Хищник

Но психотерапевт лишь покачала головой, затягиваясь очередной кубинской сигарой, привезённой ей из отпуска каким-то благодарным клиентом. Иногда я жалела, что всё, что могу привезти ей я – больше лишних проблем.

– Вы же знаете, что этого не будет. Вы глупая, вы ещё совсем юная, и ничего не знаете о жизни, но голова у вас на плечах. Столько сдерживающих обстоятельств…

– Да и я ему не нравлюсь, – я тихо усмехнулась себе под нос. Психотерапевт, отставив от себя сигарету, смерила меня взглядом, полным неуважения, быстро подскочила ко мне и взяла за руки.

– Вы не можете этого знать. Ведь вы его видите, в конце концов, нет разве? Вы всё знаете. Вы мне многое рассказывали. Это комплексы в вас говорят, но я знаю наверняка, что вы ему нравитесь. – И снова этот подбадривающий жест, неожиданно теплеющие глаза. Она врёт, лишь бы мне стало лучше. Она ужасный психотерапевт, если вдуматься. За такую цену! Неудивительно, что ей сигары привозят – за враньё ещё не такое подарят.

– Я придумываю. Ну, вижу, вижу, и что? Я не знаю, что я вижу. Я лишь знаю, что мне приснилось, как мы были вместе, и что поутру я страшно стыдилась того, что увидела, да так, что не смогла смотреть ему прямо в глаза, встретив его случайно на улице. – Знаю, что он приходил ко мне и после. Знаю, что я его не прогнала, хотя это было бы верным решением. – Я всё время вспоминаю это, понимаете? Окружавшую нас темноту, его грустные глаза. Помню, что он говорил мне – так хорошо, словно это было на самом деле.

Я выхватила сигару из её пальцев и сама сделала затяжку.

– В вас говорят первородные инстинкты. Поверьте, это вполне нормально.

– Или сам дьявол. Почём мне знать?

Как-то ночью я шла домой, снова запахнув куртку и вставив наушники в уши. От некоторых песен, казалось, я слышала тракторное урчание – и чувствовала скользкие серые капли, накрапывающие на мои руки. Во что ты превратилась? – спросила себя я. Что происходит в твоей голове? Если это психотерапевты зовут любовью, то ты – экспонат куда более интересный, чем они думали прежде. Любовь и из тебя, и из любимых твоих людей делает чудовищ. И не стыдно тебе? Не стыдно?

Стрелки часов били по голове, напоминая о том, что уже поздно, и пива мне уже не продадут; как вдруг, в конце улицы сверкнули человеческие голубые глаза. А, может, ничего не сверкало, и мой поражённый мозг вдавил меня в эту розовую сказку, да так, что бутоны цветов стали кружить вокруг моей головы, как белые птички из мультфильмов, принимая тонкие, пахучие очертания, терновым венцом сжавшие мою голову. И всё вокруг начало сверкать, как в сказочной стране. Просто случайная встреча, подумала я; никаких совпадений. Таких встреч за день происходит миллион – и, как и всегда, я была страшно рада его видеть, но не выразила это ни словом, ни фразой.

Да, это был он. Настоящий, надо же, а я сразу вспомнила, как видела его ночью, нависшим над кроватью. Дышал он тяжело, постоянно сжимал руки в кулаках, и когти, казалось, нет-нет, но появляются в лунном свете.

– Добрый вечер.

– Мне остаться или уйти? – его голос был совсем, совсем человеческим. Я села в кровати, протянула к нему руки и коснулась запястья. Мне показалось, будто я глажу ящерицу, и, всё же, притянула его ближе. Его совсем человеческая, хотя и холодная кожа покрылась мурашками.

– Не надо. Всё хорошо, правда. Я хочу, чтобы ты остался, я точно это знаю.

– Нет. – Он покачал головой. – На тебя это плохо влияет. Мне это не нужно.

– Тебе вообще ничего не нужно. Тебя не существует, понимаешь?

Мне было смешно, но он, кажется, обиделся.

– Ты не можешь отнестись к этому серьёзно, правда?