Любовь в костюме

Какой была моя жизнь до того самого дня, пока меня неожиданно не унес ураган в никому неизвестном направлении? Какие были мои мысли тогда и что привело меня сюда? Я вспоминала мастерскую с ее загадочными комнатами, милого дедушку Галимжана, который открывал двери так, словно он открывает свое сердце, отца, который каждый день отдавался делу всей своей жизни, как отдается сердце влюбленной девушки. Во мне было столько трепета и любви к этому месту. Эти мысли наводили на меня тоску, и в горле застревал комок. В голове постоянно мелькали мысли: неужели с этим всем нужно расстаться? Со всем, что так любишь? Неужели все это для того, чтобы понять одну простую вещь – надо отпустить. Отпустить, чтобы идти дальше. Мы, люди, часто привязываемся к вещам, забывая, что на самом деле они нам не принадлежат. С этим осознанием на душе стало гораздо легче, словно я только что сняла нагруженный рюкзак или размотала клубок ниток и вот добралась до его второго конца.

Уже был конец лета. Как оно прошло, спросите вы? Ту странную тень по имени Эгго я не видела уже давно, и в моей памяти его образ даже успел слегка расплыться. В компании вечно гогочущих теней я чувствовала себя уже гораздо спокойнее и реже задавала себе вопрос «когда я покину это место?», кратко отвечая «скоро». Я любила бродить по парку и смотреть как он меняется с каждым мгновением. Я любила ходить по этому большому спящему дому и заглядывать в комнаты, в которых раньше не была. Здесь было много просторных коридоров, в каждом выстилался ковер, а потолки были разукрашены разными картинами. Одни были заброшены и в них лежало много всяких побрякушек, с которыми можно было провести весь день, другие, наоборот, были украшены то цветами, то разными украшениями. Иногда я попадала в огромные пустые залы, где любое шевеление отдавалось эхом и казалось, что здесь есть еще кто-то, помимо меня. Мне было любопытно, могу ли я найти, чего не видела прежде. В одном таком зале была дверь, которая почему-то была подперта старым запылившимся пианино. Из интереса я даже нажала пару клавиш. Звуки разлетелись по всему залу. Оно явно было не настроено.

– Наверное, кто-то играл на нем раньше, – подумала я.

Но гораздо любопытнее стало, что за дверь была за этим пианино. Так мне пришла мысль во что бы то ни стало заглянуть и узнать, что же там на самом деле.

Я и моя тень.

Я открываю дверь. Снаружи она кажется совершенно невзрачной, как и другие белые двери в этом доме. На стене висит табличка золотого цвета в форме четырехугольной звезды, а на ней корявым почерком что-то написано. Не успела я сделать шаг, как меня сразу обдало приятным запахом благовоний, а перед глазами извивался плотный дым. Было ощущение, что я здесь совсем не званый гость – темно и совсем ничего не видно. Через мгновение оказываюсь на винтовой лестнице, которая круто спускается вниз. Чем ниже я спускалась, тем лучше я могла расслышать отрывки фраз, которые доносились оттуда. Вот звук мотора, шум улицы, свет постепенно начал просачиваться через проемы лестницы. Когда я дошла до последней ступеньки, перед моими глазами открылся новый вид: посередине комнаты стоял круглый стол с белоснежной скатертью, как в самом интеллигентом ресторане, и тремя уже пустившими воск свечами. Рядом с накрытым столом стояли два мягких кресла. Напротив стола на большой стене через свет прожектора шел какой-то фильм с безумно динамичной сценой. На стенах висело много блестящих костюмов, красочных нарядов, шляп разных форм и гирлянд. Обратная сторона стены была вся в растениях и картинах. Помещение было похоже на квартиру, ведь здесь было все, что нужно для обычной жизни. Была ли я здесь раньше? Многое напоминало мне ту самую темную комнату. Далеко в правом углу виднелся яркий свет из соседней комнаты и доносился непонятый шум, похожий на пение. Мне захотелось подойти ближе и рассмотреть того, кто так мелодично поет. Медленными шагами, на цыпочках я шла по старому паркету, выложенному елочкой, стараясь не помешать своим присутствием. Чем ближе я подходила, тем ярче светили лампочки. Они были похожи на те, что обычно стоят в гримерке у актеров. На мгновение хотелось замереть и не шевелиться, но старый паркет дал о себе знать, когда в очередной раз медленно ступила на него, и дерево под моими ногами издало скрип. Пение и громкое копошение пропали в эту же секунду, и все затихло. Из дверного проема выставилась половина головы с выпученными от удивления глазами. В воздухе повисла тишина, когда мы увидели друг друга.

– Ну, кого там принесло? – сухо задал вопрос незнакомец.

Голос, который прозвучал, показался мне до боли знакомым. Прокручивая в голове воспоминания, я пыталась понять, где могла слышать его. То самое звучание: от него веяло мрачным холодом и тревогой, словно этот усохший голос мог тебя обездвижить в одночасье. Он напоминал о себе в каждом сновидении и пугал так, что не хотелось смыкать глаз до утра. В этот момент мне стало не по себе, но деваться уже было некуда, поэтому, сделав глубокий вдох, спросила:

– Простите за беспокойство, но видела ли я вас раньше? – осторожно произнесла я.

– Я тебя знаю, а ты меня? Знаешь мое имя? – таинственно прошипела, как змея, еле заметная фигура с другой комнаты.

С каждой его фразой внутри меня все переворачивалось, я пыталась подобрать слова, чтобы дать ему ответ. В груди было так жарко, глаза бегали из стороны в сторону, но вслух получалось произнести только повторяющееся:

– Я…я…

–Садись! Этот стол для нас, – безукоризненно произнесла голова, выходя из дверного проема в оборванных лохмотьях, которые плелись по полу. Это была та сама тень Эгго.

Мое внутреннее напряжение только нарастало. Мы правда уже встречались, только раньше здесь не было света и, кажется, был везде беспорядок. Теперь все было по-другому. Здесь горел свет, и я четко видела всего его черты лица: облысевшую голову, которая блестела, его седые брови, глубоко посаженные глаза зеленого цвета, слегка прикрытые веками и смотревшие прямо на меня. У него было много морщин и пересохшие потрескавшиеся губы. Так и хотелось дать ему воды, чтобы увлажнить их. Его кожа была такой тонкой, что было видно, кажется, все изгибы его тела. Атмосфера в комнате больше выглядела на праздничную, оставалось лишь понять, так ли это в самом деле.

Его глаза безмолвно задавали лишь один вопрос: «Ты знаешь, кто я?».

Я чувствовала, что ответ где-то рядом, но тогда вымолвила, что было в голове.

– Здесь есть свет! – робко произнесла я, переминаясь на кресле.

– Да, это я включил его! – все так же сурово отвечал Эгго. – Что ж, ты здесь, значит настало время для нашей встречи. Я рад, что ты пришла.

– С нашей первой встречи прошло много дней, точно уж не знаю сколько, ведь время здесь не имеет никакого значения, но меня постоянно мучал вопрос, что привело меня в твой дом, и сегодня я могу ответить на него.

– Ты права, я остановил часы, – ровным тоном прозвучал его ответ.

– Мы встретились, когда я, кажется, перестала быть верна себе. Помню, что чувствовала себя совсем плохо и одиноко, хотя всем своим видом старалась не показывать этого. Я чувствовала, что не понимаю, куда несется моя жизнь, и из-за этого злилась на весь мир, но больше всего на себя. Каждый вечер, выходя из мастерской, спрашивала себя: «Могу ли я начать все сначала?». Тогда я не слышала ответа, а после урагана все превратилось в одну длинную ночь с белоснежной луной, звездами, тенями и шепотом, который я иногда слышала рядом, когда казалось, что я здесь навечно. Только осознав этот шепот, я поняла, что это твой голос я слышала и он всегда мне говорил одно: «Я здесь, я с тобой!». Ты был рядом даже тогда, когда я тебя не видела. Благодаря тебе я просыпаюсь утром с улыбкой и первым делом задаю вопрос «Что чувствуешь?». Благодаря тебе, я читаю каждую надпись на заборе, зная, что это ты мне ее оставил. Это волшебство, которое понятно только мне и тебе. Я оказалась здесь, потому что не знала, что мой большой страх на самом деле – мой самый близкий друг!

Я смотрела на него сквозь мокрые от слез глаза и видела, как его хмурое лицо сменяется улыбкой с сияющим взглядом. Теперь он смотрел на меня совершенно иначе, словно в нем по чуть-чуть начинала возрождаться жизнь. Выражение его лица стало мягким и расслабленным.

– Я всегда был, есть и буду рядом! – неожиданно тонким и мелодичным, совсем не похожим прежде голосом произнес Эгго.

Этот голос был такой звонкий и чувственный, в нем было столько надежды, казалось, что его облик перестал быть чем-то пугающим. Он хотел было что-то добавить, но резко взялся за затылок и начал тяжело вздыхать, словно ему не хватало воздуха, а тело его начало дергаться в разные стороны. В какой-то момент он рухнул со стула на пол. Я испугалась от осознания, что сейчас может случиться что-то непоправимое. Он выглядел совсем слабым, беспомощным стариком.

– Помоги же мне, чего стоишь! Я задохнусь тут сейчас! – прокричал этот новый голос, снимая со своих плеч ошметки одежды.

Я потянула вверх и вдруг поняла, что под этим всем обликом, есть что-то, с чем я точно еще не знакома. Выглядело это так, словно я расстегнула длинную молнию, сняла с петель пару очень тугих пуговиц, а затем вся эта мишура спала вместе с этой засохшей, как старый цветочный бутон, головой. Теперь это было похоже, как будто кто-то разбросал много тряпок по полу, в них действительно можно было утонуть. Где-то из глубины этой мусорной кучи периодически бился наружу мигающий свет и слышалось то самое тонкое пение. Чтобы не спугнуть, я на минуту замерла и прислушалась к этому звуку. Я и представить не могла, что там может быть, но мое любопытство на этот раз было гораздо больше, чем страх, и я решила, что должна узнать, что так долго было скрыто от меня. Убирая тряпку одну за другой, свет засиял так ярко, что слепило глаза, и приходилось закрываться одной рукой. Звук с каждым разом становился все громче, и я слышала слова о том, как легко вновь дышать. Когда, наконец, я добралась до самой последней и темной тряпки, то услышала восторженный голос.