.

+ – Твое благо нам не нужно, мы не настолько садисты, чтобы его у тебя забирать даже в дар. Нам нужно наше благо и то, что ты помогаешь нам его достичь, нас радует. +

Ярик внезапно слегка ущипнул меня за ногу, и я вынырнула из ментального диалога в мир, где повисла тишина. Он прочистил горло и громко произнес.

– Пророк находился в процессе созерцания Света собравшихся в сферах духовных и потому не сразу отреагировал на ваш, безусловно, важный вопрос. Повторите его, мастер Роман.

Мастер Роман, инквизитор в сером одеянии охранителей, на удивление молодой, с живым цепким взглядом повторил свой вопрос.

– Как следует расценивать серебристый оттенок Света в глазах Пророка, какой Знак даёт Владыка, сделав глаза Пророка серебряными?

Я встала, сама не знаю, зачем, просто сидеть уже было тошно, но вот что сказать, в голове было пусто, совершенно ни каких идей. Ладно, нужно хоть что-то попробовать, а то совсем нелепо выгляжу.

– Серебро это Наивысшая Степень Чистоты и Порядка. Гармония Сияния, Умиротворения, Мира.

Думаю, сойдёт.

Роман не унимался.

– Означает ли это, что нынешний Пророк является более чистым и возвышенным, чем Пророки предыдущих войн? Если это наивысшая степень чистоты Света, то почему во снах святых старцев Церкви, Владыка Света предстаёт в белом сиянии, и в белом облике, а не в серебряном?

Я заметила, что пана уже нигде нет, он покинул застолье, пока я общалась с Тьмой, видимо услышав всё, что ему было нужно. Наверное, поэтому начались неудобные вопросы. Остальные мастера напряжённо ждали моего ответа. Савелий поглядывал на Романа со смесью восхищения и тревоги.

– Да, я Чиста, не мне решать более других или нет, такова воля Владыки. Другие во снах видят самого Владыку. Его Свет Ослепительно Белый. Я же только Пророк.

– Пророк третей войны Артемий тоже имел светящиеся глаза, и они светились белым светом. Что означает эта разница взглядов двух Пророков Владыки?

– Владыка близок к победе, как ни когда, оттого и наделяет меня большей Силой, чем кого бы то ни было ранее.

+ – Ох, Тьма, я сейчас сблюю. Как же отвратительно. +

– О, Пророк, я смиренно спрашивал не о силе, ибо сравнение сил немыслимо, сила одна и исходит от Владыки Света, но я спрашивал о чистоте. Не далее, как две реплики назад почтенный Пророк заявил сему собранию, что Серебро это Наивысшая Степень Чистоты. А далее последовало заявление о том, что не Пророку решать чище ли он других или нет, ведь это уже зависит от взгляда Владыки. В итоге одновременно в этот час прозвучала фраза о превознесении серебряного света над белым, как более чистого и отказ от суждения о чистоте на основании приоритета суждения о чистоте самим Владыкой. Я в смятении, Пророк, я прошу вашего пояснения, ибо в душе моей вашими словами посеян хаос.

Я жалобно посмотрела на Ярика, всем видом давая понять, что я пропала, потому что эээм… сама запуталась, чего вообще этот Роман хочет.

Ярик побледнел, как полотно и выдал на одном дыхании.

– Мастер Роман, ваше смятение понятно, но слова – не совершенный инструмент и порой не передают всего глубочайшего смысла, заложенного в послание. Пророк действительно сказал, что Серебряный Свет превыше всех других, и, следовательно, превыше предшествующих его видов, как наиболее чистый. Пророк действительно сказал, что не имеет полномочий судить о чистоте света лично, потому что это – прерогатива Владыки Света. Но слова не смогли донести главного смысла, исключающего всякое противоречие. Дело в том, что о наивысшей чистоте Серебряного Света Пророку поведал сам Владыка Света лично, перед тем, как даровал Чудо серебряного взора, которое мы с благоговением наблюдаем сейчас.

– Пророк говорил, что Свет Владыки ослепительно белый, но затем сказано, что высшее слово Владыки, сказанное Пророку – серебряный свет наичистейший. Значит, Владыка должен излучать серебряный Свет, ибо он есть источник самого совершенного Света. Но он предстает в белом сиянии.

– Иные видели Его в белом сиянии, потому что только к такому и были готовы и по милости своей Он не являлся в сиянии наивысшем, серебряном, зная, что души праведников прошлого к такой чистоте готовы не были. Но сейчас, во времена последней, финальной войны с силами Тьмы Он явил наивысшее сияние и вложил его в глаза своего Пророка для последней битвы.

Роман стоял, молча целую минуту и это была оооочень тягучая минута. А потом лицо его расплылось в расслабленной улыбке.

– Я благодарю вас за разъяснение, Пророк, моя душа спасена из когтей хаоса и вновь обращена к миру.

Ярик поспешил воспользоваться этой маленькой победой и, перекрывая нарастающий шепоток, крикнул.

– Пророк желает перейти к другим делам!

Савелий вскочил, щёлкнул пальцами, подзывая послушника, выслушал какой-то доклад.

– Да, конечно, всё готово, пан Павел закончил приготовления, и мы можем приступить к казни.

Меня как ледяной водой окатили, я вытаращилась на Ярика и хотела замотать головой, он склонился ко мне.

– Не препятствуй. Началась война, город вычистили от еретиков и поклонников тьмы. Если ты вступишься – твоё положение ещё больше пошатнется и нам конец.

Хотелось плакать. Какая казнь?! Хотелось остановить всё это, но… слова Ярика эхом звучали внутри. Нам конец. Ему конец, если я не выдержу. И я смолчала, пошла вместе с процессией на улицу, мы покинули монастырь, и вышли на площадь перед замковыми воротами, где собралась большая толпа людей, жаждущих зрелища, жаждущих увидеть чужую смерть. Я смотрела в эти лица и сейчас благодарила Создателей, что эмпатия не раскрыта, не работает, как раньше. Ощущать этот кровожадный азарт было бы омерзительно. Перед небольшой деревянной сценой, на которую и зашла наша процессия, стояли на коленях связанные десять человек, пятеро мужчин и пятеро женщин. Перед ними поставили бочки с водой и крепкие инквизиторы встали за спиной у каждого. Девушка с растрепанными рыжими волосами подняла зареванное лицо, встретилась со мной взглядом и закричала.

– Помилуйте, помилуйте! Это бабушкин амулет, семейный, его не я делала, не я…

Пан Павел властно махнул рукой.

– Тихо! Как пан этого города я обвиняю вас в ереси и поклонении Тьме, и передаю во власть Церкви Света, чтобы вашу участь решили солдаты Владыки!

Незнакомый инквизитор с мрачным лицом и холодными колючими глазами подхватил речь.

– И мы осудим их! Вина доказана, все улики собраны и нет сомнения в виновности!

Теперь закричал мужчина в испачканной углем одежде.

– Помилуйте, я в шахте работаю, мне семью кормить, я у них один кормилец! А книга та… да, я даже читать не умею! Откуда я знал, что она тёмная?!

У меня ноги подкашивались, внутри всё сжималось. Не правильно это, не правильно… Как же хотелось рвануть с места и заслонить этих людей от несправедливости. Но… я стояла, стояла и смотрела, а в груди жгло…

Инквизитор продолжил.

– Пособники Тьмы готовы пойти на любые ухищрения и ложь, только бы избежать справедливого изгнания из этого мира, но мы позаботимся об их прогнивших душах и через утопление в намоленной воде направим их к ногам Владыки, где Он решит их дальнейшую участь.

Женщина с рыжими волосами надрывно рыдала, глядя на небо. Я словно оцепенела, сердце колотилось, как бешеное. Это сон, дурной сон… Раздался удар колокола и инквизиторы за спинами пленных подхватив их за веревки закинули в бочки и накрыли сверху деревянными крышками. Люди захлебывались, были слышны только приглушенные удары о стенки и бульканье, а я закрыла глаза, ощущая, как по щекам текут вязкие холодные серебряные слёзы. Сквозь звон в ушах раздался голос мрачного инквизитора.

– Свершилось!

Я чуть не разрыдалась прямо здесь, вцепилась в руку Ярика.

– Пожалуйста… пожалуйста, давай уйдем, пожалуйста…

Он что-то говорил, но я уже не слышала слов, только звон в ушах и повторяющиеся в голове звуки ударов о стенки бочки. Страшная смерть… Сквозь слёзы я видела, что мы, кажется, вернулись в монастырь, коридоры, повороты… келья.

Я на ватных ногах вошла внутрь и как только дверь захлопнулась, я осела на пол и разревелась в голос, просто не могла успокоиться.

– Эт-то ужааасно, п-просто ужасно. Неужели, – я медленно подняла зарёванное лицо и взглянула на Ярика, – неужели я ни как не м-могла помешать? С-совсем? Я…я…стояла и смотрела… Почему не Суд, не эти с-самые шарики? А, хотяя… – я просто продолжила рыдать, содрогаясь всем телом.

Ярик сел рядом со мной на пол и неловко коснулся моего плеча, пытаясь утешить.

– Если бы ты вмешалась в процесс казни доказанных преступников, к тебе бы возникло ещё больше вопросов, на которые я бы уже не нашёл ответы. И в опасности могла оказаться уже лично ты, а этого никак нельзя допустить. Я плохо понимаю, что вообще происходит, мысль о безумном Владыке жжет мою душу, но моя главная обязанность – твоя безопасность, и поэтому я просил не вмешиваться. Их утопили в намоленной воде именно потому, что вина доказана, а раскаяния или сомнения нет. Я не сомневался, что ты убила тех солдат в лесу, но видел раскаяние, смятение и это позволило прибегнуть к Суду. А они… они просто отрицали свою вину и никакого раскаяния не было вовсе. Может быть среди них даже были не виновные, стражники любят перегибать палку, когда им выпадает шанс вместе с инквизицией поохотиться за еретиками, но… это была торжественная казнь перед лицом Пророка, на людях и церемониально, как… подношение церкви от светских властей города в знак чистоты и солидарности намерений. Нельзя было вмешиваться и ставить процедуру под сомнение. Мне… жаль, что тебе пришлось на это смотреть. Я понимаю, вижу, что ты не готова. Но для них ты Пророк, знамя, помнишь? Знамя поднимают в бою, и оно видит тысячи смертей во время войны. Это – первые из многих.

Оооо… на моём лице кажется теперь застыл самый настоящий ужас. Т-тысячи. Перед глазами всё начало мутится. О, Создатели, это кара такая за то, что я не захотела быть Эрархатом? Я сжалась в комочек, нервы были на пределе.

– Я не смогу, не смогу видеть тысячи и не вмешиваться. Ярик, не смогу, – я встала и стала ходить из стороны в сторону, – я не знамя, я живая, понимаешь, живой Голос Высших Сил, и я не буду просто наблюдать. Не верю, что та женщина, и мужчина, которые кричали, были виновны. Каким боком их вина доказана, если они со слезами на глазах молили о пощаде, и утверждали, как есть на самом деле. Я не вмешалась этот раз, страшно, за тебя, да и за себя, оцепенела. Я просто… ничего подобного не видела… не видела.

– Мужчина был виновен. Точно. Он кричал, что не умеет читать, но при этом работал на шахтах. Шахты – близ города. Поймали его в ходе городского рейда стражники пана Павла. Шахтёры живут в привратном районе, то есть это даже не деревенский житель. Чтобы жить в городе читать нужно уметь, чтобы ориентироваться в вывесках и названиях улиц, кроме того монастырь проводит бесплатные курсы грамоты для городских жителей и поэтому в городах грамотность поголовная. Потому что, когда все вокруг умеют читать, а ты нет – становится, мягко скажем, неуютно жить. Поэтому читать он умел и прекрасно знал, что за книга у него там лежит. Может быть, не пользовался ею, не у каждого человека хватит духу прикасаться к тёмной магии. Но знать – точно знал и не сдал инквизиции, утаивал. Значит, ценил её. А это уже ересь. За что и поплатился. Это малое утешение, но просто знай – он точно был виновен. Я понимаю, что ты живая хрупкая девушка, чувственная и открытая, уже успел это понять, но для них, для Церкви Света, для людей, аристократов… ты даже не человек в первую очередь, а функция. Пророк. А человек уже потом. Поэтому тебе придется видеть смерть и…я надеюсь у меня хватит сил быть для тебя опорой, когда будут изнутри рваться вой и рыдания.

Я старалась взять себя в руки, но боль внутри так и курсировала по телу, обжигала, резала по живому, по сердцу. Функция… я всего лишь функция. Внутри даже всполохи злости рождались, я скользнула к шкафчику с одеждой и стала переодеваться. Нужно было сбросить напряжение, которое бурлило и ни как не хотело отпускать меня из своих объятий.

– Я… не буду привычной функцией. Не знаю пока что и как делать. Но мы разберёмся, главное, что мы вместе. Двувеликая сила. А сейчас, пошли в тренировочный зал, мне… слишком больно внутри, пусть лучше будет больно физически. Мне это необходимо сейчас, иначе такое ощущение, что голова взорвётся от перенапряжения, вместе с сердцем к тому же.

– Не думаю, что это хоро…

– Это то, что нужно, так что не спорь, просто пошли, – я сама вышла из кельи и направилась в тренировочный зал, дорогу благо тело запомнило достаточно быстро. Грудь и нога ещё болели, но сейчас это ни как не мешало задуманному.

Ярик занял привычную позицию, хотя выглядел он гораздо серьёзнее, будто на него сверху давила многотонная плита.

– Готова?

– Да, пусть будут синяки, пусть будет больно, лучше пусть будет больно…

Ярик мрачно вздохнул и просто направил палку в мою сторону, держа её обеими руками.

– Может, все-таки лучше ты попробуешь атаковать меня?

– Ярик, мне сейчас нужно отвлечься, очень нужно. Я учусь через боль, поэтому… давай. Бей.

Он перешел в стремительную атаку и выбил у меня из рук палку. Я подобрала её, насупилась.

– Ты специально. Не останавливайся, именно бей. После того, как выбьешь палку ударь, мне необходимо ощутить удар.

Ярик был мрачнее тучи, но указание выполнил и в очередной раз выбив моё оружие, обжег твой бок хлестким ударом.

– Да, вот так… ух. Сейчас, отдышусь… вот так и надо. Давай ещё раз.

Он продолжил атаки. Я чувствовала, что он сдерживается, что мог бы быть сильнее и больнее, но и того что он делал было достаточно. Я погрузилась в ощущения тела и духовная боль притупилась. Ещё удар. И ещё. И ещё. И… Неожиданно мне удалось поставить блок, я доверилась телу, и палки встретились с громким стуком.

– Хорошо. Может на сегодня всё?

– Нет, ещё. Ударь в полную силу, пожалуйста. Мне нужно учиться, причем быстро. Я даже с ограниченной эмпатией чувствую, что ты сдерживаешься. Нанеси хотя бы один удар как…

– Если я ударю тебя в полную силу, это будет перелом.

– Пожааааалуйста! Мне нужны синяки, это лучший способ научиться!

Ярик резко отвел мою палку в сторону и следующим ударом заехал мне куда-то… жуткая боль, всё тело сжалось и ты свалилась в песок немного проехав по нему назад.

– Оооо… а это ты как, куда?

– По синяку поймешь.

Я встала и поняла, левая сторона ключицы была красной, такой же, как и грудь. Больно, но было легче, былая давящая внутренняя боль вышла, остались лишь лёгкие всполохи и злость на саму себя. За многое, за очень и очень многое. Мы вернулись в келью. Мысли сделали своё. Я машинально скинула одежду и надела платье, а затем стала метаться по келье, словно что-то ураганное пробудилось вновь, не давая прийти в состояние покоя. Даже пир этот… внутри всё кипело от злости. Не могла сама ответить на простые вопросы! Ярику пришлось выкручиваться.

– Кошмар! Пооолный причём. Никогда не любила такие сборища, в своем мире сбегала с них, вот идиотка, нужно было присутствовать и учиться, сейчас бы так стрёмно не вышло. А ведь мне говорили, что поплачусь за такие выходки когда-нибудь, вот и… – я развела руками в сторону, а потом ощутила, как скручивает желудок, – и эта противная мерзкая ложь, просто вворачивает на изнанку. Тонны лжи, я чувствую себя просто невероятно грязной, фуу… А главное сама ж себя и запутала, вот ложь чего делает. Гадость!

Я наконец-то остановилась и выдохнула, опустив руки, как плети, боль в плече растеклась и кажется, соединилась с болью в солнечном сплетении, буря стала стихать, хотя сердце ещё колотилось, как заведённое.

– Прости Ярик, что сбросила всё на тебя, если б не ты, я думаю, меня б уже растерзали заживо.

Он смотрел на меня с усталой улыбкой, бледность не покидала его лица, а голос был тише обычного, когда он ответил.

– Ну что ты, никто бы тебя не растерзал, просто случился бы теологический казус, чьи-то мудрые мозги разобрали бы каждое твоё слово по косточкам, выискивая мостки к более привычным трактовкам… Ну, может ещё Роман бы ходил в глубокой задумчивости, впрочем он всегда так ходил, ещё до твоего пришествия. Они ведь не видели эту… штуку… на твоём плече и не знают насколько это все было ложно. А если узнают… тогда да, железные посохи охранителей, как минимум для начала запрут тебя в куда менее уютной келье, изолируют от мира. Тебя будут долго вежливо допрашивать, оооочень вежливо, но все же допрашивать, а вот потом в зависимости от качества твоих ответов и количества логических ляпов в них, на вроде сегодняшнего, будут решать утопить тебя в бочке или объявить Пророком новой эры. Смешно даже… но ты не одна. Мне тоже тяжело лгать, глядя в эти одухотворенные лица. Ещё недавно у меня было такое же, безмятежное и уверенное. Роман придрался не из злого умысла, он действительно очень вдумчивый инквизитор и малейшие неточности предпочитает уточнять. Но это было… опасно. Прошу тебя, учись лучше подбирать слова, более нейтрально, более (он мрачно ухмыльнулся) равновесно.