– Я… на меня многое свалилось за этот месяц. То туда, то сюда. Скоро кончается учеба. Мне сказали, что летом у всех начинаются каникулы, но ко мне будут приходить и тренировать. Да и… – Я сам не заметил, как стал открыт и честен с ней. – …признаться, я не понимаю, чего от меня ждут люди. Точнее, я понимаю, я должен быть частью общества, но… я не уверен, что могу стать таким же. У меня как будто внутри что-то зажато, а я не могу от этого освободиться. – Та внимательно выслушивала меня, без лишних комментариев. – Эх, прости, я знаю, это не то, что ты хотела услышать. Вообще, глупая это затея. Я не про колесо, а в целом – слепить из меня мага. Они даже сами не знают наверняка так ли это. Моя принадлежность к этому классу – просто теория, которую надо попытаться доказать.
– Я сама будто по рукам и ногам в цепях. – Она, печально вздыхая, посмотрела на свои до блеска начищенные туфли. – И знаешь, совсем неглупая. Если оно способно дать хоть какие-то ответы, почему бы не попытаться? Почему ты перестал бороться?
– Потому что я плох в битвах.
– Нет, я не в прямом смысле.
– Потому что произошло много чего, но никаких ответов и близко не было. Я все вспоминаю, вспоминаю. Бывает, отголоски каких-то смутных отрывков получается уловить, но такое чувство, будто мне это кажется, а то и приснилось. Сюжет фильма, который ты видел, но с тобой на самом деле он не происходил. Вот так я и живу. Никакого толка.
Мне стало стыдно за свои жалобы, но она и носом не поморщила. Я был и благодарен за это, а с другой стороны не понимал, почему она все это терпит.
Полина задумалась, а после принялась копошиться в сумочке: – Тогда давай искать ответы не в тебе, а извне.
Я почувствовал надежду: – Как это?
Она достала пачку карт. Я сначала подумал, что она хочет поиграть со мной и даже обрадовался. Давно не упражнялся в этом, начал забывать правила. Правда, до меня быстро дошло, что картинки, изображенные на них, не были похожи на те, что видел раньше. Они были какие-то расписные, с узорчатой рубашкой, с позолоченными краями. Такие даже в руках держать жалко.
Перетасовав их, она протянула колоду мне.
– Возьми одну карту. Любую.
Я вытянул карту, на которой была изображена обнаженная девушка. Я даже смутился, будто руку током пронзило. Неловко вышло. Почему я сразу обратил внимание именно на эту деталь?
Собравшись, я рассмотрел детали. Она держала в руках два кувшина, из которых выливалась вода. Позади нее изображено дерево, а сидевшая на ветке пестрая птица, казалось, радостно щебетала. Не думал, что статичная картинка способна вызвать такие ассоциации. На ночном небе горели звезды, освещая дальний горный ландшафт. Спокойствие и умиротворение – вот что я чувствовал, глядя на это.
– Ух ты, Звезда!
– А что это дает?
– Что? Карта? Нет, это… ну, гадание. Возможно, это даже ответ на твой вопрос. А вот о чем конкретно она говорит – надо думать. Вообще, это хороший знак. Вот эта девушка… – Я снова невольно покраснел, но продолжал слушать объяснения, – … она как Вселенная. Путеводная звезда, за которой нужно следовать. Она поливает землю, но при этом не дает морям осушиться. Все ее действия – благосклонны, а желания сбыточны. Ее образ – это всегда добро, подлинное и чистое.
– Звучит хорошо, но… как мне это поможет?
Она пожала плечами: – Думаю, ты должен следовать по дороге благодетели. Звезда всегда освещает путь, а потому ты не должен сходить с него.
– А если это произойдет?
– Никогда не угадаешь какие последствия от тех или иных выборов нас ждут, так что… Решай сам, что ты хочешь делать. В любом случае, я плохого советовать не стану. – После этих слов она провела указательным пальцем правой руки знак «плюс» на своей груди.
В этот момент мы приземлились и снова пошли вдоль аттракционов.
– У тебя все в порядке? – Заботливо спросила она, когда я был полон раздумий.
– Да… только вот… Я все думаю над твоими словами. Нет, я не про карту. Ты сказала, что не всем людям знакомы честь и… мораль. Что ты имела в виду?
Она сделала глубокий выдох: – Да так… это уже прошло и… это моя причина перехода на домашнее обучение.
– Если ты не хочешь говорить об этом, то…
– Все в порядке. Да и знаешь, ты со мной был честен, это будет неравноценным обменом, если я тебе не объясню свое состояние. Понимаешь, есть такие люди, которые любят забирать и принимать это как должное, но в ответ не могут отдать ничего. Иногда, потому что не хотят, а бывает так, что хотят, но внутри пусто, отдать нечего. Вот и мне встретился такой. Я… я не в обиде. Сама хотела видеть в нем то, в чем была убеждена.
– И что сейчас с этим человеком?
– Не знаю. Да и не хочу знать. Он учится вместе с вами, вряд ли он куда-то мог подеваться. В одном уверена – он совсем не изменился. Он всегда кусал руки, которые ласково гладили его по голове, и целовал сапоги, которые втаптывали его в грязь. Не удивлюсь, если он также потакает своему отцу и отвергает любовь какой-нибудь другой девочки.
Стало не по себе, да и она побледнела. Зря я это. Знал, что тут что-то не так, но хотелось копнуть глубже. Чертовы детали. Да и стыдно перед ней за первое впечатление. Да, она оставалась красавицей, внешний вид никуда не денешь, но теперь передо мной была открыта другая грань личности. Она была сострадательным, эмпатичным человеком. В меру легким и отходчивым, но невезучим. Теперь я понял ее стремление. Она, как и я, просто хочет доказать себе, что чего-то, помимо внешних данных, стоит.
– Я думаю, он – настоящий идиот.
– Ха-ха, спасибо! Думаю, это так.
Мне стало приятно от ее реакции. Она не осуждала меня даже за предвзятое мнение. На улице становилось жарче. Я даже почувствовал этот поток теплого воздуха, лишенного свежести.
– Уж я-то знаю, как глупо терять тех, кто к тебе благосклонен. – Правда, в этот момент я думал: «Откуда мне знать-то? Что я несу?», поэтому я принялся быстро поправлять себя, чтобы это не выглядело ложью: – П-потому что, у-у-у меня… никого нет! Ну, точнее… у меня никого нет, кроме тебя.
Щеки Полины налились нежным румянцем: – Ох… это было… так мило…
***
Весь последующий день я выполнял разные мелкие квесты от Васильева. Нужно было пополнять припасы, а у этого парня был какой-то бесконечный поток прихоти, и еще более наград за их исполнение.
На одном из таких, где надо было собрать несколько охапок железного дерева, я случайно подслушал разговор Саши и Игоря, затаившихся в углу. Точнее, я хотел пройти мимо, но потом решил, что любая информация для меня не будет лишней, даже личная.
– Как ты мог позволить оставить их одних? А если бы гимназисты снова напали?
– Они способны защитить себя. Полина – маг. Она, конечно, умеет не так много, но она в курсе происходящего. Я заранее предупредил ее.
Та выдохнула и протерла глаза: – Но почему именно она?… Почему вообще – маг?…
– Это не так плохо, как тебе кажется. К тому же, тогда…
– Знаю. Помню. Я… стараюсь отпустить ту ситуацию с учителем. – Небольшая пауза. Он не выражал эмоций, но создавал впечатление некого сострадания по отношению к ней. – Но она… Ты же помнишь, что она сделала. Черт, мы после нее столько следов замели. Она не выполнила обещанного и чем это обернулось?
– Да, я тоже помню, как мы гонялись за этим психом. И… мы тоже хороши. И, быть может, это повторится, но… дай ей шанс.
Она поникла: – Да ты сдурел… Что ты такое говоришь? Как ты можешь ей верить?
– Я и не верю. Считай, это ее наказание. Да и наше тоже.
Фыркнув, она обернулась в сторону. Я тут же скрылся за стеной. Это было близко и… непонятно. Что они имели в виду? Черт, неужели, я и в Полине ошибался?
Отбежав подальше, я, как назло, не заметил впереди себя стоящую Мару. Я чуть было не сшиб ее. Умудрился издать сдавленный писк от неожиданности.
– Н-не знал, что ты тут!
– Не знала, что ты разговоры подслушиваешь. – Безразличным тоном сказала она.
Я смутился. О, Вселенная, как это существо умудряется быть девушкой?
– Я не… не подслушиваю!
– Ага.
Она прошла мимо меня, но я ее окрикнул. Просто внезапно вспомнилось, что я ее должник, а такие вещи лучше отдавать сразу.
– Я тебе тогда… спасибо не сказал… и… я хотел…
– Да, принимаю. – Она даже не смотрела меня. Медленно жевала резинку, разглядывала территорию на предмет лута.
Меня так выбесила ее манера речи, что небо чуть было не заволокло тучами. Я совсем не понимаю, чем я заслужил такое отношение к себе? Да, я все еще был и являюсь балластом, но… я не могу сказать, что это целиком и полностью моя вина!
Блюстители, вероятно, хотят, чтобы я стал более жестким. Что ж, придется начинать с малого.
– Что не так?! – Спросил я ее, не скрывая чувств. Мои кулаки были так сжаты, что приходилось терпеть боль.
Та округлила глаза: – Эй, ты чего?
– Я тебя спрашиваю: Что со мной не так? Что тебе не нравится во мне? – Она пробегала глазками, беззвучно шевелила губами, но ничего не отвечала. – Может, мое присутствие тебя бесит?
– Да нет.
– Да или нет?
– Кхм… н-нет…
Я решил выдохнуть, чтобы прийти в себя.
– Прости, я зря сорвался. Я… не хотел.
Прищурившись, она несколько раз меня оглядела с головы до ног. Кажется, я оплошал пуще прежнего, но… как же мне надоело быть терпилой: – Не извиняйся. И… хотел.
Теперь она смотрела прямо мне в глаза, но тут же ушла. Я опустил руки. Не думал, что когда-нибудь дойду до такого. Но, если попытаться быть честным с собой, я устал.
Я действительно устал от этого общества…
Глава 3
– Ну, в общем, долго мы с этим боссом сражались, но таки изоленту в качестве приза за свои старания я получил!
Мы снова сидели в таверне, но на этот раз к нашей трапезе присоединился Жабик. Тот рассказывал какие-то умопомрачительные истории, которые больше казались одной большой шуткой.
– Изолента? – Спросил я. – Всего лишь? За такие мучения?
– Ты что?! Изолента – это древний артефакт! Самая прочная материя во Вселенной! Ты не знал? Дом рухнет – изолента останется! Во веки веков так было. Самое что ни на есть – Эврика!
– А?
– Ну, типа, гениальное решение.
– А…
– Ну, не знаю, – сказала Маша, – я всегда ее считала обычным бытовым инструментом.
– Какое скучное у вас восприятие мира! Где же фантазия? Где же дух борьбы?
Та в ответ легонько улыбнулась. Соперничество – это не про нее. К гадалке не ходи.
– Жабик, – уже вступилась Саша, – такая жизнь не для всех, понимаешь?
Тот заметно поскучнел. Подпер ладонью лицо и скучающе смотрел на эльфийку. Если ее слова имели вес, то он даже не догадывается, почему его родственники так и не захотели жить той жизнью, к которой он привык.
Часами ранее мне удалось поучаствовать во второй битве в моей жизни. На этот раз Саша не была моим напарником, но со мной был этот земноводный анархист.
Не могу похвастаться большими достижениями, но теперь судорожно кинжалом не махался. Большей частью я стоял в стороне, широко разинув рот. Я считал Игоря мастером боевого фехтования, но нет. Жабик и его трезубец это… словно единство, ураган, вихрь, от которого невозможно спрятаться. Он так быстр и меток… Сам как молния, только неуправляемая.
На нас напали сразу трое. Видимо, учли прошлые неудачные опыты… в кои-то веки. Постепенно они начинают что-то понимать. Когда-нибудь, быть может, они перестанут нас недооценивать.
Жабик незамедлительно ринулся к ним, я не успел осознать всю происходящую ситуацию. Когда до меня дошло, что это гимназисты, тот успел устранить ближайшего с одного удара.
Трезубец массивное оружие, тяжелое, сковывающее движение, но очень эффективное. В руках неумельца такая вещь чревата многочисленными потерями, но не для моего союзника. Не рубящее, не режущее, но один взмах может выбить два, а то и три сердца.
Металл рассекал воздух, оставляя после себя свист, и впивался в тело врага, пронизывая его насквозь. Потоки воздуха превращались в ветер, и мастер был частью этого созданного природного катаклизма.
Я зажмурился, но противник уже исчез. От него остались лишь горстка монет и небольшой меч с низкими статами. Да, они определенно безумцы, если рассчитывают на какую-то победу с такой подготовкой.
Второй соперник не заставил себя ждать и тут же накинулся на Жабика, занеся за собой топор. Ему удалось отразить удар, вытянув оружие перед собой, словно щит. Лезвие застряло между зубцов и это позволило выиграть немного времени.
Я тут же сообразил, что стою без дела и принялся искать кинжал. Точнее, я знал, что он находился в кармане брюк, но… мозг словно сам блокировал мои попытки быть полезным.
«Ну, что же ты такой жалкий трус!» – Крикнул я сам себе и, разинув рот, я побежал навстречу третьему игроку. Его ответной реакции долго ждать не пришлось. Он сделал взмах какой-то длинной палкой, и я тут же отшатнулся. Она почти задела меня.
Еще взмах, и я чуть не выронил свое оружие. Мне удалось удержаться на ногах.
Отпихнув топор, Жабик повалил гимназиста на пол с такой силой, что тот не успел прийти в себя. Потеря последнего сердца настигла его раньше.
Мой же оппонент продолжал замахиваться прямо перед носом. Я вытягивал руку, пытался отразить удар, но выходило это как-то… неказисто. Не так, как ты представляешь это в своей голове. «Еще бы» – саркастично хмыкнул я, стараясь не думать об устранении: «Одно дело длинная палка, другое – нож, который больше похож на кухонную утварь».
В тот момент, когда я уже почти почувствовал отчаяние, в его спину прилетел трезубец. Не представляю, как Жабику удалось метнуть его. Он на вид не был ни плечист, ни широк. Откуда в нем столько силы?
Но персонаж не устранился. То ли удар слабый, то ли сердец в нем много. Он просто упал без сознания, но дышал.
– С ним все в порядке? – Насторожился я.
– Да ничего с ним не будет. Поспит немного. Так даже лучше. Можно ребят созвать и…
Мы услышали кряхтение.
Сначала он открыл один глаз, потом другой. После и вовсе пытался пошевелить пальцами.
– Ч-что нам де…
Но Жабик, не дослушав мой вопрос, тут же вырубил его снова. И снова. И до тех пор, пока он не рассыпался на небольшой лут.
– Ты уверен, что это правильное решение?
– Я в математике плох, поэтому в кодах шариться не умею. А так, ну… они потеряют память и начнут все заново. Лучше так, чем отпустить их. Они все искусственно немые. Они бы нам ничего не сказали.
Когда мы шли обратно, я решился поговорить с ним еще раз: – Ты… классно дерешься.
Земноводный сделал жест «пистолетики»: – Спасибо.
– Нет, правда, я… даже чувствую себя никчемным по сравнению с тобой.
– О-о-о, мне знакомо это чувство. Не уподобляйся ему. Даже не думай об этом и делай так, как умеешь. Я вот с мечом вообще обращаться не умею. Не люблю острые ощущения, – он подмигнул и ткнул локтем в бок, типа «зацени шутку»: – а вот колотить кого-то – ума много не надо. Один удар и сразу три дырки! Неплохо, а?
– Да, и, правда, неплохо… – У меня был такой упаднический голос, что даже самому противно стало.
– Да ладно тебе! Без шуток. Если начнешь размышлять в таком ключе – ни к чему хорошему это не приведет.
Да уж, я помню ту «Путеводную звезду».
– А как у тебя это получилось?
– Через боль и страдания. – Незамедлительно ответил он. – Знаешь, я раньше много кого устранял. Люди не любят меня, а я – не люблю их. Ну, знаешь, с кем нынче легко? Мы живем в такое время, когда озвучивать непопулярное мнение – моветон. Вот и стал исподтишка мстить. Потом даже чему-то научился, например, клинок держать двумя руками. В общем, доустранялся вплоть до того, что на меня охоту объявили. Я стал целой угрозой для школы. Ну, а потом меня спасла Яна. Полечила мне голову своими лекциями как надо и как не стоит, подтерла код. Вот я и тут. Добровольно отрабатываю наказание.
Я внезапно вспомнил о Полине.
И вот мы снова сидим за столом.
Когда мы сообщили о произошедшем ребятам, нас никто не стал осуждать. Такое заключение приняли как должное. Будто – другого выбора не было. Какая странная у них все-таки мораль. Впрочем, могу ли я судить об этом? Кем я был ранее – для меня все еще загадка.
И тут у меня возник резонный вопрос: «А не мог ли я быть антагонистом?»
Да, это спонтанно, но… я ведь не могу это отрицать… У меня нет обратной доказательной базы.
– Слушай, Саш, – шепнул я ей, пока остальные разбирали очередную историю на предмет преувеличения и украшательства, – как думаешь, кем бы я мог быть?
– Ты имеешь в виду свою принадлежность к классу?
– Не совсем. Просто… вы не рассматривали возможность того, что я… кхм… злодей?
К моему удивлению, она отнеслась спокойно к моему душевному порыву: – Я бы не хотела так думать, честно, но не могу такое исключать. Без обид.
Я тут же развел руками: – О, нет, это… Это честно. – Я ведь и сам был того же мнения.
– А откуда у тебя такие размышления? Ты что-то вспомнил?
– Если бы. Просто подумал. Мне Жабик рассказал, как попал к вам и я подумал: «Не мог ли я сотворить ранее что-то подобное?»
Она тяжело вздохнула: – Ах, этот случай. Ну, если тебе станет легче, я здесь по той же причине.
Я не поверил ушам: – Ты… тоже отбываешь наказание?
– Да. Я оступилась, а за свои ошибки надо отвечать. Так что…
В этот момент Антон снова задел тему о том, как жаль, что он не маг. Ребята подбадривали его, говорили разные приятности, но тот наотрез отказывался.
Может, у тебя тоже есть какая-нибудь способность? – Продолжил Жабик. – Просто у других она, ну, скажем так, ментальная, а у тебя физическая?
– То есть?
– Ну, может, ты сильный?
– Я и так сильный.
– Да нет же. Сильнее, чем другие.
– Ну, так и есть, я думаю. Правда, и на меня найдется кто-то более способный. Так это обычно и бывает.
Я невольно улыбнулся. Этот парень был простоват и иногда говорил всякое неуместное, но… он – абсолютно положительный персонаж. Я даже уверен в этом. Есть в нем что-то такое родное, незлобное, безусловно доброе. Вот если бы он терроризировал школу – ни в жизни не поверил бы. Хотя, слова напарника мне тоже не внушают доверия. Ну, вот никак у меня с его образом эта картинка не клеится.
– Хм. Нет, недостаточно. – Продолжил Жабик. – Не то. Ну, может, ты громкие звуки можешь издавать?
– Так я и так мо…
– Ах, нет. Тоже не то. Способности словами не выявить. Омнис компаратио! Тут нужен настоящий эксперимент. – Он пошарил по столу в поисках чего-нибудь вспомогательного, но ничего толкового, похоже, найти не смог. – Вот, смотри, это металлическая вилка.
– Ага. И?
– Не знаю, сделай с ней что-нибудь.
Тот ее повертел, покрутил, примерил взглядом. В итоге, состроив скептичную гримасу, подпер рукой подбородок, будто древний мыслитель: – Согнуть что ли?
Тот не без досады задумался: – Нет, слишком просто. Если не руками, разве что.
– О нет, моя мысль не настолько сильная, чтобы манипулировать предметом.
– Может, ты умеешь переваривать металл? – Встрял я, когда разговор в очередной раз зашел в тупик.
Наступило молчание. Они как-то странно смотрели на меня, даже жарко стало. Я сказал это без задней мысли. Ночной просмотр фильма о драконе, который питался железом, давал о себе знать. Две реальности слились воедино, и теперь я слабо отличал, что было на самом деле, а что принимал за чистую монету.
– Ну, что ты такое говоришь? – Ответила Маша, не на шутку забеспокоившись, но Антон задумался.
Другие подхватили: – Подожди, ты что, серьезно?
Он пожал плечами в надежде на поддержку: – Ну, я никогда не пробовал. Сами сказали: «Эксперимент».
– Зубы пожалей! – Скептично отозвался Игорь.
– Да че их жалеть-то? Современные аптечки хорошо продвинулись в технологиях. Скоро можно будет и внутренние органы восстанавливать.
– Ох…
Все забеспокоились, а Жабик подхватил пылкое стремление и начал ритмично стучать кулаками по столу, приговаривая: «Да-вай, да-вай!»
Пока они были заняты своими делами, мы решили продолжить разговор.
– Я сама виновата. Пыталась нарушить законы Вселенной, чтобы что-то доказать себе.
– Законы? Это которые: «не дразнить», «не убивать»? Подожди, так все-таки дракон существует? Может, ну все это и просто пойти, да вырвать ему сердце? Загадать память?
Саша снова тяжело вздохнула: – Да нет его, сказки все это. Что касается тебя, ну, у меня есть некоторые размышления.
– Какие?
– Это прозвучит странно, но я все-таки озвучу. Я вообще подозреваю, что ты сам как артефакт.
– А разве такое возможно?
– Нет, конечно, нет. Я неправильно выразилась. Артефакты создаются кем-то. Может, ты тот, кто создает? То есть, ты что-то на ступень выше. Что-то круче магов. Ты примерно понимаешь, какой ты расы?
– Да вроде на человека похож.
Она хмыкнула: – Да мы все тут на людей похожи.
– Хм, не поспоришь. Я постараюсь подумать над этим.
Та в ответ кивнула.
Антон все пытался укусить вилку. Дышал, кряхнел, сгинал зубчики. Кто-то смотрел на это со скептицизмом, а Жабик не думал перестать подбадривать его соответствующими фразами: – Ты попробуй сбоку укусить! Нет, не так. Или кончики. Кончики легче укусить! Да не все сразу, ты их даже не согнешь, надо раздельно!
У меня невольно вырвался тяжелый вздох. Вот кому точно легко живется. Я даже пожалел, что встрял в это дело. Нет, парень явно был не глупым, но больно фанатичным.
– Может, я зря это? – Спросил я шепотом у своей наставницы.
– Да ладно уж. – Сказала она, не скрывая тяжелых вздохов. Кажется, удивить ее нелогичными поступками задача не из простых. – Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы в больницу не попало. Судя по его успехам, гвозди переваривать он сможет еще не скоро.
Светловолосая эльфийка, что обслуживала наш столик, с тоской в серых глазах смотрела на это представление на расстоянии пяти шагов. Все стадии покорности судьбе были запечатлены на этих утонченных чертах лица.
– У нас есть керамические ложки, – подойдя к нам поближе, в итоге решилась она, – может, они будут помягче?
***
Я все-таки смог заставить Яну уделить мне пару минут драгоценного времени. Это было нелегко, да и говорить нужно было быстро.
– Так и что же ты хотел? – Она не смотрела на меня. Раскидала по столу папки, что-то внимательно выискивала в них. Я превозмогал самого себя, чтобы не обижаться за нарочитое безразличие. Должно быть, многолетняя жизнь дает свои плоды.
– Я хотел поговорить о своей роли в здешних стенах.
– Всего-то? Я надеялась, что ты имя вспомнил. – Я сжал кулаки, но волю чувствам не давал. Она как будто специально меня с грязью смешивала, чтобы я еще больше чувствовал свою никчемность. Может, Инга была не так уж и неправа? – Кстати, что насчет этого? Симптомы апатии появились? – Я отрицательно покачал головой. Она, наконец, оторвала взгляд от исписанных бумажек: – Ах, не продолжай, вижу, что есть. Я разгружу твой график. Поставлю меньше тренировок. Питайся получше и спи подольше. Если совсем невмоготу – можешь пропустить первый по расписанию урок.
Сама себе на уме…
– И все-таки, я хотел бы обсудить другое.
Она зажала губы, словно я сказал что-то не то и мне должно быть за это стыдно: – Ну, что ж, давай.
– Я хотел… – Вообще, я собирался высказать ей свои сомнения насчет эффективности моих тренировок, но сразу же передумал об этом. Плохая затея. Она не в духе, это заметно. Уж не знаю, что случилось. Может, ее расчеты не стыковались. Или же отвлеченность от важных вещей так действует на нее. Понятия не имею. Излишне бесить я ее тоже не хочу. Неизвестно на что она способна.
Я выждал паузу, чтобы подумать, что конкретно я хотел озвучить.
– Извини, но у меня мало времени.
– Я хотел бы покинуть ваше общество.
Мои слова возымели должный эффект. Она так удивилась, что даже медленно опустила какие-то важные документы на стол.
Та старалась выглядеть спокойной, но вздутая вена на лбу указывала на противоположное внутреннее состояние: – И что ты собираешься делать?
– Ну, до конца учебного года осталось немного. Людей тут не будет. Оставаться в школе нет смысла. Я хотел бы отправиться в вольное плавание и…
– Ни в коем случае!
От ее слов на деревянной поверхности рабочего стола появилась небольшая трещина.
Сглотнув, я все же рискнул задать вопрос: – Н-но… почему?
– Ты знать не знаешь, что тебя ждет во внешнем мире! И мы не знаем, что ожидать от тебя в нем! Да, мне доложили о твоих способностях. Поэтому, в твоих интересах следовать нашим указаниям!
Какой же у нее пронзительный голос. Она способна заткнуть кого угодно.
Немного отдохнув, Яна продолжила: – Черт побери, как ты до такого додуматься только мог? Черт… Дай человеку удочку и он всю жизнь тебя будет презирать за то, что ты тогда не дал ему рыбу, да еще и работать заставил. Вон отсюда!
Меня так трясло, что я напрочь забыл о контроле. За окном проносился сильный ветер. По улице летал разный мусор из переполненных баков. Девушки прижимали юбки, держали волосы, чтобы те к лицу не липли. Где-то вдалеке грянул раскат слепящего света.
Нет-нет-нет! Срочно… срочно успокоиться! Я делаю все только хуже…
***
Спустя пару часов мне все же удалось совладать с собой. Не нужно было ничего обсуждать. Стоило просто уйти. Молча. Без нервов. Знал же, что толку нет.
«Мы не знаем что ожидать от тебя» – как ножом по сердцу… За какой скот она меня держит?! Я… я – человек, а не чей-то эксперимент!
Эксперимент…
Что-то больно кольнуло в груди, но… Нет, никакой мысли.
Я сидел в пустом коридоре прямо на полу, уткнувшись лицом в ноги.
– Эй, – сказал девчачий голос, – у тебя все в порядке?
Она теребила сумку-почтальонку. Пыталась до меня коснуться, но видно быстро оставила эту затею.
На ответ я решился не сразу: – Я рад тебя снова видеть, Маш. – Странно, что мой голос не дрогнул. Будто и не окунался в свои мысли вовсе.
Спустя некоторое время мы сидели внизу, в совершенно пустой столовой. Наши голоса даже отдавались эхом среди белых стен и большой территории. Мы обсуждали какие-то фильмы, но это неинтересная часть. Только объяснял, как бы я мог построить кадр в тех моментах, которые мне показались спорными. Она одобрительно покивала, разделив со мной мнение. Я даже такой поддержкой был доволен.
– Тебя что-то гложет? – Вдруг начала она.
Я и, правда, ерзал на месте, не зная как начать.
– Как так получилось, что ты не стала игроком?
Она пожала плечами: – Есть вещи, которые можно решить, не подчиняясь правилам.
– Я, честно говоря, даже не думал об этом. А каково это? Ну, не играть в игры?
Повторив жест, она ответила не сразу. Ей потребовалось время на обдумывание: – Сложно сказать. Все то же самое, просто без дополнений, но с другими обязанностями. Ты просто не задумываешься над такими вещами. Тебя занимают другие мысли. Скажем, хмм… более заземленные. Да и сама жизнь та еще игра.
– Получается, отличий почти нет?
– Вроде того.
– И что же это, смысла выходить из нее нет?
Она помялась, разглядывая белую поверхность стола, задекорированную узорами природного мрамора: – Тут как посмотреть. От твоего мировоззрения зависит.
– И все-таки как здесь трудно. Ничего не достается просто так. Чтобы что-то уметь – надо этому учиться. Вроде бы есть предрасположенность, а врожденного таланта на самом деле не существует.
Маша заметно улыбнулась. Как же мне приятно видеть девичьи улыбки. Если бы это было смыслом жизни, я бы только и делал, что тренировался их вызывать.
– Увы, здесь все сделано так, чтобы ты тратил как можно больше денег.
– Ужасная игра. Она вообще для людей создана или для жадных толстосумов над нами, которые класть хотели на сюжет? Кто это только придумал? А главное: Как в это вообще можно играть? Не могу поверить, что люди добровольно соглашаются на такие рабские условия! Так еще и другим надо для этого подчиняться. А иногда даже терпеть унижения!
– Кто знает. Тут тоже у каждого свое мнение на эту тему. Я не сильна в религии, поэтому ничего конкретного не могу сказать. Да и другие доказать это не могут. А насчет рабства я бы поспорила. Тут тоже работает своя философия. Унижение также явление добровольное. Да и всегда есть шанс, что тебе может крупно повезти.
– Это, типа, рояль в кустах найти?
– Если говорить образно. Да, что-то около того. Хотя некоторые и на дудку соглашаются. Кто-то так всю жизнь готов прожить, надеясь, что завтрашний день будет намного лучше, не прилагая усилий. Лотерея – их путь. На большее они не способны.
– Еще хуже.
– Хуже, если тебе с детства это прививают, а потом и ты сам не можешь дойти до противоположной мысли. Впрочем, для этого тоже нужен навык. Интеллект называется.
– Эх, да, понимаю. – Я почесал голову. Стало так неловко от того, что у меня не осталось аргументов. – Рад, что мне удалось поговорить об этом. Я даже чувствую, что внутри меня стало что-то разжиматься.
– Я, надеюсь, это хорошо?
– Да, конечно. Я чувствую облегчение.
– А… Тогда… я тоже рада.
Она была, в каком-то смысле, антиподом Полины. Не такая опрятная, без излишних подчеркиваний, да еще и в изношенной кофте. Правда, ей нельзя было не любоваться. Маша при своей простоте не теряла обаятельности и чуткости. Вероятно, существуют люди, которые не хотят никому вредить. Думаю, ее можно внести в этот список, если бы тот существовал.
С ней толком не поговоришь, но если начать – оторваться невозможно. Как бы это описать одним словом? Хм… «душевность», наверное.
Вот только если к Полине можно было испытывать романтический интерес, то тут немного другой характер отношений, но более близкий, чем дружественный. Она словно дальняя родственница, которую ты видишь редко, но всегда ей рад, да и она тебе тоже. А главное, она всегда понимает, что лучше всего сказать даже в нелегкой ситуации.
Сделав облегченный выдох и допив стакан компота, я решился на вывод: – А что если у меня нет никого, кроме тебя?
Она сдвинула брови, будто пытаясь понять, что я имел в виду, но быстро сообразила: – Не, так не бывает.
– Почему же?
– Всегда есть хоть что-то, помимо одного мимо проходящего человека.
Что ж, не думал, что она о себе столь невысокого мнения.
***
Устав от бесконечных просмотров фильмов, я начал тренироваться в одиночку, когда никого нет. Я выходил в тайное место в ночное время. Незаметно проходил мимо охраны. Включал фонарик, брал тренировочный меч и колотил чучело.
У меня даже начало получаться что-то сносное. Не шедевр фехтовальной хореографии, конечно, но я хотя бы начал попадать в намеченную цель. В любом случае это стало отличным средством, чтобы выплеснуть внутреннюю агрессию.
Жабик, заметивший мои результаты, когда мы были все вместе, даже похвалил меня: – Глория Фортис! («Слава воину», если я правильно понял).
Правда, он сказал, что я схватываю налету, но я слабо в это верю. Другие говорили, что во мне слишком много самокритики и требований к себе. Тут я промолчал. Сухой и Полусухой больше между собой не шептались. Они, словно два брата-близнеца, разделили учесть ходить с подбитыми глазами. Не знаю, чьих это рук дело, но догадывался, что это косвенно касалось предвзятого отношения ко мне. У меня пусть и мелькала подлая мысль: «Так им и надо», но не радовался этому. Присутствие эмпатии не позволяло.