Нынешняя жизнь Марусе сказалась слишком уж обычной. Она была счастлива, но без придыхания, без головокружительного восторга и бури чувств. Но еще больше она переживала, что в ее жизни не было никакой драмы – ни травмирующего детства, ни абьюза, ни даже ожирения. Мысль, что без боли невозможно по-настоящему ощутить счастье, не давала ей покоя. Но Маруся была легкой, и тяжелые неприятности не прилипали к ней.
Девушке казалось, что если она приедет в Австралию, ее жизнь перевернется с ног на голову. Она обязательно влюбится в какого-нибудь загорелого серфингиста, он разобьет ей сердце, и Маруся, подобно героине Элизабет Гилберт, отправится по миру искать умиротворения и гармонии. И тогда у нее появится тот особый взгляд, который выделяет людей, переживших горе. Глубокий, мудрый, с поволокой грусти и загадки. И каждый, кто будет смотреть на Марусю, захочет узнать, какой секрет она хранит.
Маруся начала копить деньги на поездку в Австралию с первого же дня, как переступила порог кафе “Голодная чайка”. Это была ее первая и пока единственная работа. Денег платили не то чтобы мало, нет – Зоя Михайловна вовсе не была скупердяйкой, но зарплата официантки не позволяла откладывать большие суммы. К тому же “Голодная чайка” стояла несколько в стороне от живого, утопающего в кипящей жиже человеческих тел, городского центра. Посетители были, причем порой весьма щедрые, но совершенно не постоянные. И каждый выпавший на ее официантскую долю лишний рубль, Маруся аккуратно прятала в жестянку из-под печенья, на дне которой лежала та самая рекламная листовка.
Несколько раз Маруся всерьез подумывала уволиться и устроиться в какой-нибудь отель горничной – гостиничный бизнес в курортный сезон приносил хорошие деньги. Но сразу же начинала тосковать по дощатому говорливому полу кафе, по стенам, пропитанным табаком и жареным мясом, по щербатым морщинам на барной стойке. И на утром приходила в “Голодную чайку” особенно рано, как бы извиняясь за свои ночные мысли.
Сегодняшний день принес Марусе солидный улов чаевых. Две голубые купюры, три фиолетовые и целую горсть блестящей мелочи. Маруся неслась домой, едва касаясь земли. Цифры в голове показывали ровна ту сумму, которую нужно было предъявить для оформления визы в Австралию.
– И даже чуть-чуть больше, – напевали в сумке монеты.
Дома Маруся, разбросав босоножки в разные стороны, влетела в комнату, достала коробку и пересчитала деньги – все сошлось. Радостная, раскрасневшаяся, она обняла коробочку, забралась с ней на кровать и стала прыгать. Она едва дождалась утра, лежала, в кровати, радостная и теплая, и смотрела, как медленно ползут стрелки часов. И мечтала, мечтала, мечтала…
Улица была сегодня особенно радостная, яркая, похожая на калейдоскоп. Пустые стаканчики из-под кофе, бутылки, разноцветные обертки – все радовало глаз. Даже прохожие, сонные и безликие, казались ей мультяшными, милыми, родными. Она всматривалась в эти потные и кислые лица, чтобы там, на берегу океана, с легкой эмигрантской грустью их вспоминать.
До открытия консульства оставалось еще полчаса. Маруся решила свернуть на улочку, так приветливо выглядывающую из-за угла. Оглушенная и ослепленная своей радостью, Маруся не заметила, как от стены отделилась тень. Она скользнула за ней, тихая, страшная, подошла сзади, выхватила сумку и растворилась на границе тьмы и света.
Маруся осталась стоять посреди улицы, прижимая к груди похолодевшие руки. Она никак не могла поверить, что всего мгновение назад она была счастлива, а теперь истекает скользким и холодным отчаянием. От этих чувств, похожих на внезапный порыв северного ветра, стало холодно и пусто. Маруся задрожала всем телом и зашагала прочь с улицы разрушенных надежд.