Зашуршали тетради, учебники. На задней парте Серёжа опять играет в телефон. Да и пусть. Маша с Викой снова болтают. Да и ладно. Делайте, что хотите. Вы все живые. Живите долго. Будьте счастливы.

Николай опустился на стул, сутуло отгородился от мира журналом, но снова ничего не видел в нем. Заметил на столе свой блокнот с забавными цитатами учеников. Зачем-то взял в руки, открыл на словах: «Василий III умер перед своей кончиной».

Совсем недавно вместе с женой они хохотали над этой фразой: Аня часто помогала дома проверять тетради. Но теперь совсем не смешно. Умер. Перед своей кончиной. Перед своим рождением. Умер. Его больше нет. И не будет.

Николай отвернулся к окну. Весна. Время возрождения… Жизни и рождения!..

Внизу качают послушными золотыми головками цветы мать-и-мачехи. У больницы растут такие же. И Аня смотрит на них через стекло. У нее тоже пустота внутри. В прямом смысле.

На перемене подошла смущенная Мария Александровна:

– Николай Юрьевич, извините, я не знала… Простите меня…

Он выдавил жалкую улыбку:

– Ничего страшного…

Уроки тянулись мучительно долго. Наконец Коля вырвался из школьных коридоров и поехал к жене. Из роддома ее перевели в больницу, в общую палату. Выкидыш на позднем сроке. Она все так же лежала на койке у стены с облупившейся штукатуркой. Какая-то маленькая, некрасивая, вся в откуда-то вылезших прыщах… Только большие глаза стали совсем бездонными.